– И вообще, мне эта затея нравится все меньше и меньше. Никакого посланника мы не дождемся. Разве что Черного тамплиера.
Жак после двух месяцев ожидания вполне разделял пессимизм своего приятеля. Он потянулся, поправил меч, с которым в последнее время не расставался даже во время прогулок по городу, и, оглядывая соседние столики, произнес:
– Может, еще чего-нибудь закажем, сир рыцарь, нам здесь еще долго силе… – Он осекся и, глядя в сторону Магистерской башни, вытаращил глаза.
На улице стояла непривычная для восточных ночей тишина, которую сегодня не нарушали ни крики вахтенных на кораблях, ни топот ног ночных прохожих, ни стрекотание неутомимых и вездесущих цикад. Робер проследил за взглядом приятеля и нахмурился. Там, у подножия башни, выросла огромная черная тень, вокруг которой едва различимыми росчерками метались летучие мыши.
– Черный тамплиер! – донесся в полной тишине сдавленный голос из-за соседнего столика. Там ужинали только недавно прибывшие в Акру овернские паломники, которые определенно за несколько дней пребывания на Святой Земле успели наслушаться местных баек…
– А вот это уже интересно, – пробормотал де Мерлан, не выявляя ни малейших признаков страха и удивления, – и не просто интересно, а ужасно интригующе. Сир рыцарь! Давненько не виделись. Какими судьбами?
– Привет, братья святогробцы! – разрушая чары, раздался громоподобный голос, и на веранду шагнул Недобитый Скальд. Темное платье, которое носила имперская гвардия, делало его действительно похожим на легендарное привидение.
При таком фамильярном именовании Жака и Робера перекосило, но они быстро справились с собой и изобразили на лицах приветливые улыбки. Глядя на криво ухмыляющегося Робера, Жак подумал, что тому намного лучше удавалось изображать жизнерадостность в день казни, чем сейчас. Оба они, конечно, были рады видеть старого боевого товарища, но трудно было признать удачным соседство капитана имперской гвардии именно здесь и сейчас.
– Действительно, сир! – произнес Жак, подвигаясь и освобождая гиганту место рядом с собой. – Никак не ожидали увидеть вас в такое время в таком месте.
– У меня в здешних местах есть небольшое дельце сегодня вечером, – заговорщицки ответил Скальд, опускаясь на лавку, которая под его весом обреченно заскрипела. – Ничего особенного, но нужно с одним человечком кое-что уладить…
Глядя на то, как на лице Робера фальшивое радушие сменяется на совершенно искреннее удивление, Жак понял, что выражение рыцаря в точности отражает его собственные чувства. «Так Недобитый Скальд и есть посланник? – обескураженно подумал он. – Но ведь гентский рыцарь служит императору! Хотя следует согласиться, что для тайного посланника со столь значительной миссией лучшего прикрытия и придумать трудно. Кто же заподозрит в знаменитом капитане королевского бальи тайного эмиссара далеких монголов? В этом случае его поездка к никейцам может многое объяснить. В голове не укладывается, что этот прямой и простодушный рубака на самом деле – прожженный политический интриган…»
– Что киснете, братья? – Не обращая ни малейшего внимания на замешательство друзей, Скальд хлопнул по столу и проорал: – Эй, хозяин! Волоки сюда вина, да сразу греческую большую амфору, чтобы десять раз не бегать!
Приказчики заметались по залу.
– Да мы, собственно, уже идти собирались, – извиняющимся тоном промямлил Жак. – В братстве порядки строгие…
– Да никто вас особо и не держит, – широко ухмыльнулся гигант, – у меня, скажу вам по секрету, у самого тут дело, можно сказать, государственной важности, жду посыльного от одной важной особы, – произнес Скальд, перейдя на шепот, от которого сотрясались тарелки за соседним столом.
Жак и Робер снова переглянулись. При этом рыцарь встопорщил усы и чуть заметно пожал плечами, словно говоря: «И чего только в жизни не бывает».
– Ну да ладно, жди своего посланца, сир рыцарь, а нам и вправду пора идти, – произнес Жак и пнул под столом уже было раскрывшего рот Робера. – Вот сейчас рассчитаемся и пойдем. Сир де Мерлан, ну-ка поройся в кошельке, какие там у тебя монеты имеются?
– С удовольствием, многоуважаемый брат, – произнес все понявший Робер голосом столь неискренним, что любому стало бы ясно – что-то здесь нечисто, и полез в поясной кошель, где среди динаров и дирхемов была упрятана половина монгольской тенге.
