Лейтенант гнал уставшую пехоту почти бегом, то и дело раздраженно взмахивая стеком, непременным атрибутом парадного мундира.
Спекин равнодушно рассматривал шлем бегущего впереди солдата и размышлял, зачем это их взводный так вырядился. Наверняка готовится встреча высоких гостей. Догадка Спекина подтвердилась, когда, громыхая ботинками в такт командам ефрейтора, взвод приблизился к шлюзу. Возле открытых ворот стояла группа инквизиторов в одинаковых серых рясах. Парадной одежды устав ордена не предусматривал. Лейтенант что-то подобострастно докладывал высокому, сутулому человеку, лицо которого скрывал глубокий капюшон. Доклад прервали нетерпеливым жестом, и взводный трусцой вернулся к вытянувшемуся по стойке «смирно», взводу.
Висела липкая тишина. Команды «вольно» никто не давал и Сарт чувствовал, как деревенеют мышцы шеи, и немеет от непривычного напряжения спина. Инквизиторы стояли неподвижно, только мелкий монах с жиденькой бородкой суетливо перебегал с места на место.
Сарт сжал зубы от злости. Это был тот самый монах, который преследовал их в столице Федерации. «Черт возьми! Ну почему Нимруд не дал придушить его, тогда на заброшенном складе! Теперь у меня будут большие неприятности».
Неприятные мысли Сарта прервал тонкий нарастающий свист двигателей, заходящего на посадку орбитального бота. Флот Инквизиции прибыл, а с ним появилась и надежда улететь с обреченной планеты.
Из бота начали важно выходить церковные чиновники в расшитых золотом ризах, среди которых мелькали несколько невыразительных фигур в серых рясах с капюшонами.
Инквизиторы двинулись к трапу медленно, сохраняя достоинство.
Произносились шаблонные речи; Сарт выделил из группы прибывших главного, вокруг него встали люди в рясах и незаметно расчистили пространство, давая ему пройти.
Церковный чиновник излучал нетерпение. Едва закончив положенный ритуал встречи, он бросился к сутулому инквизитору и стал засыпать его вопросами.
— Скажите, Специалист! Вы чувствуете Ее присутствие? Вы должны были почувствовать! Ведь Распятие уже здесь! Уже на планете! Наконец, две величайшие реликвии воссоединятся, и мы сможем… Боже! Теперь мы можем ВСЕ!
Специалист чинно поклонился, но промолчал. А молчал он по причине непонятного смятения, которое преследовало его в последние часы. За эти часы они беспощадно уничтожили десятки людей и через несколько дней погубят целую планету. Но не это заставляло душу элитного члена Ордена в ордене беспомощно метаться. Они убивали и раньше, и убивали много, но самое ужасное сейчас заключалось в том, что гибель целой планеты бесполезна…
Абсолютно бесполезна.
Что он мог ответить этому белоручке Кардиналу? Что здесь нет Плащаницы, что здесь ее никогда не было? Как объяснить обшитому золотом чиновнику, что его Вера, Вера фанатика пошатнулась, и он балансирует на грани ереси? Он, пес Церкви, потерял Веру! Нет никаких Плащаниц и древних церковных артефактов, которые сотни лет разыскивает Церковь. А может, делает вид, что разыскивает? Это ведь так удобно, держать паству постоянными посулами чуда. Господи! Не дай мне скатиться в ересь!
— Я ничего чувствовал, Ваше Преосвященство. Я чувствую только, как рушится мир из-за прерванной инициации.
— Не говорите чепухи! — зашипел кардинал. — Вас специально готовили к этой миссии. Кто как не вы должны знать, где она.
— Должен… Но не знаю.
— Это попахивает ересью… И бунтом. В подвалах Собора Святого Петра с вами поговорят на другом языке.
— У вас нет полномочий, чтобы отправить меня туда. А хоть бы и были, все равно Рим из нас не увидит никто. Через два-три дня здесь будет бушевать океан, а наши с вами тела пойдут на корм местным деликатесным крабам.
— Вы больны! Что для Распятия, обернутого Плащаницей, такая чепуха, как прерванная инициация? Эти святыни превратят планету в Рай, одним только своим присутствием.
— Вы чувствуете ветер? В это время года он дует с гор… Всегда. Теперь дует с моря и усиливается с каждым часом. Мне искренне жаль, но Плащаницы здесь нет.
— Вздор! Где Первый Посвященный?
— Арестован, как враг Церкви и отправлен в Рим.
