Человек в серой одежде и красной шапочке подобрался к горлу чудовища, полоснул по ней серпом и сделал сальто, уворачиваясь от хлынувшей крови. Зеленый задрожал и зашатался. Защитники монастыря еще яростнее бросились вперед, стремясь нанести врагу последний, смертельный удар.
- Нет! - закричал Дорн. Он-то видел, что дракон ранен не настолько сильно, как хочет показать. И если то, что он слышал о гравированных, правда, то в следующий миг может оказаться, что чудовище не ранено вовсе.
Некоторые монахи услышали его предупреждение и отскочили в стороны. Остальные были слишком увлечены атакой.
Когда зеленый обратился к магии рун, вырезанных на его теле, рана на шее затянулась. Срастающаяся плоть исторгла прочь стрелы и копья, и отметины от них тоже затянулись сами собой.
Полный сил, целый и невредимый, зеленый дракон мгновенно пришел в движение. Он хватал врагов зубами, рвал когтями, бил крыльями и хлестал хвостом. Захваченные врасплох монахи, несмотря на всю тренированную ловкость, не смогли увернуться от ударов. Некоторые погибли сразу. Остальные, ошеломленные, растерянные, наверняка должны были умереть в следующие мгновения, если кто-нибудь не отвлечет внимание змея.
Дорн проревел боевой клич и взлетел на парапет крепостной стены. Он прекрасно понимал, что эти узкие мостки - не лучшее место для боя с драконом. На них не было места для маневра. Но об этом горевать уже поздно.
Зеленый вытянул шею, пытаясь ухватить полуголема зубами. Дорн резко остановился, стиснул обеими руками рукоять своего необычного меча и рубанул по длинной изогнутой челюсти чудовища. Дракон зашипел и прыгнул вперед, раздавив мимоходом истошно вопящего раненого монаха. Дорн проворно отскочил, избежав той же участи, встал в боевую стойку, выставив вперед железную руку, и ударил зеленого в нос кулаком со стальными шипами.
Ему повезло в эти первые мгновения, но охотник знал, что долго это не продлится. Если никто не придет на помощь, дракон убьет его.
К счастью, помощь пришла. Зеленый закрутил головой и посмотрел вверх. Дорн решил, что он загляделся на какой-нибудь страшный фантом из арсенала Шатулио. Охотник воспользовался моментом и ударил зеленого мечом по горлу.
В то же мгновение Рэрун произнес одно из своих охотничьих заклинаний и пустил стрелу. Та ударила зеленого в бок и вошла в тело до самого оперения.
Гравированный взревел, развернулся, распростер крылья и взмыл в воздух.
- Мое заклинание размягчило его чешую, - прокричал Рэрун.
Дорн хотел было ответить, но краем глаза заметил какое-то движение. Он бросился навзничь как раз вовремя. Молодой красный дракон спикировал на стену, пытаясь сбросить полуголема с укреплений, но промахнулся.
Вокруг бушевал грохот и рев бесконечного сражения.
* * *
Столь яростной была схватка и так сокрушительны изнеможение и горе, охватившие монахов, что Кантаули доложили о пришельцах спустя добрый час после того, как змеи внезапно прекратили атаку. Так что от него потребовалась изрядная выдержка, чтобы не выразить недовольство тем, что никто не предупредил его о появлении чужаков раньше.
Сдержавшись, он улыбнулся, поблагодарил послушника, принесшего ему эту весть, и поднялся с лазаретной койки. В обожженной ноге протестующе запульсировала боль, но он не обратил на нее внимания. Боль - ничто в сравнении с тем проблеском надежды, которую в его сердце зажгла эта новость. В конце концов, боль стала уже привычным состоянием, а надежда была такой редкостью, что он, по правде говоря, уже и не думал снова встретиться с нею.
