Так вот, первые пять – десять лет половина женщин стерильны; у остальных же в половине случаев дело кончается выкидышем. А из родившихся детей половина умирает, не прожив и месяца – в течение тех же пяти – десяти лет. Аланна, в колониях женщин следует беречь как зеницу ока. Пожалуйста, будьте благоразумны – а то, не дай Бог, придется вас госпитализировать и колоть успокоительное. Если вы хотите иметь живого здорового ребенка – пожалуйста, будьте благоразумны.
В конце концов Аланна удалилась – ошарашенная услышанным, сжимая в кулачке направление на амбулаторное обследование в госпитале; Мак-Аран занял ее место перед заваленным бумагами столом.
– Ну что, слышали? – поморщился Морэй. – Как вам понравилась бы такая работка – нагонять страх на юных девиц, ждущих ребенка?
– Не слишком, – отозвался Рафаэль.
Раз начав, он никак не мог прекратить думать о Камилле, тоже беременной. Значит, по крайней мере, она не стерильна. Но один шанс из двух, что у нее случится выкидыш – и потом вероятность не более пятидесяти процентов, что ребенок выживет… Безжалостная вещь – статистика; по спине у Мак-Арана пробежал холодок. А с Камиллой Морэй уже беседовал? Что она сказала? Согласилась ли… как это он сказал… быть благоразумной? Половину последней десятидневки Рафаэль ее практически не видел; она безвылазно пропадала с капитаном в компьютерном терминале.
– Спуститесь на землю, – прервал его раздумья Морэй. – Вам, можно сказать, повезло, Мак-Аран, – вас ждет работа по специальности.
– Как это?
– Вы геолог – и в качестве геолога вы нам и нужны. Вы же слышали, что я говорил Аланне: первое ремесло, которое нам надо развивать и как можно быстрее – горшечное. А для этого нам нужен каолин – или какой-нибудь его заменитель. Нам нужен надежный строительный материал – вроде цемента или бетона; нам нужен известняк или какой-нибудь другой похожий на него мягкий камень; нам нужны силикаты, чтобы делать стекло, не говоря уже о всевозможных рудах… Короче, нам нужен подробный геологический обзор этой части планеты – и до наступления зимы. Не буду врать – обзор этот не на самом первом месте в нынешнем списке приоритетов; но на втором или третьем точно. У вас получится в ближайшие день-два набросать план полномасштабной геологической экспедиции – и чтоб я хоть примерно представлял, сколько людей вам понадобится?
– Конечно, конечно… только мне казалось, вы говорили, что у нас не будет возможности поддерживать технологическую цивилизацию…
– Не будет, – кивнул Морэй, – по крайней мере, в том смысле, как понимает это инженер Патрик. Без тяжелой промышленности, без механизированных средств передвижения… но такой вещи, как нетехнологическая цивилизация, не существует в природе. Даже у пещерных людей была своя технология – они обрабатывали кремень… впрочем, вы наверняка видели реконструкции первобытных «цехов» в музее антропологии. Я никогда и не замышлял отката к варварству. Вопрос только в том, какие технологии мы сможем себе позволить – особенно, первые три-четыре, поколения.
– Вы планируете настолько далеко?
– Приходится.
– Вы сказали, что мое направление – не самое приоритетное… А какое самое?
– Пропитание, – со всей приземленностью реалиста отозвался Морэй. – Опять же, нам еще повезло. Почва тут плодородна – правда, еле-еле, так что придется все время накачивать ее удобрениями и компостом – и возможности для развития сельского хозяйства есть. А то мне приходилось видеть планеты, где добыча пропитания – столь тяжкое дело, что даже развитие простейших ремесел пришлось бы отложить на два-три поколения. Колонизации такие планеты не подлежат – но нам, можно сказать, еще сравнительно повезло. А тут могут оказаться даже пригодные для одомашнивания животные; этим сейчас занимается Мак-Леод. Следующее по приоритетности направление – жилье… Кстати, когда будете делать обзор, посмотрите заодно в нижних предгорьях, нет ли там каких-нибудь пещер поуютней. Не исключено, что в пещере будет теплее, чем в любом из наших жилищ – зимой, по крайней мере. Ну а после пропитания и жилья можно позаботиться о простейших жизненных удобствах – одежда, керамика, освещение, музыка, садовый инвентарь, мебель… В общем, понятно. Давайте, Мак-Аран, составьте план экспедиции, и я дам вам столько людей, сколько потребуется. – Он опять хмуро усмехнулся. – Как я уже говорил, вам еще повезло. Сегодня утром мне пришлось объявить специалисту по дальней космической связи, что работы по специальности ему не светит поколений, по меньшей мере, десять, и предложить на выбор стать фермером, плотником или кузнецом!
