– Мы могли убить вас.
Если бы только убить. Но вслух я этого не сказал.
– Забудь, – посоветовал я. – Не мучай себя этим.
– Могу я увидеть Дел? – спросил Массоу.
Как всегда, прежде чем ответить я посмотрел на Адару. Я еще не забыл те времена, когда она боялась подпускать к нам детей. Адара, догадавшись о моих сомнениях, торопливо кивнула, словно стараясь рассеять все мои воспоминания о былой враждебности.
– Конечно ты можешь пойти, но только если тебя пригласят.
– Дел не будет возражать, – сказал я. – Думаю, она тебе обрадуется.
– Я хочу пойти сейчас, – объявил мальчик.
– Через две улицы третий дом налево.
– Едва дослушав, Массоу умчался.
Киприана пробормотала что-то насчет неотложного дела к Гарроду и ушла. Адара улыбнулась мне и откинула растрепавшиеся от ветра волосы с глаз.
– Ты выглядишь немного уставшим. Может что-нибудь выпьешь или поешь?
– Только что поел, – так неловко я никогда еще себя не чувствовал. – Сколько вы здесь пробудете?
– Пока Гаррод не решит уехать, – Адара тут же пожала плечами, почувствовав, как зависимо это прозвучало. – Он добрый человек и хорошо обращается с Киприаной. Они заботятся друг о друге. Нам легче вчетвером. А потом я смогу помочь с ребенком.
Я улыбнулся.
– Первый внук.
– Да, – глаза Адары засияли. – В нем кровь Кесара.
Адара похоронила мужа по дороге от Границы к Кисири. Она была сильной женщиной. Такой же сильной как Дел, только по-своему. Другие на Границе не выживали. Ветер поднял в воздух песок и у меня появилось оправдание.
– Лучше войти в дом, – сказал я, прищурившись.
Адара рассеянно кивнула и тревожно посмотрела мне в лицо, словно искала ответ.
Я не знал, что она увидела, не понимал, чего она хотела, я мог только ждать.
Наконец, почувствовав мою растерянность, Адара слабо улыбнулась и осторожно взяла меня за руку. Ладони у нее были мозолистыми, но прикосновение нежным.
– Ты хороший человек, – мягко сказала она. – Мы тебя никогда не забудем.
Она повернулась к дому и пошла, а я стоял и смотрел как мягко покачивались ее бедра, как развевались юбки, блестели бронзовые волосы. И я услышал как женский голос превратился в мягкую песню.
Не спрашивайте меня почему. Я никогда не любил музыку. Но в этот момент что-то во мне пробудилось и, подчинившись этой силе, я пошел за ней.
Я шагнул в дверь и Адара испуганно обернулась. Песня оборвалась. Одну руку Адара прижала к горлу. Она стала вдруг очень уязвимой, и я не выдержал.
– Ты в порядке? – спросил я. – Может я чем-то могу помочь?
Адара тяжело сглотнула.
– Не задавай таких вопросов, – попросила она. – Ты можешь получить не тот ответ, на который рассчитываешь.
Я уставился на трещину в стене.
– Все ушли, – сказала Адара, и я собрал все силы, чтобы взглянуть на нее.
– Нет, я просто хотел… – я замолчал. – Они могут неправильно понять, и тогда всем будет неловко.
Адара слабо улыбнулась.
– Ты прав.
Тени наполняли комнату, смягчая черты ее лица. Не знаю, как насчет снега, а дождь мог начаться в любую минуту. Небо потемнело.
– Я остался, чтобы кое-что сказать тебе, – с усилием начал я.
Адара побледнела.
Это было тяжелее, чем я думал. Я не умел серьезно разговаривать с женщинами, обсуждать их личные проблемы. Исключение составляла только Дел, но и с ней подобные беседы давались мне с трудом. Мы думали по-разному. Но глядя на Адару, я испытывал острое желание помочь.
Я глубоко вздохнул.
– Конечно это не мое дело, но я все равно скажу.
– Да, – выдохнула она.
– Такой женщине как ты нужен муж. Ты слишком долго была одна. Дел может не согласиться… может она скажет, что часто женщине лучше без мужчины. Может бывают и такие женщины, но ты не из них.
– Нет, – она уже едва слышно шептала.
– Тебе нужно изменить свою жизнь. Я знаю, что Гаррод вам помогает, но тебе нужно не это. Тебе нужен твой мужчина, человек, о котором ты могла бы заботиться, который заботился бы о тебе.
Адара молчала.
Я решил идти до конца.
– Я просто хочу, чтобы ты поняла, что и у тебя есть шанс. Здесь, в Искандаре. Здесь много мужчин.
Короткий, выразительный жест был яснее слов.
– Я уже не девочка. У меня двое детей, – добавила она, когда я открыл рот, чтобы возразить.
