– Жа-хай, – отчетливо произнес он, а потом, словно вспомнив, что Электра не понимает Древнего Языка, начал переводить каждое слово. – Жа-хай – прими.
Чэйсули и халла шансу, – он остановился. – Шансу, меихаана – мир. Мир Чэйсули да пребудет с тобой…
– Я плюю на твой мир!.. – Электра задохнулась, по ее телу снова прошла судорога.
Потом Финн вошел в нее. Я увидел его отстраненное лицо, глаза, как-то сразу вдруг ставшие пустыми – и понял, что он собирает силу своей магии.
Невольно я вспомнил о подземелье и выжидающей пропасти: вернулись те ощущения, которые я испытывал там. Холодок пробежал по моей спине, заставляя подниматься дыбом волоски на коже, меня передернуло – теперь я еще более восхищался их магией и страшился ее, чем прежде. Хотя Чэйсули и называли себя людьми, я вдруг понял, что это не так. Они были большим, много большим…
Финн вздрогнул. Он закрыл глаза – потом внезапно широко распахнулись, голова качнулась вперед, словно он погрузился в сон а потом мгновенно проснулся. Желтые глаза наполнились глубокой чернотой – и я внезапно понял, что что-то не так. Он был – другим. Тело его словно бы окаменело, шрам резко выделялся на мертвенно-бледном лице.
Электра закричала – и закричал Финн.
Я услышал глухое рычание. Сторр ворвался в комнату, проскочив мимо женщин.
Я слышал визг, слышал крики, слышал, как Электра шипит сквозь зубы какие-то солиндские ругательства. Я слышал рычание, становившееся все громче
– о боги, Сторр – Сторр в комнате…
Финн был бледнее смерти, губы его посерели. Я положил руку на его плечо и почувствовал под пальцами напряженно окаменевшие мускулы. Он снова дернулся и вдруг затрясся, словно в приступе падучей. Рот его был открыт, почерневший язык медленно заворачивался в глубину гортани.
И тут я понял, что это Электра держит его, и он не может вырваться из ее рук.
Я схватил их обоих за запястья и рванул, что было сил, пытаясь разъединить руки. Сперва у меня ничего не вышло: Электра впилась ногтями в руку Финна так, что выступила кровь – почему-то не алая, а темная и густая. Потом я все же разомкнул мертвую хватку женщины, освободив Финна – но он перестал быть тем Финном, которого я знал. Он упал, все еще дрожа, его глаза закатились так, что были видны только белки. Сначала я подумал, что он без сознания, но потом обнаружил, что ошибся.
Глаза Финна снова закрылись – открылись – я, наконец, увидел привычную желтизну радужки. Но желтизны этой было слишком много: его зрачки сжались в точку. Он был похож на хищного ночного зверя.
Он зарычал. Не Сторр – Финн. Звук вырывался из человеческого горла – но ничего человеческого в нем не было.
Я поймал его за плечи, когда он попытался подняться, и швырнул об стену.
Не было сомнений в том, кто станет его жертвой. Одна его рука была протянута к Электре, пальцы скрючены, как когти.
– Финн…
Все его мускулы напряглись – я чувствовал чудовищную силу, но даже она была слабее, чем мой страх. Я все еще как-то удерживал его, прижимая к стене: знал, что если отпущу его, он убьет ее на месте.
Он выгнулся – выпрямился – его жесткие пальцы сжали мою правую руку, пытаясь оттолкнуть ее – я придавил его горло локтем, рык захлебнулся, но я видел на лице Финна все то же хищное выражение. Белые зубы оскалились человеческие зубы, губы все еще были бескровными, но язык приобрел нормальный цвет.
Я стиснул зубы и снова надавил локтем ему на горло, молясь о том, чтобы удержать его.
– Финн…
И тут наваждение оборвалось так же внезапно, как и нахлынуло на него.
Тело Финна обмякло. Он не упал – я поддерживал его, но его голова безвольно моталась, я увидел, что он до крови прикусил губу. Мне казалось, он теряет сознание, но его власть над собой была столь велика, что этого не произошло, и когда Сторр пробрался мимо меня к своему лиир, я увидел, как взгляд Чэйсули становится осмысленным.
Финн заставил себя приподняться. Его голова ударилась об стену. Он со свистом втянул в легкие воздух и задержал дыхание, изо рта у него текла кровь.
Он нахмурился, словно бы в смущении, его тело снова охватила дрожь, но он справился с собой. С усилием выпрямился, царапнув браслетами лиир камень стены.
Белые зубы обнажились снова – на этот раз в гримасе потрясения и боли.
– Финн..?
Он произнес на выдохе всего одно слово, но я не смог ею разобрать слишком невнятно он говорил. Просто звук, почти вздох, но когда Финн произнес его, краски жизни вновь вернулись в его лицо. Я понимал, что он уже может встать, но не позволил ему этого.
