– Ему не обмануть честных людей.
– Что это значит? – спросил Штепан, вставая из-за стола. – Я ничего не понимаю.
– Потому что вы тугодум, барон! Слышали, что он сказал? – Монах кивнул в мою сторону. – Что они с Основы. А с Основы на Грани могут переходить только настоящие маги.
Барон внимательно посмотрел на меня.
– А если они действительно маги? Или, может…
– Что «может», идиот?! Если бы они были магами, то не говорили бы таких глупостей. И не спрашивали бы о Ничейных Годах.
Во взгляде Штепана мелькнули молнии, не сулившие нам ничего хорошего. С последней надеждой он произнёс:
– А вдруг они попали на Грани случайно? Как предок герцога Бокерского.
– Вздор! – запальчиво возразил монах. – С наступлением Ничейных Годов инквизиторы стерегут Основу, как зеницу ока. Они бы обязательно заметили их.
– В самом деле, – вынужден был согласиться барон. – Если только господин граф и госпожа графиня не выглядят значительно моложе своих лет…
– Никакие они не граф и графиня, – перебил его монах. – Они не славяне и вообще не люди. Это исчадья ада. Убейте их, барон!
Всё ещё сомневаясь, Штепан взялся за меч и отрывисто произнёс, обращаясь к своим подчинённым:
– К зброе!
Мы поспешно отступили к стене. Загорские воины с мечами наготове окружили нас полукругом.
«Я могу поджечь их одежду,» – мысленно отозвалась Инна. – «Но что-то не хочется.»
«Я тоже не хочу их убивать. Разве они враги нам? Вовсе нет! К тому же братья-славяне… А этот монах – самодур, каких ещё свет не видел.»
«Мы тоже хороши. Нечего было распускать языки… Убежим сквозь стену?»
«Да уж, придётся. Поиграем с ними в кошки-мышки, пока не найдём наших котов,» – неудачно скаламбурил я. – «Но сперва попробуем договориться.»
Я достал из ножен свой меч и сказал:
– Постойте, господа рыцари, и вы, преподобный отец. Произошло прискорбное недоразумение.
– Его мич зо сребла! – поражённо промолвил один из загорян.
– Это дьявольское наваждение! – исступлённо выкрикнул монах, стоявший слева от барона. – Не дайте им одурачить себя!
К нам подбежал трактирщик.
– Что здесь происходит, господа? – Он встал между нами и Штепаном. – Прекратите немедленно! Законами королевства Лион запрещены поединки на постоялых дворах. Дуэли у нас разрешены только в строго определённых местах, непременно в присутствии секундантов и полномочного представителя местной префектуры. Это вам не Загорье, господин барон.
– Преподобный отец утверждает, – объяснил ему Штепан, – что господин граф и госпожа графиня – дьявольские отродья.
– Это истинная правда, – поддакнул монах.
Трактирщик выпучил глаза от изумления.
– Это же бред собачий! – воскликнул он. – Вы с ума сошли, отче, простите за откровенность. Монсеньор и мадам – уважаемые маги, они владеют настоящими котами-оборотнями, один из которых самец…
– Ложь! – закричал монах, брызжа слюной. – И этот продался Нечистому! Забийче их! Трех ушестких забийче! Натимесче!
Барон замахнулся мечом на трактирщика.
«Господи!» – ужаснулась Инна. – «Он же убьёт невинного человека! Что делать?»
«Не знаю, Инна, не…» – Я так и обомлел, встретившись взглядом с глазами монаха, которые сияли дьявольским торжеством. – «Боже мой! Неужели…»
Вдруг Штепан резко повернулся влево и нанёс с плеча мощный, прицельный удар, которому наверняка позавидовал бы сам бессмертный горец Дункан МакЛауд. Охваченная ядовито-зелёным пламенем голова монаха перелетела через соседний стол и покатилась по проходу, рассыпая вокруг себя снопы искр. Его обезглавленное тело рухнуло на пол и тоже вспыхнуло зелёным огнём.
