Качар дождался, когда его сын бросит реветь и кидаться на дверь, и вошел внутрь. Самед-хан с криком бросился на вошедшего, но, увидев отца, остановился.
– Ты что развоевался, щенок?! – грозно вопросил Солнцеликий.
– Они опозорили меня! – Самед упал в ноги отцу. – Дай мне воинов! Я вразумлю этих северных варваров!
– И как ты намерен это сделать? – скептически вопросил Качар.
– Я сотру с лица земли Златоград!
– Как?! Обстреливая крепостные стены из луков?
– Я перекрою караванные пути этим надменным северянам, и Карай Ли сам приползет через месяц к моему шатру!
– Чем он тебя так разозлил? – усмехнулся Качар.
– Не он, а его дочь! – Самед в ярости хлестнул плетью по шелковому покрывалу кровати.
– Да? – вопросительно поднял бровь Качар. – Неужели ты не смог произвести на нее должного впечатления?
– Эта девка демонстративно оказывала знаки внимания какому-то заезжему рыцарю-бродяге! – Самед-хан скрипнул зубами. – Она предпочла нищего наследнику Степи!
– Ну, мнение женщины в государственных вопросах никогда не учитывалось, – хан примирительно похлопал сына по плечу. – Главное – как принял тебя правитель Златограда.
– Если бы ты дал мне воинов, нам бы не пришлось учитывать чье-либо мнение!
– Остынь, недоумок! – теперь уже Качар Солнцеликий повысил голос, видя, что успокоить иным путем сына не удастся. – Даже если я и дам тебе пять тысяч, Карай Ли размажет твою армию по всему Златоградью! У него воины не хуже моих нукеров, да еще через неделю к нему прибудут наемники из западных земель. Не забывай, все золото нашего мира, да и железо находится в Златоградье и у кобольдов.
– Ну и что? – Самед-хан немного стыл. – Мы завоюем его рудники.
– Чем?! У правителя Златограда договор с кобольдами. Если эти подземные выродки перестанут торговать с нами, ты будешь через месяц стрелять стрелами с костяными наконечниками. И много ты ими навоюешь?
– Мы можем нанять пиратов из Морского братства.
– Пираты хороши на море. Если ты укажешь мне, где они могут пристать к Златоградью на своих галерах, я, так и быть, дам тебе воинов.
– Но отец… – Самед-хан замолчал и уставился в стену.
– Я рад, что ты меня понял, – усмехнулся Качар. – Теперь расскажи мне, что тебя так взбудоражило в Златограде.
– Дочь Правителя даже не соизволила появиться на прощальном приеме, устроенном правителем по поводу нашего отъезда… Карай заявил мне, что она плохо себя чувствует, и был очень мрачен.
– А ты не думаешь, что она действительно была больна? – спросил Качар.
– Нет! – отрицательно покачал головой Самед-хан. – Я своими глазами видел, как она выезжала вечером из дворца с каким-то стариком.
– Ладно! – решительно подвел итог расспросам Качар. – С этим мы разберемся позднее, а теперь пора перейти к делу, ради которого я срочно отозвал тебя из Златограда…
Самед-хан завалился на роскошную тахту и закинул руки за голову, задумчиво следя, как невольница пытается снять с него сапоги. Услышанное от отца поразило молодого наследника до глубины души. От открывающихся перспектив захватывало дух. Действительно, если все пройдет гладко, у них не останется реальных соперников и завоевание всего известного мира станет только вопросом времени и желания. Нет, не так. Желания и времени. Если он вернется победителем, любой самый заносчивый правитель будет валяться у него в ногах, вымаливая ярлык на царство. И тогда уже Карай Ли приедет к нему, повелителю Степи с предложением союза. А он еще подумает, принимать или не принимать повелителя какого-то Златограда с его заносчивой дочерью. Тут Самед-хан осознал, что думает о себе как о правителе Степи. Вначале он перепугался самих мыслей, представив грозный лик Качара, но змей-искуситель не торопился покинуть мысли хана, и постепенно Самед-хан пришел к убеждению, что после выполнения задания он станет реальным повелителем Степи, а не каким-то наследником. Отца же можно будет отправить в южные улусы. Он как-то проговорился, что скучает по местам, где прошли его детство и юность. Вот пусть и утоляет свою тоску. А править будет достойнейший! То есть он, Самед-хан Неумолимый!