– Тинстар… – хриплый потрясенный шепот, – Тинстар… здесь…
Женщины сгрудились подле ложа, я понял, что необходимо вывести Финна из комнаты. Электра кричала в муках, охваченная страхом, тело ее билось в родовых схватках. Я подтащил Финна к дверям и вытолкнул его в коридор, Сторр, с рычанием топорщивший шерсть на загривке, шел следом на негнущихся лапах.
Финн навряд ли заметил, что я прислонил его к стене. Он двигался как пьяный – расслабленно, утратив красоту и точность движений. Не Финн – вовсе не Финн…
– Тинстар… – снова прохрипел он, – Тинстар… здесь…
Я притиснул его к стене, крепко держа за отвороты куртки:
– Боги, ты знаешь, что ты сделал? Финн… Если бы я отнял руки, он упал бы. Я прочел это в его глазах.
– Тинстар… – он повторял это снова и снова, – Кэриллон – это был Тинстар…
– Не здесь! – заорал на него я. – Этого не могло быть! Ты хотел убить Электру!
Он коснулся руками своего лица – я увидел, как они дрожат, зарылся пальцами в волосы, отбросил их со лба – шрам, пересекавший щеку, казался яркой повязкой на лице.
– Он – был – здесь…
Он произнес это раздельно, выговаривал слова звуки с болезненной тщательностью пьяницы – или человека в состоянии глубокого потрясения.
Отрывистый гневный голос с тенью страха – такого я никогда не слышал от Финна.
– Тинстар расставил ловушку…
– Довольно о Тинстаре! – крикнул я и внезапно замолчал, словно кто-то заткнул мне рот. Из комнаты донесся требовательный крик младенца и воркование женщин. Внезапно я всей душой пожелал быть там, а не здесь, но при этом я сознавал, что нужен Финну. Сейчас я был нужен ему.
– Отдохни, – отрывисто бросил я. – Съешь что-нибудь – выпей чего-нибудь!
Идти можешь? Так иди… иначе мне придется унести тебя отсюда.
Я отнял руки. Финн прислонился к стене, скрестив ноги. Он выглядел растерянным, рассерженным. – и явно совершенно ничего не понимал.
– Финн, – беспомощно спросил я, – ты идешь? Он оттолкнулся от стены, покачнулся и опустился на колени. Одно безумное мгновение мне казалось – он на коленях просит прощения, но это было не так. Я подумал, что он молится – это было не так. Он просто сгреб в охапку Сторра и обнял его – так крепко, как только мог.
Его глаза были закрыты. Я понял, что он испытывал слишком личные чувства, чтобы поделиться ими с кем-нибудь – даже со мной. Может быть, особенно со мной.
Я так и оставил их – волка и человека – и вошел в комнату, чтобы увидеть своего ребенка.
Одна из женщин поспешно заворачивала младенца в простыню и вытирала его лицо. Закончив, она передала его мне. Они все были из Солинды, эти женщины, но я был их королем – и останусь им, пока у меня не будет второго сына.
Я посмотрел на их лица – и понял, что у меня нет ни одного.
– Девочка, господин мой Мухаар, – прошептал кто-то на хомэйнском с сильным акцентом.
Я вгляделся в крохотное личико. В нем еще ничего нельзя было прочитать, оно было сморщенным, как печеное яблоко, – но я вдруг осознал, что эта девочка – мое дитя.
Кто не познает бессмертия, держа на руках своего ребенка? Внезапно то, что родилась дочь, а не сын, потеряло для меня всякое значение: будет и сын потом. Сейчас у меня родилась дочь – достаточно и этого.
Я медленно подошел к постели, бесконечно бережно и почтительно неся ребенка. Такой маленький, такой беспомощный – а я был таким большим – но не менее беспомощным. Внезапно то, что у меня вообще могла быть дочь, показалось чудом. Я опустился на колени подле ложа и показал Электре ее ребенка.
– Твой наследник, – прошептала она, и я понял, что она еще ничего не знает. Ей не успели сказать.
– Наша дочь, – мягко ответил я. Внезапно глаза Электры прояснились – и остекленели от ужаса:
– Ты хочешь сказать, что это девочка..?
– Принцесса, – сообщил я. – Электра, она очаровательная девчушка…
Вернее было сказать – я надеялся, что она станет такой.
– Придет время и для сыновей. Сейчас у нас есть дочь.
– Боги! – воскликнула она, – Вся эта боль – ради девочки? Не сын для престола Хомейны – или для трона Солинды… – слезы усталости покатились ее по щекам. – Как же мне сдержать свое слово? Эти роды едва не убили меня…
Я жестом приказал одной из женщин забрать у меня малышку. Потом подхватил Электру под плечи одной рукой, словно она была ребенком, которого нужно убаюкать.
