– Ты должна придерживаться Северных обычаев, а я… это я.
– Тигр…
– Ни к чему хорошему это не приведет, – отрезал я. – Ты не можешь сделать из меня то, чем я не являюсь, и я не могу вытащить из тебя то, чего в тебе нет. Как ты отреагируешь, если я потребую от тебя бросить меч, заниматься моим домом и прятаться за Южную вуаль?
Дел застыла.
– Танец мечей и домашнее хозяйство нельзя сравнивать.
– Разве? Танец – мужская работа, дом – женская, – я помолчал и добавил: – Обычно.
– Ты ничего не понимаешь.
«Вечная женская защита», – подумал я, но сообщать об этом Дел не стал.
– Может и нет, – согласился я. – Но я понял, что с того момента, как мы пересекли границу, ты ведешь себя смешно.
Лицо Дел покрывали грязные пятна. Мне пришло в голову, что такая нежная кожа должна требовать большой заботы.
– На мне лежат обязательства.
– У всех они есть, Дел.
– А что касается смешного поведения, то посмотри на себя. Особенно в последнее время.
Я погладил шрамы.
– Ну да… последнее время все идет как-то не так. Я не знаю, в чем дело, но вокруг меня те же шипы, что и раньше.
Дел вскинула брови.
– Шипы?
– Я не знаю, как это объяснить. Просто все идет не так, как надо, – я махнул рукой. – Так мы будем искать наш лагерь?
Дел хотела что-то сказать, но передумала и, резко повернувшись, пошла дальше. Я следовал за ней степенно, волоча за повод гнедого.
Лагерь был как лагерь. Был знакомый полог, хотя и без повозки, к которой его можно было бы привесить, знакомые одеяла и костер. Адара сидела на корточках у кольца камней, помешивая в котелке что-то, по запаху напоминавшее тушеное мясо. Киприана помогала матери, разливая по чашкам чай. Массоу, с чашкой в руках, сидел на одеяле и сердито смотрел на жеребца. Наш лагерь втиснулся между дорогой и огромным количеством беспорядочно стоящих повозок. Я понял, что Дел не заботилась о выборе места, уже утром мы собирались уехать. Я отвел в сторону своенравного жеребца, чтобы не раздражать мальчика, и, обнаружив полянку, где трава не была еще примята колесами, ботинками и подковами, оставил там гнедого пастись.
Дел следовала за мной.
– Кимри всегда праздник. Всю ночь люди будут петь и танцевать.
Вот так она извиняется, подумал я.
Я похлопал жеребца по плечу.
– Люблю праздники, но не умею ни петь, ни танцевать.
– Ты танцуешь в круге.
– Это разные вещи.
– Я никогда не слышала, чтобы ты пел. Может у тебя неплохо получится.
Я чуть не расхохотался.
– Баска, ты когда-нибудь слышала ослиный рев?
Она искренне удивилась.
– Какой рев?
– Не какой, а чей. Осла. Это такое животное, таскает тяжести на Юге,
– я улыбнулся. – Не отличается музыкальным голосом.
– Я никогда его не слышала.
– И меня тоже не захочешь слушать.
Она нахмурилась.
– А ты когда-нибудь пытался петь?
– Не пытался и не буду.
Дел покачала головой.
– Танцору меча нужно петь.
– Пустая трата дыхания, баска.
– Не пустая, если хочешь выиграть.
– Я прекрасно делаю свое дело не создавая лишнего шума, – я убрал ногу с кустика травы, который жеребец непременно хотел выдернуть, и повернулся к лагерю. – Из-за того, что ты поешь…
Она схватила меня за руку.
– Тигр, смотри…
Я посмотрел. Ничего особенного я не увидел: три всадника приближались к месту кимри, а навстречу им шел мужчина. Светловолосый человек с длинными косами.
– Гаррод, – сказал я. – Ну и что? Он продает лошадей.
Пальцы Дел впились в мое предплечье.
– Эти люди, Тигр… я знаю их. Это люди Аджани.
Я оттащил ее назад, прежде чем она успела сделать второй шаг к дороге.
– Дел, подожди.
– Я знаю их, Тигр.
– Ты уверена?
– Да.
– И что ты собираешься делать? Разбушеваться там и вызвать их на танец?
Она попыталась вырваться. Я не выпустил.
– Тигр… ты не понимаешь…
– Понимаю. И еще понимаю, что сейчас не самое подходящее время бросать им вызов.
Она перестала бороться. Щеки заливал румянец.
– А когда будет подходящее время?
– Может быть утром, если ты настаиваешь. Последние две недели мы занимались только тем, что лазили по пригоркам, баска… Почему, в конце концов, одну ночь не поспать как следует? Они никуда не денутся, Гаррод тоже. Если он с ними знаком, может он знает и Аджани. Если нет, они просто хотят купить у него лошадей.
– У них уже есть лошади, Тигр.