Когда Мак-Аран выходил от Морэя, мысли его непроизвольно вернулись к Камилле. Ей что, тоже предстоит похожий выбор? Да нет, ни в коем случае: как может цивилизованное общество обойтись без компьютерной библиотеки! Не факт, правда, что Морэй с его безжалостным списком приоритетов думает точно так же.
Полуденное солнце висело высоко в небе, красное, как воспаленный и налитый кровью глаз; на земле лежали бледно-лиловые тени. Направляясь к госпиталю, Мак-Аран обратил внимание на маленькую фигурку, складывающую вдали из камней невысокую изгородь; это отец Валентин в одиночестве совершал свое покаяние. В принципе, Мак-Аран соглашался с теорией, что колония не может позволить себе разбрасываться рабочими-руками; и что пускай лучше в расплату за свое преступление отец Валентин займется общественно-полезным трудом, чем «будет повешен за шею на веревке вплоть до последующего удушения»; и в памяти Мак-Арана до сих пор свежо было воспоминание о том, как он чуть не убил капитана Лейстера в безумном припадке ревности – так что искренне ужасаться преступлению священника он никак не мог. Решение капитана сделало бы честь царю Соломону; отцу Валентину было приказано похоронить мертвых – и тех, кто пал от его руки, и остальных жертв массового улета – установить надгробные плиты и обнести кладбище изгородью от диких зверей или возможного вандализма и осквернения; а также соорудить памятник над братской могилой погибших при аварии. Мак-Аран, честно говоря, с трудом понимал, зачем им сейчас нужно кладбище – разве лишь напоминать, что смерть и жизнь, безумие и рассудок соседствуют бок о бок. Плюс таким образом можно было держать отца Валентина подальше от остальных колонистов – не осознающих, как близки они были к тому, чтобы повторить его преступление – по крайней мере, какое-то время, пока страсти успеют несколько улечься; а тяжелый труд хоть чуть-чуть утолит мучающую несчастного отца Валентина нестерпимую жажду покаяния.
Почему-то при виде этой одинокой согбенной фигуры Мак-Арану расхотелось проходить «профилактический осмотр»; подождет до другого раза. Он направился в сторону леса, вдоль длинных зеленеющих грядок садоводства, где трудились новогебридцы. Аластэр, опустившись на колени, пересаживал крошечные ростки из глубокого, наполненного компостом таза в землю. Мак-Аран помахал ему рукой, и тот ответил улыбкой. «Они-то ничуть не жалеют о случившемся, – подумал Мак-Аран, – этот мир словно специально создан для них». Аластэр что-то сказал парню, державшему таз с ростками; потом поднялся и вприпрыжку направился к Мак-Арану.
– Патрон … Ну, Морэй… говорит, вы скоро отправляетесь в геологическую экспедицию. Насколько вероятно найти какие-нибудь подходящие силикаты, чтобы изготовить стекло?
– Понятия не имею. А в чем дело?
– В здешнем климате будет не обойтись без оранжерей, – ответил Аластэр. – Парниковый эффект, плюс защита от снежных бурь. Пока что мы пытаемся обойтись пластиковыми панелями, отражателями из фольги и ультрафиолетом, но долго так не продержаться. И посмотрите заодно, если сможете, как тут с естественными удобрениями и нитратами. А то почва не больно-то плодородная…
– Постараюсь, – пообещал Мак-Аран. – А на Земле вы тоже занимались сельским хозяйством?
– Упаси Господи! – состроил гримасу Аластэр. – На Земле я был автомехаником. А капитан еще хотел подключить меня к энергетикам. Теперь я готов ночи напролет молиться за неизвестного благодетеля, который взорвал корабль.
– Хорошо, я попробую найти какие-нибудь силикаты, – пообещал Мак-Аран, пытаясь вспомнить, на каком месте в морэевском списке приоритетов стояло производство стекла. И музыкальных инструментов. Вроде бы, на довольно высоком. Дикарские племена и то не обходились без музыки; что уж говорить о новогебридцах, у которых пение в крови. «Если зима будет действительно такая жуткая, как представляется сейчас, – не исключено, только музыка и поможет нам не сойти с ума; могу поспорить, Морэй – до чего же скрытный тип! – об этом уже подумал».
