В постели лежал полностью обнаженный. Только на груди пластырем прилеплена медная пластинка. Еще раз потянулся. В правом плече чувствуется какое-то неудобство. Мешает что-то, не дает двигаться свободно. Егор скосил глаза…
Кровь остановилась в жилах. На плече багрово вздувался уродливый шрам. Егор осторожно коснулся его кончиками пальцев. Кожа гладкая, словно только что наросла, но уродливый валик пересекает плечо. Осторожно, словно боясь, что шрам порвется, поднял и опустил руку. Она слушалась прекрасно. Когда поднимал руку вверх, валики наросшей кожи создавали непривычное ощущение. В груди все оборвалось.
Он сорвался с кровати. Одеяло запуталось в ногах, едва не упал. Кое-как выпутался и подскочил к зеркалу. Стон отчаяния вырвался из груди. Это не сон! Перекошенное злобой лицо Турка, блестящая сталь ножа, испуганные глаза Милы, кирпич в девичьих руках, боль и висящий прямо перед глазами Знак!
Рост сработал. Страшные раны зажили всего за одну ночь! Егор коснулся щеки. Вместо рваной раны багровый валик шрама. Провел вдоль шрама рукой, потрогал изнутри языком. Гладкая кожа. Даже нитки исчезли.
— Рост со мной! — проговорил он вслух. Шрам говорить не мешает. Но какой же он уродливый! Егор оглядел себя в зеркало. Вчера был весь синий от гематом, сегодня все в норме. Он прислушался к себе. Посмотрел на правую руку. От страшных, вспухших синяков нет и следа. Пошевелил пальцами, рука слушается исправно, никаких болевых ощущений. — Я здоров! Я полностью здоров!
Егор сел на кровать и задумался. Что тебе еще? Тебя вылечили! А что морда теперь некрасива!.. Так главное в голове, а не во внешности! Но этот аргумент утешил мало. В голове вертелось: как покажется Насте? Что ей скажет? Не разлюбит ли… Егор одернул себя: как он может сомневаться в ее любви? Внешность для нее не главное! Главное для нее — он сам!
Но сердце не желало слушать доводы разума, испуганно сжималось. Одно дело — верить в это и совсем другое — убедиться в жизни. Граф, Игорь — у них появится еще l один козырь. Теперь он урод, а они красавчики! А девушки так любят красавчиков. Может, и Настя…
— Нет! Нет! Нет! — закричал Егор. — Ты не должен думать об этом! Настя не такая! Она любит меня! И только меня!
Егор скрипнул зубами и постарался думать о другом.
Зато проблемы с ранами решены! В отпуск можно ехать без проблем… Без проблем? Одна проблема все же осталась! Турок! Он еще жив и не оставит своих попыток отомстить!
Егор задрожал от ярости. Попадись он ему!.. Ироничный голос в голове тут же прошептал: «И что? Что ты с ним сделаешь? Он сильнее тебя! И он уже не раз убивал! А ты? Что ты можешь ему противопоставить?»
Егор вскочил и забегал по комнате. Единственный выход — в точности выполнять все рекомендации Роста. И быть бдительным. Как получилось, что, обладая обостренными чувствами, он подпустил Турка к себе? Как такое могло случиться? Дед отвлек!
— Дед отвлек! — передразнил сам себя. — Если ты всегда будешь держать ушки на макушке, а чувства обостренными, то никакой Турок к тебе не подкрадется. А в будущем Рост обязательно даст такие возможности, что никто не будет страшен!
Пора было вернуться к упражнениям. Егор поспешно оделся и принялся готовить новую порцию зелья. Памятуя вчерашнее, прежде всего отключил обоняние и вкус. Заранее закрыл дверь на кухню и распахнул форточку. Зелье сварилось и остыло на удивление быстро. Егор поднес кастрюлю к губам, густая, противная жидкость заполнила рот. Желудок побулькал .немного, но принял лекарство довольно спокойно.
Выпив зелье, Егор вспомнил про медь на груди. Интересно, как долго нужно носить пластинку? В книге ничего не сказано по этому поводу. Егор тронул пластырь и замер, пораженный. Что за чертовщина? Медной пластинки под ним нет!
Егор содрал пластырь — пусто, гладкая кожа. Егор потрогал ее. Какая-то она странная: жесткая и неподатливая, словно накрахмаленная салфетка. И имеет странный медный оттенок. Неужели?! Неужели кожа поглотила медь? Но ведь пластинка была почти миллиметровой толщины?! Не может такого быть! Это какая-то фальсификация! Может, пластинка просто отпала? Но тогда кто прилепил пластырь обратно? Кто? Сам в беспамятстве? Или Мила? До боли в голове пытался вспомнить, но в голову так и не пришло ничего путного. Зато появилась странная мысль. Может, его организму нужно столько меди, что он прямо через кожу забрал ее, расщепил на мелкие пылинки и разнес по органам? Егор поежился. Только сейчас почувствовал: что-то в нем меняется. А вдруг он уже не человек вовсе? Вдруг гены уже изменены?
