– Благодарю Вас за Вашу любезность и внимательное отношение. Могу лишь надеяться, что Общество Блюстителей отнесется к моему проекту благосклонно.
Сразу после ухода Арвардана вошел секретарь, растянув губы в своей холодной свирепой улыбке.
– Прекрасно. Вы очень хорошо провели разговор, Ваше Превосходительство.
– С чего он вдруг заговорил о Шекте? – мрачно спросил министр.
– Вы удивлены? Напрасно. Все идет как надо. Вы заметали – никаких бурных протестов, когда вы наложили вето на его проект? Разве так должен был вести себя истинный ученый, которому без видимой причины отказывают в том, к чему он стремится? Скорее это поведение актера, который рад поскорей отыграть свою роль. И опять – какое странное совпадение! Шварц совершает побег и направляется в Чику. А на следующий же день является Арвардан и, закинув сначала для виду удочку насчет экспедиции, мимоходом упоминает о Шекте.
– Но зачем, Балкис? По-моему, это неразумно.
– Вы слишком прямолинейны. Поставьте-ка себя на его место. Он ведь думает, что мы ни о чем не подозреваем, а смелость города берет. Он собирается к Шекту. Отлично! Почему бы не сказать об этом прямо? Он даже берет у вас рекомендательное письмо. Чем лучше доказать честность и невинность своих намерений? И тут выясняется еще кое-что. Возможно, Шварц обнаружил, что за ним следят. Возможно, он убил Наттера. Но он не успел предупредить остальных! Иначе вся комедия была бы разыграно по-другому. – Секретарь, прикрыв глаза, продолжал плести свою паутину. – Нельзя предугадать, сколько времени пройдет, пока отсутствие Шварца не покажется им подозрительным, но мы можем смело позволить Арвардану увидеться с Шектом. Возьмем их вместе, тогда им труднее будет отрицать очевидное.
– А сколько времени есть у нас? – спросил верховный министр.
– У нас гибкий график, а с тех пор, как мы раскрыли измену Шекта, там работают в три смены, и все идет хорошо. Ждем только, когда будут рассчитаны орбиты, – нас задерживает несовершенство наших компьютеров. Однако теперь это уже вопрос нескольких дней.
– Дней! – В голосе верховного министра звучало торжество, смешанное с ужасом.
– Дней! – повторил секретарь. – Но помните – достаточно одной бомбы за две секунды до начала операции, чтобы нас остановить. И остается период от одного до шести месяцев, когда могут быть предприняты репрессии. Так что полной безопасности у нас нет.
Несколько дней! А потом разразится самая невероятная наступательная война в истории Галактики, когда Земля атакует всю Империю.
У верховного министра слегка дрожали руки.
Арвардан снова сидел в стратоплане, обуреваемый мятежными мыслями. Ясное делo, нечего было и ожидать, что верховный министр со своими психопатами-подданными даст ему официальный доступ в радиоактивные зоны. Арвардан был готов к отказу и даже не очень сожалел о нем. Если бы его больше волновало разрешение верховного министра, он бы боролся упорнее.
Нет – и не надо. Он войдет туда без разрешения, прости его, Господи! Вооружит свой корабль и будет драться, если понадобится. Ему даже хотелось подраться.
Проклятые идиоты!
Кем они, собственно, себя возомнили?
Да-да, конечно, Они считают себя первыми людьми, жителями той самой планеты…
Хуже всего – Арвардан знал, что они правы.
Стратоплан поднимался в воздух, и Арвардана прижало к мягкой спинке кресла. Через чес он увидит Чику.
Не то чтобы он так жаждал ее увидеть, но синапсатор может оказаться очень ценным изобретением. Раз уж он оказался на Земле, надо извлечь из этого хоть какую-то пользу. Больше он сюда не вернется.
Что за дыра! Энниус был прав.
Но вот доктор Шект… Арвардан нащупал рекомендательное письмо – солидная бумага, ничего не скажешь.
И вдруг он выпрямился, точнее, попытался выпрямиться. Не пускала инерция, прижимавшая его к креслу, – машина продолжала стремиться вверх, и синеву неба сменял густой пурпур.
Арвардан вспомнил, как звали девушку. Пола Шект.
Как же он мог забыть? Арвардан сердился так, как будто его надули. Память сыграла с ним шутку, упрятав подальше фамилию девушки, а теперь уже поздно.
Но в глубине души он был рад.
Глава четырнадцатая
Вторая встреча
За два месяца, прошедшие с того дня, как шектовский синапсатор испробовали на Джозефе Шварце, физик сильно изменился. Не внешне – разве что еще чуть-чуть ссутулился и похудел. Изменилось его поведение – он стал отрешенным и боязливым, замкнулся в себе, избегал даже своих коллег и так неохотно выходил из этого состояния, что и слепой бы заметил. Только Поле изливал он душу, может быть, потому, что и она стала какой-то замкнутой в эти последние месяцы.
