– И теперь не собираюсь отступать. – При этих словах пес заскулил, и Хэнк добавил: – Не беспокойся, Бо. Мы будем очень осторожны.
Пес отвернулся, а Хэнк все свое внимание обратил на осколки сосуда. Он поднес третий осколок, чтобы проверить, подходит ли он к двум другим.
16
Рори остановился посреди улицы, выходившей на площадь перед отелем, и поставил ногу на бордюрный камень, чтобы было легче удерживать велосипед. Перед зданием гостиницы уже собралась большая толпа. Дети, подростки, взрослые и старики. И не только люди, как оказалось при ближайшем рассмотрении. Здесь же были кошки и собаки, крысы, еноты, лисицы и самые различные птицы. В основном вороны, сороки, сойки и грачи. Все без исключения пристально смотрели на разливающееся над городом янтарно-золотое сияние.
– Кто все эти люди? – спросил он Энни, но тут же обнаружил, что разговаривает с птицей.
Секунду спустя велосипед покачнулся от дополнительного веса – это Энни приняла человеческий облик и перегнулась спиной через руль, чтобы взглянуть ему в лицо.
– Они такие же, как и ты. С примесью древней крови.
– А животные? Значит, в них тоже есть эта кровь?
– Ну конечно.
Конечно. Можно подумать, это самое обыкновенное дело. Хотя, согласно представлениям Энни об этом мире, так оно и есть.
Энни выпрямилась, развернулась и снова окинула его долгим взглядом.
– Как же так получилось, что ты ни разу не попытался приударить за мной? – спросила она.
– Что?
– Ты меня слышал.
– Неужели это самый подходящий момент для подобного разговора?
– Судя по тому, что происходит, – сказала она, – мир катится к своему концу. Так что мне хотелось бы знать, пока все вокруг не рухнуло.
– А это… может произойти?
Энни тряхнула головой:
– Рори, ты все еще ничего не понял? Ты ходишь вместе с нами и видишь все, что видим мы. Сейчас может случиться что угодно.
– Ох.
– Так ты собираешься отвечать?
Рори сделал глубокий вдох.
– Я боялся.
– Боялся меня ?
– Нет, не совсем так, хотя сначала и ты наводила на меня страх.
– Значит, тебе не понравилось, что я – сильная и самостоятельная женщина?
– А потом, когда отношения наладились, мне не хотелось неловкой попыткой испортить нашу дружбу.
Энни улыбнулась:
– Думаю, я тебя понимаю. Это немного грустно, не так ли? Я имею в виду те случаи, когда влюбленные должны оставаться еще и лучшими друзьями, ведь это очень непросто.
Рори кивнул.
– И еще дело в уверенности. Дело в том, что ничего не произойдет, если ты в это не веришь.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, – пожала плечами Энни, – если ты не веришь в волшебство, то оно тебя и не коснется. Если ты не веришь, что мир обладает собственным сердцем, то и не услышишь, как оно бьется.
– Я не верю… – Рори умолк и поправился. – Я не верил в волшебство до сих пор. Мне и сейчас все это кажется сном.
– Я знаю, – улыбнулась Энни. – Но даже если ты в него не веришь, это еще не значит, что волшебство невозможно. Время от времени оно подкрадывается к тебе. Как любовь.
Рори кивнул и задумался, ведется ли этот разговор между двумя друзьями, или между ним и Энни происходит нечто большее. Но не успел он прийти к какому бы то ни было заключению, как к ним подлетела одна из тетушек. Она закружила над их головами и стала издавать какие-то бессвязные, по мнению Рори, звуки, но Энни ее отлично понимала.
– Что…
– Господи, как все это странно!
– Что она говорит?
– Скорее всего горшок Ворона находится внутри отеля, и кукушки попытались им воспользоваться.
– Это ведь скверно, не так ли?
Энни кивнула:
– Твоя знакомая, Лили, и ее приятель зашли внутрь.
Рори не сразу понял, о ком идет речь.
– Ты говоришь о Хэнке?