– Так быстро уходите… – огорчился Недобитый Скальд. В отличие от насквозь фальшивого голоса де Мерлана он, как показалось Жаку, говорил совершенно искренно. – Жаль, конечно. Ну, ничего не попишешь, служба есть служба.
– Вот кого не ожидал встретить в этой таверне, так это вас, друзья мои, – вдруг раздался со стороны входа знакомый, чуть грустный голос.
Жак обернулся и обомлел. К ним приближался, улыбаясь, мастер Григ.
– Ну вот, – пробормотал Робер, – похоже, вечер перестает быть томным. Сделаем так. Ты отвлечешь киликийца, а я тем временем со Скальдом знаками обменяюсь…
Появление вольного каменщика оказалось столь неожиданным, что Жак на некоторое время потерял способность к решительным действиям. Он молча наблюдал, как тот присаживается рядом с Робером и здоровается с Недобитым Скальдом.
– Я проездом из Яффы в Монфор, – пояснил он свое неожиданное присутствие. – На завтрашнее утро у меня назначена аудиенция у бальи, сеньора Томмазо. В патриархате мне сказали, что вы ужинаете где-то неподалеку от Магистерской башни. Должен сказать, шевалье де Мерлан, что у вас очень толковый и исполнительный слуга, вам с ним просто повезло. Вот, рассчитывая обнаружить вас обоих в одной из лучших городских таверн, я и пришел сюда. И как видите – не ошибся.
Чтобы не усугублять весьма двусмысленную ситуацию, друзья опрокинули по бокалу вина и разлили во второй раз. Из всех, кто присутствовал за столом, безмятежным выглядел один лишь киликиец.
– Вы позволите? – спросил мастер Григ, указывая на богато украшенную плеть, которую Недобитый Скальд принес собой и выложил на стол.
– Пожалуйста, уважаемый. – Скальд протянул свое орудие укрощения строптивых лошадей, которое ему было крайне необходимо, так как обычно лошадям очень не нравилось то, что их седок был тяжелее двух обычных людей.
Мастер Григ повертел плеть в руках и покачал головой:
– Такие вот подорожные выдает близким или доверенным людям никейский император Ватасий. – Он показал им обитую бронзой пятку, на которой было отчеканено изображение двуглавого орла.
– Ну и дела! – искренне удивился Недобитый Скальд. – А я-то думаю, почему все греки мне поклоны бьют, стоит на них плетью замахнуться. И в землях императора с меня ни один трактирщик ни разу плату не взял!
«Какой потрясающий лицедей! – восхищенно подумал Жак. – Такую плеть просто так не получишь – скорее всего, он состоит на тайной службе у греческого императора. Григ его этой плетью уличил, а он так изящно, даже глазом не моргнув, выкрутился из сложной ситуации. Без сомнения, это и есть посланник…»
Его размышления прервало появление совершенно неожиданного посетителя – у стола объявилась совсем молодая девушка в платье горничной, на котором красовались баронские гербы.
– Сир Макс, – чуть слышно прошелестела она на ухо Недобитому Скальду, который даже сидя был выше ее на полголовы, – вас ожидают в отеле Святого Георгия! – С этими словами на стол опустился благоухающий шелковый платок с вышитым на нем затейливым вензелем.
Лицо гиганта приобрело какое-то детское, мечтательное выражение. Затем он покраснел так, что это стало заметно даже при том скудном освещении, которое давала луна, и суетливо вскочил с места, чуть не перевернув тяжелый деревянный стол.
– Я должен вас покинуть, друзья! – зачастил он оправдывающейся скороговоркой. – Если понадоблюсь, пришлите слугу в королевский дворец. Но освобожусь я, похоже, не раньше чем послезавтра утром.
С этими словами гигант в сопровождении горничной скрылся в глубине улиц, оставив друзей в полном недоумении. Робер поднял со стола забытый Скальдом платок, расстелил его на столе и вгляделся в вышитый герб.
– Это знаки баронов трансиорданского Керака. Все понятно! – Рыцарь хлопнул рукой по столу. Трудно сказать, чего было больше в его взгляде – облегчения или разочарования.
– Ну и что, что баронский герб? – удивился Жак. – Какое он отношение имеет к нашему делу?