– Они за мной следят, – говорил он. – Я чувствую. Знаешь, что это за чувство? В институте недавно провели перестановку штатов и убрали как раз тех, кого я любил и кому доверял. Я ни минуты не бываю один – всегда кто-то рядом. Даже отчеты мне не дают писать.
Пола то сочувствовала ему, то смеялась над ним, повторяя:
– Да что у них есть против тебя? Пусть даже ты произвел эксперимент над Шварцем. Подумаешь, какое преступление. Тебя вызвали бы на ковер, вот и все.
Но Шект, похудевший, желтый, настаивал:
– Они не позволят мне жить. Мои Шестьдесят приближаются, и мне не позволят жить.
– После всего, что ты сделал? Чепуха!
– Я слишком много знаю, Пола, а они не верят мне.
– Что ты можешь знать?
В ту ночь он слишком устал, он жаждал снять с себя это бремя – и рассказал ей все. Сначала Пола не поверила, потом застыла на стуле, оцепенев от ужаса.
Назавтра она позвонила по общественному коммутатору с другого конца города в Дом правительства и, говоря через платок, спросила доктора Арвардана. Его не было в городе. Предполагали, что он в Бонэре, в шести тысячах миль от Чики. Впрочем, он не так уж строго придерживается своего маршрута. Да, его ожидают в Чике, но когда – точно неизвестно. Может быть, она оставит свои координаты? Они попробуют выяснить.
Пола отключилась и прижалась щекой к стеклянному колпаку, испытывая благодарность за то, что он холодный. В глазах стояли невыплаканные слезы разочарования.
Дура. Вот дура!
Он ей помог, а она наговорила ему горьких слов и прогнала его. Он навлек на себя нейрокнут – хорошо, что не хуже, защищая достоинство несчастной земляночки перед чужаком, и вот как она ему отплатила. Сто кредиток, которые она тогда отослала в Дом правительства, вернулись к ней без комментариев. У Полы был порыв найти его и извиниться, но она побоялась. Дом правительства существовал только для чужаков, как же она может явиться туда? Она и видела-то этот дом только издали.
Но теперь она бы пошла хоть во дворец самого прокуратора.
Только один Арвардан может помочь им. Чужак, умеющий говорить с землянами, как с равными. Она даже не догадывалась, что он чужак, пока он сам не сказал. Он такой внушительный и так уверен в себе. Он наверняка подскажет, что надо делать.
Должен же хоть кто-то знать выход из этой ситуации, иначе вся Галактика погибнет.
Конечно, многие чужаки это заслужили, но ведь, не все же? Как же женщины, дети, больные, старики? Как же добрые, хорошие люди? Такие, как Арвардан? Те, кто никогда и не слыхивал о Земле? Они ведь тоже люди. Такая страшная месть потопит какую угодно правоту (хотя дело Земли и правое) в море крови и гниющей плоти.
И вдруг, откуда ни возьмись, позвонил сам Арвардан.
– Не могу я ему это сказать, – сокрушался доктор Шект.
– Ты должен, – свирепо сказала Пола.
– Здесь? Это погубит нас обоих.
– Тогда где-нибудь еще. Предоставь это мне.
Ее сердце пело, как безумное, несомненно оттого, что представилась возможность спасти несметные мириады человеческих жизней. Она вспомнила широкую белозубую улыбку Арвардана. Вспомнила, как он заставил полковника императорской армии склонить голову и принести извинения ей, землянке, а она была вольна простить или не простить его!
Бел Арвардан может все!
Арвардан всего этого знать, конечно, не мог. В поведении Шекта он усмотрел лишь необъяснимую резкость и грубость, с которой сталкивался повсюду на Земле.
В приемной внезапно обезлюдевшего учреждения он чувствовал себя нежеланным гостем, это раздражало.
Он старательно подбирал слова:
– Я не стал бы беспокоить вас своим визитом, доктор, если бы не профессиональный интерес к вашему синапсатору. Мне говорили, что вы, не в пример многим землянам, не питаете вражды к иномирцам.
Должно быть, он неудачно выразился – доктор Шект так и подскочил.
– Кто бы вам это ни говорил, он ошибается, приписывая мне какую-то особенную любовь к инопланетянам. Я ко всем отношусь одинаково. Я землянин…
Арвардан сжал губы и стал смотреть в сторону.