Айгина
Шероховатая скала приятно холодила тело. Расслабившись, я наблюдала сквозь полузакрытые глаза, как Фил старается привести в порядок мое бедное тело, открытые части-которого потеряли всякую внешнюю привлекательность. Но кое-какие положительные результаты были налицо. То ли вода в источнике обладала целебными свойствами, то ли Фил действительно владел мастерством знахарей-магов. Последние, правда, исцелили бы мои многочисленные укусы и расчёсы с одного сеанса, но и у Фила получалось неплохо.
Подходил к концу второй день, как мы выбрались из болотистых джунглей долины, чуть не ставшей нашим последним местопребыванием. Вернее, местоупокоением. Нашим проводникам, видимо, повезло гораздо меньше. Мы так и не смогли их отыскать.
Я с содроганием вспомнила наше путешествие по болоту. Вонючие испарения, полосы тумана или пара, казалось, навсегда поселившиеся в зарослях, булькающая под ногами зелено-бурая жижа, кишащая многочисленными, большей частью уродливыми представителями здешнего мира, единственным занятием которых было, думается, непрерывное пожирание себе подобных. Слава Создателю, хоть те большие монстры, ради которых Фил полез в этот мир, нам не попались. Наверное, недавний потоп согнал хищников и их жертвы с насиженных мест. Я не испытывала по этому поводу никаких сожалений, чего не скажешь о Филе. Он уже начал сокрушаться, что все наши страдания прошли впустую. Чуть не погибли, но и не увидели того, зачем сюда шли. Однако когда я ему предложила спуститься и побродить по джунглям в поисках тех, ради которых мы сюда заявились, Фил решительно отказался.
И вот уже второй день занимался моим лечением. Бесконтактным стимулирующим массажем, как он выразился. Иногда я чувствовала, что от его чуть подрагивающих пальцев, скользивших в непосредственной близости от моего тела, действительно исходит какая-то сила, заставляющая стихать нестерпимый зуд в местах укусов.
– Не пора ли перейти к контактному массажу? – я хорошо запомнила объяснения Фила. Мой невинный вопрос выбил доморощенного лекаря из колеи.
Руки Фила дрогнули и, коснувшись моего тела, замерли.
– Ну! Давай же! – поторопила я своего знахаря. – Продолжай! Массаж такого типа мне помогает гораздо лучше.
– Айгина, – взмолился Фил, – ты меня отвлекаешь!
– Да? – я изобразила недоумение. – А мне показалось наоборот – привлекаю. Или у тебя на этот счет свое мнение?
В общем, наш сеанс закончился как обычно. Что, я думаю, вполне естественно. Гораздо хуже был бы вариант, если бы Фил не отреагировал на мою сознательную провокацию.
Когда речка превратилась в безобидный ручеек, мы перешли русло и начали карабкаться вверх по противоположному склону. Подъем обошелся без неприятностей, и скоро мы выбрались в страну первозданного хаоса, состоящего в основном из камней различного размера. Здесь не росло ни одного кустика травы. Насколько видел глаз, вокруг простирались скалы, изрезанные трещинами, а трещины то и дело оборачивались бездонными щелями, ведущими, возможно, к самому центру земли.
– М-да, – промолвил озиравший окрестности Фил. – Как бы нам не заплутать в этом лабиринте ущелий…
– А что делать? – Я постаралась ободрить моего спутника, хотя открывшаяся картина поразила и меня. – Спускаться по течению реки бесполезно. Там вообще одно сплошное болото. И перейти долину мы не смогли.
– Ты права, – кивнул Фил. – У нас только один путь: по этим скалам. Просто я не вижу впереди мест, где мы могли бы пополнить запасы продовольствия. Вот этого, – он взвесил в руке сплетенный из лиан мешок с сушеной рыбой, – хватит на неделю. Воды у нас нет. И я не думаю, что ее будет легко отыскать в этой каменной пустыне.
– Тогда бросим жребий, – улыбнулась я, – и проигравший отдаст свою кровь выигравшему.
– Ну-ну, – хмыкнул Фил, поднимаясь с земли. – Отдохнула? Тогда пошли. Сколько человек может прожить без воды?
– Я думаю дней десять, – предположила я. – Так говорили моряки, подобранные в море после кораблекрушения.