Словно в ответ на эти мысли, одна из трудящихся на грядках девушек негромко затянула печальную песню. Голос ее, низкий и хрипловатый, чем-то напоминал голос Камиллы; а слова старой гебридской песни отдались в голове у Мак-Арана грустным монотонным звоном:
О Каристьона,
ответь на мой зов!
Не дает ответа.
Горе мне…
О Каристьона…
«Камилла, почему ты избегаешь меня, почему не отвечаешь мне? Ответь на мой зов!.. Горе мне…»
Злые кошки на сердце скребутся,
а из глаз слезы горькие льются.
О Каристьона… ответь на мой зов!
«Камилла, я понимаю, тебе нелегко, но почему, почему ты избегаешь меня?»
Зажав в кулаке направление на осмотр, Камилла медленно и неохотно вошла в госпиталь. Приятно, конечно, было хоть ненадолго отвлечься от изрядно опостылевшего за последние несколько дней компьютера – но, увидев вместо главврача Ди Астуриена («Тот хотя бы говорит по-испански!») Юэна Росса, она раздраженно нахмурилась.
– А где главврач? У вас нет допуска на обследование экипажа!
– Старик сейчас оперирует того беднягу, которому прострелили колено во время Призрачного Ветра; да и в любом случае, всякая текучка висит на мне. В чем дело, Камилла? – на молодом лице его расплылась обворожительная улыбка. – Чем я не подхожу? Честное слово, у меня великолепная характеристика. К тому же я думал, мы друзья – по крайней мере, собратья по несчастью, первые жертвы Ветра. Ты что, покушаешься на мой авторитет?
– Юэн, негодник, – невольно улыбнулась Камилла, – ты просто невозможен! Да, пожалуй, это именно текучка. Пару месяцев назад главврач объявил, что наши контрацептивы больше не действуют – и, похоже, мне как раз не повезло. Я хотела бы поскорее сделать аборт.
Юэн негромко присвистнул.
– Прошу прощения, Камилла, – мягко произнес он. – Ничего не получится.
– Но я же беременна!
– Значит, поздравляю – или что там еще полагается говорить в таком случае. Может быть, ты даже войдешь в историю как первая здешняя мать – если, конечно, тебя не опередит кто-нибудь из коммуны.
Камилла недоуменно нахмурилась.
– Полагаю, мне все же придется обратиться к доктору Ди Астуриену, – деревянным голосом произнесла она. – Вы, судя по всему, не знакомы с правилами Космофлота.
Юэн с жалостью посмотрел на нее; с правилами Космофлота он был знаком, и даже слишком хорошо.
– Ди Астуриен ответил бы точно так же, – мягко сказал он. – Ты ведь наверняка слышала, что в колониях аборты делают только в самых крайних случаях – если точно известно, что ребенок будет страдать тяжелыми наследственными заболеваниями, или если роды угрожают жизни матери; честно говоря, я не уверен даже, что прогнозирование наследственности нам здесь под силу. Высокая рождаемость абсолютно необходима – по меньшей мере, первые три поколения; наверняка же ты знаешь, что Экспедиционный Корпус и заявлений не принимает от женщин, если те переросли репродуктивный возраст или отказываются подписать обязательство иметь детей.
– Но мой случай особый! – вспыхнула Камилла. – Я-то ни в какой Экспедиционный Корпус заявлений не подавала, я офицер Космофлота! К тому же ты и сам прекрасно знаешь, что для женщин с учеными степенями делается исключение – иначе ноги бы моей не было в колониях; мне слишком дорога моя карьера! Юэн, я этого так не оставлю! Черт возьми, не могут же меня заставить иметь ребенка! Что за бред!
Юэн печально улыбнулся.
– Камилла, сядь и успокойся, – произнес он. – Во-первых, милая, тот факт, что у тебя ученая степень, делает тебя для нас вдвойне ценной. Твои гены гораздо нужнее нам, чем твои инженерные таланты; таланты такого рода пригодятся тут поколений через пять-шесть, в лучшем случае. Но без твоих генов, без твоих выдающихся математических способностей генофонд наш значительно обеднеет, а этого допустить никак нельзя.
– Ты хочешь сказать, что меня заставят рожать? Я что вам, доисторическая женщина, ходячее чрево с какой-нибудь дикарской планеты? – Лицо ее побелело от ярости. – Немыслимо! Да все женщины из экипажа тут же объявят забастовку, стоит им услышать это!