Кардинал побледнел и его начало мелко трясти. Несколько секунд он ловил ртом свежий морской воздух.
— Это конец…
— Ни это ли я вам говорю последние десять минут?
— Безмозглый дурак! Только Первый Посвященный знал Молитву, чтобы соединить два артефакта! Только он! Верните его назад, немедленно!
— Он в гиперпространстве.
— Это бунт! Теперь вы точно окажетесь в руках палача. Кто приказал его арестовать?
— Магистр.
— Магистр? — Кардинал пошатнулся, и Специалист его поддержал. — Это… Это невозможно.
— Возможно. Пришел его личный приказ, с соблюдением всех положенных формальностей.
— Нас предали!
— Похоже на то, — Специалист подставил лицо крепнущему ветру. — Мы с вами маленькие пешки в чьей-то большой игре. Магистр ведь большой специалист по этой части, не правда ли?
— Но мы можем попытаться вернуть Первого Посвященного? — затравлено спросил Кардинал.
— Почему бы и нет? Я отдам приказ.
Нездоровая тяга монахов к азартным играм привела к тому, что Гоген и Эразмус жили, как в пятизвездочном отеле. В одной из партий Древний выиграл право свободного перемещения по кораблю, и теперь ходил из кубрика в кубрик, раздавая ценные указания окружающим. Монахи скрипели зубами, но терпели. Эразмуса положили на несколько дней в медицинский бокс, где роботы кропотливо приводили в порядок его истощенный организм. Единственным местом, в которое пленники не имели доступа, была командная рубка. Да и то, войти они не могли только по одной причине — капитан с самого взлета не выходил из запоя и на стук в двери грозился продырявить настырных посетителей из лазера. Транспорт оказался арендованным и монахи охраны никак не могли повлиять на поведение капитана.
Гогена же до зуда интересовала планета дозаправки, и кто ее контролирует. Долететь до Рима и полюбоваться на достопримечательности из иллюминатора арестантского бота не входило в его планы. Но все попытки наладить контакт с капитаном разбивались о двери и виртуозную матерную ругань. Оставалось надеяться, что у капитана когда-нибудь закончится запас спиртного, и он выйдет наружу.
От скуки Гоген спасался тем, что устраивал бега монахов на короткие дистанции. Для разнообразия он заставлял охранников прыгать в мешках или проходить дистанцию на четвереньках. Но и это быстро приелось. Телевизор тоже не спасал. Какой смысл смотреть футбол в записи, если знаешь результат заранее?
Монахи проиграли в карты все, кроме своей бессмертной души. Поставили бы на кон и ее, но Гоген, с трудом представляя, что делать с их мелкими душами, от ставки отказался.
Одному из охранников Гоген вменил в обязанность стеречь дверь в рубку, чтобы не пропустить вылазку капитана на камбуз за очередной партией спиртного.
Когда Древний от скуки уже рисовал когтем пейзажи на стене камеры, прибежал запыхавшийся монах и выпалил, что капитан вышел и, вытирая поочередно стены (начиная с левой), движется к камбузу.
На обратной дороге, обремененный небольшим, звякающим ящичком, капитан обнаружил неожиданное препятствие. Препятствие не давало ему пройти и видом своим очень напоминало дьявола во плоти со всеми полагающимися регалиями, но почему-то без хвоста. Капитан безуспешно пытался «трезво» проанализировать создавшуюся ситуацию.
Если это «белая горячка», то почему черт один и такой огромный? Привычным делом был бы десяток мелких хвостатых чертиков, норовящих исподтишка вырвать стакан, или связать шнурки ботинок. Когда чертики появлялись, капитан прекращал пить до посадки, твердо обозначив для себя их приход, как сигнал: «Хватит».
В данной ситуации дьявол был один, но большой… Но все же один… Бог с ним, с размером. Пока не появятся еще девять, пить прекращать не стоит.
Приняв такое непростое решение, капитан уверенно двинул вперед, намереваясь пройти дьявола насквозь, как он привык делать с его младшими собратьями. Однако, это у него не получилось. Предприняв несколько неудачных попыток, капитан начал соображать дальше. Но думать не хотелось, а хотелось выпить. Громко проклиная чертей мутантов, капитан попытался обойти столь досадную помеху, но дьявол вновь оказался у него на пути. Решение проблемы требовало аналитического подхода, то есть требовалось выпить. Вслух размышляя о том, как же ему повезло, что упрямый черт встретился ему уже на обратной дороге, капитан принялся откупоривать бутылку с паршивым виски.