– Прежде чем проткнуть его твоим мечом, я думаю, нужно его хотя бы расспросить.
– Тогда давай спросим его прямо сейчас.
– Давай не будем, – я снова потащил ее назад. – Дел, я тебе помогу, если ты подождешь до утра.
– Утром нам нужно уезжать.
– А перед этим найти лошадь и повозку, – я мотнул головой в направлении Адары и ее детей. – Это наша последняя ночь вместе, баска… Думаю, им хотелось бы провести ее не любуясь лужами крови в круге.
Дел скрипнула зубами.
– Ты сентиментальный дурак.
Я крепче сжал ее руку.
– Это лучше, чем просто дура, каковой в данный момент являешься ты.
– Я должна получить кровный долг, – яростно зашипела она. – Каждый из них должен десятикратно заплатить за то, что сделал с моей семьей. А если ты думаешь, что я позволю им уехать с кимри и не вызову их в круг, значит у тебя вообще нет мозгов.
– А если они откажутся? – я отпустил ее и увидел красные следы от моих пальцев на ее руке. – Скорее всего так и будет, Дел. Они ведь Южане. Они не воспримут приглашение всерьез, а вот как только ты отвернешься, они разрежут тебя на куски. У них нет чести, Дел, и из-за этого ты умрешь.
– Перед этим я найду Аджани.
Что-то внутри меня сжалось.
– Я не хочу, чтобы ты погибла, Дел.
Солнце почти скрылось за горами. Угасающий свет смягчил черты лица Дел и мне показалось, что я заметил на ее лице что-то более обнадеживающее, чем прежний гнев. С минуту она смотрела мне в глаза, а потом глубоко вздохнула.
– Я тоже не хочу.
– Тогда давай сделаем так, чтобы этого не случилось.
Всадники исчезли. Не было видно и Гаррода.
– И давай что-нибудь поедим.
Дел пошла к костру.
Мясо было неплохим, хотя я бы предпочел съесть его в более приятной компании. Адара погрузилась в уныние и лишь изредка вставляла фразу в разговор. Массоу пребывал в дурном настроении. Дел попыталась его развеселить, он немного оттаял, но обиды не скрывал, словно хотел обвинить меня во враждебности жеребца.
Ну что ж, может мои чувства и передались жеребцу.
Киприана вела себя иначе. Когда она улыбнулась нам, ее глаза странно блестели, время от времени она трогала у шеи вырез ее туники. Киприана прислуживала мне вместо матери и подкладывала мясо, пока я не попросил ее остановиться. Мою миску она трижды наполняла до краев.
Дел, конечно, все замечала, криво улыбалась, но ничего не говорила. С одной стороны, приятно было знать, что мне не придется скандалить с обиженной ревнивой женщиной. С другой стороны, мне бы доставило удовольствие видеть ревность Дел. Но Дел умело скрывала свои мучения или просто считала, что Киприана не стоит внимания, как соперница.
Хотя мне стало совершенно ясно, что Киприана этого стоила.
После ужина я отправился к жеребцу, гнедой слишком расшумелся. Он пританцовывал, бил копытами, рыл землю и фыркал, поднимая верхнюю губу, чтобы показать большие желтые зубы. Я решил, что где-то рядом стоит кобыла в охоте, а гнедому много не нужно, чтобы завестись.
Я успокаивал жеребца как мог, но его совершенно не интересовали ни мои слова, ни дружеское похлопывание. Я попытался почесать его под челюстью, обычно при этом морда гнедого сразу принимала глупое, довольное выражение. На этот раз на жалкую попытку он ответил возмущенным фырканьем и мне пришлось снова стирать слюну с лица.
– Прекрасно, – буркнул я, – стой здесь и дуйся. Не поведу я тебя ни к какой кобыле, как бы ты ни просил.
Обрисовавшись в свете костра, у меня за спиной появилась Киприана. Уже стемнело и кимри окутали дым, свет, запах еды и выпивки.
– Тигр?
Жеребец оскалил зубы. Я отпихнул его нос от девочки.
– Не пройдешься со мной?
Аиды. Вот аиды.
– Не далеко, – сказала она. – Просто отойдем отсюда, – рукой она махнула куда-то за жеребца.
Она еще ребенок, сказал я себе. Чего ты боишься?
Ничего. Ничего серьезного. Я еще не знал, чего она хочет, хотя боялся, что предчувствие меня не обманывает. Часть меня уговаривала спасаясь сказать «нет», другая часть насмехалась над трусостью.
Но я никогда не имел дело с пятнадцатилетними девочками. Все женщины, которых я знал, были гораздо старше.
Я замучился выискивать повод для отказа и, отчаявшись найти, согласился пройтись.
Мы оставили позади жеребца, яростно роющего ямы в земле. Плечом к плечу мы вышли из света нашего костра в сияние костров других лагерей. Где-то гремели барабаны, визжали трещотки, надрывались деревянные дудочки. Я подумал, что Киприана предпочла бы пойти потанцевать, а не бродить со мной, и сказал ей об этом.