Инна вскрикнула и крепко прижалась ко мне, зарывшись лицом на моей груди. Не выпуская из рук меч, я обнял её за талию.
Несколько секунд воины барона простояли в полном оцепенении, затем, повинуясь окрику своего предводителя, гурьбой набросились на «монаха» и стали с ожесточением кромсать серебряными клинками его пылающее тело. От этого зрелища меня затошнило.
Трактирщик и его слуги побежали открывать окна и двери, чтобы выветрить едкий дым, который быстро заполнял помещение. Задыхаясь и кашляя, загоряне, тем не менее, продолжали расчленять «монаха» на мелкие кусочки. Лишь с некоторым опозданием я сообразил, что они делают это не забавы ради, а чтобы избежать пожара в трактире.
Около минуты Штепан, опершись на свой меч, наблюдал за действиями подчинённых, потом повернулся к нам и извиняющимся тоном проговорил:
– Прошу прощения, мадам, монсеньор. Этот слуга Сатаны едва не заставил меня убить вас.
– Ничего страшного, – сказал я. – Вам бы это не удалось.
Инна подняла голову.
– Зато вы запросто могли убить трактирщика. Как вы догадались, барон, что этот… это… брр! – Её передёрнуло от отвращения.
– «Дьявол хитёр, коварен, но глуп», – с усмешкой процитировал Штепан слова «монаха». – Но всё же не настолько глуп, чтобы с первых же своих слов навлекать на себя подозрения. Более логичным было допустить, что вы говорите правду… или лжёте – но так наивно и неумело, что это свидетельствует о полном отсутствии у вас страха перед уличением во лжи.
Я одобрительно хмыкнул.
– Тем не менее, – продолжал барон, – лже-монах настаивал на вашем немедленном уничтожении и чересчур поспешно объявил пришедшего вам на помощь хозяина сатанинским прислужником. Он просто озверел при одном лишь упоминании о котах-оборотнях.
– И вам это показалось подозрительным?
– Ещё бы! Коты-оборотни очень чувствительны к нечисти, и лже-монах испугался, что если вы позовёте их, его обман раскроется. Ну, а потом он окончательно выдал себя, закричав по-загорянски, без малейшего акцента – хотя перед этим говорил мне, что не знает нашего языка. Вот уж воистину: дьявол хитёр, но глуп.
– Однако до этого он играл свою роль блестяще, – заметил я, – Вы очень рисковали, господин Симич. Ведь монах вполне мог оказаться обыкновенным агрессивным параноиком.
– Ваша правда, монсеньор, я рисковал, – согласился Штепан. – Но другого выхода у меня не было. Этой ночью мы мало спали и тронулись в путь ещё до рассвета, чтобы к вечеру успеть в Хасседот. Мы уже порядком устали с дороги, а вдобавок выпили, и лже-монаху не составило бы труда взять нас под свой контроль. По тому, как он суетился и как настойчиво требовал убить вас, я понял, что вы были его главной мишенью. Он бы ни перед чем не остановился, выполняя своё задание.
– Тогда почему он сам не напал на нас? – недоуменно промолвила Инна.
– Потому что это был Чёрный Эмиссар, – объяснил барон, удивлённый нашим невежеством. – А адские создания, способные собственноручно убить человека или нанести ему телесные повреждения, могут появиться на свет либо по вызову чёрных магов, либо во время Прорыва – и никак иначе. Поэтому лже-монаху пришлось искать посредников.
– В таком случае, – заметил я, – ему следовало бы сразу взять вас под контроль.
Штепан кивнул:
– С точки зрения здравого смысла, это верно. Но, к счастью, дьявол глуп, и его Эмиссары строго следуют инструкции: сначала попробовать загубить души людей, склонив их к дурным поступкам, и только в случае неудачи подчинять их волю.
К нам подошёл один из загорян, высокий, коренастый юноша восемнадцати лет, лицом очень похожий на Штепана, только безусый. В вытянутой руке он держал цепочку с распятием, которое прежде висело на груди «монаха».