– Правильно, – подтвердил мои слова Фил. – Но это на плоту или в лодке. Мы же с тобой будем постоянно двигаться. Значит, дней шесть, от силы – семь.
– И что потом?
– Постараемся избежать печального конца, – принял решение Фил. – Идем вперед ровно три дня и, если не находим воду, возвращаемся назад в долину. Будем ждать помощи.
– А если она так и не придет?
– Тогда будем ждать, пока не высохнет долина. Не может же это мерзкое болото существовать вечно.
– А если этого не случится?
– Значит, тебе предстоит стать прародительницей новой расы…
На этой оптимистичной ноте мы завершили разговор. Да и вести беседу, двигаясь по сильно пересеченной местности, трудновато. Слишком много сил уходит на бесконечные подъемы и спуски. И через некоторое время уже совершенно непонятно, что же труднее – подниматься или спускаться. При подъеме быстро сбивается дыхание, устают и начинают ныть мышцы ног, драгоценная сейчас для нас вода покидает тело вместе с многочисленными каплями пота, но и при спуске оказалось ненамного легче. Вроде бы дыханию ничего не мешает, и тело буквально поет от легкости спуска, но через какой-нибудь час пути так же, если не сильнее, начинают ныть и дрожать ноги, все время находящиеся в напряжении, и предыдущий подъем уже не кажется таким трудным.
Когда стемнело, мы оказались как раз где-то на середине одного из многочисленных склонов, слившихся для меня за день в одну серую непрерывную череду. Фил, выглядевший свежее, буквально затолкал в меня порцию рыбы, которую я еле пропихнула в пересохшее горло. После такого дня мне стали казаться слишком оптимистичными расчеты Фила. Может, я и смогу пройти три дня, но, если мы не найдем воду, на дорогу назад мне элементарно не хватит сил.
– Придется скорректировать наши планы, – ворвался в мои невеселые размышления голос Фила. – Если завтра не найдем воду, повернем обратно.
– Ты из-за меня? – Я провожала взглядом багровый шар здешнего светила, проваливающийся за горизонт. Повернуть голову в сторону Фила не было сил.
– Не только, – признался он. – У меня нет уверенности, что и я сумею вернуться, если мы забредем достаточно далеко в этот каменный лабиринт.
Единственным плюсом нашего путешествия явилось то, что дрыхли мы без задних ног, не чувствуя ни ставшие ощутимо холодными предутренние порывы ветерка, ни многочисленные шероховатости скалистого основания, послужившего нам постелью.
Но пробуждение было настолько неприятным, что не выскажешь. Затекшие за ночь от дневных перегрузок мышцы нисколько не отошли. Тело ломило так, будто меня пропустили через давильный чан. Положительным моментом пробуждения были только слабые лучи восходящего солнца, которые к полудню превратятся в обжигающие, но сейчас приятно согревавшие кожу. Услышала рядом шорох. Совершенно обнаженный Фил выполнял какой-то странный комплекс упражнений. Почувствовав мой взгляд, он обернулся:
– Проснулась, соня. – Мой спутник был свеж и бодр, как будто не тащился вчера из последних сил по жаре. – Присоединяйся!
– Не могу! – простонала я. – По нам, случайно, не прокатилась ночью каменная лавина?
– Сейчас я тебя реанимирую, – пообещал Фил. – Вот только закончу с разминкой.
Я безучастно смотрела, как тело Фила, казалось, безо всяких усилий перетекает из одной невероятной то ли позы, то ли стойки в другую. Почему-то мелькнули воспоминания о том нашем, таком далеком сейчас, поединке в замке на острове Скорпиона. Насколько я была самонадеянна, выходя против Фила. Хотя жизнь меня и заставила овладеть ручным единоборством, Фил, несомненно, был подготовлен лучше, чем я. Почему я так долго продержалась против него, да еще и смогла нанести несколько неслабых ударов, – непонятно. Тут мои вялотекущие мысли оборвались под неожиданным и бурным натиском Фила. Он безжалостно мял, тряс и растирал мое бедное многострадальное тело, игнорируя слабые возражения. Когда я настолько пришла в себя, что начала оказывать серьезное сопротивление моему спутнику, Фил неожиданно остановился.
– Брек! – он поднял вверх руки. – Разминка окончена! Как сейчас твое самочувствие?
