Если что и могло произвести впечатление на Дел, так это мужчина, оценивший ее умение, а не красоту.
– Хватит о танце, – резко сказал я. – У нас на столе пропадает хорошее акиви, – я поднял кувшин и начал разливать акиви по чашкам, принесенным Кимой.
Аббу покосился на меня. Когда поворачивался в профиль, его нос был уродливой карикатурой, но это накладывало на него печать богатого жизненного опыта. В отличие от Набира, он не был мальчиком на пороге мужественности, он переступил эту черту много лет назад. Аббу смотрел на мир внимательными, быстрыми глазами борджуни, хотя занимался танцами мечей, а не грабежами.
Что он думал обо мне, я не знал. Я был выше, тяжелее и моложе, но Аббу точно подметил – я не успел обрести былую гибкость и силу, и это было заметно. Хотя конечно заметно только для опытного танцора меча, умевшего соединять воедино наблюдения по мелочам.
Аббу развалился на стуле и глотнул акиви.
– Ну, – лениво сказал он Дел, – а этот большой пустынный кот рассказывал тебе о наших приключениях?
– Приключениях? – тупо отозвался я. Мы с Аббу, насколько я знал, только изредка могли поделить одну кантину.
Дел, разумеется, сказала нет.
Конечно этого он и добивался. Ловким движением пальца Аббу оттянул край хитона и продемонстрировал бледный шрам на горле, оставленный ножом шодо.
– Мой знак чести, – сообщил он, – подаренный мне не кем иным, как Песчаным Тигром.
Брови Дел приподнялись.
– Это было в самом начале его карьеры, – со знанием дела завел рассказ Аббу, – и уже тогда Юг должен был насторожиться и понять, что близок момент рождения новой знаменитости в танцах мечей.
– Эта «близость» растянулась надолго, – кисло заметил я. – На обучение у меня ушло семь лет.
– Да, но этот случай сказал о многом тем из нас, кто может увидеть настоящий талант, – он помолчал. – Тем немногим из нас.
– Неужели? – с прохладцей спросила Дел.
– О да, – сказал Аббу. – Он был неуклюжим семнадцатилетним мальчишкой. Руки и ноги у него были слишком большие – а мозги маленькие – но потенциал у него был. Я понял, каким он станет… если его врожденная покорность и годы, проведенные чулой, не заставят его снова вернуться к рабскому существованию.
Веки Дел не дрогнули.
– Аббу Бенсир, – мягко сказала она, – когда идешь, смотри куда наступаешь.
Аббу не был дураком. Он тут же изменил тактику.
– Но я пришел не для того, чтобы говорить о Песчаном Тигре, которого ты, несомненно, знаешь лучше чем я, – его глаза вспыхнули. – Я пришел предложить свои услуги как шодо, хотя бы ненадолго. Думаю, тебе это пойдет на пользу.
– Может и на пользу… – протянула Дел и резко повернувшись ко мне, посмотрела мне в глаза. – Если ты еще раз ударишь меня…
Я прервал ее, повысив голос:
– Аббу, а ты не собираешься ехать в Искандар как все остальные?
– Рано или поздно поеду. Хотя мне кажется, что все это чушь, эти разговоры о джихади. – Аббу пожал плечами и хлебнул еще акиви. – Сам Искандар, как говорится в легендах, обещал вернуться и принести Югу процветание, превратить песок в траву. Пока я не вижу никаких признаков надвигающегося всеобщего благополучия, – Аббу покачал головой. – Я думаю, что какой-то глупец просто развлекается, строя из себя оракула… или это фанатик, который хочет привлечь к себе внимание. Он конечно поднимет племена – и как я слышал, они уже выступили – но ни один здравомыслящий не обратит на него внимания.
– Кроме танзиров, – я пожал плечами, когда Аббу нахмурился над своей чашкой. – Они не поверят в предсказания Оракула, но если хоть немного поработают мозгами, быстро поймут, что этот Оракул – и предсказанный джихади, если он появится – могут лишить их власти.
– Восстание, – задумчиво сказал Аббу. – За веру.
– Вера толкает людей на невозможное, – отметил я. – Прикрой свои желания святым указом и даже убийство будет свято.
– Я не понимаю, – вмешалась Дел. – Все, что вы говорили о вере правильно, но при чем тут весь Юг?
Я пожал плечами.
– Юг состоит из сотен пустынных домейнов. Домейном может править любой человек достаточно сильный, чтобы удержать власть. Он приходит, утверждает свое господство и называет себя танзиром, чтобы придать хоть немного блеска. И правит.
Дел прищурилась.
– Так легко?
– Так легко, – подтвердил Аббу своим дребезжащим голосом. – Конечно каждому, кто решится на такое, надо иметь много верных людей… или много наемников, готовых поддержать его за золото, – Аббу ухмыльнулся. – Я и сам помогал нескольким таким танзирам.