– Леди Мелизанда! Жена титульного сеньора Трансиордании. Именно она, а не муж, и является наследницей титула! Недавно этой сеньории, которая находится под властью сарацин, указом императора присвоен статус баннерета…
– Интересная история! – вмешался в разговор мастер Григ. – Трансиордания до-нашествия Саладина была одним из самых доходных фьефов в королевстве. Замок Керак возвышался над главной караванной дорогой на пути из Месопотамии в Египет, которая проходила по землям франкских сеньоров. Дань, которую они собирали, превосходила доход иерусалимской короны, а такие владетели, как Рено де Шатильон, и вовсе провозглашали себя независимыми от королевства князьями. Но при чем же тут ваш приятель?
– Допровозглашались… – буркнул Робер. – Сорок лет уже, как Трансиордания только на гербах рисуется да в титульных книгах числится. Земля эта под рукой сарацинских эмиров, а замок Керак полуразрушен и находится в полном запустении. Что касается Скальда – то здесь, увы, нет никакой загадки. Вы встречали баронессу Мелизанду?
– На последнем приеме в новом замке Яффы я, кажется, ее видел, – задумчиво произнес киликиец. – Это та, что на голову выше своего мужа, с формами, напоминающими тяжелый круглошпангоутный неф, которая грудью, словно корабельным тараном, легко раздвигала плотную толпу затянутых в доспехи рыцарей?
– Она самая, – ухмыльнулся рыцарь. – По всей Акре ходят слухи, один пуще другого. Если знаменитый плащ нашего гентского малютки, под которым как-то раз укрывался от ливня чуть не весь его эскадрон, попробовать затянуть ей на груди, боюсь, что его полы и близко не сойдутся. Говорят, что, когда она предается любовным утехам, живущие поблизости горожане выбегают посреди ночи на улицу с криками «Землетрясение!» Уже двоих благоверных спровадила на тот свет, а третий, нынешний новоиспеченный барон, говорят, уже одной ногой в могиле. Так вот, значит, какое дельце нашел себе на ночь глядя сир Недобитый Скальд. Что ж, такая дама сердца как раз ему под стать.
– Ваш сир Недобитый Скальд, оказывается, отнюдь не простак, – рассмеялся Григ. – Если начнется война и крестоносное войско возвратит королевству утраченные владения, бароны Трансиордании станут одними из самых богатых и влиятельных людей во всем крещеном мире.
– Барон, страдающий жестокой подагрой, как раз отправился в Рим вместе с посольством, которое местные нобили направили папе, – добавил Жак. – Стало быть, вот от кого ждал Скальд посланника! Точнее, посланницу. Что ж, воистину для него этот роман и есть дело государственной важности.
– Ну что ж, друзья, – мастер Григ глубоко вздохнул и поставил на стол опустошенный кубок, – рад был вас увидеть. Но, к величайшему сожалению, завтра предстоит очень тяжелый день, который мне нужно встретить с ясной головой. Речь идет ни много ни мало как о переговорах с королевским бальи об окончательной сумме оплаты, которая причитается моей гильдии. Так что, увы, но мне нужно идти.
– К сожалению, глубокоуважаемый мастер, – склонил голову в ответном поклоне Робер, – наше время тоже истекло. Сейчас мы рассчитаемся и отправимся в свои казармы.
Мастер Григ надел шляпу с большим черным пером и покинул таверну.
– А я ему чуть было монету не показал, – прошипел, рассчитываясь с подскочившим хозяином, достославным рыцарь, – то-то был бы конфуз.
– Ладно, – ответил Жак, – нам и впрямь больше здесь нечего ловить, сир Робер. Давай, как и в прошлое полнолуние, для очистки совести прогуляемся по молу до самой башни и будем возвращаться к себе.
На набережной, у лестницы, ведущей вниз к причалам, стоял, любуясь луной, мастер Григ.
– Вот, – он лучезарно улыбнулся, завидев друзей, – решил, перед тем как заснуть, немного подышать морским воздухом.
– Да мы, собственно, тоже решили перед уходом кости промять, – пряча глаза, ответил Робер.
– Ну, до свидания, друзья, – несколько неуверенно произнес мастер Григ.
– До свидания, мастер! – ответил де Мерлан, и в его голосе также ощущалась некоторая озадаченность.
Жак, на правах младшего, ограничился красноречивым молчанием. Они снова раскланялись и, не сговариваясь, все втроем стали спускаться вниз по лестнице. Вскоре Жак, Робер и мастер Григ стояли у самой воды. С этого места можно было двигаться только в четырех направлениях – направо и налево вдоль берега, назад, по лестнице, либо вперед, по молу, в направлении чернеющей Башни мух.