– Да, если это его имя.
– Что они там делают? – спросил Рори.
– Никто не знает.
– А как насчет Керри? Ее кто-нибудь видел?
Тетушка ответила, но Рори пришлось ждать, пока Энни переведет ее речь. Она покачала головой.
– Нет, но, кажется, ее сестра-близнец должна быть внутри.
– Но ведь…
«Но ведь ее не существует», – хотел сказать Рори, но вовремя прикусил язык. Кто знает, что еще может произойти в этом странном мире. Рори задрал голову и взглянул сначала на здание отеля, потом на ствол и крону сияющего дерева над ним.
– Как давно они находятся внутри? – спросил он.
– Не могу сказать точно. Но уже довольно долго.
Рори напряженно сглотнул. Ему очень не хотелось, но…
– Мы должны пойти…
Он не успел договорить, как вдруг янтарно-золотистое сияние внезапно стало ослепительно белым. По толпе прокатился вздох. Рори взглянул на Энни и обнаружил, что ее наконец покинули все признаки обычного легкомыслия. Теперь в устремленном в небо взгляде была непривычная торжественность.
Благоговение. Она охвачена благоговейным страхом.
А разве он чувствует не то же самое?
Но Рори ощущал, что его чувства несколько отличаются.
– Энни? – окликнул он.
Ответа не последовало, даже когда он тронул Энни за руку. Внезапно стаи птиц поднялись в воздух. Рори понял, что они не принадлежали к воронову племени, в них была лишь небольшая примесь древней крови. Птицы забеспокоились, как и он сам. Встревожились. Совсем рядом заскулила собака. Потом другая. Заплакал ребенок. Он заметил, как женщина, явно не мать маленькой девочки, присела на корточки и попыталась успокоить ребенка.
Слова Энни, сказанные несколько минут назад, всплыли в его памяти. Не то чтобы предостережение, почти пророчество.
Судя по тому, что происходит, мир катится к своему концу.
Здание отеля снова привлекло его внимание. От ослепительно белого света слезились глаза.
Твоя знакомая, Лили, и ее приятель зашли внутрь.
Господи, Кит где-то там, в отеле.
Рори положил велосипед на тротуар и стал пробираться сквозь толпу, направляясь к входной двери отеля.
17
Слова Джека повисли в воздухе.
На твоей душе немало грехов, но, в отличие от меня, ты не виновна ни в одном из них.
– Что бы это значило? – наконец спросила Кэти.
– Я принес в этот мир слишком много боли, – сказал Джек. – Пришла пора уходить.
– Но это не так, Джек. Ты нужен миру.
Он покачал головой:
– Миру нужен Ворон и девчонки-вороны, а не я. Меня может заменить любой рассказчик. Все, что для этого нужно, так это уши, готовые слушать, и голос, наполняющий их звуками.
Они беседовали, словно были одни в этом странном месте, и не обращали внимания ни на девчонок, ни на Ворона, ни даже на Благодать.
– Послушай, – продолжал Джек. – Если мир нуждается в нас, чтобы обрести собственную благодать, то я здесь определенно лишний. На моей душе накопилось слишком много грехов. Если ты знаешь, что я твой отец, тебе стоит узнать и обо всем остальном.
– То, что случилось с нашей мамой…
– Такого ни с кем не должно было случиться. Ни один человек не заслуживает такой участи. Ни один.
Кэти кивнула. Более ужасной судьбы она не могла себе вообразить.
– Но в этом не было твоей вины, – сказала она. – Ты ничего не сделал…
– Именно поэтому, – прервал ее Джек. – Я ничего не сделал. Если бы сделал, этого бы не случилось.
– Но…
– А потом… Я не могу гордиться и последующими поступками.
– Они заслуживали смерти, – возразила Кэти.
– Все? За грехи нескольких особей?
– Все кукушки хоть в чем-нибудь да виноваты, – вмешалась Мэйда.
– Может, и так, – согласился Джек. – Но это не дает мне права судить их и исполнять приговор.