– Но ты никогда не пытался получить собственный домейн? – вкрадчиво поинтересовалась Дел.
Аббу пожал плечами.
– Легче взять деньги и уехать, а потом вступить в армию следующего пустынного бандита, который мечтает стать танзиром.
Дел взглянула на меня.
– А ты этим занимался?
– Никогда, – отрезал я. – Я нанимался защищать танзира уже правившего в каком-то домейне, но никогда не вмешивался в дворцовые перевороты и не устанавливал ни чью власть.
Дел задумчиво кивнула.
– Значит танзирами не рождаются… Принцем можно стать только при поддержке вооруженных людей.
– Танзиром можно родиться, если семья правит в домейне достаточно долго и некоторые из этих пустынных «царств» существовали по несколько веков и правили ими древние династии. Домейны передавались потомкам…
– …которые должны были быть достаточно сильными, чтобы удержать его, – закончила Дел.
– Конечно, – проскрипел Аббу. – Сколько раз бывало, что власть в таких домейнах переходила к мальчишкам, которые по молодости просто не могли управлять силами, необходимыми для защиты от узурпаторов, – он улыбнулся. – На юге много желающих расширить свой домейн, а это самый легкий способ.
– Украсть, – сказала Дел.
– ВСЕ домейны были когда-то украдены, – отрезал Аббу. – Много лет назад Юг никому не принадлежал, он просто был. А потом люди, достаточно сильные, выбрали себе домейны по вкусу… так и пошло, пока землю не разделили от моря до Северной границы, и с запада до востока.
– Разделили, – повторила Дел. – А свободной земли совсем не осталось?
Аббу пожал плечами.
– Домейны существуют там, где земля хоть чего-то стоит, где есть вода, или поселение, или оазис, или горы, в общем так, где можно жить. То, что никому не нужно – свободно.
– Пенджа, – сказал я. – Никто не правит в Пендже, кроме племен может быть… но они уважают свою землю. Они не делят ее и не цепляются за нее. И они не подчиняются никому, никаким самозваным танзирам. Они бродят по пустыне вслед за ветром.
– Как танцоры мечей, – Дел поставила свою чашку на стол. – Значит Оракул, который может объединить племена, представляет угрозу для танзиров?
– Если он решит поднять племена – да, – согласился Аббу.
– Но Оракул только глашатай, – напомнил я. – Настоящая угроза это джихади. Потому что если окажется, что пророчество правдиво – песок превратится в траву – весь Юг станет стоящей землей. Каждый человек будет сам себе танзиром и эти принцы, правящие сейчас в домейнах, лишатся власти.
– Значит они попытаются убить его, – заключила Дел. – Независимо оттого, кто он и зачем пришел. Даже если все это ложь, танзиры его убьют. Просто на всякий случай.
– Возможно, – согласился я.
Аббу улыбнулся.
– Сначала им нужно найти его.
– Искандар, – напомнила Дел. – Разве не там он должен появиться?
Аббу пожал плечами.
– Так говорит Оракул.
– И ты поедешь туда, – отметила Дел.
Аббу Бенсир засмеялся.
– Не ради Оракула, не ради джихади. Я иду туда ради танцев, ради денег.
Дел нахмурилась.
– Денег?
Аббу кивнул.
– Там, где собираются люди, будут ставки, а где будут танзиры, будет работа. Легче найти и то, и другое в одном месте, чем бродить по всему Югу.
– На Севере это называется кимри, – вспомнил я. – Правда на Юге кимри бывают очень редко… Но Аббу прав. Все, кто поверит Оракулу, пойдут в Искандар. Туда же отправятся танзиры и танцоры мечей.
– И бандиты? – спросила Дел.
– Да, и борджуни, – согласился Аббу. – И даже шлюхи, такие как Кима.
– Я хочу в Искандар, – сказала Дел.
– Какая разница, где собирать слухи об Аджани, – вздохнул я.
Но Дел не смотрела на меня. Она не сводила глаз с Аббу.
– И еще я хочу, чтобы ты учил меня.
Я чуть не захлебнулся акиви.
– Дел…
– Завтра начнем, – отрезала она.
Аббу Бенсир просто улыбнулся.
7
– Почему? – спросил я, остановившись в дверном проеме. – Что ты пытаешься доказать?
Дел, в ее крошечной комнате в гостинице, спокойно посмотрела на меня и уселась на край дощатой кровати, чтобы снять ботинки и меховые гетры.
– Ничего, – сказала она, разматывая кожаные завязки.
– Ничего? НИЧЕГО? – я уставился на нее. – Ты знаешь не хуже меня, что Аббу тебя ничему не научит.