От этой мысли повеяло холодом. Человек не может так быстро залечить раны! Или может? Никто не знает скрытые возможности человеческого организма. Ведь говорят же ученые, что человечество использует резервы мозга всего процентов на пять! Может, если пробудить остальные девяносто пять процентов, люди станут равными Богу. Может, все дело в этом?
И все равно думать об этом жутковато! Все внутри замирает в предвкушении. В предвкушении чего? Егор не знал ответа на этот вопрос. Время покажет. Время все расставит по своим местам. В свое время.
А потом пришла Мила. Робко позвонила в дверь. Егор сразу понял, что это она! Он открыл дверь. Мила вошла, робкая, как птичка. В руках мнет пакетик. Словно в больницу принесла фрукты.
Мила вглядывалась в него тревожно, голубые глаза блеснули надеждой, когда увидела затянувшийся шрам.
— Да! — улыбнулся Егор. — Я же тебе говорил, что умею лечиться!
— Ты волшебник! — проговорила она и улыбнулась. У Егора гора свалилась с плеч. Стало покойно и тепло. Все-таки кому-то нужен на этом свете! Мелькнуло видение серой нити жизни, зажглась, словно звездочка, искорка нынешнего момента.
— Ты… заходи! — Егор отступил и пропустил ее в комнату. — Чего на пороге…
— А я тебе фрукты принесла… — смущенно потупилась
Мила.
Она внимательно посмотрела на него, словно убеждаясь, что все позади. Ее рука робко потянулась к нему, коснулась щеки. Егор замер, боясь спугнуть мгновение.
— Я всю ночь не спала! — Мила всхлипнула, по щекам потекли слезы. — Я так боялась! А ты прогнал…
— Ну! Ну! — Егор обнял ее. Она уткнулась в его плечо, всхлипывая. Егор погладил ее мягкие волосы, проговорил: — Успокойся! Теперь все позади!
Она отстранилась, Егор с сожалением отпустил ее. Мила отвернулась, торопливо приводя себя в порядок. Он глядел на нее, и нежность заполняла душу.
— Ты лучше расскажи, как тебя угораздило так вовремя оказаться в заброшенном доме с кирпичом в руках!
— Я… — смутилась Мила. Ее личико залила краска. — Я следила за тобой!
— Зачем?! — удивился Егор. Она ничего не ответила, только смотрела на него влюбленными глазами. Егор смутился. — Н-да! Глупый вопрос!.. А давай поглядим, что ты мне принесла. Сегодня утром я пил такое противное лекарство, что до сих пор тошно.
Он раскрыл пакетик, на стол выкатились пара апельсинов, три яблока и банан.
— Ого! Целый фруктовый рай! — бодро говорил он. — Давай-ка испробуем!
А Мила все смотрела на него. Большего она и не желала…
Они сидели за столом и ели фрукты. Мила украдкой любовалась Егором, тот делал вид, что не замечает ее горячих взглядов. Пусть смотрит, если нравится.
— А шрам нисколечко тебя не портит! — сказала Мила. — Даже наоборот! Придает мужественности!
— А до этого я разве не был мужественным? — пошутил Егор.
— Нет-нет! Конечно же был! — испугалась Мила. Ее огромные глаза глядели на Егора со страхом и обожанием. Неужели она его обидела? — Прости!
— Мил! — решил сменить тему Егор. — У меня будет к тебе просьба!
— Все что угодно! — тут же оживилась девушка. Егор прочитал в ее взгляде преданность! — Говори!
— Обещаешь выполнить? — прищурился он.
— Чтоб мне сдохнуть! — поклялась Мила. Потом посерьезнела: — Для тебя я сделаю все… все, что в моих силах…
— Хорошо! — улыбнулся Егор. — У меня одна маленькая просьба! Это вполне в твоих силах. Я хочу, чтобы ты больше за мной не следила!
Мила обиженно надулась:
— Почему?!
— Для твоей же безопасности! — строго сказал Егор.
— Но в последний раз это как раз было для твоей безопасности! — возразила она.
— Согласен! — не стал спорить Егор. — Но я уже сделал выводы, и больше никто не сможет застать меня врасплох! Так что можно за меня не беспокоиться. Ты обещала!
— Но…
— И никаких «но»! — твердо прервал ее Егор. — Я способен за себя постоять…
Видя ее недоверчивый взгляд, он решительно встал.
— Что ж! Если ты мне не веришь… — сказал он, выходя на середину комнаты. Мила не сводила с него глаз. Он повернулся спиной и сказал: — Если не веришь, возьми нож и ткни меня в спину!
