Грохот копыт, потом яростные крики. Где-то улицах в четырех от нас.
– Базар, – догадалась Дел, вынимая из ножен Бореал. В лунном свете клинок был белым.
Я вынул свою яватму, с отвращением коснувшись рукояти.
На площади у колодца собрались люди. Они жались друг к другу в тени пустых лотков и ветхих зданий, не понимая, что происходит, и не зная, что им делать. В центре площади собрались несколько жителей пустыни. Их было немного – я насчитал шестерых, все на лошадях. Мы значительно превосходили их числом.
На седьмой лошади тоже был всадник, но необычный. Этот человек был мертв.
– Кто они? – спросила Дел.
– Двое Вашни, один Ханджи, Талариан и даже двое Салсет.
– Ты знаешь их?
– Салсет? Я их не знаю. А они не знали чулу.
Толпа заволновалась. Один Вашни продолжил свою речь, показывая на тело, потом резко начал жестикулировать. Происходившее видимо не доставляло ему удовольствия.
– Что он говорит? – спросила Дел. Говорил Вашни на языке Пустыни, примешивая диалект Пенджи.
– Он нас предупреждает. Нет, не нас, он предупреждает танзиров. Этот человек – мертвый – пробрался к месту их сбора и попытался убить Оракула, как и предсказывал Рашад. Теперь Вашни говорит танзирам, что все они дураки, что Оракул будет жить, чтобы показать нам джихади, как и обещал, – я помолчал, слушая. – Он говорит, что они не хотят войны. Они хотят вернуть то, что их по праву.
– Юг, – мрачно сказала Дел.
– И песок, который должен превратиться в траву.
Вашни перестал кричать. Он сделал жест и его друзья перерезали веревки, удерживающие тело на лошади. Тело упало лицом вниз, его грубо перевернули и сорвали с него то, во что оно было завернуто, чтобы показать, что осталось от человека.
Должно быть я вскрикнул. Дел резко посмотрела на меня.
– Ты знаешь его?
Я кивнул.
– Он танцор меча. Не очень хороший – и не очень умный – но все равно, я знал его, – я глубоко вздохнул. – Он этого не заслужил.
– Он пытался убить Оракула.
– Глупый, глупый Мараб, – прошептал я и взял Дел за руку. – Пошли, баска. Послание доставлено.
– А танзиры послушаются?
– Нет. Просто теперь им придется искать убийцу среди своих людей. Ни один танцор меча уже не возьмется за это. Странно, что Мараб согласился.
– Может ему нужны были деньги.
Я скривился.
– Вряд ли ему теперь удастся их потратить.
Едва мы с Дел шагнули в тень, снова застучали копыта. Я знал что происходит не оборачиваясь: воины уезжали, оставив мертвого Мараба, погибшего из-за жадности и глупости. Кто-то должен был похоронить его, а вокруг тела собрались зеваки.
В провалах дверей темнота была плотной и глубокой. Мы с Дел шли осторожно, тихо, обходя закоулки, где могла притаиться засада. Глупо подставляться ни за что. Мы полагались на осторожность и мечи.
Но меч не очень помог, когда что-то пролетело мимо моего лица и воткнулось в дерево притолоки в двух футах от меня.
– Прости, – произнес знакомый голос. – Я только хотел потренироваться.
Ему бы следовало быть осторожнее. Голос не только выдал имя говорившего, но и место, где он скрывался. И я быстро пошел к нему.
Он ухмыльнулся и шагнул на улицу из темноты. В каждой руке он держал по топору. Третий застрял в дереве.
– Топор, – спокойно сказала Дел, изучая засаженное острие, а я занялся те, кто этот топор кинул.
– Знаю, – легко ответил я и приподнял его подбородок клинком.
– Подожди, – попросил Беллин.
– Это ты подожди, – предложил я. – Что, в аиды, по-твоему ты делаешь?
– Тренируюсь, – с хитрецой в голосе объявил он.
– Тренировка окончена, – два удара клинком по рукам и топоры вывалились. – Нет, – ровно сказал я, когда он сделал движение, собираясь поднять их.
В лунном свете его лицо было совсем молодым. Слишком молодым и слишком симпатичным. Беллин уже не улыбался.
– Я знал, что делал.
– Я хочу знать одно: зачем?
Он спокойно посмотрел на меня, не пытаясь поднять руки, чтобы рассмотреть порезы.
– Потому что я все продумал, – ответил он. – И потому что ты это ты.
Дел вырвала топор из дерева и принесла мне.
– Он мог тебе нос отхватить, – сообщила она.
Кот Беллин улыбнулся.
– Я хотел привлечь ваше внимание.
Я прищурился – его поведение мне совсем не нравилось – потом протянул левую руку, ухватил его за одежду у горла и прижал к стене.