– Поглянь, братче.
Штепан взял крест и внимательно осмотрел его с обеих сторон.
– Странное дело, – произнёс он. – На этом кресте нет никаких кабалистических знаков. А между тем его спокойно носил слуга Сатаны.
– Не думаю, что распятие, как материальный предмет, имеет какую-то силу, – сказал я. – По крайней мере, в учебнике по ритуальной магии сказано, что любой сакральный символ становится действенным лишь в соединении с человеческой волей.
– Понятно, – с серьёзной миной ответил барон, но глаза его улыбались. Я понял, что он, воспользовавшись случаем, решил проверить нас: в самом ли деле мы так невежественны, или только притворяемся. И, похоже, пришёл к выводу, что мы ведём какую-то хитрую игру, изображая из себя наивных простачков.
Я собирался объяснить Штепану, что он ошибается, но Инна опередила меня.
– По-моему, – сказала она, брезгливо морща нос, – нам лучше продолжить разговор в другом месте. От этого запаха меня тошнит.
Мы с бароном согласились, что это разумное предложение.
Taken: , 14
Попросив хозяина немедленно послать кого-нибудь на поиски Леопольда и Лауры, мы втроём поднялись наверх, в нашу с Инной комнату. По пути Штепан прихватил с собой бутылку вина и три чистых бокала, что после всего пережитого было для нас совсем не лишним. Оказавшись в комнате, мы первым делом немного выпили, чтобы успокоить пошаливавшие нервы, потом я закурил сигарету, а Штепан – с позволения Инны – свою трубку.
– Господин Симич, – заговорил я, – не подумайте, что мы лукавим с вами, изображая невежество в самых элементарных вопросах. Мы действительно не разбираемся во многих вещах, которые вам кажутся очевидными. Как это получилось – долгая история, и если у нас будет время, мы обязательно расскажем её. Честно говоря, мы сами не совсем понимаем, что с нами произошло. Надеюсь, вы хоть немного поможете нам разобраться, во что мы впутались.
Прежде чем продолжить, я сделал короткую паузу. Штепан немедленно воспользовался этим, чтобы задать интересовавший его вопрос:
– И всё же, монсеньор, вы с госпожой графиней маги или нет?
– Ну-у… – неуверенно протянул я, бросив на Инну быстрый взгляд. – Это зависит от того, какой смысл вкладывать в слово «маг». Мы обладаем магическими способностями, но очень мало знаем и ещё меньше умеем. Зачастую мы не контролируем свои способности, и это нас пугает. Видите ли, так получилось, что… – Я осёкся, сообразив, что начинаю рассказывать нашу историю, чего в данный момент делать не собирался. Сперва я хотел прояснить ситуацию с «монахом». – Но об этом после. Давайте сначала разберёмся с Чёрным Эмиссаром. Как вы с ним познакомились?
– Он уже был здесь, когда мы приехали, – начал свой рассказ Штепан. – Мне показалось, что он кого-то ждал. Мы сели за стол, заказали еду и выпивку, а «монах» тем временем внимательно присматривался к нам. В конце концов, он подошёл к нашему столу, представился отцом Якобом, странствующим проповедником, и предложил мне разделить с ним трапезу. Из почтения к его сану я не мог отказаться, хотя подозревал, что он, подобно другим своим собратьям, станет убеждать меня перейти в лоно латинской церкви.
– Но он говорил о другом, – скорее не спросил, а констатировал я.
– Да, – кивнул Штепан. – Его интересовало, как обстоят дела с нечистью на моей родине, в Загорье. Теперь я понимаю, что он затеял этот разговор с вполне определённой целью – надлежащим образом подготовить меня к встрече с вами… Гм, надо признать, что у него это получилось. Разговор с этим исчадием здорово расстроил меня, повсюду мне мерещились слуги дьявола, и скажу вам честно: хотя доводы лже-монаха были более чем спорными, я поначалу не нашёл в них никакого изъяна и чуть было не уверовал, что вы действительно сатанинские отродья.
