– Что-то я тяжеловат стал. Да и вы, принц, фехтуете слишком быстро для меня.
Valle, проведя удачную контратаку и заставив капитулировать сконфуженного Карлоса, заметил, – Засиделся, пап, засиделся. Достойных противников, что ли, нет?
– Да мы всё больше в строю тренируемся, а не в одиночном... – барон встряхнулся, отчего с него полетели блеснувшие под ярким солнцем капельки, – Эх, хорошо!
С крыльца спустились дамы. Если баронесса Амалия смотрела на развлекающихся мужчин с лёгкой улыбкой, то донья Эстрелла – с некоторой завистью. Уж очень и ей хотелось немного размяться. А остальные дамы – да они такое каждый день видят...
В боковую дверь из кухни выглянула Нгава. Утерев белоснежным передником свою лоснящуюся чернотой, словно начищенный сапог, мордашку, дождалась, пока баронесса не глянет на неё и сделала какой-то хитрый, известный им обеим жест.
– Мужчины, вы не увлеклись? – осведомилась хозяйка, заметив, что барон уже рубится всерьёз, – Я распорядилась подавать обед!
И одним взглядом услала Нгаву за слугами – накрывать на стол.
Тяжело дыша, фехтовальщики прекратили свои танцы на грани смерти. Valle и принц Ян переглянулись и, улыбнувшись совпадению мыслей, начали нашёптывать что-то магическое.
– Чуть ближе к нам! – сказал принц в сторону Карлоса и мокрого как мышь барона. Те заинтригованно подошли, и миг спустя на всех четверых обрушился водопадик чистейшей, освежающе искрящейся воды.
Ната, которая от любопытства тоже подошла поближе, с визгом и хохотом отпрыгнула прочь от брызг, блестящих под солнцем как драгоценности, и разом заливших пространство перед крыльцом.
Впрочем, что такое окунуться в воду после работы на жаре, могут оценить только те, кому это суждено попробовать. Барон был приятно обрадован, и как был в атласных брюках, юфтевых сапогах и со шпагой в руках, стоял под струёй и только жмурился от удовольствия. Молодой дон Карлос слегка обескураженно фыркнул, но потом на его юном лице тоже появилась улыбка блаженства.
А молодые волшебники? Да уж как раз им-то, судя по всему, такое и вовсе не было в диковинку.
Неделя пролетела весело и незаметно. С утра, по настоянию барона, время уделяли больше активным развлечениям, зато после обеда и особенно – ужина страсти по поводу невесты для баронета разгорались с новой силой. Сам же Valle заваливался в своей комнате на тахту с томом «Общей магии» или каким подобным непотребством. А дон Карлос, не проявляющий интереса к сватовским делам, где-то загадочным образом пропадал.
По поводу своего брата донья Эстрелла, как-то изловив Valle у колодца в центре двора, шепнула.
– Ну, такого я от тебя не ожидала!
Баронет пожал плечами, усмехнулся. А затем, потеребив ручку колодезного ворота, неожиданно спросил.
– Было бы лучше, если бы какая-нибудь аферистка воспользовалась неопытностью Карлоса и влезла в семью?
На такой довод Эстрелла не нашлась что ответить, и только покачала головой, отчего локоны её симпатично обвили лицо.
– Ну знаешь...
– Ладно – не переживай. Наестся сладкого – потом разборчивей будет.
Донья Эстрелла быстро и пристально глянула в лицо собеседника, но увидев, что он говорит на полном серьёзе, только втихомолку погрозила пальчиком, а затем королевской походкой, величественно удалилась.

Глава 7
Солнце, которое сиятельный Риллон уже немного устал двигать по небу, медленно и нехотя падало куда-то в сторону страны эльфов. Зачарованно неспешно, рождая мистическое ощущение причастности к великому, багровый диск съедался неподвижно застывшими, кажущимися сейчас чёрными, кронами деревьев на том берегу реки. Его красный, уже необжигающий луч последний раз нежно скользнул по лицу принца и наконец исчез.
«Милый, неужели наше счастье не сон? Как страшно было бы мне проснуться и не найти тебя…» – Эстрелла, улетая куда-то всем своим существом, смотрела в лицо любимого. Её ладошка плавилась под его губами, рождая сладкую, медленно наползающую снизу, от ног, истому. А пальчики другой нежно гладили эту щёку, ласкали этот упрямый локон за ухом, и глаза сами смыкались в сладкой неге…
Им не нужны никакие слова. Эти двое, сидящие на берегу тихой речушки под сенью о чём-то шелестящих ив, не нуждались в них, ибо давно научились видеть друг в друге куда больше, глубже и гораздо тоньше, чем можно передать словами. Как грубые невежественные звуки могут передать такое? Взгляд, от которого тает сердце и слабеют руки, куда красноречивее говорит о нежных чувствах, к которым благосклонны даже боги.