– Ответственность за Благодать возложена на меня, – заявил Ворон. – Я должен сделать то, что требуется.
– Я так не думаю, – сказала Кэти.
Остальные с удивлением посмотрели на нее. Может, девчонки-вороны и осмеливались потихоньку подшучивать над Вороном, но никто до сих пор не пытался открыто ему противостоять. Кэти это не тревожило. Она должна была это сказать. И он должен был услышать.
– Ты говоришь об ответственности, – продолжила она. – Но как можно об этом рассуждать после того, как ты проспал – или как это у вас называется? – больше пятидесяти лет? Ты даже не знаешь, что теперь творится в мире. Может быть, он и стал хуже, но в нем есть еще люди, стремящиеся к добру. Есть еще надежда. Возможно, если бы ты был более подвижным, сегодня ничего бы и не произошло.
– Но что случилось, то случилось.
– И все же это не дает тебе права решать судьбу нашего мира.
– Ты забыла, что именно я вызвал этот мир из тьмы.
– При помощи остальных.
Ворон взглянул на Джека и девчонок-ворон.
– При помощи остальных, – согласился он. – Но я нес груз ответственности за магический горшок с самого первого дня.
– Как мне кажется, ты не слишком хорошо выполнял свою работу.
Ворон нахмурился, темные глаза его метали молнии. Он повернулся к Благодати.
– Ты же сама понимаешь, – сказал он, – у Нее имеется собственное мнение.
Кэти вздохнула.
– Мы не о том говорим, – сказала она. – Дело вовсе не в контроле над тем, что не поддается контролированию. Горшок только оболочка, которая удерживает Ее в этом мире. От тебя всего лишь требовалось его охранять.
– А ты пришла, чтобы его разбить!
– Или отправить обратно, – вставила Кэти. – Но это было до того, как Она дала понять, что горшок – это всего лишь сосуд для Нее. Теперь я это знаю.
– И все же именно я должен был догадаться…
Кэти не дала ему договорить:
– Ты должен был знать. Ты достаточно долго хранил горшок. Но ни разу не попытался поговорить с Ней.
– Это не так уж и просто.
– Ты не понимаешь? Все эти годы ты крепко держался за горшок, старался не выпустить его из-под своего контроля, а потом, когда понял, что не справляешься, просто самоустранился.
– Никто не хотел взвалить на себя мою ношу.
– Неправда, – заявила Кэти. – Ты сам вызвался нести за него ответственность. Если бы ты не настаивал так упорно, кто-то другой взял бы на себя ответственность и тогда бы понял, что значит стать Ее стражем. Талисман всегда был мифическим «горшком Ворона» и ничем другим, никто не считал его сосудом Благодати. Вместо того чтобы держаться за символ власти, ты должен был рассказывать о нем и заботиться. Относиться к нему как к воплощению чуда, а не страшилке, которую лучше спрятать подальше.
Долгое время Ворон нерешительно молчал, потом тихо произнес:
– В твоих словах есть здравый смысл.
– Только теперь уже слишком поздно.
Они оба погрузились в печальные раздумья и забыли о споре.
Неожиданно Керри дернула Кэти за рукав:
– С Ней что-то происходит…
Кэти обернулась, и теплое сияние опять омыло ее лицо.
– Я ничего… – начала она, но тут же замолкла.
– Что такое? – спросил Ворон.
Все – и вороны, и близнецы – уставились на сияние, и на этот раз они смогли без всяких слов понять послание света. Они ощутили притяжение Зачарованных Земель; мир втягивался в дверь, так неосторожно открытую кукушками.
– Она не должна идти, – негромко сказала Мэйда.
– Теперь не должна, – кивая, добавила Зия.
– Но дверь все же надо закрыть.
Кэти шагнула вперед, но Джек оказался быстрее. Он ступил в свет, и сияние приняло его. Джек раскинул руки и превратился…
В темного ангела.
Иссиня-черные перья галки блеснули на прощание. Темное пятно в самом центре сияния уменьшилось до размера булавочной головки.