– Неужели у вас в Загорье всё так скверно? – сочувственно спросила Инна.
– У нас такая же ситуация, как и на всём Агрисе, – хмуро ответил барон. – То есть, паршивая. И с каждым днём становится всё хуже и хуже. Поклонников дьявола развелось видимо-невидимо, по дорогам шляются Чёрные Эмиссары, совращая с пути истинного честных людей, уже трижды в Загорье случались Прорывы, и на свет появлялась разная нечисть из самых глубин преисподней. Правда, я не присутствовал ни при одном из них, но очевидцы говорят, что это был сущий ужас. Во время последнего, самого сильного Прорыва, что случился в Кралеве, на юге Загорья, погибло свыше трёх сотен человек и примерно столько же получили тяжёлые ранения. Да и два предыдущих унесли немало жизней. – Штепан тяжело вздохнул. – А ведь это были всего лишь локальные, в сущности, незначительные Прорывы.
– Триста погибших, и вы называете Прорыв незначительным! – растерянно произнёс я. – Что же тогда происходит при значительных Прорывах?
– Бывает, что нечисть захватывает целые Грани, – с этими словами Штепан торопливо перекрестился. – Упаси нас Бог от такого Прорыва!
– И давно начались эти безобразия?
– Как и положено, с началом Ничейного Столетия, – ответил барон с таким видом, словно это было само собой разумеющимся. Но, заметив недоуменное выражение наших лиц, он растолковал:
– То есть, с конца шестьдесят седьмого года; тогда начался отсчёт Ничейных Годов на стыке тысячелетий. Неужели вы ничего об этом не знаете?
– Да нет, кое-что знаем, – сказала Инна. – У нас тоже много говорят об усилившейся активности тёмных сил. Но, видимо, ситуация с нечистью на Основе не столь критическая, как на Гранях. По крайней мере, мы ни разу не слышали, чтобы где-то случались Прорывы. И Чёрные Эмиссары у нас такая редкость, что до сегодня мы даже понятия не имели об их существовании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Что это значит? – спросил Штепан, вставая из-за стола. – Я ничего не понимаю.
– Потому что вы тугодум, барон! Слышали, что он сказал? – Монах кивнул в мою сторону. – Что они с Основы. А с Основы на Грани могут переходить только настоящие маги.
Барон внимательно посмотрел на меня.
– А если они действительно маги? Или, может…
– Что «может», идиот?! Если бы они были магами, то не говорили бы таких глупостей. И не спрашивали бы о Ничейных Годах.
Во взгляде Штепана мелькнули молнии, не сулившие нам ничего хорошего. С последней надеждой он произнёс:
– А вдруг они попали на Грани случайно? Как предок герцога Бокерского.
– Вздор! – запальчиво возразил монах. – С наступлением Ничейных Годов инквизиторы стерегут Основу, как зеницу ока. Они бы обязательно заметили их.
– В самом деле, – вынужден был согласиться барон. – Если только господин граф и госпожа графиня не выглядят значительно моложе своих лет…
– Никакие они не граф и графиня, – перебил его монах. – Они не славяне и вообще не люди. Это исчадья ада. Убейте их, барон!
Всё ещё сомневаясь, Штепан взялся за меч и отрывисто произнёс, обращаясь к своим подчинённым:
– К зброе!
Мы поспешно отступили к стене. Загорские воины с мечами наготове окружили нас полукругом.
«Я могу поджечь их одежду,» – мысленно отозвалась Инна. – «Но что-то не хочется.»
«Я тоже не хочу их убивать. Разве они враги нам? Вовсе нет! К тому же братья-славяне… А этот монах – самодур, каких ещё свет не видел.»
«Мы тоже хороши. Нечего было распускать языки… Убежим сквозь стену?»
«Да уж, придётся. Поиграем с ними в кошки-мышки, пока не найдём наших котов,» – неудачно скаламбурил я. – «Но сперва попробуем договориться.»