– Ты дурак, – сказал я. – Завравшийся, распустившийся дурак, которому повезет, если он останется жив. Мне бы следовало тебя отшлепать – тремя футами Северной стали.
Чувствуя как мой кулак стискивает под его подбородком одежду, Беллин заметно упал духом, но раскаяния в его голосе я не услышал.
– Я был вынужден ударить тебя в кантине.
– Да? И что тебя вынуждало?
– Если бы я не сделал этого, они начали бы подозревать меня.
– Кто они? – спросил я.
– Моя компания.
– Значит это они заставили тебя ударить меня? Трудно в это поверить.
– Ты их не знаешь, – Беллин попытался сглотнуть. – Если ты уберешь руку от моего горла, я может быть смогу дышать… и тогда я постараюсь объяснить.
Я отпустил его.
– Объясняй, – приказал я, а Беллин постарался удержаться на ногах.
Он осторожно потер горло, потом поправил бурнус.
– Такие истории лучше слушать за кувшином акиви, – сообщил он.
Я приподнял клинок.
– Или свисая с трех футов стали.
Беллин посмотрел поверх моего плеча на Дел, слабо улыбнулся, увидев топор в ее руке, и снова взглянул на меня.
– Это была твоя идея.
– МОЯ идея… – я сделал шаг вперед, заставив Беллина попятиться. Стоял он перед дверным проемом и не встретив спиной сопротивления, чуть не упал. Я последовал за ним, за мной вошла Дел.
– Моя идея, шишка? – переспросил я.
– Да, – Беллин остановился. – Мои топоры… – жалобно протянул он.
Мы с Дел стояли и смотрели на него.
Ничего не дождавшись, Беллин вздохнул, энергично почесал затылок, отчего сразу заболели его порезанные руки и спутались волосы, и снова взглянул на меня.
– Ты говорил, что я смогу поехать с вами если найду Аджани.
– И ты нашел? – тут же шагнула вперед Дел. – Или это очередная шутка?
– Это не шутка, – уверил он нас. – Вы знаете, сколько месяцев я его искал?
– Я искала его дольше, – бросила Дел. – Что с Аджани?
Беллин вздохнул. Да, на вид ему нельзя было дать больше девятнадцати или двадцати. Любой с первого взгляда понимал, что Беллин приехал на Юг издалека. Я знал о нем немного, только то, что он искал славы и у него был хорошо подвешен язык. Я искренне удивился, обнаружив, что он все еще жив, что за год, прошедший после нашей встречи, никто не убил его.
Хотя если вспомнить, как он бросал топоры…
– Мы ждем, – мрачно напомнил я.
Беллин энергично кивнул.
– После встречи с вами я отправился искать Аджани. Вы сами поставили это условие – я решил его выполнить.
Топор в руке Дел сверкнул.
– Не тяни время, шишка, – сказала она.
Взгляд Беллина задержался на топоре. Он подумал каково это, умереть от собственного оружия – по крайней мере я думал, что он об этом думал. Но Беллин тут же продолжил:
– Глупо было просто бродить по городам, которым нет счета, и выспрашивать у всех где Аджани, – объяснил Беллин, хотя Дел с ее прямотой только этим и занималась. – Нужно было придумать что-то похитрее. Ум, хитрость, немного изобретательности, – на лице Беллина расцвела улыбка. – И я понял, что мне нужен человек, умеющий красиво говорить и ко времени сложить историю.
– Сын Песчаного Тигра, – пробормотал я.
Беллин кивнул.
– А кем я был до этого? Чужаком? Чужеземцем, которого все гнали. Разве кто-то раскроет перед таким душу или распустит язык? И я придумал историю, самую лучшую, которую мог придумать. – Беллин коснулся темной линии на его шее – когти зазвенели. – Я заявил, что я твой сын, и люди потянулись ко мне.
– Зачем? – хрипло спросила Дел. – Зачем тебе все это? Мы же тебе объяснили, что ты нам не нужен.
Грубо, но искренне. Но Беллин только пожал плечами.
– Я подумал, что если помогу вам, может вы еще передумаете. О вас знает весь Юг, может и я бы тогда прославился.
– Да, твое имя уже известно, – мрачно согласился я, – только ты украл славу у меня.
– Только так я мог стать своим для Южан, – широко ухмыльнулся Беллин.
– Я им нравлюсь.
Мы с Дел многозначительно молчали.
Беллин прочистил горло.
– Я представлялся твоим сыном и сразу выделялся из толпы. Я привлек внимание к себе. У меня появились козыри и я смог начать игру. Я был уверен, что Аджани увидит меня или ему расскажут обо мне, – Беллин пожал плечами. – И в конце концов я получил что хотел: меня нанял Аджани… И вы получили что хотели… и даже больше, чем вы ожидали.
