– Я хотела сказать, странно, что ты так не уверен в границах и в том, что лежит за ними.
– А ты, конечно, уверена.
– Меня учили, – мягко сказала она. – Человек должен знать страну, в которую собирается отправиться. Я должна держать все знания здесь, – она кивнула головой. – Кроме обучения танцу, мы изучали математику, языки и географию.
Теперь понятно, почему Дел и один или два Северных танцора мечей, которых я знал, неплохо говорили на моем языке. Южный выучить легко, но язык Пустыни – местное наречие Пенджи – дается с трудом. Я долго переводил его для Дел. Теперь, набравшись от меня, она могла на нем объясняться. Между собой мы общались на Южном, это казалось естественным.
Что касается математики и географии, то я даже слов таких никогда не слышал. Все мое обучение было посвящено только танцу мечей, физическому развитию и ритуалам, которые составляют танец. Я провел годы, изучая как двигаться, сражаться, убивать. Больше ни на что не хватало времени.
Я пожал плечами.
– Мы разные люди, баска… нас воспитывали по-разному.
Она задумчиво кивнула.
– Иногда я забываю. Для нас весь мир в круге и танце… и часто трудно вспомнить, что есть что-то более важное. Этим мы похожи… а в остальном такие разные…
Говорить напрямик – в этом вся Дел. Ступив на землю Севера, она открыла тайники своей души и начала свободно говорить на тему, которые ни один из нас никогда не затрагивал.
– Ты женщина, а я мужчина, – любезно сообщил я. – Мы разные от рождения.
Лицо Дел потеряло всякое выражение.
– Разные от рождения, – согласилась она. – Хотя во многом различий быть не должно.
– Дел, давай не будем начинать все сначала. Ты знаешь, я первый признал твои достоинства. Аиды, баска, я вошел с тобой в круг, помнишь? Я уважаю твое умение. Когда-нибудь я мешал тебе? Поддавался? Относился к тебе по-иному из-за того, что ты женщина?
Она задумалась.
– Не настолько, насколько привык.
– Сулхайя, – кисло сказал я и погрузился в молчание.
Весь остаток дня Дел почти ничего не говорила. Каждый шаг мерина, который увозил ее подальше от Юга, был для Дел праздником, а я ловил себя на том, что то и дело оглядывался назад. Очень скоро на смену знакомому простору пустыни пришел чужой Север, вокруг не осталось ничего привычного. Я стал чужаком, отрезанным от своего мира.
Привыкнув к ритму шага, я погрузился в мрачные раздумья настолько, что какое-то время не следил за жеребцом. Гнедой решил пошагать спокойно. Он упрямо тащился вверх и вперед, поворачивал уши во всех направлениях и каждый раз, когда он мотал головой, медные украшения уздечки звенели.
Мир бурлил, как кипящая вода в котле. Впереди, поджидая нас, прижимались к земле огромные горы.
Я поежился, приподнялся в седле, снова приподнялся, мрачно глядя на Север, на вершины. Открыл рот, чтобы сказать что-то Дел, но снова закрыл его, лязгнув зубами и разозлившись на себя за то, что едва не выдал свои переживания.
Потому что что-то было не так.
И от этого вставал каждый волосок на моем теле. Что-то шевелилось у меня на черепе, от этого он чесался и я яростно скреб его, хорошо зная, что причиной были не назойливые паразиты, а что-то неизвестное. Что-то неопределенное. И это что-то могло выставить меня дураком в глазах Дел.
Я глубоко вздохнул, пытаясь стряхнуть нарастающее ощущение неправильности, собрался просто выдохнуть воздух из легких, но слова прозвучали сами собой:
– Мне это не нравится.
Фраза удивила даже меня тем, как коротко и ясно выразила мои чувства. Дел повернула голову и посмотрела на меня, покачиваясь в седле в такт шагов лошади.
– Не нравится что?
Нахмурившись, я посмотрел вниз, на стриженную гриву жеребца. Пальцы беспокойно теребили плетеный повод. Я видел мозоли, шрамы, частички руды, въевшейся в суставы. На свободе я постепенно набрал вес, который потерял в рабстве, но от шрамов избавиться не мог, и они постоянно напоминали мне о случившемся. Прошло совсем немного времени с тех пор, как Дел и я сбежали из плена танзира Аладара: я – из золотой шахты, Дел – от назойливых приставаний. Это было всего несколько месяцев назад.
– Тигр, что тебе не нравится?
Снова за свое. А я не знал, что ответить.
– Не знаю, – неохотно признался я. – Оно.
– Оно, – повторила Дел после недолгого размышления.
Я расправил плечи, проверяя, удобно ли сидит перевязь и на месте ли мой меч. Нет, не мой. Меч Терона.
– Баска, ты ничего не чувствуешь?
– Чувствую, – с готовностью ответила она.