Он стоял к ней спиной, обострившиеся чувства привычно нарисовали картину комнаты: Мила недоуменно застыла за столом, на лице написано: «Как я могу ткнуть ножом мое божество?»
— Ну хорошо! Возьми карандаш! Или просто можешь рукой дотронуться… — подбодрил он. — Если сумеешь, то я убит и ты имеешь право заботиться обо мне как тебе заблагорассудится.
Он видел, как она осторожно встала, шагнула к нему, нерешительно поднялась маленькая рука.
— Но если я тебя опережу, то это будет доказательством того, что я и сам могу за себя постоять.
— Хорошо! — сказала Мила. — Ты, как всегда, меня убе… Она говорила спокойно и вдруг резко выбросила руку вперед. Хитрая, Егор едва не пропустил движение. Мила двигалась на удивление быстро. Он качнулся вперед, одновременно разворачиваясь. Мгновение — и они стоят лицом друг к другу, и он держит ее руку в своей.
— Не бойся за меня! — прошептал он, глядя ей в глаза. — Я справлюсь!
Она не отнимала руку, даже чуть-чуть подалась вперед. Егор утонул в ее голубых глазах. Она подняла подбородок, губы приоткрылись, она буквально кричала: «Я твоя! Поцелуй меня!»
Егор вздрогнул и сделал шаг назад:
— Гм… да! Вот так!
Она печально опустила голову и отступила. Егор грустно вздохнул.
Кабинет депутата областной Думы поражал своими размерами и строгостью. Почти все пространство занимал огромный стол Т-образной формы. Стулья выстроились вдоль стола, как вымуштрованные солдаты на параде. Под потолком тихо гудел кондиционер. На окнах белые жалюзи.
Гневин стоял у окна, глаза задумчиво блуждали по городу.
Город как муравейник. Чуть меньше миллиона жителей. Каждый дышит, ест, воспитывает детей. У каждого свои интересы и свои потребности. И любой из них ради своих потребностей переступит любую черту. Мир, заполненный миллиардами особей, мечтающих урвать кусок счастья у ближнего своего.
Виктор Петрович поморщился, зашагал по кабинету.
Уже в далеком детстве он понял, что на земле слишком много человеческих особей. Слишком много, чтобы жить счастливо. И слишком много случайностей в этой жизни! Мальчик из старшей группы отобрал у малыша любимую игрушку, парень-старшеклассник увел девушку, хулиганы избили в подворотне отца… Вся жизнь состоит из случайностей, благосклонно дарованных нам удачей или судьбой. Если удача к тебе благосклонна, то ничего плохого за день не случится, если же фортуна отвернулась…
Всю жизнь он положил на то, чтобы ни от чего не зависеть! Всю жизнь карабкался наверх, стараясь выползти из болота равноправного быдла. Из болота, где любой сантехник может обидеть тебя хотя бы на том основании, что он не отягчен культурой и водка придает ему сил и наглости.
Гневин недовольно поморщился, шагнул к окну.
Сначала был комсомол, потом — партийная работа. Когда перестройка открыла шлюзы мутным водам вседозволенности, все это быдло рвануло наверх. Тогда было страшно! В грязных, сточных водах исчез не один смельчак, возжелавший стать великим. Но в итоге…
Виктор Петрович глядел на город и улыбался. Борьба стоила того! Теперь без преувеличения можно сказать, что это его город! Губернатор, мэр и прочая административная шушера пляшет под его дудку. Весь криминал области, все силовики и правовые структуры у него в кулаке. Стоит только глазом моргнуть — и досадная помеха исчезнет…
Гневин ударил рукой по подоконнику, жалобно зашелестели жалюзи.
Да, он всесилен! Но проклятые случайности достают и его! Он хозяин города, но и он не застрахован от бед. Дочка! Олька! Пока он создавал свою неприступную крепость, дура жена избаловала дочку до такой степени, что теперь человека из нее не сделать при всем желании. Дура бестолковая! Убежать с первым встречным!.. И ладно был бы приличный человек — влюбилась в наркомана! Правда, он и сам завозит наркотики в город, вот теперь и дочь его пострадала!
Гневин широкими шагами обошел вокруг стола. Родная дочь сбежала с наркоманом! Да, он их нашел! Да, негодяя больше нет в живых! Но ведь дочка уже испорчена! Мерзавцы накачали ее наркотиками, а потом насиловали. Но и этого им было мало! Они засняли все на камеру… В комнате раздается писк селектора. Гневин сел в кожаное кресло на колесиках, подъехал к столу: — Да, Лидочка!
— Виктор Петрович! К Вам Борис Бутырский!
— Хорошо! Пропусти!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60