– Сомневаюсь, – пожал плечами Юэн. – Во-первых, ты поставила закон с ног на голову. Экспедиционный Корпус даже не рассматривает заявлений от женщин, если у них плохая наследственность, если они вышли из репродуктивного возраста или не желают подписывать обязательства иметь детей – и только в порядке исключения принимаются женщины старше репродуктивного возраста:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
В конце концов Аланна удалилась – ошарашенная услышанным, сжимая в кулачке направление на амбулаторное обследование в госпитале; Мак-Аран занял ее место перед заваленным бумагами столом.
– Ну что, слышали? – поморщился Морэй. – Как вам понравилась бы такая работка – нагонять страх на юных девиц, ждущих ребенка?
– Не слишком, – отозвался Рафаэль.
Раз начав, он никак не мог прекратить думать о Камилле, тоже беременной. Значит, по крайней мере, она не стерильна. Но один шанс из двух, что у нее случится выкидыш – и потом вероятность не более пятидесяти процентов, что ребенок выживет… Безжалостная вещь – статистика; по спине у Мак-Арана пробежал холодок. А с Камиллой Морэй уже беседовал? Что она сказала? Согласилась ли… как это он сказал… быть благоразумной? Половину последней десятидневки Рафаэль ее практически не видел; она безвылазно пропадала с капитаном в компьютерном терминале.
– Спуститесь на землю, – прервал его раздумья Морэй. – Вам, можно сказать, повезло, Мак-Аран, – вас ждет работа по специальности.
– Как это?
– Вы геолог – и в качестве геолога вы нам и нужны. Вы же слышали, что я говорил Аланне: первое ремесло, которое нам надо развивать и как можно быстрее – горшечное. А для этого нам нужен каолин – или какой-нибудь его заменитель. Нам нужен надежный строительный материал – вроде цемента или бетона; нам нужен известняк или какой-нибудь другой похожий на него мягкий камень; нам нужны силикаты, чтобы делать стекло, не говоря уже о всевозможных рудах… Короче, нам нужен подробный геологический обзор этой части планеты – и до наступления зимы. Не буду врать – обзор этот не на самом первом месте в нынешнем списке приоритетов; но на втором или третьем точно. У вас получится в ближайшие день-два набросать план полномасштабной геологической экспедиции – и чтоб я хоть примерно представлял, сколько людей вам понадобится?
– Конечно, конечно… только мне казалось, вы говорили, что у нас не будет возможности поддерживать технологическую цивилизацию…
– Не будет, – кивнул Морэй, – по крайней мере, в том смысле, как понимает это инженер Патрик. Без тяжелой промышленности, без механизированных средств передвижения… но такой вещи, как нетехнологическая цивилизация, не существует в природе. Даже у пещерных людей была своя технология – они обрабатывали кремень… впрочем, вы наверняка видели реконструкции первобытных «цехов» в музее антропологии. Я никогда и не замышлял отката к варварству. Вопрос только в том, какие технологии мы сможем себе позволить – особенно, первые три-четыре, поколения.
– Вы планируете настолько далеко?
– Приходится.
– Вы сказали, что мое направление – не самое приоритетное… А какое самое?
– Пропитание, – со всей приземленностью реалиста отозвался Морэй. – Опять же, нам еще повезло. Почва тут плодородна – правда, еле-еле, так что придется все время накачивать ее удобрениями и компостом – и возможности для развития сельского хозяйства есть. А то мне приходилось видеть планеты, где добыча пропитания – столь тяжкое дело, что даже развитие простейших ремесел пришлось бы отложить на два-три поколения. Колонизации такие планеты не подлежат – но нам, можно сказать, еще сравнительно повезло. А тут могут оказаться даже пригодные для одомашнивания животные; этим сейчас занимается Мак-Леод. Следующее по приоритетности направление – жилье… Кстати, когда будете делать обзор, посмотрите заодно в нижних предгорьях, нет ли там каких-нибудь пещер поуютней. Не исключено, что в пещере будет теплее, чем в любом из наших жилищ – зимой, по крайней мере. Ну а после пропитания и жилья можно позаботиться о простейших жизненных удобствах – одежда, керамика, освещение, музыка, садовый инвентарь, мебель… В общем, понятно. Давайте, Мак-Аран, составьте план экспедиции, и я дам вам столько людей, сколько потребуется. – Он опять хмуро усмехнулся. – Как я уже говорил, вам еще повезло. Сегодня утром мне пришлось объявить специалисту по дальней космической связи, что работы по специальности ему не светит поколений, по меньшей мере, десять, и предложить на выбор стать фермером, плотником или кузнецом!