– Прощаемся? – натянуто поинтересовался мастер Григ.
– Прощаемся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Жак после двух месяцев ожидания вполне разделял пессимизм своего приятеля. Он потянулся, поправил меч, с которым в последнее время не расставался даже во время прогулок по городу, и, оглядывая соседние столики, произнес:
– Может, еще чего-нибудь закажем, сир рыцарь, нам здесь еще долго силе… – Он осекся и, глядя в сторону Магистерской башни, вытаращил глаза.
На улице стояла непривычная для восточных ночей тишина, которую сегодня не нарушали ни крики вахтенных на кораблях, ни топот ног ночных прохожих, ни стрекотание неутомимых и вездесущих цикад. Робер проследил за взглядом приятеля и нахмурился. Там, у подножия башни, выросла огромная черная тень, вокруг которой едва различимыми росчерками метались летучие мыши.
– Черный тамплиер! – донесся в полной тишине сдавленный голос из-за соседнего столика. Там ужинали только недавно прибывшие в Акру овернские паломники, которые определенно за несколько дней пребывания на Святой Земле успели наслушаться местных баек…
– А вот это уже интересно, – пробормотал де Мерлан, не выявляя ни малейших признаков страха и удивления, – и не просто интересно, а ужасно интригующе. Сир рыцарь! Давненько не виделись. Какими судьбами?
– Привет, братья святогробцы! – разрушая чары, раздался громоподобный голос, и на веранду шагнул Недобитый Скальд. Темное платье, которое носила имперская гвардия, делало его действительно похожим на легендарное привидение.
При таком фамильярном именовании Жака и Робера перекосило, но они быстро справились с собой и изобразили на лицах приветливые улыбки. Глядя на криво ухмыляющегося Робера, Жак подумал, что тому намного лучше удавалось изображать жизнерадостность в день казни, чем сейчас. Оба они, конечно, были рады видеть старого боевого товарища, но трудно было признать удачным соседство капитана имперской гвардии именно здесь и сейчас.
– Действительно, сир! – произнес Жак, подвигаясь и освобождая гиганту место рядом с собой. – Никак не ожидали увидеть вас в такое время в таком месте.
– У меня в здешних местах есть небольшое дельце сегодня вечером, – заговорщицки ответил Скальд, опускаясь на лавку, которая под его весом обреченно заскрипела. – Ничего особенного, но нужно с одним человечком кое-что уладить…
Глядя на то, как на лице Робера фальшивое радушие сменяется на совершенно искреннее удивление, Жак понял, что выражение рыцаря в точности отражает его собственные чувства. «Так Недобитый Скальд и есть посланник? – обескураженно подумал он. – Но ведь гентский рыцарь служит императору! Хотя следует согласиться, что для тайного посланника со столь значительной миссией лучшего прикрытия и придумать трудно. Кто же заподозрит в знаменитом капитане королевского бальи тайного эмиссара далеких монголов? В этом случае его поездка к никейцам может многое объяснить. В голове не укладывается, что этот прямой и простодушный рубака на самом деле – прожженный политический интриган…»
– Что киснете, братья? – Не обращая ни малейшего внимания на замешательство друзей, Скальд хлопнул по столу и проорал: – Эй, хозяин! Волоки сюда вина, да сразу греческую большую амфору, чтобы десять раз не бегать!
Приказчики заметались по залу.
– Да мы, собственно, уже идти собирались, – извиняющимся тоном промямлил Жак. – В братстве порядки строгие…
– Да никто вас особо и не держит, – широко ухмыльнулся гигант, – у меня, скажу вам по секрету, у самого тут дело, можно сказать, государственной важности, жду посыльного от одной важной особы, – произнес Скальд, перейдя на шепот, от которого сотрясались тарелки за соседним столом.
Жак и Робер снова переглянулись. При этом рыцарь встопорщил усы и чуть заметно пожал плечами, словно говоря: «И чего только в жизни не бывает».
– Ну да ладно, жди своего посланца, сир рыцарь, а нам и вправду пора идти, – произнес Жак и пнул под столом уже было раскрывшего рот Робера. – Вот сейчас рассчитаемся и пойдем. Сир де Мерлан, ну-ка поройся в кошельке, какие там у тебя монеты имеются?
– С удовольствием, многоуважаемый брат, – произнес все понявший Робер голосом столь неискренним, что любому стало бы ясно – что-то здесь нечисто, и полез в поясной кошель, где среди динаров и дирхемов была упрятана половина монгольской тенге.