– Поймите, доктор Арвардан, – торопливо зашептал физик, – я сожалею, если показался вам грубым, но я действительно не могу…
– Я все понимаю, – холодно ответил археолог, хотя не понимал ровным счетом ничего. – Всего хорошего, доктор.
– У меня столько работы… – слабо улыбнулся Шект.
– Я тоже очень занят, доктор Шект.
Арвардан пошел к выходу, злясь на все племя землян и невольно вспоминая эпитеты, принятые в его родном мире. И пословицы: «Вежливость на Земле – все равно что сушь в океане», «Землянин все тебе отдаст, что ему самому не нужно».
Он уже протянул руку к фотоэлементу, открывавшему входную дверь, как сзади послышались торопливые шаги, ему предостерегающе прошипели что-то на ухо и сунули в руку клочок бумаги. Когда Арвардан обернулся, никого уже не было, лишь мелькнуло вдали что-то красное.
Он сел в свою взятую напрокат машину и лишь тогда развернул бумажку. На ней было нацарапано: «В восемь вечера спросите, как проехать к Игорному дому. Убедитесь, что за вами не следят».
Арвардан свирепо нахмурился и перечел записку раз пять подряд, а потом стал рассматривать ее, точно ожидая, что на ней проявятся невидимые чернила. Он невольно оглянулся назад. Улица была пуста. Арвардан хотел выкинуть записку в окно, но передумал и сунул ее в жилетный карман.
Одно несомненно: если бы вечер у Арвардана был бы хоть чем-то занят, тут бы делу и конец, как, скорее всего, и нескольким триллионам людей. Но, как выяснилось, делать Арвардану было нечего. Кроме того, его очень интересовало, кто же прислал ему записку. Неужели?..
В восемь часов вечера он влился в медленный поток машин, едущий по серпантину в одном направлении. Прохожий, у которого он спросил дорогу, подозрительно уставился на него (видно, никто из землян не свободен от этого всеобъемлющего чувства) и коротко сказал:
– В ту же сторону, куда и все машины.
Видимо, все машины и вправду ехали к Игорному дому – вскоре Арвардан увидел, как они одна за другой исчезают в зияющей пасти подземной стоянки. Выбившись из очереди, он объехал здание и стал ждать, сам не зная чего.
По пандусу для пешеходов сошла стройная тень и прилипла к окну его машины. Арвардан присмотрелся и вздрогнул, но тень уже открыла дверцу и забралась в машину.
– Простите, но… – сказал Арвардан.
– Шш! – сказала тень, низко пригнувшись на сиденье. – За вами никто не следил?
– А должны были?
– Бросьте шутить. Поезжайте вперед. Я скажу, когда повернуть. Силы небесные, чего же вы ждете?
Он узнал голос. Капюшон соскользнул на плечи, открыв легкие каштановые волосы. На него смотрели темные глаза.
– Не надо медлить, – мягко сказала она.
Арвардан тронулся с места, и все пятнадцать минут они ехали молча, если не считать сдавленных коротких указаний девушки.
Арвардан то и дело косился на нее, с удовольствием отмечая, что она еще красивее, чем ему запомнилось. Как ни странно, сейчас его ничто не возмущало.
Они остановились на углу пустынной улицы, застроенной особняками. Выждав из предосторожности некоторое время, девушка снова указала Арвардану, куда ехать, и они медленно проползли по аллее к пологому спуску в гараж.
За ними закрылась дверь – свет горел только в машине.
– Доктор Арвардан, – серьезно произнесла Пола, – я сожалею, что мне пришлось проделать все эта ради того, чтобы встретиться с вами наедине. Я знаю, что в вашем мнении мне уже нечего терять…
– Вы напрасно так думаете, – неловко сказал Арвардан.
– Я не могу думать иначе. Хочу, чтобы вы поверили – я полностью сознаю, какой мелкой и злой была в ту ночь. У меня нет даже слов, чтобы извиниться…
– Пожалуйста, не надо, – сказал он, глядя в сторону. – Мне тоже следовало быть дипломатичнее.
– Что ж… – Пола помолчала, пытаясь хоть немного овладеть собой. – Но я вас не для того сюда привезла. Вы единственный известный мне иномирец, который может быть добрым и благородным. Мне нужна ваша помощь.
Арвардана пронзило холодом. Значит, все дело в этом? Свое чувство он выразил холодным:
– Вот как?
– Нет, – крикнула она. – Дело не во мне, доктор Арвардан. Помощь нужна Галактике. Мне ничего не надо, ничего!
– Но в чем же дело?
– Сначала… кажется, за нами никого не было, но если услышите какой-нибудь шум, то, пожалуйста, – она опустила глаза, – пожалуйста, обнимите меня… и… ну, вы знаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28