Он прошел через двор, непроизвольно бросив тревожный взгляд в черное звездное небо, хотя на зубчатых стенах несли караул часовые. После боя драконы обычно отдыхали, по меньшей мере, день-другой, залечивали раны и пополняли запасы заклинаний. Но время от времени, однако, пытаясь застать защитников врасплох, они вновь нападали спустя считанные часы. Поэтому монахи не теряли бдительности.
Кантаули отыскал трех чужаков, которые бездельничали возле трапезной в окружении любопытных, без умолку болтающих молодых монахов. Один из неофитов вскоре заметил высокого, загорелого немолодого Великого Магистра, в маленькой красной шапочке, облаченного в серое одеяние с расшитым желтыми розами поясом. Юноша шепнул о его появлении остальным, и толпа немедленно расступилась. Перед взором Магистра предстало странное трио.
На гибких извивах тела медного дракона плясали отсветы пламени соседнего костра. Змей одарил Кантаули редкозубой улыбкой.
- Я Шатулио, - объявил он. - Этот сердитый, наполовину железный парень - Дорн Грейбрук, а карлик - Рэрун Похититель Снега. Судя по тому, как эта молодежь уступает вам дорогу, вы тоже должны быть важной персоной.
Кантаули поклонился и назвал свое имя.
- Я Великий Магистр Цветов, старший из здешних монахов, и в других обстоятельствах я встретил бы вас со всей подобающей учтивостью. Мне рассказали, что ваша отвага заслуживает никак не меньшего. Скажите, вы прошли через пещеры?
- А как же еще? - ответил Дорн сердито. Казалось, угрюмое настроение было для него привычным, а недовольный тон не относился к кому бы то ни было конкретно.
- Тогда следуют ли за вами другие? - спросил Кантаули.
- Боюсь, что нет, - вступил в разговор Рэрун, приземистый широкоплечий арктический карлик.
Кантаули недоуменно покачал головой.
- Мы посылали гонца за помощью. Не хочу вас обидеть, но он не удовлетворился бы столь малочисленным отрядом. Подразумевалось, что он приведет армию.
- Мне очень жаль, - ответил Рэрун, - но у него не было возможности привести подмогу. Драконы из подземных глубин вылезли на охоту в пещеры. Один из них смертельно ранил вашего человека. Тот сумел пройти еще довольно много и выбраться на склон горы, где мы и нашли его тело. Тогда мы поняли, что должен существовать потайной ход в монастырь, а поскольку нам нужно было сюда попасть, мы пошли по следу монаха.
Сердце Кантаули кольнуло разочарование. Он глубоко, медленно вздохнул, смиряя и подчиняя воле это чувство, как учил Ильматер, чтобы не дать ему превратиться в разлагающее душу отчаяние.
- Очень печально, - сказал он. - Мы немедленно отправим другого посланника.
- Не стоит беспокоиться, - бросил Дорн. - Никто не придет.
Кантаули вскинул голову.
- Надеюсь, что вы ошибаетесь. Сам король покровительствует нашему ордену.
- Гарет Истребитель Драконов мертв, - заявил полуголем, и послушники потрясение загомонили. - Орки Ваасы и бесчисленные драконьи налеты опустошают Дамару. Ваша знать и рыцари заботятся лишь о том, как бы защитить собственные поля. - Он помедлил. - Мне жаль, но это правда.
На этот раз Кантаули было еще труднее скрыть смятение, но он постарался - на него глядела паства, нуждающаяся в его предводительстве.
- Печально слышать, - ответил он.
- Не все новости так плохи, - вмешался Рэрун. - Мы уничтожили драконов, убивших вашего посланника. Путь наружу свободен. Те, кто пожелает, могут покинуть крепость.
Дорн уставился на друга, словно Рэрун только что совершил какую-то подлую измену. Но маленький беловолосый воин твердо встретил его неприязненный взгляд.
- Они имеют право знать, - проронил карлик.
- У нас тут есть и другие гости, кроме вас, - сказал Кантаули, - путешественники, оказавшиеся в ловушке, когда появились драконы. Возможно, они захотят уйти. А также послушники, которые еще не принесли последних обетов. Но мы, монахи, дали клятву защищать это святилище, и мы останемся.