– Карлос! – близкий девчоночий, хохочущий визг за деревьями нарушил очарование тишины, – Ай! Не щекочись!!! Лучше разожги костёр.
Эстрелла сладко вздохнула и, нежно улыбнувшись, всё-таки не утерпела.
– И пусть все умрут от зависти… – проворковала она и, чуть притянув к себе, не размыкая глаз, губами нашла его. Медленно, нарочито затягивая и дразня себя, прошлась по шее, чуть куснула за мочку, тихо дохнула в щёку. Легко, ласково касаясь и подрагивая, провела кончиком язычка по бархатной коже, ощущая её прохладное тепло и буквально чувствуя, как разгорается его лицо и в Яне вскипают пьянящие обоих пузырьки радости. То прижимаясь, то чуть отстранясь, уже едва сдерживая себя и силой заставляя – не спешить, не спешить! – ещё продлить это божественное ощущение… Ещё крохотный шажок к нему, и ещё один, совсем малюсенький, прежде чем неуправляемая лавина властно накроет их своим обвалом… И ускользнуть в последний момент от неотвратимого, жадно вдыхая воздух непослушными губами и не открывая пьяно-откровенных от счастья глаз.
Ну не здесь же, дорогой мой, потерпим чуть…
Баронесса Амалия, постучавшись и не получив ответа, вошла в комнату сына. После тягостного запустения последних лет, когда он в далёком Университете учился искусству владения Силой (женщина вздохнула – чёрной Силой), уютное помещение на втором этаже башни снова мало-мальски приобретало жилой вид. На стене висел большой меч в потёртых ножнах, появились книги и свитки на столе, который по настоянию Valle поставили в углу. Небрежно брошенная где попало одежда, а главное – плавающий посреди комнаты светящийся шар.
Сам баронет обнаружился запросто сидящим прямо на подоконнике. В левой руке он держал потрёпанный томик магической книги, а правой делал что-то такое, отчего робко моргал магический светильник и зябкое ощущение пробегало по коже женщины. Под его движущимися в воздухе пальцами временами рождалось тускло-зелёное, бледное свечение и нехотя угасало, оставляя причудливую вязь линий, в которых заинтригованная мать удивлённо узнала эльфийскую руну «Lau». Запрет, или отрицание…
Женщина привычно поправила на спинке стула скомканную бархатную курточку. Опять чёрная! – вздохнула женщина выбору сына. Впрочем, Valle так увлёкся своими построениями, что ничего не замечал. Мать с грустной улыбкой наблюдала, как он, блуждая мыслями в неведомых далях, медленно, спотыкаясь и иногда возвращаясь, всё-таки упрямо пробивается к одному ему известной цели.
Да, придётся привыкать, что малыш уже не тот любознательный и непоседливый мальчишка, а взрослый. Полноправный волшебник с патентом Университета, да ещё и чёрный маг!
Наконец, Valle, кажется, таки добился своего. Умилительно высунув от усердия кончик языка, за что ему попрекала ещё гувернантка в детстве, он, заглядывая в книгу, что-то пробормотал скороговоркой, а затем громче, чуть торжественно произнёс :
– Ela !
И стремительно выписал эту же руну указательным пальцем в воздухе. После его движения остался висеть светящийся красивым, изумрудным светом знак. Его лихая завитушка со свойственным только сыну, знакомым много лет изящным хвостиком, прямо-таки заставила улыбнуться мать. И неожиданно, сияющая руна отозвалась её улыбке дрожащим мерцанием, а затем чуть приблизилась к сидящей на мягком пуфике женщине.
– А-а, привет, мам!
Баронет лёгким текучим движением спрыгнул со своего насеста и улыбнулся матери. Книга улетела куда-то в сторону кровати, светящийся чудо-знак радостно закружил вокруг светильника и тут же растаял в нём. А сын подошёл, мягко ступая по ковру.
Присев перед ней на корточки, он ласково взял её руки в свои сильные и уверенные ладони. И от его улыбки сердце матери, стукнув как-то не в лад, сладко заныло. Да, малыш, вот ты и вырос...
– Что это ты изобретаешь? Замок на воздух не взлетит? – шутливо спросила она, чуть нахмурив в деланном неодобрении брови.
– Ой, что ты, матушка... – Valle немного посерьёзнел, и в его глазах опять появилось отсутствующее выражение.