– В чем дело, шишка? – спросила Дел.
– Аджани – джихади.
13
– Что? – выдавил я.
Дел удалось сказать побольше.
– Если ты хоть немного поработаешь мозгами, ты поймешь, что эта чушь…
Беллин просто улыбнулся.
– Не имеет значения, что думает каждый из вас. Важно лишь то, что думает большинство.
Слова Беллина заставили нас замолчать. Тут было над чем призадуматься.
Потом Дел разозлилась.
– Мне все равно, кем он себя считает. Я знаю, кто он… Я знаю, что он сделал.
– Но это важно, – оборвал ее Беллин. – Ты не понимаешь? Аджани объявит себя джихади. Он заставит людей поверить в это, а если они поверят, он действительно будет джихади, потому что люди сделают его мессией.
– Ты же не хочешь сказать… – я помолчал, вспоминая все, что случилось с того момента, как мы впервые узнали о джихади. – Ты хочешь сказать, что всю эту историю придумал Аджани? Он выдумал Оракула и все остальное?
– Это невозможно, – быстро сказала Дел. – Он не смог бы вовлечь в эту авантюру племена. Ему бы не поверили.
Беллин пожал плечами.
– Я ничего не знаю об Оракулах и джихади – я чужеземец, помните? – но я знаю, что Аджани хочет подчинить себе весь Искандар.
– Не получится, – я покачал головой. – Ты знаешь, сколько здесь людей? Племена, танзиры, танцоры мечей… Он не сможет обмануть всех… Глупо на это рассчитывать.
Беллин вздохнул.
– У него есть наемники, чтобы распространять слухи. Я – один из них. Мы ходим по улицам, фраза здесь, намек там, и заставляем людей задуматься. Это Аджани решил сказать, что Оракул прибудет через два дня, чтобы указать джихади…
Дел поняла и кивнула.
– …и он укажет на Аджани.
Я только покачал головой.
– Ну это уж слишком. Поднять весь Юг… Человек не может в один прекрасный день просто решить, что он хочет быть мессией, и заставить всю страну поверить в это. Так не бывает.
– Конечно бывает, – засмеялся Беллин. – Религия – странная штука. Очень странная, и Аджани это знает. Он понял, что если один сильный человек соберет вокруг себя честолюбивых людей, он сможет создать новую религию или стать королем. Ему нужна только группа верных последователей, готовых выполнить любые приказы. Потом он пошлет их распространять слухи,
– Беллин махнул рукой. – Он уже это сделал и сейчас мы обрабатываем толпу.
– Сула, – вспомнил я. – Она говорила… джихади должен превратить песок в траву.
Беллин только пожал плечами.
– А разве настоящий мессия не пообещал бы что-то подобное?
Это было невозможно. Не сам план. Он был гениален, но как же Аджани удалось собрать так много людей, готовых помочь ему стать мессией?
– Он обычный борджуни. Негодяй, рожденный на Севере. Он умеет только убивать, похищать детей и продавать их в рабство. И ты хочешь уверить нас, что люди полюбят такого человека, поверят в него и пойдут за ним?
Беллин внимательно посмотрел на меня.
– Ты видел Аджани? – спросил он.
– Я его видела, – холодно сказала Дел.
Беллин развел руками.
– Тогда тебе должно быть все ясно.
– Ясно что? – выпалила она. – Как приятно ему издеваться над людьми?
Беллин и глазом не моргнул.
– Ты должна знать, что он за человек.
– Расскажи мне, – предложил я. – Я-то ничего не знаю.
Беллин выразительно махнул рукой.
– На жаргоне жителей приморья таких людей называют мусарреа. Это переводится примерно как «человек, который сияет очень ярко», как самая большая звезда на небе. Я плавал по морю, мы называли эту звезду Путеводная и прокладывали по ней курс, – Беллин нахмурился, взглянув на наши лица. – Не понимаете? Он сияет ярче всех. Он пламя, а мы бабочки… Аджани привлекает нас, а неосторожных пламя сожжет до смерти.
Мне нечего было сказать, но Дел Беллин не убедил.
– Аджани убийца, – отрезала она. – Он убил всех моих близких и продал моего брата в рабство. Я была там, я знаю, что говорю.
Беллин внимательно смотрел на нее. Дел говорила спокойно, он от этого не менее убедительно.
– И больше никто об этом не знает. А когда Аджани объявит себя джихади, никто уже в это не поверит.
Я взглянул на Дел и мне стало больно. Я видел как ей хотелось назвать Беллина вруном, опровергать все, сказанное им, потому что окажись это правдой, Аджани становился всемогущим. Дел провела шесть лет своей жизни, готовя для него тюрьму, уверяя себя, что рано или поздно отомстит ему. Тогда он был просто Аджани. Человеком, который разрушил ее жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57