«До конца. Поскольку у них, похоже, нет шансов, и все они отдадут свои жизни как мученики». В глазах Ильматера нет служения более угодного, но, несмотря на это, Кантаули было горько сознавать, что крепость, которую его предшественники защищали от бесчисленных врагов, падет, сражаясь под его началом. Кане, подумал он, остался бы и сам отстоял бы храм, а если бы не мог, нашел бы кого-нибудь. Того, кто мог бы победить драконов.
- Это хорошо, что вы остаетесь, - буркнул Дорн, - потому что нам надо сдерживать драконов, пока наши друзья Кара и Шатулио закончат здесь свои изыскания. Я вам объясню, почему змеи осаждают монастырь.
Он излагал факты прямо и кратко, словно колол дрова. Но, наверное, именно отсутствие литературных красот придавало его речи убедительность, и какой бы странной ни казалась эта история, Кантаули понял, что верит в нее.
- Святые вечные слезы, - пробормотал он.
- Да, - добавил Дорн, - цена вашего поражения выше, чем вы думаете. От вас зависит судьба всего Фаэруна, даже если никто об этом не знает.
- Мы умрем все до одного, - пообещал Кантаули, - чтобы дать вам время отыскать то, что нужно.
Дорн сплюнул.
- Вы сомневаетесь в нашей храбрости? - нахмурившись, поинтересовался Кантаули.
- Нет, - проворчал полуголем. - Я видел, как смело ваши монахи дрались в недавнем бою. Но ваша задача не идти на убой, а самим убивать поганых тварей.
- Что вы имеете в виду?
- Вы должны драться лучше.
Кантаули всю жизнь старался развивать в себе скромность, как советует вероучение Ильматера, и все же уязвленная гордость взыграла в нем.
- Монахи Желтой Розы считаются весьма сведущими в воинском искусстве.
- Вы хороши поодиночке, но в этом-то все и дело. Каждый монах дерется так, словно он единственный защитник этих стен.
- Наша философия боя учит воина брать на себя всю полноту ответственности, даже в схватке с численно превосходящим противником, атакующим его со всех сторон.
- Может, против тварей помельче ваша философия и работает, - возразил Дорн, - но единственный способ сражаться с драконами - это действовать в команде. Я покажу вам тактику.
- Кроме того, - добавил Рэрун, - мы научим вас, куда надо бить, чтобы причинить драконам максимальный вред, и как понять, что они готовы дохнуть огнем или развернуться, объясним, когда к ним лучше приближаться и когда отскакивать… всяким таким штукам. Это очень важно.
- Вы задержите драконов, - закончил Дорн, - и сумеете пролить больше их крови. Это все, что мы можем обещать.
- Этого достаточно, - поклонился Кантаули. - Это великий дар.
Дорн бросил на него сердитый взгляд:
- Пока не благодарите. Мы должны сказать еще кое-что. Сети из цепей - умная затея. И плавающие в воздухе иллюзии, созданные вашими магами, тоже. Но этого недостаточно, чтобы свести на нет те преимущества, которые дают змеям их крылья. Атакуя сверху, они убивают вас своей магией и дыханием, а ваши копья и камни из пращи едва ли вообще их беспокоят.
- И что же из этого следует?
- Вы должны оставить им стены и двор, - сказал Дорн, - и сражаться внутри вашей мощной главной башни и в ее подвалах.
- Вы шутите! - воскликнул Кантаули. - Каждый дюйм монастырской земли священен. Даже самые малые из церквей и часовен хранят святые реликвии и…
- Перетащите свои сокровища глубоко под землю. На самом деле это единственный способ сохранить их хоть чуть-чуть подольше.