Свет мигнул. На мгновение все вокруг скрылось в непроницаемой тьме, потом свет снова появился. Но он лишился своей силы и стал не таким ярким. Свет вернулся к прежнему состоянию, таким он был до того, как кукушки вызвали Благодать силой своей ненависти.
При этом сумрачном освещении все увидели, что дверь закрылась, мир был спасен.
Но Джек исчез. Исчез навсегда.
Кэти повернулась к сестре и зарыдала, уткнувшись в ее плечо.
18
Как только Хэнк поднес третий осколок хрустального сосуда к тем двум, что сложила Лили, недостающая часть вырвалась из его рук и чудесным образом воссоединилась с остальными. Хэнку хватило времени, чтобы убедиться, что сосуд стал совершенно целым, без всяких следов соединения осколков. Хватило времени и на то, чтобы обменяться недоуменными взглядами с Лили, а затем невыносимо яркий белый свет вырвался из сосуда и ослепил его.
– О черт, – услышал Хэнк свой голос.
Казалось, он звучит откуда-то издалека, оттуда, где самого Хэнка никогда не было.
Началось сильное головокружение, перед глазами все поплыло. За пределами собственного тела Хэнк ощущал только теплую гладкую поверхность хрусталя и слепящий белый свет, бьющий из него. Все остальные ощущения исчезли.
Хэнк попытался отдернуть руки, но это ему не удалось.
Он хотел закрыть глаза, но не смог сделать даже этого.
А потом в ослепительном сиянии появилось темное пятно. Дыра.
Вернулся и вой ветра, который возник вместе с темнотой. До этого момента Хэнк даже не замечал, что завывание в какой-то момент стихло.
Теперь он понял, откуда появился этот звук. Все дело в дыре. С таким шумом дыра всасывала в себя мир. Куда она вела, Хэнк не знал. Дыра существовала где-то внутри сосуда, и это все, что ему было известно.
Нет, не все. Еще он знал, что дыра была ненасытной. Это ощущение нельзя было сравнить с обычным аппетитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Пес отвернулся, а Хэнк все свое внимание обратил на осколки сосуда. Он поднес третий осколок, чтобы проверить, подходит ли он к двум другим.
16
Рори остановился посреди улицы, выходившей на площадь перед отелем, и поставил ногу на бордюрный камень, чтобы было легче удерживать велосипед. Перед зданием гостиницы уже собралась большая толпа. Дети, подростки, взрослые и старики. И не только люди, как оказалось при ближайшем рассмотрении. Здесь же были кошки и собаки, крысы, еноты, лисицы и самые различные птицы. В основном вороны, сороки, сойки и грачи. Все без исключения пристально смотрели на разливающееся над городом янтарно-золотое сияние.
– Кто все эти люди? – спросил он Энни, но тут же обнаружил, что разговаривает с птицей.
Секунду спустя велосипед покачнулся от дополнительного веса – это Энни приняла человеческий облик и перегнулась спиной через руль, чтобы взглянуть ему в лицо.
– Они такие же, как и ты. С примесью древней крови.
– А животные? Значит, в них тоже есть эта кровь?
– Ну конечно.
Конечно. Можно подумать, это самое обыкновенное дело. Хотя, согласно представлениям Энни об этом мире, так оно и есть.
Энни выпрямилась, развернулась и снова окинула его долгим взглядом.
– Как же так получилось, что ты ни разу не попытался приударить за мной? – спросила она.
– Что?
– Ты меня слышал.
– Неужели это самый подходящий момент для подобного разговора?
– Судя по тому, что происходит, – сказала она, – мир катится к своему концу. Так что мне хотелось бы знать, пока все вокруг не рухнуло.
– А это… может произойти?
Энни тряхнула головой:
– Рори, ты все еще ничего не понял? Ты ходишь вместе с нами и видишь все, что видим мы. Сейчас может случиться что угодно.
– Ох.
– Так ты собираешься отвечать?