Когда первый глоток достиг желудка, капитан решил, что невежливо пить одному при наличии, пусть упрямого, но все же собутыльника, — и протянул бутылку дьяволу. Однако черт вежливым жестом отказался и достал из кармана ампулу с энергетиком. Капитан понимающе кивнул и приложился к бутылке.
Прошло полчаса. Из командирской рубки доносились весёлые солдатские песни, исполняемые дуэтом. Монахи, по указанию Гогена, вынесли пустую тару, которая нарушала гармонию окружающего пространства. Древний почему-то стал вдруг очень трепетно относиться к чистоте, когда у него появились слуги, которые эту чистоту могли поддерживать. Если же приходилось убираться самому, Гоген вспоминал, что он неприхотливый воин и может жить в хлеву. Обычно, любое жильё, где древний задерживался на пару дней, превращалось в запущенный свинарник.
Капитан после каждой песни внимательно осматривал рубку на предмет появления чертей, не ленясь даже заглядывать под кресло пилота. Черти пока не появлялись, что служило поводом к следующему тосту. Пили за сжатие гиперпространства, мучительную смерть таможенников и снижение цен на топливо. Монахи шустро организовали капитану закуску, и теперь рюмки чередовались сочным хрустом малосольного огурца.
Между тостами и задушевным пением, которое становилось всё более громким, Гоген успел выведать цепочку планет дозаправки и конечную цель полёта. Целью, как и следовало ожидать, оказался Рим, а вот первая планета дозаправки крайне удивила Гогена. Появляться в этом притоне контрабандистов без спаренного лазера на борту, древний бы поостерёгся. Но на высказанные вслух опасения Гогена капитан только хитро хмыкнул и повёл древнего в носовой отсек на экскурсию.
Отсек закрывался неприметным с виду замком, но что-то подсказывало древнему, что замочек то далеко не прост. Впрочем Гоген очень скоро про него забыл, когда увидел, что скрывается на юте неприметного транспорта.
А в полутёмном помещении хищно поблёскивал карбоном новенький облегчённый лазер. Намётанный глаз Гогена быстро определил, что производитель знал своё дело, крестьянам такого не сотворить при всём желании. Лазер дышал мощью. Такая игрушка вполне могла испортить жизнь среднему корвету, не говоря уж о кораблях контрабандистов, которые строили свои суда на базе шасси «Пират» и не утруждали себя бронёй, больше надеясь на скоростные качества.
— Мда… С такой игрушкой можно не наматывать лишние парсеки из опасения, что какой-то джентльмен удачи решит присвоить себе твой груз.
— Угу. — Гордость капитана светилась у него на лбу. — Пусть попробует… Хотя здесь… ик… меня хорошо знают. Так что вряд ли… ик… кому-то захочется пощупать меня за вымя. Нужно будет чего… Ну там, порошок, или продвинутый резонатор, обращайся…
— Непременно…— Гоген что-то мучительно соображал. — А как с инквизиторами на этой планете?
— Никак. Серых там не любят, да и далековато… ик… от Рима. Я сам их первый раз увидел, когда заказ получил.
— А кто заказчик?
— Да, хрен его знает. Как обычно, анонимное сообщение в коммуникатор, аванс… ик… на счёт… Достала икота, стукни меня по спине, что ли…
Гоген не заставил себя упрашивать и «слегка» приложился лапой по спине. Икать капитан перестал, но на лбу теперь наливалась шишка от удара головой о прицел лазера.
— Ну и лапа у тебя. — Капитан потёр шишку. — Иди ко мне в старпомы. Бизнес прибыльный. На двоих хватит.
— Поживём увидим…— Гоген с интересом ощупывал лазер. — Стоять долго на планете будем?
— Чего там стоять? Как заправят, сразу полетим. Пропустим, конечно, пару кружек в «Весёлом наёмнике» и дальше, сроки жмут.
Команда «вольно» поступила в тот момент, когда Сарт почти терял сознание. Как, оказывается, трудно стоять вытянувшись на холодном ветру. Судорога, сводящая шею, отпустила когти и горячий лоб, покрытый крупными каплями пота, начал остывать. Высокие гости с эскортом после долгих разговоров, наконец, разместились в транспортных ботах и укатили в сторону города. Впереди чинно плыл единственный на планете лимузин, который обычно арендовали для свадеб и пышных похорон. Что то подсказывало Сарту, что второе применение больше подходит к нынешней ситуации.