- Дорн прав, - заметил Рэрун. - Заставьте драконов сражаться на земле, в ближнем бою, в месте, знакомом вам лучше, чем им. Устройте ловушки и засады. Действуя таким образом, мы сможем сдерживать их довольно долго. Если оставить все как есть, мы не продержимся и десяти дней.
- Но, - сказал кто-то, - позволить злу осквернить наши храмы и сады? Об этом даже думать невыносимо!
- Нет, - возразил Кантаули, - бог, проливающий слезы, учит нас, что нет на свете ничего невыносимого, кроме одного - забыть о справедливости и долге. Наш долг теперь - не допустить драконов к архивам, пока наши новые друзья не раскроют тайну бешенства. Добрые люди, мы поступим так, как вы советуете.
Глава 6
2 Киторна, год Бешеных Драконов
Шестой месяц часто называют в народе порой цветов. И даже унылый, бесплодный Фар время от времени неохотно радовал жителей белыми или алыми цветами. По мнению Уилла, здешняя природа могла бы и не утруждаться. Редкие брызги диких цветов не в состоянии были придать развалинам, встающим над темным стоячим озером в низине среди холмов, более привлекательный вид. Стонущие завывания холодного ветра тоже не делали пейзаж веселее. Хафлинг подозревал, что, если хорошенько прислушаться, в этом тоскливом плаче можно различить голоса призраков.
Огры глазели на ряды покосившихся башен и обрушившихся колоннад с не меньшей тревогой. Для них это место всегда было запретным и оставалось таковым, даже если их шаман приказал прийти сюда.
На самом деле единственными, кому, похоже, не терпелось залезть в эту дыру, были Ягот Дьявольский Глаз и Павел. Огр смотрел на руины с вожделением, словно на беззащитного поверженного врага. Жрец Летандера, подавшись в седле вперед, сосредоточенно вглядывался в развалины, будто пытался разгадать их тайну прямо отсюда, с расстояния сотни ярдов.
- Вперед! - приказал Ягот.
- Солнце садится, - возразил Уилл. - Может, разумнее стать лагерем здесь, а исследования начать утром.
Ягот неприятно рассмеялся:
- Я забыл, вы, мелкие недоумки, слепы в темноте. Но не тревожься. Павел может наколдовать свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
- Нет! - закричал Дорн. Он-то видел, что дракон ранен не настолько сильно, как хочет показать. И если то, что он слышал о гравированных, правда, то в следующий миг может оказаться, что чудовище не ранено вовсе.
Некоторые монахи услышали его предупреждение и отскочили в стороны. Остальные были слишком увлечены атакой.
Когда зеленый обратился к магии рун, вырезанных на его теле, рана на шее затянулась. Срастающаяся плоть исторгла прочь стрелы и копья, и отметины от них тоже затянулись сами собой.
Полный сил, целый и невредимый, зеленый дракон мгновенно пришел в движение. Он хватал врагов зубами, рвал когтями, бил крыльями и хлестал хвостом. Захваченные врасплох монахи, несмотря на всю тренированную ловкость, не смогли увернуться от ударов. Некоторые погибли сразу. Остальные, ошеломленные, растерянные, наверняка должны были умереть в следующие мгновения, если кто-нибудь не отвлечет внимание змея.
Дорн проревел боевой клич и взлетел на парапет крепостной стены. Он прекрасно понимал, что эти узкие мостки - не лучшее место для боя с драконом. На них не было места для маневра. Но об этом горевать уже поздно.
Зеленый вытянул шею, пытаясь ухватить полуголема зубами. Дорн резко остановился, стиснул обеими руками рукоять своего необычного меча и рубанул по длинной изогнутой челюсти чудовища. Дракон зашипел и прыгнул вперед, раздавив мимоходом истошно вопящего раненого монаха. Дорн проворно отскочил, избежав той же участи, встал в боевую стойку, выставив вперед железную руку, и ударил зеленого в нос кулаком со стальными шипами.
Ему повезло в эти первые мгновения, но охотник знал, что долго это не продлится. Если никто не придет на помощь, дракон убьет его.