– Электра, успокойся. Не нужно спешить. У нас есть дочь – будут и сыновья, но не завтра же. Успокойся. Я не хочу, чтобы ты горевала из-за того, что родила девочку.
– Девочка, – повторила она, – На что годна девчонка – разве что замуж ее выдать! Я хотела сына!.. Я опустил ее на подушки и укутал в покрывало:
– Спи. Я приду позже. Нужно сообщить новость – и найти Финна… – я остановился. Не стоило говорить ей о Финне. Не теперь.
Но Электра уже спала. Я отбросил влажные волосы с ее лба, снова взглянул на спящую девочку и вышел, чтобы объявить новость.
Вскоре раздались приветственные крики, забили колокола. Слуги поздравляли меня и желали счастья. Кто-то сунул мне в руку кубок вина, пока я шел по коридору к комнатам Финна. Лица передо мной расплывались, сливались – я не смог бы сейчас узнать никого. Теперь у меня была дочь – но была и проблема.
Финна не было в его апартаментах. Не было его и на кухне, где повара и поварята кланялись, пораженные тем, что среди них появился их Мухаар. Я спросил о Финне, узнал, что он не заходил, и снова вышел.
Наконец, меня разыскал Лахлэн: он был очень серьезен и озабочен. Леди в его руках не было, зато с ним была моя сестра. Сперва я думал, что они пришли с пожеланиями счастья, оказалось, у них были новости о Финне.
– Он забрал волка и ушел, – тихо сообщил Лахлэн. – Коня не взял.
– Облик лиир, – угрюмо сказал я.
– Он был… странным, – Торри была бледна. – Он не был самим собой. И не отвечал на наши вопросы, – она сделала беспомощный жест. – Лахлэн играл для меня на своей Леди. Я увидела, как вошел Финн. Он… скверно выглядел. Он сказал, что должен уйти.
– Уйти! – у меня сжалось сердце. – Куда?
– В Обитель, – ответил мне Лахлэн. – Он сказал, что ему нужно очиститься после чего-то, что он сделал. Он сказал также, чтобы ты не посылал за ним и сам не ехал следом…
Арфист бросил короткий взгляд на Торри. – Он сказал, что это дело Чэйсули, и что клановые узы иногда бывают превыше всех прочих. Внезапно я ощутил дурноту:
– Да. Но он лишь изредка вспоминал о них… – я остановился, вспомнив звериный дикий взгляд и утробное рычание Финна. – Он говорил, сколько пробудет в Обители?
У Торри были испуганные глаза:
– Он говорил, что длительность очищения зависит от тяжести нанесенного оскорбления – а оскорбление было тяжелым, – ее тонкая рука легла на горло. Кэриллон… что он сделал?
– Пытался убить королеву, – мне показалось, что эти слова произнес кто-то другой. Я видел их потрясенные глаза.
– Боги! – выдохнул я, – Я должен отправиться за ним! Вы не видели, каким он был…
Я шагнул к двери – и чуть не сбил с ног Роуэна.
– Мой господин! – он схватил меня за руку. – Подожди…
– Не могу, – я высвободил руку и хотел пройти, но он снова остановил меня.
– Роуэн…
– Мой господин, вести из Солинды, – настаивал он. – От Ройса, твоего регента в Лестре.
– Хорошо – нетерпеливо сказал я, – это может подождать? Я вернусь, как только смогу.
– Финн сказал, что ты не должен следовать за ним, – повторил Лахлэн. – Без сомнения, у него были на то причины…
– Кэриллон, – Роуэн оставил почтительные выражения и титулы, и я понял, что дело серьезное, – Тори Атвийский. Он снова готовит вторжение.
– В Солинду? – я уставился на него в изумлении.
– В Хомейну, мой господин – Роуэн выпустил мою руку, как только понял, что я не собираюсь уходить. Теперь я просто не мог уйти.
– Вести достигли Лестры, и Ройс немедленно прислал вестника. Ройс говорит, что есть еще время, но Торн не изменит своего решения. Мой господин… – он чуть помедлил. – Ему нужен ты. Ему нужна Хомейна. Это месть за смерть его отца и всех атвийцев, погибших в войне Беллэма. Посланник принес весть, – на его юном лице было многозначительное выражение. – Торн намеревается взять Хондарт…
– Хондарт! – взорвался я, – Ноги его не будет в хомейнском городе, пока я жив!
– Он собирается воспользоваться поддержкой Солинды, – Роуэн говорил теперь совсем тихо. – Они хотят пройти по суше через Солинду и на кораблях через Идрийский Океан, направляясь к Хондарту.
Я подумал о южном городе на берегу Идрийского Океана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52