Рори сделал глубокий вдох.
– Я боялся.
– Боялся меня ?
– Нет, не совсем так, хотя сначала и ты наводила на меня страх.
– Значит, тебе не понравилось, что я – сильная и самостоятельная женщина?
– А потом, когда отношения наладились, мне не хотелось неловкой попыткой испортить нашу дружбу.
Энни улыбнулась:
– Думаю, я тебя понимаю. Это немного грустно, не так ли? Я имею в виду те случаи, когда влюбленные должны оставаться еще и лучшими друзьями, ведь это очень непросто.
Рори кивнул.
– И еще дело в уверенности. Дело в том, что ничего не произойдет, если ты в это не веришь.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, – пожала плечами Энни, – если ты не веришь в волшебство, то оно тебя и не коснется. Если ты не веришь, что мир обладает собственным сердцем, то и не услышишь, как оно бьется.
– Я не верю… – Рори умолк и поправился. – Я не верил в волшебство до сих пор. Мне и сейчас все это кажется сном.
– Я знаю, – улыбнулась Энни. – Но даже если ты в него не веришь, это еще не значит, что волшебство невозможно. Время от времени оно подкрадывается к тебе. Как любовь.
Рори кивнул и задумался, ведется ли этот разговор между двумя друзьями, или между ним и Энни происходит нечто большее. Но не успел он прийти к какому бы то ни было заключению, как к ним подлетела одна из тетушек. Она закружила над их головами и стала издавать какие-то бессвязные, по мнению Рори, звуки, но Энни ее отлично понимала.
– Что…
– Господи, как все это странно!
– Что она говорит?
– Скорее всего горшок Ворона находится внутри отеля, и кукушки попытались им воспользоваться.
– Это ведь скверно, не так ли?
Энни кивнула:
– Твоя знакомая, Лили, и ее приятель зашли внутрь.
Рори не сразу понял, о ком идет речь.
– Ты говоришь о Хэнке?
– Да, если это его имя.
– Что они там делают? – спросил Рори.
– Никто не знает.
– А как насчет Керри? Ее кто-нибудь видел?
Тетушка ответила, но Рори пришлось ждать, пока Энни переведет ее речь. Она покачала головой.
– Нет, но, кажется, ее сестра-близнец должна быть внутри.
– Но ведь…
«Но ведь ее не существует», – хотел сказать Рори, но вовремя прикусил язык. Кто знает, что еще может произойти в этом странном мире. Рори задрал голову и взглянул сначала на здание отеля, потом на ствол и крону сияющего дерева над ним.
– Как давно они находятся внутри? – спросил он.
– Не могу сказать точно. Но уже довольно долго.
Рори напряженно сглотнул. Ему очень не хотелось, но…
– Мы должны пойти…
Он не успел договорить, как вдруг янтарно-золотистое сияние внезапно стало ослепительно белым. По толпе прокатился вздох. Рори взглянул на Энни и обнаружил, что ее наконец покинули все признаки обычного легкомыслия. Теперь в устремленном в небо взгляде была непривычная торжественность.
Благоговение. Она охвачена благоговейным страхом.
А разве он чувствует не то же самое?
Но Рори ощущал, что его чувства несколько отличаются.
– Энни? – окликнул он.
Ответа не последовало, даже когда он тронул Энни за руку. Внезапно стаи птиц поднялись в воздух. Рори понял, что они не принадлежали к воронову племени, в них была лишь небольшая примесь древней крови. Птицы забеспокоились, как и он сам. Встревожились. Совсем рядом заскулила собака. Потом другая. Заплакал ребенок. Он заметил, как женщина, явно не мать маленькой девочки, присела на корточки и попыталась успокоить ребенка.
Слова Энни, сказанные несколько минут назад, всплыли в его памяти. Не то чтобы предостережение, почти пророчество.
Судя по тому, что происходит, мир катится к своему концу.
Здание отеля снова привлекло его внимание. От ослепительно белого света слезились глаза.
Твоя знакомая, Лили, и ее приятель зашли внутрь.