К счастью, помощь пришла. Зеленый закрутил головой и посмотрел вверх. Дорн решил, что он загляделся на какой-нибудь страшный фантом из арсенала Шатулио. Охотник воспользовался моментом и ударил зеленого мечом по горлу.
В то же мгновение Рэрун произнес одно из своих охотничьих заклинаний и пустил стрелу. Та ударила зеленого в бок и вошла в тело до самого оперения.
Гравированный взревел, развернулся, распростер крылья и взмыл в воздух.
- Мое заклинание размягчило его чешую, - прокричал Рэрун.
Дорн хотел было ответить, но краем глаза заметил какое-то движение. Он бросился навзничь как раз вовремя. Молодой красный дракон спикировал на стену, пытаясь сбросить полуголема с укреплений, но промахнулся.
Вокруг бушевал грохот и рев бесконечного сражения.
* * *
Столь яростной была схватка и так сокрушительны изнеможение и горе, охватившие монахов, что Кантаули доложили о пришельцах спустя добрый час после того, как змеи внезапно прекратили атаку. Так что от него потребовалась изрядная выдержка, чтобы не выразить недовольство тем, что никто не предупредил его о появлении чужаков раньше.
Сдержавшись, он улыбнулся, поблагодарил послушника, принесшего ему эту весть, и поднялся с лазаретной койки. В обожженной ноге протестующе запульсировала боль, но он не обратил на нее внимания. Боль - ничто в сравнении с тем проблеском надежды, которую в его сердце зажгла эта новость. В конце концов, боль стала уже привычным состоянием, а надежда была такой редкостью, что он, по правде говоря, уже и не думал снова встретиться с нею.
Он прошел через двор, непроизвольно бросив тревожный взгляд в черное звездное небо, хотя на зубчатых стенах несли караул часовые. После боя драконы обычно отдыхали, по меньшей мере, день-другой, залечивали раны и пополняли запасы заклинаний. Но время от времени, однако, пытаясь застать защитников врасплох, они вновь нападали спустя считанные часы. Поэтому монахи не теряли бдительности.
Кантаули отыскал трех чужаков, которые бездельничали возле трапезной в окружении любопытных, без умолку болтающих молодых монахов. Один из неофитов вскоре заметил высокого, загорелого немолодого Великого Магистра, в маленькой красной шапочке, облаченного в серое одеяние с расшитым желтыми розами поясом. Юноша шепнул о его появлении остальным, и толпа немедленно расступилась. Перед взором Магистра предстало странное трио.
На гибких извивах тела медного дракона плясали отсветы пламени соседнего костра. Змей одарил Кантаули редкозубой улыбкой.
- Я Шатулио, - объявил он. - Этот сердитый, наполовину железный парень - Дорн Грейбрук, а карлик - Рэрун Похититель Снега. Судя по тому, как эта молодежь уступает вам дорогу, вы тоже должны быть важной персоной.
Кантаули поклонился и назвал свое имя.
- Я Великий Магистр Цветов, старший из здешних монахов, и в других обстоятельствах я встретил бы вас со всей подобающей учтивостью. Мне рассказали, что ваша отвага заслуживает никак не меньшего. Скажите, вы прошли через пещеры?
- А как же еще? - ответил Дорн сердито. Казалось, угрюмое настроение было для него привычным, а недовольный тон не относился к кому бы то ни было конкретно.
- Тогда следуют ли за вами другие? - спросил Кантаули.
- Боюсь, что нет, - вступил в разговор Рэрун, приземистый широкоплечий арктический карлик.
Кантаули недоуменно покачал головой.
- Мы посылали гонца за помощью. Не хочу вас обидеть, но он не удовлетворился бы столь малочисленным отрядом. Подразумевалось, что он приведет армию.