– Так быстро уходите… – огорчился Недобитый Скальд. В отличие от насквозь фальшивого голоса де Мерлана он, как показалось Жаку, говорил совершенно искренно. – Жаль, конечно. Ну, ничего не попишешь, служба есть служба.
– Вот кого не ожидал встретить в этой таверне, так это вас, друзья мои, – вдруг раздался со стороны входа знакомый, чуть грустный голос.
Жак обернулся и обомлел. К ним приближался, улыбаясь, мастер Григ.
– Ну вот, – пробормотал Робер, – похоже, вечер перестает быть томным. Сделаем так. Ты отвлечешь киликийца, а я тем временем со Скальдом знаками обменяюсь…
Появление вольного каменщика оказалось столь неожиданным, что Жак на некоторое время потерял способность к решительным действиям. Он молча наблюдал, как тот присаживается рядом с Робером и здоровается с Недобитым Скальдом.
– Я проездом из Яффы в Монфор, – пояснил он свое неожиданное присутствие. – На завтрашнее утро у меня назначена аудиенция у бальи, сеньора Томмазо. В патриархате мне сказали, что вы ужинаете где-то неподалеку от Магистерской башни. Должен сказать, шевалье де Мерлан, что у вас очень толковый и исполнительный слуга, вам с ним просто повезло. Вот, рассчитывая обнаружить вас обоих в одной из лучших городских таверн, я и пришел сюда. И как видите – не ошибся.
Чтобы не усугублять весьма двусмысленную ситуацию, друзья опрокинули по бокалу вина и разлили во второй раз. Из всех, кто присутствовал за столом, безмятежным выглядел один лишь киликиец.
– Вы позволите? – спросил мастер Григ, указывая на богато украшенную плеть, которую Недобитый Скальд принес собой и выложил на стол.
– Пожалуйста, уважаемый. – Скальд протянул свое орудие укрощения строптивых лошадей, которое ему было крайне необходимо, так как обычно лошадям очень не нравилось то, что их седок был тяжелее двух обычных людей.
Мастер Григ повертел плеть в руках и покачал головой:
– Такие вот подорожные выдает близким или доверенным людям никейский император Ватасий. – Он показал им обитую бронзой пятку, на которой было отчеканено изображение двуглавого орла.
– Ну и дела! – искренне удивился Недобитый Скальд. – А я-то думаю, почему все греки мне поклоны бьют, стоит на них плетью замахнуться. И в землях императора с меня ни один трактирщик ни разу плату не взял!
«Какой потрясающий лицедей! – восхищенно подумал Жак. – Такую плеть просто так не получишь – скорее всего, он состоит на тайной службе у греческого императора. Григ его этой плетью уличил, а он так изящно, даже глазом не моргнув, выкрутился из сложной ситуации. Без сомнения, это и есть посланник…»
Его размышления прервало появление совершенно неожиданного посетителя – у стола объявилась совсем молодая девушка в платье горничной, на котором красовались баронские гербы.
– Сир Макс, – чуть слышно прошелестела она на ухо Недобитому Скальду, который даже сидя был выше ее на полголовы, – вас ожидают в отеле Святого Георгия! – С этими словами на стол опустился благоухающий шелковый платок с вышитым на нем затейливым вензелем.
Лицо гиганта приобрело какое-то детское, мечтательное выражение. Затем он покраснел так, что это стало заметно даже при том скудном освещении, которое давала луна, и суетливо вскочил с места, чуть не перевернув тяжелый деревянный стол.
– Я должен вас покинуть, друзья! – зачастил он оправдывающейся скороговоркой. – Если понадоблюсь, пришлите слугу в королевский дворец. Но освобожусь я, похоже, не раньше чем послезавтра утром.
С этими словами гигант в сопровождении горничной скрылся в глубине улиц, оставив друзей в полном недоумении. Робер поднял со стола забытый Скальдом платок, расстелил его на столе и вгляделся в вышитый герб.
– Это знаки баронов трансиорданского Керака. Все понятно! – Рыцарь хлопнул рукой по столу. Трудно сказать, чего было больше в его взгляде – облегчения или разочарования.
– Ну и что, что баронский герб? – удивился Жак. – Какое он отношение имеет к нашему делу?