Господи, Кит где-то там, в отеле.
Рори положил велосипед на тротуар и стал пробираться сквозь толпу, направляясь к входной двери отеля.
17
Слова Джека повисли в воздухе.
На твоей душе немало грехов, но, в отличие от меня, ты не виновна ни в одном из них.
– Что бы это значило? – наконец спросила Кэти.
– Я принес в этот мир слишком много боли, – сказал Джек. – Пришла пора уходить.
– Но это не так, Джек. Ты нужен миру.
Он покачал головой:
– Миру нужен Ворон и девчонки-вороны, а не я. Меня может заменить любой рассказчик. Все, что для этого нужно, так это уши, готовые слушать, и голос, наполняющий их звуками.
Они беседовали, словно были одни в этом странном месте, и не обращали внимания ни на девчонок, ни на Ворона, ни даже на Благодать.
– Послушай, – продолжал Джек. – Если мир нуждается в нас, чтобы обрести собственную благодать, то я здесь определенно лишний. На моей душе накопилось слишком много грехов. Если ты знаешь, что я твой отец, тебе стоит узнать и обо всем остальном.
– То, что случилось с нашей мамой…
– Такого ни с кем не должно было случиться. Ни один человек не заслуживает такой участи. Ни один.
Кэти кивнула. Более ужасной судьбы она не могла себе вообразить.
– Но в этом не было твоей вины, – сказала она. – Ты ничего не сделал…
– Именно поэтому, – прервал ее Джек. – Я ничего не сделал. Если бы сделал, этого бы не случилось.
– Но…
– А потом… Я не могу гордиться и последующими поступками.
– Они заслуживали смерти, – возразила Кэти.
– Все? За грехи нескольких особей?
– Все кукушки хоть в чем-нибудь да виноваты, – вмешалась Мэйда.
– Может, и так, – согласился Джек. – Но это не дает мне права судить их и исполнять приговор.
– Ответственность за Благодать возложена на меня, – заявил Ворон. – Я должен сделать то, что требуется.
– Я так не думаю, – сказала Кэти.
Остальные с удивлением посмотрели на нее. Может, девчонки-вороны и осмеливались потихоньку подшучивать над Вороном, но никто до сих пор не пытался открыто ему противостоять. Кэти это не тревожило. Она должна была это сказать. И он должен был услышать.
– Ты говоришь об ответственности, – продолжила она. – Но как можно об этом рассуждать после того, как ты проспал – или как это у вас называется? – больше пятидесяти лет? Ты даже не знаешь, что теперь творится в мире. Может быть, он и стал хуже, но в нем есть еще люди, стремящиеся к добру. Есть еще надежда. Возможно, если бы ты был более подвижным, сегодня ничего бы и не произошло.
– Но что случилось, то случилось.
– И все же это не дает тебе права решать судьбу нашего мира.
– Ты забыла, что именно я вызвал этот мир из тьмы.
– При помощи остальных.
Ворон взглянул на Джека и девчонок-ворон.
– При помощи остальных, – согласился он. – Но я нес груз ответственности за магический горшок с самого первого дня.
– Как мне кажется, ты не слишком хорошо выполнял свою работу.
Ворон нахмурился, темные глаза его метали молнии. Он повернулся к Благодати.
– Ты же сама понимаешь, – сказал он, – у Нее имеется собственное мнение.
Кэти вздохнула.
– Мы не о том говорим, – сказала она. – Дело вовсе не в контроле над тем, что не поддается контролированию. Горшок только оболочка, которая удерживает Ее в этом мире. От тебя всего лишь требовалось его охранять.
– А ты пришла, чтобы его разбить!
– Или отправить обратно, – вставила Кэти. – Но это было до того, как Она дала понять, что горшок – это всего лишь сосуд для Нее. Теперь я это знаю.
– И все же именно я должен был догадаться…
Кэти не дала ему договорить:
– Ты должен был знать. Ты достаточно долго хранил горшок. Но ни разу не попытался поговорить с Ней.