Это осчастливило меня безмерно.
– Вот видишь! Понимаешь теперь? Я не сумасшедший. Есть что-то странное… что-то жуткое…
– Странное? – переспросила она. – Нет. Это чувство дома.
Ну конечно, кто бы сомневался. Но для меня-то Север не дом. Мне стало совсем неуютно.
– Дел…
Она остановила своего крапчатого мерина. Соответственно жеребец тоже остановился. Дел положила ладони на переднюю луку седла и наклонилась вперед, перенеся вес на запястья.
– Ты чувствуешь страх, – объявила она.
– Страх?
– Страх, – повторила Дел, обрывая мои изумленные протесты. – Ты никогда не был на Севере. Ты еще никогда не покидал родину.
– Но Дел, я не ребенок.
– Дети приспосабливаются к переменам гораздо легче, чем взрослые, – серьезно сообщила она. – Я знаю, что ты чувствуешь. Я сама пережила это, когда ехала на Юг искать Джамайла, когда я пересекала границу твоей страны зная, что не смогу вернуться, пока не выполню клятву. Я понимала, что отрезала прошлое и передо мной самое важное дело в моей жизни.
– Но у меня-то дела нет, – грубо прервал я ее. – Я здесь потому что сам захотел поехать.
Дел вздохнула и засунула за ухо упавшую прядь волос.
Я сжал зубы и постарался быть терпеливым.
– Это что-то другое, – упорно пытался объяснить я. – Что-то большее. Если хочешь, назови меня сумасшедшим, но я чувствую это. Я знаю, что оно здесь.
Дел огляделась. С каждым шагом мы забирались все выше, поднимаясь над равнинами Юга. Здесь, в царстве подъемов, спусков и оврагов, трудно было поверить, что где-то существовала Пенджа.
– Может дождь собирается, – наконец предположила Дел. – Наверное ты чувствуешь его приближение.
– Аиды, баска, мы говорим не о дожде… мы говорим о другом, гораздо более серьезном, – я сердито посмотрел на нее. – А если ты этого не чувствуешь, ты глухая и слепая.
Она язвительно скривилась.
– Неужели?
Я глубоко вздохнул, закатал шелковый рукав и обнажил мускулистое предплечье. Как я и ожидал, все волоски стояли дыбом.
– Ну? – поинтересовался я.
Она посмотрела на мою руку, потом на меня. На ее лице отразилось какое-то внутреннее смятение, которое она не могла скрыть, хотя очень старалась. Я видел, как тщательно Дела обдумывала слова для предстоящего объяснения и наконец она решилась.
– Я думаю, что ты, наверное, внушил себе это и…
– Внушил? – я не позволил ей закончить. – Нет, баска, это не внушение. Это на самом деле. Я ничего не выдумываю.
Дел слабо вздохнула.
– Но ты же сам говорил мне, что не веришь в магию. Что для тебя ее не существует.
– Я говорил тебе, что не люблю магию, – уточнил я, – но в том, что она существует, я не сомневаюсь. Как, почему и в каких формах – не знаю. Но знаю, что люди не умеют ее использовать, а поэтому делают все неправильно, – я покачал головой и тоскливо осмотрелся. – В твоем Севере есть что-то…
– Не цепляйся к Северу, – возмутилась она. – Дело не в Севере, а в тебе. В Песчаном Тигре, которому наплевать на то, во что верят другие, и он смеется над их чувствами, – она бросила стремена, перекинула ногу через седло и соскользнула на землю. – А теперь он не может справиться с собой. Ну давай, Тигр, я тебе докажу, что это все твои предрассудки.
– Что?
Она посмотрела на меня снизу вверх.
– Давай разберемся с этим раз и навсегда, чтобы мне не пришлось и дальше выслушивать твое нытье, – она показала пальцем на землю. – Слезай.
Мысленно я сообщил ей, что ее тон оставлял желать лучшего – она могла бы попросить, а не приказывать, но перебранка ни к чему не привела бы. Я соскочил с жеребца и стал ждать, что же будет дальше.
Дел отошла от лошадей и жестом предложила мне следовать за ней. Я угрюмо подчинился и остановился рядом с ней в овражке между двумя невысокими холмиками.
– Ну? – спросил я.
– Вынь меч и воткни его в землю, – серьезно потребовала она. – Представь, что вонзаешь его в живот человека.
Я осторожно посмотрел на землю, потом на Дел.
– И что должно случиться?
– Ничего, – процедила Дел. – Вообще ничего не случится, и ты поймешь, что все твои чувства – ерунда.
Я вздохнул.
– Хорошо. Так и сделаем, баска… но поверь слову мужчины…
– Я поверю слову меча.
Я мрачно взглянул на нее. Она совершенно намеренно говорила что-то невразумительное, стараясь разозлить меня (это всегда срабатывает). Но на этот раз я решил не поддаваться. Я вынул из ножен мертвый меч Терона и воткнул клинок в землю.