Лейтенант бегло дал указания ефрейтору и впрыгнул в последний бот. Пьяная Свинья вновь построил рассыпавшийся по бетонке взвод и повёл в казарму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Спекин равнодушно рассматривал шлем бегущего впереди солдата и размышлял, зачем это их взводный так вырядился. Наверняка готовится встреча высоких гостей. Догадка Спекина подтвердилась, когда, громыхая ботинками в такт командам ефрейтора, взвод приблизился к шлюзу. Возле открытых ворот стояла группа инквизиторов в одинаковых серых рясах. Парадной одежды устав ордена не предусматривал. Лейтенант что-то подобострастно докладывал высокому, сутулому человеку, лицо которого скрывал глубокий капюшон. Доклад прервали нетерпеливым жестом, и взводный трусцой вернулся к вытянувшемуся по стойке «смирно», взводу.
Висела липкая тишина. Команды «вольно» никто не давал и Сарт чувствовал, как деревенеют мышцы шеи, и немеет от непривычного напряжения спина. Инквизиторы стояли неподвижно, только мелкий монах с жиденькой бородкой суетливо перебегал с места на место.
Сарт сжал зубы от злости. Это был тот самый монах, который преследовал их в столице Федерации. «Черт возьми! Ну почему Нимруд не дал придушить его, тогда на заброшенном складе! Теперь у меня будут большие неприятности».
Неприятные мысли Сарта прервал тонкий нарастающий свист двигателей, заходящего на посадку орбитального бота. Флот Инквизиции прибыл, а с ним появилась и надежда улететь с обреченной планеты.
Из бота начали важно выходить церковные чиновники в расшитых золотом ризах, среди которых мелькали несколько невыразительных фигур в серых рясах с капюшонами.
Инквизиторы двинулись к трапу медленно, сохраняя достоинство.
Произносились шаблонные речи; Сарт выделил из группы прибывших главного, вокруг него встали люди в рясах и незаметно расчистили пространство, давая ему пройти.
Церковный чиновник излучал нетерпение. Едва закончив положенный ритуал встречи, он бросился к сутулому инквизитору и стал засыпать его вопросами.
— Скажите, Специалист! Вы чувствуете Ее присутствие? Вы должны были почувствовать! Ведь Распятие уже здесь! Уже на планете! Наконец, две величайшие реликвии воссоединятся, и мы сможем… Боже! Теперь мы можем ВСЕ!
Специалист чинно поклонился, но промолчал. А молчал он по причине непонятного смятения, которое преследовало его в последние часы. За эти часы они беспощадно уничтожили десятки людей и через несколько дней погубят целую планету. Но не это заставляло душу элитного члена Ордена в ордене беспомощно метаться. Они убивали и раньше, и убивали много, но самое ужасное сейчас заключалось в том, что гибель целой планеты бесполезна…
Абсолютно бесполезна.
Что он мог ответить этому белоручке Кардиналу? Что здесь нет Плащаницы, что здесь ее никогда не было? Как объяснить обшитому золотом чиновнику, что его Вера, Вера фанатика пошатнулась, и он балансирует на грани ереси? Он, пес Церкви, потерял Веру! Нет никаких Плащаниц и древних церковных артефактов, которые сотни лет разыскивает Церковь. А может, делает вид, что разыскивает? Это ведь так удобно, держать паству постоянными посулами чуда. Господи! Не дай мне скатиться в ересь!
— Я ничего чувствовал, Ваше Преосвященство. Я чувствую только, как рушится мир из-за прерванной инициации.
— Не говорите чепухи! — зашипел кардинал. — Вас специально готовили к этой миссии. Кто как не вы должны знать, где она.
— Должен… Но не знаю.
— Это попахивает ересью… И бунтом. В подвалах Собора Святого Петра с вами поговорят на другом языке.
— У вас нет полномочий, чтобы отправить меня туда. А хоть бы и были, все равно Рим из нас не увидит никто. Через два-три дня здесь будет бушевать океан, а наши с вами тела пойдут на корм местным деликатесным крабам.
— Вы больны! Что для Распятия, обернутого Плащаницей, такая чепуха, как прерванная инициация? Эти святыни превратят планету в Рай, одним только своим присутствием.
— Вы чувствуете ветер? В это время года он дует с гор… Всегда. Теперь дует с моря и усиливается с каждым часом. Мне искренне жаль, но Плащаницы здесь нет.
— Вздор! Где Первый Посвященный?
— Арестован, как враг Церкви и отправлен в Рим.
Кардинал побледнел и его начало мелко трясти. Несколько секунд он ловил ртом свежий морской воздух.