- Мне очень жаль, - ответил Рэрун, - но у него не было возможности привести подмогу. Драконы из подземных глубин вылезли на охоту в пещеры. Один из них смертельно ранил вашего человека. Тот сумел пройти еще довольно много и выбраться на склон горы, где мы и нашли его тело. Тогда мы поняли, что должен существовать потайной ход в монастырь, а поскольку нам нужно было сюда попасть, мы пошли по следу монаха.
Сердце Кантаули кольнуло разочарование. Он глубоко, медленно вздохнул, смиряя и подчиняя воле это чувство, как учил Ильматер, чтобы не дать ему превратиться в разлагающее душу отчаяние.
- Очень печально, - сказал он. - Мы немедленно отправим другого посланника.
- Не стоит беспокоиться, - бросил Дорн. - Никто не придет.
Кантаули вскинул голову.
- Надеюсь, что вы ошибаетесь. Сам король покровительствует нашему ордену.
- Гарет Истребитель Драконов мертв, - заявил полуголем, и послушники потрясение загомонили. - Орки Ваасы и бесчисленные драконьи налеты опустошают Дамару. Ваша знать и рыцари заботятся лишь о том, как бы защитить собственные поля. - Он помедлил. - Мне жаль, но это правда.
На этот раз Кантаули было еще труднее скрыть смятение, но он постарался - на него глядела паства, нуждающаяся в его предводительстве.
- Печально слышать, - ответил он.
- Не все новости так плохи, - вмешался Рэрун. - Мы уничтожили драконов, убивших вашего посланника. Путь наружу свободен. Те, кто пожелает, могут покинуть крепость.
Дорн уставился на друга, словно Рэрун только что совершил какую-то подлую измену. Но маленький беловолосый воин твердо встретил его неприязненный взгляд.
- Они имеют право знать, - проронил карлик.
- У нас тут есть и другие гости, кроме вас, - сказал Кантаули, - путешественники, оказавшиеся в ловушке, когда появились драконы. Возможно, они захотят уйти. А также послушники, которые еще не принесли последних обетов. Но мы, монахи, дали клятву защищать это святилище, и мы останемся.
«До конца. Поскольку у них, похоже, нет шансов, и все они отдадут свои жизни как мученики». В глазах Ильматера нет служения более угодного, но, несмотря на это, Кантаули было горько сознавать, что крепость, которую его предшественники защищали от бесчисленных врагов, падет, сражаясь под его началом. Кане, подумал он, остался бы и сам отстоял бы храм, а если бы не мог, нашел бы кого-нибудь. Того, кто мог бы победить драконов.
- Это хорошо, что вы остаетесь, - буркнул Дорн, - потому что нам надо сдерживать драконов, пока наши друзья Кара и Шатулио закончат здесь свои изыскания. Я вам объясню, почему змеи осаждают монастырь.
Он излагал факты прямо и кратко, словно колол дрова. Но, наверное, именно отсутствие литературных красот придавало его речи убедительность, и какой бы странной ни казалась эта история, Кантаули понял, что верит в нее.
- Святые вечные слезы, - пробормотал он.
- Да, - добавил Дорн, - цена вашего поражения выше, чем вы думаете. От вас зависит судьба всего Фаэруна, даже если никто об этом не знает.
- Мы умрем все до одного, - пообещал Кантаули, - чтобы дать вам время отыскать то, что нужно.
Дорн сплюнул.
- Вы сомневаетесь в нашей храбрости? - нахмурившись, поинтересовался Кантаули.
- Нет, - проворчал полуголем. - Я видел, как смело ваши монахи дрались в недавнем бою. Но ваша задача не идти на убой, а самим убивать поганых тварей.
- Что вы имеете в виду?
- Вы должны драться лучше.
Кантаули всю жизнь старался развивать в себе скромность, как советует вероучение Ильматера, и все же уязвленная гордость взыграла в нем.
- Монахи Желтой Розы считаются весьма сведущими в воинском искусстве.
- Вы хороши поодиночке, но в этом-то все и дело. Каждый монах дерется так, словно он единственный защитник этих стен.