– Киприана уже устроила свою жизнь. Массоу взрослеет, ему нужен отец. Мальчик он сообразительный и не будет ничего удивительного, если какой-нибудь мужчина возьмет и тебя, и его.
Адара долго смотрела на меня, смотрела задумчиво или оценивающе. Потом она на секунду закрыла глаза, снова взглянула на меня и осторожно облизнула губы.
– Лучше уходи, – выдавила она.
От неожиданности я застыл.
– Что?
Ее губы задрожали.
– Я не это хотела услышать… совет найти другого мужчину… Не от тебя… Только не от тебя…
Вот этого я не хотел. Значит я сделал только хуже. Для нас обоих: Дел так долго не позволяла мне приблизиться к ней, что присутствие Адары я ощущал всем телом. Я не сторонник воздержания, я не хотел Адару… но мне нужна была женщина.
Не любая женщина. Мне нужна была Дел.
Адара натянуто улыбнулась.
– Я не думала, что смогу сказать это, но лучше, чтобы ты знал: я не хочу быть заменой.
Меня как ледяной водой окатило. Ветер метался по комнате, играя шелками одежд, отбрасывая волосы с лица. Я стоял и смотрел на гордую женщину.
Я хотел коснуться ее, но не стал. Я понимал, что этим сделал бы ей только больнее.
– Для кого-то ты обязательно станешь единственной, – сказал я и быстро вышел из дома.
4
Сарад-кузнец смотрел на меня одним черным глазом. Второй, слепой, глаз скрывался под складками изуродованного века. Длинные черные волосы были заплетены в косу и перевязаны шнурком. Сарад носил охровый бурнус и кожаный пояс, украшенный покрытыми эмалью медными дисками.
Выслушав меня, кузнец широко улыбнулся. Он сидел, скрестив ноги, на одеяле, перед ним лежали мечи. Сталь угрюмо светилась в угасающих лучах солнца.
– Отличные мечи, – сказал Сарад. – Я, конечно, могу сделать и получше… но на это уйдет время. Тебе не к спеху?
И да, и нет. Я разумеется мог подождать, пока Сарад сделает для меня клинок, но все это время пришлось бы использовать яватму.
Сидя на корточках перед Сарадом, я вспоминал Кема, кузнеца Стаал-Уста. На создание Самиэля при моей помощи у него ушло несколько дней. Хотя Кему пришлось выполнять множество ритуалов и он не торопился. Сарад тоже торопиться не будет – если конечно он хотел выковать хороший меч – но он не потеряет и несколько дней, выполняя магические ритуалы.
Мечи, который разложил передо мной Сарад, мне нравились. Они удобно ложились в ладони и я успел испытать шесть клинков, выполняя простые и сложные удары. У двух был отличный баланс, но их размеры мне не совсем подходили. Я провел больше половины жизни, пользуясь мечом, выкованным специально для меня, и мне не хотелось танцевать с клинком, сделанным для любого, имеющего деньги, чтобы купить его.
Но еще меньше мне хотелось танцевать с Чоса Деи, мечтавшим вырваться из плена моей стали.
Сарад указал на мечи:
– Я с радостью предложу Песчаному Тигру лучшее, что у меня есть по приемлемой цене.
Я покачал головой.
– Лучшего здесь нет, хотя ты можешь его создать.
Черный глаз сверкнул.
– Конечно. Настоящий танцор меча, такой как ты, умеет ценить истинное мастерство. Я могу сделать для тебя совершенный меч, нужно только время.
Я подобрал один из двух мечей, наиболее подходивших мне, и осмотрел его. Сталь была чистой и гладкой, с тонкими, отточенными краями. Вес был подходящий, подходящая гибкость, подходящая рукоять. Оружие удобно устроилось в руках.
– Этот, – наконец решился я.
Сарад назвал цену.
Я покачал головой.
– Слишком дорого.
– Я продаю его вместе с ножнами… видишь? Я известный мастер, Песчаный Тигр…
– Но это не лучшее твое произведение. Там много я не дам.
Сарад помолчал, подумал, насколько популярнее он станет среди танцоров мечей если Песчаный Тигр будет танцевать с его оружием, и снизил цену.
Я отсчитал монеты.
Сарад принял их.
– Тебя уже нанял танзир?
– Пока нет. А что?
Кузнец небрежно махнул рукой.
– Я слышал, танзиры набирают танцоров мечей.
– Я тоже это слышал, – я подумал и хмуро посмотрел на кузнеца. – А ты знаешь, зачем танзирам такая армия?
Сарад пожал плечами.
– Ходят слухи… о племенах и джихади, – кузнец осторожно осмотрелся, а потом снова повернулся ко мне. – Я думаю, дело в том, что танзиры боятся. Они объединяются перед лицом могущественного врага и ищут наемников, чтобы дать ему бой.