Я достал из ножен свой меч и сказал:
– Постойте, господа рыцари, и вы, преподобный отец. Произошло прискорбное недоразумение.
– Его мич зо сребла! – поражённо промолвил один из загорян.
– Это дьявольское наваждение! – исступлённо выкрикнул монах, стоявший слева от барона. – Не дайте им одурачить себя!
К нам подбежал трактирщик.
– Что здесь происходит, господа? – Он встал между нами и Штепаном. – Прекратите немедленно! Законами королевства Лион запрещены поединки на постоялых дворах. Дуэли у нас разрешены только в строго определённых местах, непременно в присутствии секундантов и полномочного представителя местной префектуры. Это вам не Загорье, господин барон.
– Преподобный отец утверждает, – объяснил ему Штепан, – что господин граф и госпожа графиня – дьявольские отродья.
– Это истинная правда, – поддакнул монах.
Трактирщик выпучил глаза от изумления.
– Это же бред собачий! – воскликнул он. – Вы с ума сошли, отче, простите за откровенность. Монсеньор и мадам – уважаемые маги, они владеют настоящими котами-оборотнями, один из которых самец…
– Ложь! – закричал монах, брызжа слюной. – И этот продался Нечистому! Забийче их! Трех ушестких забийче! Натимесче!
Барон замахнулся мечом на трактирщика.
«Господи!» – ужаснулась Инна. – «Он же убьёт невинного человека! Что делать?»
«Не знаю, Инна, не…» – Я так и обомлел, встретившись взглядом с глазами монаха, которые сияли дьявольским торжеством. – «Боже мой! Неужели…»
Вдруг Штепан резко повернулся влево и нанёс с плеча мощный, прицельный удар, которому наверняка позавидовал бы сам бессмертный горец Дункан МакЛауд. Охваченная ядовито-зелёным пламенем голова монаха перелетела через соседний стол и покатилась по проходу, рассыпая вокруг себя снопы искр. Его обезглавленное тело рухнуло на пол и тоже вспыхнуло зелёным огнём.
Инна вскрикнула и крепко прижалась ко мне, зарывшись лицом на моей груди. Не выпуская из рук меч, я обнял её за талию.
Несколько секунд воины барона простояли в полном оцепенении, затем, повинуясь окрику своего предводителя, гурьбой набросились на «монаха» и стали с ожесточением кромсать серебряными клинками его пылающее тело. От этого зрелища меня затошнило.
Трактирщик и его слуги побежали открывать окна и двери, чтобы выветрить едкий дым, который быстро заполнял помещение. Задыхаясь и кашляя, загоряне, тем не менее, продолжали расчленять «монаха» на мелкие кусочки. Лишь с некоторым опозданием я сообразил, что они делают это не забавы ради, а чтобы избежать пожара в трактире.
Около минуты Штепан, опершись на свой меч, наблюдал за действиями подчинённых, потом повернулся к нам и извиняющимся тоном проговорил:
– Прошу прощения, мадам, монсеньор. Этот слуга Сатаны едва не заставил меня убить вас.
– Ничего страшного, – сказал я. – Вам бы это не удалось.
Инна подняла голову.
– Зато вы запросто могли убить трактирщика. Как вы догадались, барон, что этот… это… брр! – Её передёрнуло от отвращения.
– «Дьявол хитёр, коварен, но глуп», – с усмешкой процитировал Штепан слова «монаха». – Но всё же не настолько глуп, чтобы с первых же своих слов навлекать на себя подозрения. Более логичным было допустить, что вы говорите правду… или лжёте – но так наивно и неумело, что это свидетельствует о полном отсутствии у вас страха перед уличением во лжи.
Я одобрительно хмыкнул.
– Тем не менее, – продолжал барон, – лже-монах настаивал на вашем немедленном уничтожении и чересчур поспешно объявил пришедшего вам на помощь хозяина сатанинским прислужником. Он просто озверел при одном лишь упоминании о котах-оборотнях.
– И вам это показалось подозрительным?