- Наша философия боя учит воина брать на себя всю полноту ответственности, даже в схватке с численно превосходящим противником, атакующим его со всех сторон.
- Может, против тварей помельче ваша философия и работает, - возразил Дорн, - но единственный способ сражаться с драконами - это действовать в команде. Я покажу вам тактику.
- Кроме того, - добавил Рэрун, - мы научим вас, куда надо бить, чтобы причинить драконам максимальный вред, и как понять, что они готовы дохнуть огнем или развернуться, объясним, когда к ним лучше приближаться и когда отскакивать… всяким таким штукам. Это очень важно.
- Вы задержите драконов, - закончил Дорн, - и сумеете пролить больше их крови. Это все, что мы можем обещать.
- Этого достаточно, - поклонился Кантаули. - Это великий дар.
Дорн бросил на него сердитый взгляд:
- Пока не благодарите. Мы должны сказать еще кое-что. Сети из цепей - умная затея. И плавающие в воздухе иллюзии, созданные вашими магами, тоже. Но этого недостаточно, чтобы свести на нет те преимущества, которые дают змеям их крылья. Атакуя сверху, они убивают вас своей магией и дыханием, а ваши копья и камни из пращи едва ли вообще их беспокоят.
- И что же из этого следует?
- Вы должны оставить им стены и двор, - сказал Дорн, - и сражаться внутри вашей мощной главной башни и в ее подвалах.
- Вы шутите! - воскликнул Кантаули. - Каждый дюйм монастырской земли священен. Даже самые малые из церквей и часовен хранят святые реликвии и…
- Перетащите свои сокровища глубоко под землю. На самом деле это единственный способ сохранить их хоть чуть-чуть подольше.
- Дорн прав, - заметил Рэрун. - Заставьте драконов сражаться на земле, в ближнем бою, в месте, знакомом вам лучше, чем им. Устройте ловушки и засады. Действуя таким образом, мы сможем сдерживать их довольно долго. Если оставить все как есть, мы не продержимся и десяти дней.
- Но, - сказал кто-то, - позволить злу осквернить наши храмы и сады? Об этом даже думать невыносимо!
- Нет, - возразил Кантаули, - бог, проливающий слезы, учит нас, что нет на свете ничего невыносимого, кроме одного - забыть о справедливости и долге. Наш долг теперь - не допустить драконов к архивам, пока наши новые друзья не раскроют тайну бешенства. Добрые люди, мы поступим так, как вы советуете.
Глава 6
2 Киторна, год Бешеных Драконов
Шестой месяц часто называют в народе порой цветов. И даже унылый, бесплодный Фар время от времени неохотно радовал жителей белыми или алыми цветами. По мнению Уилла, здешняя природа могла бы и не утруждаться. Редкие брызги диких цветов не в состоянии были придать развалинам, встающим над темным стоячим озером в низине среди холмов, более привлекательный вид. Стонущие завывания холодного ветра тоже не делали пейзаж веселее. Хафлинг подозревал, что, если хорошенько прислушаться, в этом тоскливом плаче можно различить голоса призраков.
Огры глазели на ряды покосившихся башен и обрушившихся колоннад с не меньшей тревогой. Для них это место всегда было запретным и оставалось таковым, даже если их шаман приказал прийти сюда.
На самом деле единственными, кому, похоже, не терпелось залезть в эту дыру, были Ягот Дьявольский Глаз и Павел. Огр смотрел на руины с вожделением, словно на беззащитного поверженного врага. Жрец Летандера, подавшись в седле вперед, сосредоточенно вглядывался в развалины, будто пытался разгадать их тайну прямо отсюда, с расстояния сотни ярдов.
- Вперед! - приказал Ягот.
- Солнце садится, - возразил Уилл. - Может, разумнее стать лагерем здесь, а исследования начать утром.
Ягот неприятно рассмеялся:
- Я забыл, вы, мелкие недоумки, слепы в темноте. Но не тревожься. Павел может наколдовать свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48