– Это не так уж и просто.
– Ты не понимаешь? Все эти годы ты крепко держался за горшок, старался не выпустить его из-под своего контроля, а потом, когда понял, что не справляешься, просто самоустранился.
– Никто не хотел взвалить на себя мою ношу.
– Неправда, – заявила Кэти. – Ты сам вызвался нести за него ответственность. Если бы ты не настаивал так упорно, кто-то другой взял бы на себя ответственность и тогда бы понял, что значит стать Ее стражем. Талисман всегда был мифическим «горшком Ворона» и ничем другим, никто не считал его сосудом Благодати. Вместо того чтобы держаться за символ власти, ты должен был рассказывать о нем и заботиться. Относиться к нему как к воплощению чуда, а не страшилке, которую лучше спрятать подальше.
Долгое время Ворон нерешительно молчал, потом тихо произнес:
– В твоих словах есть здравый смысл.
– Только теперь уже слишком поздно.
Они оба погрузились в печальные раздумья и забыли о споре.
Неожиданно Керри дернула Кэти за рукав:
– С Ней что-то происходит…
Кэти обернулась, и теплое сияние опять омыло ее лицо.
– Я ничего… – начала она, но тут же замолкла.
– Что такое? – спросил Ворон.
Все – и вороны, и близнецы – уставились на сияние, и на этот раз они смогли без всяких слов понять послание света. Они ощутили притяжение Зачарованных Земель; мир втягивался в дверь, так неосторожно открытую кукушками.
– Она не должна идти, – негромко сказала Мэйда.
– Теперь не должна, – кивая, добавила Зия.
– Но дверь все же надо закрыть.
Кэти шагнула вперед, но Джек оказался быстрее. Он ступил в свет, и сияние приняло его. Джек раскинул руки и превратился…
В темного ангела.
Иссиня-черные перья галки блеснули на прощание. Темное пятно в самом центре сияния уменьшилось до размера булавочной головки.
Свет мигнул. На мгновение все вокруг скрылось в непроницаемой тьме, потом свет снова появился. Но он лишился своей силы и стал не таким ярким. Свет вернулся к прежнему состоянию, таким он был до того, как кукушки вызвали Благодать силой своей ненависти.
При этом сумрачном освещении все увидели, что дверь закрылась, мир был спасен.
Но Джек исчез. Исчез навсегда.
Кэти повернулась к сестре и зарыдала, уткнувшись в ее плечо.
18
Как только Хэнк поднес третий осколок хрустального сосуда к тем двум, что сложила Лили, недостающая часть вырвалась из его рук и чудесным образом воссоединилась с остальными. Хэнку хватило времени, чтобы убедиться, что сосуд стал совершенно целым, без всяких следов соединения осколков. Хватило времени и на то, чтобы обменяться недоуменными взглядами с Лили, а затем невыносимо яркий белый свет вырвался из сосуда и ослепил его.
– О черт, – услышал Хэнк свой голос.
Казалось, он звучит откуда-то издалека, оттуда, где самого Хэнка никогда не было.
Началось сильное головокружение, перед глазами все поплыло. За пределами собственного тела Хэнк ощущал только теплую гладкую поверхность хрусталя и слепящий белый свет, бьющий из него. Все остальные ощущения исчезли.
Хэнк попытался отдернуть руки, но это ему не удалось.
Он хотел закрыть глаза, но не смог сделать даже этого.
А потом в ослепительном сиянии появилось темное пятно. Дыра.
Вернулся и вой ветра, который возник вместе с темнотой. До этого момента Хэнк даже не замечал, что завывание в какой-то момент стихло.
Теперь он понял, откуда появился этот звук. Все дело в дыре. С таким шумом дыра всасывала в себя мир. Куда она вела, Хэнк не знал. Дыра существовала где-то внутри сосуда, и это все, что ему было известно.
Нет, не все. Еще он знал, что дыра была ненасытной. Это ощущение нельзя было сравнить с обычным аппетитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74