Она пожала плечами.
– Я хочу побыть с тобой.
Аиды.
– Ты и так была со мной последние две недели.
Она шла, сложив на груди руки и опустив голову. Светлые волосы упали вперед и скрывали лицо.
– Я хотела побыть с ТОБОЙ.
Я вздохнул.
– Киприана…
Она остановилась, мотнула головой, откидывая волосы с лица, и взглянула на меня.
– Я смущаюсь, – сказала она. – Со мной происходит что-то, чего я не понимаю, а спросить не у кого, – она снова пожала плечами, стиснув руки. – Мой отец мертв. Массоу слишком молод. Нет никого, кроме тебя.
Аиды.
Я глубоко вздохнул, пытаясь потянуть время и придумать ответ.
– Я думаю…
– Сегодня на меня смотрели мужчины, – продолжила она. – Они смотрели на меня и провожали глазами. И они говорили, кое-кто из них такое… – она взглянула мне в глаза, спокойно ожидая объяснения.
– Может быть тебе лучше поговорить с твоей матерью? – я обрадовался, что нашел лазейку.
Киприана покачала головой.
– Она слишком устала. Она не будет слушать.
– А как насчет Дел?
Голубые глаза расширились.
– Дел не поймет.
Я нахмурился.
– Почему? Она женщина. Она все об этом знает.
Несколько секунд Киприана выискивала правильные слова.
– Потому что, – наконец сказала она, – ее заботит только меч и танец мечей.
Я не совсем глуп, когда дело доходит до женщин. Я узнаю ревность по звуку, по особому запаху.
– Киприана, – твердо начал я, – если бы ты прошла через все, что случилось с Дел, и научилась жить свободной в мире мужчин независимо от того, чего бы тебе это стоило, ты бы имела право сказать что-то подобное. Но ты слишком молода и невинна, чтобы понять жизнь Дел, поэтому не стоит тебе ее судить.
Но девочку было не остановить.
– Они смотрели на меня, – повторила она. – Один дал мне это.
Она вытащила что-то из-под шерстяной туники, какое-то ожерелье: бусинки или камешки нанизанные на шнурок. Камешки были темными и бесформенными, ремешок завязывался узелком.
– И ты взяла? – мое удивление выразить словами я не мог.
Смутившись, она пожала плечами.
– Он сказал, что я должна это взять, что я достаточно симпатичная, чтобы носить это… – она робко улыбнулась, а глаза засияли. – Я симпатичная, Тигр?
Аиды, аиды, аиды.
– Будешь симпатичной, – я путался в словах. – Но думаю тебе не стоит принимать подарки от незнакомых мужчин.
– Я буду принимать подарки только от тебя, – она подошла поближе. – Даже ты смотришь на меня, Тигр, я заметила. Я видела как ты провожаешь меня глазами и как ты смотришь на Дел. Ты будто сравниваешь нас: искушенная в жизни женщина и нежная девочка, – от Киприаны пахло мускусом и лавандой, она подошла совсем близко, шепча: – Я нежнее и моложе чем Дел, и я никогда не убивала людей.
Жеребец взвизгнул. Пальцы потянулись и зарылись в мои волосы. Я отступил, поймал ее за запястья и понял, что у юной Киприаны сила взрослой женщины, которая решила добиться мужчины.
– Киприана… нет, – я оттолкнул ее руки, оттолкнул ее саму чуть грубее чем намеревался и почувствовал, что тело снова заломило. – Что-то не так, – сказал я. Волоски на коже вставали дыбом. – Что-то не так.
Вокруг нас играла музыка. Люди танцевали, смеялись, пели.
– Тигр…
Я поежился.
– Аиды, что же это… – я не задумываясь обхватил рукоять меча и выхватил клинок из ножен. Киприана отошла на шаг, сжимая ожерелье.
Жеребец снова взвизгнул и еще яростнее начал копать землю. Что бы это ни было, гнедой не хуже меня чувствовал его приближение.
Огни костров засверкали на обнаженном клинке. Руны то вспыхивали, то угасали, пока я поворачивался из стороны в сторону.
Киприана протянула руку и коснулась стали.
– Его нельзя трогать, – рявкнул я, – ты же знаешь.
– Разве? – пальцы прижались к острию. – Это меч силы.
– Когда-то был им, – рассеянно подтвердил я. – Теперь нет. Человек, который напоил его, мертв.
– Ты убил его.
– Да, – отрезал я, чувствуя как ломит все тело. – Аиды, я знаю, что оно здесь…
– Я тоже знаю, – сказала она. – Оно здесь, в мече… и хочет освободиться.
Я осторожно отвел клинок от руки Киприаны. Терон мертв и похоронен в Южном песке, Пенджа очистила его кости от плоти, в мече не осталось жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53