– Ещё бы! Коты-оборотни очень чувствительны к нечисти, и лже-монах испугался, что если вы позовёте их, его обман раскроется. Ну, а потом он окончательно выдал себя, закричав по-загорянски, без малейшего акцента – хотя перед этим говорил мне, что не знает нашего языка. Вот уж воистину: дьявол хитёр, но глуп.
– Однако до этого он играл свою роль блестяще, – заметил я, – Вы очень рисковали, господин Симич. Ведь монах вполне мог оказаться обыкновенным агрессивным параноиком.
– Ваша правда, монсеньор, я рисковал, – согласился Штепан. – Но другого выхода у меня не было. Этой ночью мы мало спали и тронулись в путь ещё до рассвета, чтобы к вечеру успеть в Хасседот. Мы уже порядком устали с дороги, а вдобавок выпили, и лже-монаху не составило бы труда взять нас под свой контроль. По тому, как он суетился и как настойчиво требовал убить вас, я понял, что вы были его главной мишенью. Он бы ни перед чем не остановился, выполняя своё задание.
– Тогда почему он сам не напал на нас? – недоуменно промолвила Инна.
– Потому что это был Чёрный Эмиссар, – объяснил барон, удивлённый нашим невежеством. – А адские создания, способные собственноручно убить человека или нанести ему телесные повреждения, могут появиться на свет либо по вызову чёрных магов, либо во время Прорыва – и никак иначе. Поэтому лже-монаху пришлось искать посредников.
– В таком случае, – заметил я, – ему следовало бы сразу взять вас под контроль.
Штепан кивнул:
– С точки зрения здравого смысла, это верно. Но, к счастью, дьявол глуп, и его Эмиссары строго следуют инструкции: сначала попробовать загубить души людей, склонив их к дурным поступкам, и только в случае неудачи подчинять их волю.
К нам подошёл один из загорян, высокий, коренастый юноша восемнадцати лет, лицом очень похожий на Штепана, только безусый. В вытянутой руке он держал цепочку с распятием, которое прежде висело на груди «монаха».
– Поглянь, братче.
Штепан взял крест и внимательно осмотрел его с обеих сторон.
– Странное дело, – произнёс он. – На этом кресте нет никаких кабалистических знаков. А между тем его спокойно носил слуга Сатаны.
– Не думаю, что распятие, как материальный предмет, имеет какую-то силу, – сказал я. – По крайней мере, в учебнике по ритуальной магии сказано, что любой сакральный символ становится действенным лишь в соединении с человеческой волей.
– Понятно, – с серьёзной миной ответил барон, но глаза его улыбались. Я понял, что он, воспользовавшись случаем, решил проверить нас: в самом ли деле мы так невежественны, или только притворяемся. И, похоже, пришёл к выводу, что мы ведём какую-то хитрую игру, изображая из себя наивных простачков.
Я собирался объяснить Штепану, что он ошибается, но Инна опередила меня.
– По-моему, – сказала она, брезгливо морща нос, – нам лучше продолжить разговор в другом месте. От этого запаха меня тошнит.
Мы с бароном согласились, что это разумное предложение.
Taken: , 14
Попросив хозяина немедленно послать кого-нибудь на поиски Леопольда и Лауры, мы втроём поднялись наверх, в нашу с Инной комнату. По пути Штепан прихватил с собой бутылку вина и три чистых бокала, что после всего пережитого было для нас совсем не лишним. Оказавшись в комнате, мы первым делом немного выпили, чтобы успокоить пошаливавшие нервы, потом я закурил сигарету, а Штепан – с позволения Инны – свою трубку.
– Господин Симич, – заговорил я, – не подумайте, что мы лукавим с вами, изображая невежество в самых элементарных вопросах. Мы действительно не разбираемся во многих вещах, которые вам кажутся очевидными. Как это получилось – долгая история, и если у нас будет время, мы обязательно расскажем её. Честно говоря, мы сами не совсем понимаем, что с нами произошло. Надеюсь, вы хоть немного поможете нам разобраться, во что мы впутались.