– Конечно, – согласилась она, стягивая гетру с ботинка.
– Тогда почему…
– Мне нужно тренироваться.
Я стоял у двери и смотрел как она снимала ботинок. Закончив с правым, она взялась за левый, снова начала с гетр. Ее правая ступня покраснела по бокам, а сверху была совсем белой.
– Значит, – сказал я, – ты хочешь использовать его как партнера для тренировки.
Дел раскрутила завязку.
– Он действительно так хорошо, как говорит?
– Да.
– Он лучше чем ты?
– Нас нельзя сравнивать.
– Ты оставил ему тот шрам на горле?
– Нет.
Она немного приподняла голову.
– Значит он лжец.
– И да, и нет. Этот шрам работа не моих рук, но получил его Аббу из-за меня.
Дел наконец-то взглянула на меня.
– И после этого он вполне по-дружески к тебе относится. Многие на его месте пылали бы жаждой мести, а он нет.
Я пожал плечами.
– Мы никогда не были врагами. Мы просто соперники.
– Я думаю, он уважает тебя. Он понимает, что у тебя есть свое место на Юге – среди всех танцоров мече – а у него свое.
– Он признанный мастер клинка, – сказал я, – имя Аббу Бенсира вошло в поговорку среди танцоров мечей, и ни у кого не хватит глупости заявить ему в лицо, что это не так.
– Даже у тебя?
– Никогда не относил себя к дуракам, – я помолчал. – Ты действительно собираешься тренироваться с ним?
– Да.
– Ты могла бы попросить…
– …тебя? – Дел покачала головой. – Я тебя просила. Несколько раз.
– Но я буду танцевать, – защищаясь, сказал я, – только не с яватмой. Мы найдем деревянные мечи для тренировки…
– Стальные, – отрезала Дел.
– Баска, ты знаешь, почему я не хочу…
– Не хочешь и не надо, – Дел стащила гетр с ботинка. – Поэтому я использую Аббу Бенсира.
– Но он думает, что будет ОБУЧАТЬ тебя…
– Он может думать что угодно, – Дел стянула ботинок. – Когда мужчина отказывается делать то, о чем его просят, на его место всегда можно найти другого. Если Аббу Бенсир будет думать, что обучает легковерную Северную баску и это удовлетворит его самолюбие, пусть его. Я буду тренироваться и снова войду в форму, – Дел посмотрела на меня. – И тебе не мешало бы заняться тем же.
Я помолчал, хотя признавал правоту ее слов.
– И как долго это будет продолжаться?
– Пока я не начну танцевать как раньше.
Раздражение перевалило через край.
– Ему нужно только затащить тебя в постель.
Дел поднялась и начала расстегивать перевязь.
– Я хочу вымыться, и если ты по-прежнему считаешь, что я хочу подразнить тебя, лучше уйди.
Один из сыновей хозяина гостиницы успел выкатить бочку из моей комнаты. Бочка была разумеется пустой, а значит Дел заплатила за чистую воду. Но денег-то у нее не было.
Я уже кипел.
– За это тоже плачу я?
Дел кивнула.
Я мрачно уставился на нее.
– По-моему я постоянно плачу, а тебе все обходится даром.
– Неужели? – бледные брови Дел приподнялись. – А твои вежливость и щедрость зависят от того, сколько ночей я проведу с тобой в постели?
Я отошел в сторону, позволяя мальчику вкатить бочку. Едва дождавшись пока он поставит ее и выйдет из комнаты, я опять повернулся к Дел.
Я стоял перед ней, не зная что делать, когда она отвернулась от кровати и наши взгляды встретились. Без ботинок Дел была ниже чем обычно, но это не принизило ее в моих глазах.
Я постарался выровнять дыхание.
– Это не выход.
Дел сжала зубы.
– А я не ищу выход, – отрезала она. – Мне нужно закончить песню.
Я постарался говорить ровно.
– Сколько человек ты убила за свою жизнь?
Она прищурилась.
– Я не знаю.
– Десять? Двадцать?
– Не знаю.
– Хотя бы примерно, – настаивал я.
Она помолчала и процедила сквозь зубы:
– Наверное около двадцати.
– А сколько в круге?
– В круге? Ни одного. Я убивала только защищаясь, – она подумала и добавила: – Или защищая других. Иногда и тебя.
– А некоторым ты мстила. Бандитам, которые были с Аджани. Ты убила несколько его человек, так? Месяцев шесть назад.
– Да.
– А какая-нибудь из этих смертей требовала от тебя такой собранности и сосредоточенности?
Дел плотно сжала зубы.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Ты пытаешься меня убедить, что не стоит вести себя так, так концентрироваться на одном убийстве… Ты думаешь, что если мне уже приходилось убивать, то одной смертью больше…
Я покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57