— Это конец…
— Ни это ли я вам говорю последние десять минут?
— Безмозглый дурак! Только Первый Посвященный знал Молитву, чтобы соединить два артефакта! Только он! Верните его назад, немедленно!
— Он в гиперпространстве.
— Это бунт! Теперь вы точно окажетесь в руках палача. Кто приказал его арестовать?
— Магистр.
— Магистр? — Кардинал пошатнулся, и Специалист его поддержал. — Это… Это невозможно.
— Возможно. Пришел его личный приказ, с соблюдением всех положенных формальностей.
— Нас предали!
— Похоже на то, — Специалист подставил лицо крепнущему ветру. — Мы с вами маленькие пешки в чьей-то большой игре. Магистр ведь большой специалист по этой части, не правда ли?
— Но мы можем попытаться вернуть Первого Посвященного? — затравлено спросил Кардинал.
— Почему бы и нет? Я отдам приказ.
Нездоровая тяга монахов к азартным играм привела к тому, что Гоген и Эразмус жили, как в пятизвездочном отеле. В одной из партий Древний выиграл право свободного перемещения по кораблю, и теперь ходил из кубрика в кубрик, раздавая ценные указания окружающим. Монахи скрипели зубами, но терпели. Эразмуса положили на несколько дней в медицинский бокс, где роботы кропотливо приводили в порядок его истощенный организм. Единственным местом, в которое пленники не имели доступа, была командная рубка. Да и то, войти они не могли только по одной причине — капитан с самого взлета не выходил из запоя и на стук в двери грозился продырявить настырных посетителей из лазера. Транспорт оказался арендованным и монахи охраны никак не могли повлиять на поведение капитана.
Гогена же до зуда интересовала планета дозаправки, и кто ее контролирует. Долететь до Рима и полюбоваться на достопримечательности из иллюминатора арестантского бота не входило в его планы. Но все попытки наладить контакт с капитаном разбивались о двери и виртуозную матерную ругань. Оставалось надеяться, что у капитана когда-нибудь закончится запас спиртного, и он выйдет наружу.
От скуки Гоген спасался тем, что устраивал бега монахов на короткие дистанции. Для разнообразия он заставлял охранников прыгать в мешках или проходить дистанцию на четвереньках. Но и это быстро приелось. Телевизор тоже не спасал. Какой смысл смотреть футбол в записи, если знаешь результат заранее?
Монахи проиграли в карты все, кроме своей бессмертной души. Поставили бы на кон и ее, но Гоген, с трудом представляя, что делать с их мелкими душами, от ставки отказался.
Одному из охранников Гоген вменил в обязанность стеречь дверь в рубку, чтобы не пропустить вылазку капитана на камбуз за очередной партией спиртного.
Когда Древний от скуки уже рисовал когтем пейзажи на стене камеры, прибежал запыхавшийся монах и выпалил, что капитан вышел и, вытирая поочередно стены (начиная с левой), движется к камбузу.
На обратной дороге, обремененный небольшим, звякающим ящичком, капитан обнаружил неожиданное препятствие. Препятствие не давало ему пройти и видом своим очень напоминало дьявола во плоти со всеми полагающимися регалиями, но почему-то без хвоста. Капитан безуспешно пытался «трезво» проанализировать создавшуюся ситуацию.
Если это «белая горячка», то почему черт один и такой огромный? Привычным делом был бы десяток мелких хвостатых чертиков, норовящих исподтишка вырвать стакан, или связать шнурки ботинок. Когда чертики появлялись, капитан прекращал пить до посадки, твердо обозначив для себя их приход, как сигнал: «Хватит».
В данной ситуации дьявол был один, но большой… Но все же один… Бог с ним, с размером. Пока не появятся еще девять, пить прекращать не стоит.
Приняв такое непростое решение, капитан уверенно двинул вперед, намереваясь пройти дьявола насквозь, как он привык делать с его младшими собратьями. Однако, это у него не получилось. Предприняв несколько неудачных попыток, капитан начал соображать дальше. Но думать не хотелось, а хотелось выпить. Громко проклиная чертей мутантов, капитан попытался обойти столь досадную помеху, но дьявол вновь оказался у него на пути. Решение проблемы требовало аналитического подхода, то есть требовалось выпить. Вслух размышляя о том, как же ему повезло, что упрямый черт встретился ему уже на обратной дороге, капитан принялся откупоривать бутылку с паршивым виски.