Прежде чем продолжить, я сделал короткую паузу. Штепан немедленно воспользовался этим, чтобы задать интересовавший его вопрос:
– И всё же, монсеньор, вы с госпожой графиней маги или нет?
– Ну-у… – неуверенно протянул я, бросив на Инну быстрый взгляд. – Это зависит от того, какой смысл вкладывать в слово «маг». Мы обладаем магическими способностями, но очень мало знаем и ещё меньше умеем. Зачастую мы не контролируем свои способности, и это нас пугает. Видите ли, так получилось, что… – Я осёкся, сообразив, что начинаю рассказывать нашу историю, чего в данный момент делать не собирался. Сперва я хотел прояснить ситуацию с «монахом». – Но об этом после. Давайте сначала разберёмся с Чёрным Эмиссаром. Как вы с ним познакомились?
– Он уже был здесь, когда мы приехали, – начал свой рассказ Штепан. – Мне показалось, что он кого-то ждал. Мы сели за стол, заказали еду и выпивку, а «монах» тем временем внимательно присматривался к нам. В конце концов, он подошёл к нашему столу, представился отцом Якобом, странствующим проповедником, и предложил мне разделить с ним трапезу. Из почтения к его сану я не мог отказаться, хотя подозревал, что он, подобно другим своим собратьям, станет убеждать меня перейти в лоно латинской церкви.
– Но он говорил о другом, – скорее не спросил, а констатировал я.
– Да, – кивнул Штепан. – Его интересовало, как обстоят дела с нечистью на моей родине, в Загорье. Теперь я понимаю, что он затеял этот разговор с вполне определённой целью – надлежащим образом подготовить меня к встрече с вами… Гм, надо признать, что у него это получилось. Разговор с этим исчадием здорово расстроил меня, повсюду мне мерещились слуги дьявола, и скажу вам честно: хотя доводы лже-монаха были более чем спорными, я поначалу не нашёл в них никакого изъяна и чуть было не уверовал, что вы действительно сатанинские отродья.
– Неужели у вас в Загорье всё так скверно? – сочувственно спросила Инна.
– У нас такая же ситуация, как и на всём Агрисе, – хмуро ответил барон. – То есть, паршивая. И с каждым днём становится всё хуже и хуже. Поклонников дьявола развелось видимо-невидимо, по дорогам шляются Чёрные Эмиссары, совращая с пути истинного честных людей, уже трижды в Загорье случались Прорывы, и на свет появлялась разная нечисть из самых глубин преисподней. Правда, я не присутствовал ни при одном из них, но очевидцы говорят, что это был сущий ужас. Во время последнего, самого сильного Прорыва, что случился в Кралеве, на юге Загорья, погибло свыше трёх сотен человек и примерно столько же получили тяжёлые ранения. Да и два предыдущих унесли немало жизней. – Штепан тяжело вздохнул. – А ведь это были всего лишь локальные, в сущности, незначительные Прорывы.
– Триста погибших, и вы называете Прорыв незначительным! – растерянно произнёс я. – Что же тогда происходит при значительных Прорывах?
– Бывает, что нечисть захватывает целые Грани, – с этими словами Штепан торопливо перекрестился. – Упаси нас Бог от такого Прорыва!
– И давно начались эти безобразия?
– Как и положено, с началом Ничейного Столетия, – ответил барон с таким видом, словно это было само собой разумеющимся. Но, заметив недоуменное выражение наших лиц, он растолковал:
– То есть, с конца шестьдесят седьмого года; тогда начался отсчёт Ничейных Годов на стыке тысячелетий. Неужели вы ничего об этом не знаете?
– Да нет, кое-что знаем, – сказала Инна. – У нас тоже много говорят об усилившейся активности тёмных сил. Но, видимо, ситуация с нечистью на Основе не столь критическая, как на Гранях. По крайней мере, мы ни разу не слышали, чтобы где-то случались Прорывы. И Чёрные Эмиссары у нас такая редкость, что до сегодня мы даже понятия не имели об их существовании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58