Я помрачнел.
– Если эти слухи верны, значит танзиры верят, что джихади пришел – или скоро появится. А я всегда считал, что единственный бог танзиров – их собственная жадность.
Сарад снова пожал плечами.
– Я же говорю, это только слухи, – кузнец помолчал, задумчиво разглядывая меня. – А я был уверен, что такого человека как Песчаный Тигр будут искать многие, и он найдет работу едва доехав до Искандара.
Я убрал в ножны только что купленный меч, раздумывая как бы поудобнее привесить его к перевязи, сделанной для другого меча.
– Я приехал сегодня утром.
– Значит ты задержался, – улыбнулся Сарад. – Твой сын здесь уже неделю.
Я насторожился.
– Где сейчас этот тип?
Сарад пожал плечами.
– Бродит по городу. Он часто приходит к кругам, смотрит танцы, потом идет в кантины.
– В какие кантины?
Сарад махнул рукой:
– В ту, в эту. И в кантину через улицу. Вообще-то здесь кантин много. Танцоры мечей любят выпить.
Я поднялся.
– По-моему мне уже давно пора пообщаться с «моим сыном».
– Он будет рад, – поддержал меня Сарад. – Он очень гордится тобой.
Я ухмыльнулся и ушел.
Судя по рассказам людей, видевших его, «мой сын» ездил на старой серой кобыле с белой проточиной на морде и тремя белыми чулками на ногах. У него были темные волосы и голубые глаза. Ему было не больше девятнадцати. Меча он не носил, но показывал всем ожерелье из когтей. И еще – с его языка не сходило мое имя. Я был уверен, что имея такое подробное описание, найти его будет нетрудно.
Только он как сквозь землю провалился.
А его знали многие. Я зашел в три кантины, о которых говорил Сарад, потом еще в две. Вообще-то это были не привычные мне Южные кантины, а старые полуразвалившиеся здания, куда предприимчивые торговцы привезли бочки с выпивкой, а теперь продавали акиви и амнит по завышенной цене. Но никто вроде бы не возражал. В таком месте – или местах – люди собирались чтобы поговорить или найти работу.
«Моего сына» видели все без исключения, от каждого я слышал уже привычное мне описание, но имени его никто не знал. Всем он представлялся как детеныш Песчаного Тигра.
Меня эта история начинала раздражать. Каждый мог заявить, что он мой сын, поскольку опровергнуть это было невозможно, а потом совершать бесчестные поступки, тем самым нанося непоправимый вред моей репутации, а я приложил немало усилий, чтобы добиться своего положения. На это ушли годы. А теперь какой-то мальчишка, выдающий себя за моего сына, без моего ведома присваивает мои заслуги себе.
Нежных чувств я к нему не испытывал.
Даже если он действительно был моим сыном.
Безрезультатно обегав несколько кантин, я сдался, но предупредил всех, чтобы мне показали его, если его физиономия мелькнет где-то недалеко от меня.
Что дало всем повод посмеяться: взрослый мужчина – Песчаный Тигр – потерял своего собственного сына.
Я пошел домой и всю дорогу посылал проклятья человеку, который претендовал на мою кровь, а следовательно и на мое имя. Меня это раздражало. Мое имя было МОИМ, и заплатил я за него дорого. Я не хотел делить его. Даже с собственным сыном.
Я проснулся из-за жеребца. Было очень поздно и очень темно. Все спали, завернувшись в одеяла, чтобы спастись от ночного холода. Алрик в другой комнате негромко храпел в объятиях Лены.
Дел спала у стены в собственной постели, а я лежал у стены напротив.
Жеребец упорно бил копытами по старым кирпичам и фыркал. Еще несколько минут – и он всех перебудит. А поскольку мне не очень хотелось извиняться за лошадь, которой было все равно, я решил его угомонить.
Я вздохнул, откинул одеяла и медленно поднялся. Импровизированная крыша Алрика провисла на гнилых балках, но пока сдерживала порывы ветра. Не пропускала она и свет, и мне пришлось прищуриться, чтобы хоть что-то разглядеть в темноте.
Выбравшись из-под одеял, я сразу же замерз. Вот стоило мне сказать, как хорошо вернуться домой, где так тепло, как снова пришлось ехать на Север. Но я заставил себя об этом не думать – а заодно порадоваться, что лег спать одетым – и пошел к жеребцу.
Чалый Дел был привязан в одном из углов комнаты, отведенной Алриком под конюшню. Мерина тоже разбудил шум, но он стоял тихо. Жеребец, привязанный так, чтобы не достал чалого, однако не успокаивался и упорно пытался выгнать мерина из комнаты.
Шкур и одеял на крышу для конюшни не хватило, но светлее от этого не было. Небо затянули облака и сквозь влажный мрак я не смог разглядеть ни луну, ни звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57