Когда первый глоток достиг желудка, капитан решил, что невежливо пить одному при наличии, пусть упрямого, но все же собутыльника, — и протянул бутылку дьяволу. Однако черт вежливым жестом отказался и достал из кармана ампулу с энергетиком. Капитан понимающе кивнул и приложился к бутылке.
Прошло полчаса. Из командирской рубки доносились весёлые солдатские песни, исполняемые дуэтом. Монахи, по указанию Гогена, вынесли пустую тару, которая нарушала гармонию окружающего пространства. Древний почему-то стал вдруг очень трепетно относиться к чистоте, когда у него появились слуги, которые эту чистоту могли поддерживать. Если же приходилось убираться самому, Гоген вспоминал, что он неприхотливый воин и может жить в хлеву. Обычно, любое жильё, где древний задерживался на пару дней, превращалось в запущенный свинарник.
Капитан после каждой песни внимательно осматривал рубку на предмет появления чертей, не ленясь даже заглядывать под кресло пилота. Черти пока не появлялись, что служило поводом к следующему тосту. Пили за сжатие гиперпространства, мучительную смерть таможенников и снижение цен на топливо. Монахи шустро организовали капитану закуску, и теперь рюмки чередовались сочным хрустом малосольного огурца.
Между тостами и задушевным пением, которое становилось всё более громким, Гоген успел выведать цепочку планет дозаправки и конечную цель полёта. Целью, как и следовало ожидать, оказался Рим, а вот первая планета дозаправки крайне удивила Гогена. Появляться в этом притоне контрабандистов без спаренного лазера на борту, древний бы поостерёгся. Но на высказанные вслух опасения Гогена капитан только хитро хмыкнул и повёл древнего в носовой отсек на экскурсию.
Отсек закрывался неприметным с виду замком, но что-то подсказывало древнему, что замочек то далеко не прост. Впрочем Гоген очень скоро про него забыл, когда увидел, что скрывается на юте неприметного транспорта.
А в полутёмном помещении хищно поблёскивал карбоном новенький облегчённый лазер. Намётанный глаз Гогена быстро определил, что производитель знал своё дело, крестьянам такого не сотворить при всём желании. Лазер дышал мощью. Такая игрушка вполне могла испортить жизнь среднему корвету, не говоря уж о кораблях контрабандистов, которые строили свои суда на базе шасси «Пират» и не утруждали себя бронёй, больше надеясь на скоростные качества.
— Мда… С такой игрушкой можно не наматывать лишние парсеки из опасения, что какой-то джентльмен удачи решит присвоить себе твой груз.
— Угу. — Гордость капитана светилась у него на лбу. — Пусть попробует… Хотя здесь… ик… меня хорошо знают. Так что вряд ли… ик… кому-то захочется пощупать меня за вымя. Нужно будет чего… Ну там, порошок, или продвинутый резонатор, обращайся…
— Непременно…— Гоген что-то мучительно соображал. — А как с инквизиторами на этой планете?
— Никак. Серых там не любят, да и далековато… ик… от Рима. Я сам их первый раз увидел, когда заказ получил.
— А кто заказчик?
— Да, хрен его знает. Как обычно, анонимное сообщение в коммуникатор, аванс… ик… на счёт… Достала икота, стукни меня по спине, что ли…
Гоген не заставил себя упрашивать и «слегка» приложился лапой по спине. Икать капитан перестал, но на лбу теперь наливалась шишка от удара головой о прицел лазера.
— Ну и лапа у тебя. — Капитан потёр шишку. — Иди ко мне в старпомы. Бизнес прибыльный. На двоих хватит.
— Поживём увидим…— Гоген с интересом ощупывал лазер. — Стоять долго на планете будем?
— Чего там стоять? Как заправят, сразу полетим. Пропустим, конечно, пару кружек в «Весёлом наёмнике» и дальше, сроки жмут.
Команда «вольно» поступила в тот момент, когда Сарт почти терял сознание. Как, оказывается, трудно стоять вытянувшись на холодном ветру. Судорога, сводящая шею, отпустила когти и горячий лоб, покрытый крупными каплями пота, начал остывать. Высокие гости с эскортом после долгих разговоров, наконец, разместились в транспортных ботах и укатили в сторону города. Впереди чинно плыл единственный на планете лимузин, который обычно арендовали для свадеб и пышных похорон. Что то подсказывало Сарту, что второе применение больше подходит к нынешней ситуации.
Лейтенант бегло дал указания ефрейтору и впрыгнул в последний бот. Пьяная Свинья вновь построил рассыпавшийся по бетонке взвод и повёл в казарму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18