Ничего не случилось.
– Ну вот, – кивнула Дел, – теперь ты понимаешь…
Конечно я понимал, пока был в состоянии соображать. А потом земля вокруг нас взлетела в небо.
На один безумный момент мне захотелось громко расхохотаться. Мне захотелось ткнуть ее в это физиономией и громко кричать, что я был прав.
Но я этого не сделал. Я был слишком занят, пытаясь нормально дышать.
Наконец глаза перестали слезиться, в ушах уже не звенело, я смог вздохнуть полной грудью и сел. Выплюнул грязь. Чихнул. Стряхнул травинки с волос. Вгляделся в едкий дым и увидел, что Дел занимается тем же. Она не пострадала, а значит я мог безнаказанно злорадствовать.
Только мне этого почему-то уже не хотелось.
Меч стоял между нами. Взрыв, который бросил нас на землю, не коснулся его. Трава вокруг меча была выжжена, но клинок остался чист. От него исходило пурпурное сияние.
Я медленно поднялся, стряхнул грязь и пепел с бурнуса.
– Да, – небрежно сказал я, – пора мне искать новый меч.
Дел еще сидела. Она не сводила глаз с горящего клинка. На ее лице читались изумление, неверие и полная растерянность. Морщинка между бровей стала глубже, когда она нахмурилась сильнее.
– Этого не должно было случиться. Терон мертв, – сообщила она сама себе.
– Теперь-то ты мне веришь?
Она даже не посмотрела на меня.
– Дотронься до него, Тигр.
У меня отвисла челюсть.
– Дотронуться? Мне дотронуться до этого? После того, что эта штука сделала? Баска, у тебя песчаная болезнь. Мы оставим ее здесь и пусть она такими взрывами приветствует каждого проходящего мимо дурака.
Дел покачала головой.
– Мы не можем так поступить. Это яватма, она сделана для конкретного человека. Меч нельзя оставить здесь, он будет обесчещен. Мы должны отвезти его в Стаал-Уста и он будет с подобающими почестями похоронен в Стаал-Кутра.
Она сыпала незнакомыми названиями и следовало бы выяснить, что они означают, но моя голова была занята другим.
– Аиды, Дел, эта штука нас чуть не убила.
– Нет, – мягко сказала она, – я так не думаю, – она пожевала нижнюю губу и перевела взгляд с меча на меня. Дважды. Потом еще раз. Задумчиво, внимательно, словно она обнаружила что-то новое и совершенно неожиданное. А потом Дел улыбнулась, как улыбаются люди, нашедшие ответ на сложную загадку, и засмеялась, будто то, до чего она додумалась, отвечало на главный вопрос.
– Ребенок может пройти там, где не пройдет мужчина, – фраза оборвалась, но сияние в глазах осталось. – Может, несмотря ни на что, я еще смогу выиграть.
– Дел…
Но она резко вскочила с земли, игнорируя начало моего вопроса, и показала на меч.
– Я клянусь, ты можешь коснуться его. Ты можешь использовать его. Это самый обычный меч.
Я осторожно напомнил:
– Что-то подобное ты уже говорила.
Она поджала губы и отвернулась.
– Да, говорила. Все правильно. И повторяю: я тебе обещаю…
– Тогда почему он сияет?
– Потому что каким-то образом ты вызвал его к жизни. Не совсем – ты не знаком с ритуалами – но ты умудрился коснуться души, заключенной в мече, – Дел пожала плечами. – О многом я не могу тебе рассказать, потому что ты не истойя. Есть секреты, Тигр, которые знает только ан-кайдин.
– И ты.
– Да, – согласилась она, – я знаю. Но я танцор меча, а не кайдин. Я не могу раскрыть их тебе.
– Тогда сама эту штуку и вытаскивай.
Дел вздохнула.
– Не могу. Ты вызвал его к жизни, Тигр. Не полностью, не достаточно, чтобы он служил тебе так, как служил Терону, но достаточно, чтобы теперь он понимал разницу между нами, – она кивнула головой налево, на рукоять Бореал. – До того, как ты узнал ее имя, ты не мог безнаказанно ее коснуться. Теперь и я не могу коснуться меча Терона.
– Но и я не могу. Я знаю имя этого трижды проклятого клинка не лучше тебя.
Дел широко улыбнулась.
– Очевидно ему или ей на это наплевать.
– Ему или ей, – мрачно пробормотал я и отвернулся от них обоих.
Дел ждала, пока я ловил жеребца, который удрал подальше от взрыва, и садился в седло.
– Ты – Песчаный Тигр, – мягко сказала она. – Как ты будешь жить без меча?
Она знала, эта Делила, как воззвать к моей гордости в дополнение в мужскому достоинству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53