– Просто... понимаешь, – он присел на кушетку рядом, продолжая нежно поглаживать руку матери, – Как-то после третьей бутылки мы с Яном болтали о том, о сём...
– С принцем Яном, – поправила его мать. Нет – на этот раз баронесса Амалия.
– Ладно, с принцем Яном, – проказливо улыбнулся сын, – Так вот, родилась у нас идея – а нельзя ли использовать мои способности к чёрной магии – наоборот? Так сказать – не убавлять здоровья, а прибавлять. Вроде бы принципам магической науки это не сильно и противоречит.
– Звучит благородно, сын мой. Да никто в тебе, в общем-то, и не сомневался. Только... только ведь – а если твой тёмный покровитель прикажет тебе сделать какую-нибудь гадость?
После нескольких мигов напряжённого обдумывания Valle всё-таки решился.
– Мам, скажу тебе по секрету – по очень большому секрету. Я так и не выбрал себе покровителя из числа богов.
И, глядя в изумлённое лицо матери, пояснил.
– Светлые боги меня никогда не примут, а идти в услужение к тёмным и становиться пугалом чернокнижья, вторым Яромором, меня что-то не прельщает.
Баронесса удивлённо покачала головой, отчего её рубиновые серьги кроваво блеснули в свете магического шара.
– Ну знаешь, малыш, – мать даже не заметила, что назвала сына так, как с некоторых пор называла только мысленно, – Умеешь же ты удивить! А откуда же тогда сила твоя? Прости, может я не так выразилась – я в этих делах совсем не разбираюсь. И всё же?
– Мне пока много не надо. Всё, что есть, это только моё. А зная меня, мам, и как я действую, можешь не сомневаться – я найду способ, чтобы не остаться в накладе, и распорядиться своей Силой как надо.
– И вообще, матушка, – сын чуть наклонился и заглянул в её глаза, – Тебя последнее время что-то тревожит. Я же чувствую.
Баронесса Амалия только вздохнула и чуть опустила взор.
– Не знаю, сын мой. Если бы я сама знала...
После завтрака барон пригласил сына в свою комнату для «деликатного разговора». Поднявшись по лестнице мимо стоящих в нишах статуй и доспехов, мимо с детства знакомых портретов то строгих, то смеющихся предков, мужчины зашли в библиотеку. Надо отметить, что баронесса Амалия настояла на «должном», по её словам, образовании детей, да и сама отнюдь не брезговала знаниями. Барон со всей основательностью своей крепкой, солидной манеры вести дела поддержал эту идею, хотя сам предпочитал сведения по военному делу и хозяйственным вопросам.
Прежде, чем начать разговор, барон прошёлся вдоль дубовых лакированных стеллажей, задумчиво ощипал несколько привявших листков с лимонного деревца в кадке у окна, и Valle с удивлением понял, что отец, боящийся гнева только Императора и богов, всё-таки волнуется.
Наконец, барон собрался с духом и решился.
– Послушай, сын мой. Я хотел поговорить с тобой вот о чём. Первое – недавние события в баронстве Дравен, через которое лежал ваш с принцем путь. Второе – загадочная кончина нашего соседа, барона Аль. Ну, и ещё кое-что есть, по мелочам...
Valle загадочно молчал, еле заметно усмехнувшись. Только испросил разрешения закурить. Отец кивнул, нервно прохаживаясь вдоль стены с окнами, в которые несмело заглядывало не по-весеннему хмурое утро. Затем буркнул:
– Амалия поймёт, – и, достав из застеклённого шкафчика свою трубку с длинным чубуком, закурил сам. Баронесса не одобряла этого, да и некоторых других пристрастий своего мужа, но всё-таки главенствующее положение в доме занимал барон. Правда, по иным вопросам последнее и решающее слово доставалось ей, и донье Амалии приходилось довольствоваться этим.
Их сын в это время пускал дым в приоткрытое окно, неспешно наслаждаясь первой утренней трубкой, а затем пожал плечами и осторожно ответил.
– По второму вопросу ничего не скажу – в высшей мере странное дело. Я прочёл донесения оттуда, поговорил с егерями. Магического оружия, которым можно нанести такие удары, в наших краях не сыщешь. А в волков-оборотней, к участию которых склоняется официальная версия, извини – не верю, и всё.
– Я тоже, – кивнул барон, приостановив свой путь туда-сюда и внимательно слушая рассуждения сына.
– Что касается событий в Дравене... – Valle невозмутимо выбил трубку в кадку с растением, – В этом деле участвовали и принц Ян, и донья Эстрелла, и её брат дон Карлос. Поэтому, отец, уж если ты хочешь услышать историю об этом, я настаиваю на их участии в разговоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51