Когда Мак-Аран выходил от Морэя, мысли его непроизвольно вернулись к Камилле. Ей что, тоже предстоит похожий выбор? Да нет, ни в коем случае: как может цивилизованное общество обойтись без компьютерной библиотеки! Не факт, правда, что Морэй с его безжалостным списком приоритетов думает точно так же.
Полуденное солнце висело высоко в небе, красное, как воспаленный и налитый кровью глаз; на земле лежали бледно-лиловые тени. Направляясь к госпиталю, Мак-Аран обратил внимание на маленькую фигурку, складывающую вдали из камней невысокую изгородь; это отец Валентин в одиночестве совершал свое покаяние. В принципе, Мак-Аран соглашался с теорией, что колония не может позволить себе разбрасываться рабочими-руками; и что пускай лучше в расплату за свое преступление отец Валентин займется общественно-полезным трудом, чем «будет повешен за шею на веревке вплоть до последующего удушения»; и в памяти Мак-Арана до сих пор свежо было воспоминание о том, как он чуть не убил капитана Лейстера в безумном припадке ревности – так что искренне ужасаться преступлению священника он никак не мог. Решение капитана сделало бы честь царю Соломону; отцу Валентину было приказано похоронить мертвых – и тех, кто пал от его руки, и остальных жертв массового улета – установить надгробные плиты и обнести кладбище изгородью от диких зверей или возможного вандализма и осквернения; а также соорудить памятник над братской могилой погибших при аварии. Мак-Аран, честно говоря, с трудом понимал, зачем им сейчас нужно кладбище – разве лишь напоминать, что смерть и жизнь, безумие и рассудок соседствуют бок о бок. Плюс таким образом можно было держать отца Валентина подальше от остальных колонистов – не осознающих, как близки они были к тому, чтобы повторить его преступление – по крайней мере, какое-то время, пока страсти успеют несколько улечься; а тяжелый труд хоть чуть-чуть утолит мучающую несчастного отца Валентина нестерпимую жажду покаяния.
Почему-то при виде этой одинокой согбенной фигуры Мак-Арану расхотелось проходить «профилактический осмотр»; подождет до другого раза. Он направился в сторону леса, вдоль длинных зеленеющих грядок садоводства, где трудились новогебридцы. Аластэр, опустившись на колени, пересаживал крошечные ростки из глубокого, наполненного компостом таза в землю. Мак-Аран помахал ему рукой, и тот ответил улыбкой. «Они-то ничуть не жалеют о случившемся, – подумал Мак-Аран, – этот мир словно специально создан для них». Аластэр что-то сказал парню, державшему таз с ростками; потом поднялся и вприпрыжку направился к Мак-Арану.
– Патрон … Ну, Морэй… говорит, вы скоро отправляетесь в геологическую экспедицию. Насколько вероятно найти какие-нибудь подходящие силикаты, чтобы изготовить стекло?
– Понятия не имею. А в чем дело?
– В здешнем климате будет не обойтись без оранжерей, – ответил Аластэр. – Парниковый эффект, плюс защита от снежных бурь. Пока что мы пытаемся обойтись пластиковыми панелями, отражателями из фольги и ультрафиолетом, но долго так не продержаться. И посмотрите заодно, если сможете, как тут с естественными удобрениями и нитратами. А то почва не больно-то плодородная…
– Постараюсь, – пообещал Мак-Аран. – А на Земле вы тоже занимались сельским хозяйством?
– Упаси Господи! – состроил гримасу Аластэр. – На Земле я был автомехаником. А капитан еще хотел подключить меня к энергетикам. Теперь я готов ночи напролет молиться за неизвестного благодетеля, который взорвал корабль.
– Хорошо, я попробую найти какие-нибудь силикаты, – пообещал Мак-Аран, пытаясь вспомнить, на каком месте в морэевском списке приоритетов стояло производство стекла. И музыкальных инструментов. Вроде бы, на довольно высоком. Дикарские племена и то не обходились без музыки; что уж говорить о новогебридцах, у которых пение в крови. «Если зима будет действительно такая жуткая, как представляется сейчас, – не исключено, только музыка и поможет нам не сойти с ума; могу поспорить, Морэй – до чего же скрытный тип! – об этом уже подумал».
Словно в ответ на эти мысли, одна из трудящихся на грядках девушек негромко затянула печальную песню. Голос ее, низкий и хрипловатый, чем-то напоминал голос Камиллы; а слова старой гебридской песни отдались в голове у Мак-Арана грустным монотонным звоном:
О Каристьона,
ответь на мой зов!