– Леди Мелизанда! Жена титульного сеньора Трансиордании. Именно она, а не муж, и является наследницей титула! Недавно этой сеньории, которая находится под властью сарацин, указом императора присвоен статус баннерета…
– Интересная история! – вмешался в разговор мастер Григ. – Трансиордания до-нашествия Саладина была одним из самых доходных фьефов в королевстве. Замок Керак возвышался над главной караванной дорогой на пути из Месопотамии в Египет, которая проходила по землям франкских сеньоров. Дань, которую они собирали, превосходила доход иерусалимской короны, а такие владетели, как Рено де Шатильон, и вовсе провозглашали себя независимыми от королевства князьями. Но при чем же тут ваш приятель?
– Допровозглашались… – буркнул Робер. – Сорок лет уже, как Трансиордания только на гербах рисуется да в титульных книгах числится. Земля эта под рукой сарацинских эмиров, а замок Керак полуразрушен и находится в полном запустении. Что касается Скальда – то здесь, увы, нет никакой загадки. Вы встречали баронессу Мелизанду?
– На последнем приеме в новом замке Яффы я, кажется, ее видел, – задумчиво произнес киликиец. – Это та, что на голову выше своего мужа, с формами, напоминающими тяжелый круглошпангоутный неф, которая грудью, словно корабельным тараном, легко раздвигала плотную толпу затянутых в доспехи рыцарей?
– Она самая, – ухмыльнулся рыцарь. – По всей Акре ходят слухи, один пуще другого. Если знаменитый плащ нашего гентского малютки, под которым как-то раз укрывался от ливня чуть не весь его эскадрон, попробовать затянуть ей на груди, боюсь, что его полы и близко не сойдутся. Говорят, что, когда она предается любовным утехам, живущие поблизости горожане выбегают посреди ночи на улицу с криками «Землетрясение!» Уже двоих благоверных спровадила на тот свет, а третий, нынешний новоиспеченный барон, говорят, уже одной ногой в могиле. Так вот, значит, какое дельце нашел себе на ночь глядя сир Недобитый Скальд. Что ж, такая дама сердца как раз ему под стать.
– Ваш сир Недобитый Скальд, оказывается, отнюдь не простак, – рассмеялся Григ. – Если начнется война и крестоносное войско возвратит королевству утраченные владения, бароны Трансиордании станут одними из самых богатых и влиятельных людей во всем крещеном мире.
– Барон, страдающий жестокой подагрой, как раз отправился в Рим вместе с посольством, которое местные нобили направили папе, – добавил Жак. – Стало быть, вот от кого ждал Скальд посланника! Точнее, посланницу. Что ж, воистину для него этот роман и есть дело государственной важности.
– Ну что ж, друзья, – мастер Григ глубоко вздохнул и поставил на стол опустошенный кубок, – рад был вас увидеть. Но, к величайшему сожалению, завтра предстоит очень тяжелый день, который мне нужно встретить с ясной головой. Речь идет ни много ни мало как о переговорах с королевским бальи об окончательной сумме оплаты, которая причитается моей гильдии. Так что, увы, но мне нужно идти.
– К сожалению, глубокоуважаемый мастер, – склонил голову в ответном поклоне Робер, – наше время тоже истекло. Сейчас мы рассчитаемся и отправимся в свои казармы.
Мастер Григ надел шляпу с большим черным пером и покинул таверну.
– А я ему чуть было монету не показал, – прошипел, рассчитываясь с подскочившим хозяином, достославным рыцарь, – то-то был бы конфуз.
– Ладно, – ответил Жак, – нам и впрямь больше здесь нечего ловить, сир Робер. Давай, как и в прошлое полнолуние, для очистки совести прогуляемся по молу до самой башни и будем возвращаться к себе.
На набережной, у лестницы, ведущей вниз к причалам, стоял, любуясь луной, мастер Григ.
– Вот, – он лучезарно улыбнулся, завидев друзей, – решил, перед тем как заснуть, немного подышать морским воздухом.
– Да мы, собственно, тоже решили перед уходом кости промять, – пряча глаза, ответил Робер.
– Ну, до свидания, друзья, – несколько неуверенно произнес мастер Григ.
– До свидания, мастер! – ответил де Мерлан, и в его голосе также ощущалась некоторая озадаченность.
Жак, на правах младшего, ограничился красноречивым молчанием. Они снова раскланялись и, не сговариваясь, все втроем стали спускаться вниз по лестнице. Вскоре Жак, Робер и мастер Григ стояли у самой воды. С этого места можно было двигаться только в четырех направлениях – направо и налево вдоль берега, назад, по лестнице, либо вперед, по молу, в направлении чернеющей Башни мух.
– Прощаемся? – натянуто поинтересовался мастер Григ.
– Прощаемся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50