Не дает ответа.
Горе мне…
О Каристьона…
«Камилла, почему ты избегаешь меня, почему не отвечаешь мне? Ответь на мой зов!.. Горе мне…»
Злые кошки на сердце скребутся,
а из глаз слезы горькие льются.
О Каристьона… ответь на мой зов!
«Камилла, я понимаю, тебе нелегко, но почему, почему ты избегаешь меня?»
Зажав в кулаке направление на осмотр, Камилла медленно и неохотно вошла в госпиталь. Приятно, конечно, было хоть ненадолго отвлечься от изрядно опостылевшего за последние несколько дней компьютера – но, увидев вместо главврача Ди Астуриена («Тот хотя бы говорит по-испански!») Юэна Росса, она раздраженно нахмурилась.
– А где главврач? У вас нет допуска на обследование экипажа!
– Старик сейчас оперирует того беднягу, которому прострелили колено во время Призрачного Ветра; да и в любом случае, всякая текучка висит на мне. В чем дело, Камилла? – на молодом лице его расплылась обворожительная улыбка. – Чем я не подхожу? Честное слово, у меня великолепная характеристика. К тому же я думал, мы друзья – по крайней мере, собратья по несчастью, первые жертвы Ветра. Ты что, покушаешься на мой авторитет?
– Юэн, негодник, – невольно улыбнулась Камилла, – ты просто невозможен! Да, пожалуй, это именно текучка. Пару месяцев назад главврач объявил, что наши контрацептивы больше не действуют – и, похоже, мне как раз не повезло. Я хотела бы поскорее сделать аборт.
Юэн негромко присвистнул.
– Прошу прощения, Камилла, – мягко произнес он. – Ничего не получится.
– Но я же беременна!
– Значит, поздравляю – или что там еще полагается говорить в таком случае. Может быть, ты даже войдешь в историю как первая здешняя мать – если, конечно, тебя не опередит кто-нибудь из коммуны.
Камилла недоуменно нахмурилась.
– Полагаю, мне все же придется обратиться к доктору Ди Астуриену, – деревянным голосом произнесла она. – Вы, судя по всему, не знакомы с правилами Космофлота.
Юэн с жалостью посмотрел на нее; с правилами Космофлота он был знаком, и даже слишком хорошо.
– Ди Астуриен ответил бы точно так же, – мягко сказал он. – Ты ведь наверняка слышала, что в колониях аборты делают только в самых крайних случаях – если точно известно, что ребенок будет страдать тяжелыми наследственными заболеваниями, или если роды угрожают жизни матери; честно говоря, я не уверен даже, что прогнозирование наследственности нам здесь под силу. Высокая рождаемость абсолютно необходима – по меньшей мере, первые три поколения; наверняка же ты знаешь, что Экспедиционный Корпус и заявлений не принимает от женщин, если те переросли репродуктивный возраст или отказываются подписать обязательство иметь детей.
– Но мой случай особый! – вспыхнула Камилла. – Я-то ни в какой Экспедиционный Корпус заявлений не подавала, я офицер Космофлота! К тому же ты и сам прекрасно знаешь, что для женщин с учеными степенями делается исключение – иначе ноги бы моей не было в колониях; мне слишком дорога моя карьера! Юэн, я этого так не оставлю! Черт возьми, не могут же меня заставить иметь ребенка! Что за бред!
Юэн печально улыбнулся.
– Камилла, сядь и успокойся, – произнес он. – Во-первых, милая, тот факт, что у тебя ученая степень, делает тебя для нас вдвойне ценной. Твои гены гораздо нужнее нам, чем твои инженерные таланты; таланты такого рода пригодятся тут поколений через пять-шесть, в лучшем случае. Но без твоих генов, без твоих выдающихся математических способностей генофонд наш значительно обеднеет, а этого допустить никак нельзя.
– Ты хочешь сказать, что меня заставят рожать? Я что вам, доисторическая женщина, ходячее чрево с какой-нибудь дикарской планеты? – Лицо ее побелело от ярости. – Немыслимо! Да все женщины из экипажа тут же объявят забастовку, стоит им услышать это!
– Сомневаюсь, – пожал плечами Юэн. – Во-первых, ты поставила закон с ног на голову. Экспедиционный Корпус даже не рассматривает заявлений от женщин, если у них плохая наследственность, если они вышли из репродуктивного возраста или не желают подписывать обязательства иметь детей – и только в порядке исключения принимаются женщины старше репродуктивного возраста:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29