Я вслушалась в свои ощущения и с удивлением и радостью отметила отступившие мышечные боли и ломоту в костях.
– Во! – я подняла большой палец. – В тебе чувствуется большой опыт по приведению в чувство лиц противоположного пола.
– Ну ты скажешь…
Фил развязал мешок и достал пайку – по сушеной рыбине на каждого. Несмотря на малопривлекательный вид, а тело рыбы было утыкано многочисленными безобразными наростами и устрашающего вида шипами и колючками, она была довольно приятной на вкус. Вот только соли бы к ней еще! …и водички – вползла в сознание непрошеная мысль, но я постаралась загнать ее поглубже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Ты что развоевался, щенок?! – грозно вопросил Солнцеликий.
– Они опозорили меня! – Самед упал в ноги отцу. – Дай мне воинов! Я вразумлю этих северных варваров!
– И как ты намерен это сделать? – скептически вопросил Качар.
– Я сотру с лица земли Златоград!
– Как?! Обстреливая крепостные стены из луков?
– Я перекрою караванные пути этим надменным северянам, и Карай Ли сам приползет через месяц к моему шатру!
– Чем он тебя так разозлил? – усмехнулся Качар.
– Не он, а его дочь! – Самед в ярости хлестнул плетью по шелковому покрывалу кровати.
– Да? – вопросительно поднял бровь Качар. – Неужели ты не смог произвести на нее должного впечатления?
– Эта девка демонстративно оказывала знаки внимания какому-то заезжему рыцарю-бродяге! – Самед-хан скрипнул зубами. – Она предпочла нищего наследнику Степи!
– Ну, мнение женщины в государственных вопросах никогда не учитывалось, – хан примирительно похлопал сына по плечу. – Главное – как принял тебя правитель Златограда.
– Если бы ты дал мне воинов, нам бы не пришлось учитывать чье-либо мнение!
– Остынь, недоумок! – теперь уже Качар Солнцеликий повысил голос, видя, что успокоить иным путем сына не удастся. – Даже если я и дам тебе пять тысяч, Карай Ли размажет твою армию по всему Златоградью! У него воины не хуже моих нукеров, да еще через неделю к нему прибудут наемники из западных земель. Не забывай, все золото нашего мира, да и железо находится в Златоградье и у кобольдов.
– Ну и что? – Самед-хан немного стыл. – Мы завоюем его рудники.
– Чем?! У правителя Златограда договор с кобольдами. Если эти подземные выродки перестанут торговать с нами, ты будешь через месяц стрелять стрелами с костяными наконечниками. И много ты ими навоюешь?
– Мы можем нанять пиратов из Морского братства.
– Пираты хороши на море. Если ты укажешь мне, где они могут пристать к Златоградью на своих галерах, я, так и быть, дам тебе воинов.
– Но отец… – Самед-хан замолчал и уставился в стену.
– Я рад, что ты меня понял, – усмехнулся Качар. – Теперь расскажи мне, что тебя так взбудоражило в Златограде.
– Дочь Правителя даже не соизволила появиться на прощальном приеме, устроенном правителем по поводу нашего отъезда… Карай заявил мне, что она плохо себя чувствует, и был очень мрачен.
– А ты не думаешь, что она действительно была больна? – спросил Качар.
– Нет! – отрицательно покачал головой Самед-хан. – Я своими глазами видел, как она выезжала вечером из дворца с каким-то стариком.
– Ладно! – решительно подвел итог расспросам Качар. – С этим мы разберемся позднее, а теперь пора перейти к делу, ради которого я срочно отозвал тебя из Златограда…
Самед-хан завалился на роскошную тахту и закинул руки за голову, задумчиво следя, как невольница пытается снять с него сапоги. Услышанное от отца поразило молодого наследника до глубины души. От открывающихся перспектив захватывало дух. Действительно, если все пройдет гладко, у них не останется реальных соперников и завоевание всего известного мира станет только вопросом времени и желания. Нет, не так. Желания и времени. Если он вернется победителем, любой самый заносчивый правитель будет валяться у него в ногах, вымаливая ярлык на царство. И тогда уже Карай Ли приедет к нему, повелителю Степи с предложением союза. А он еще подумает, принимать или не принимать повелителя какого-то Златограда с его заносчивой дочерью. Тут Самед-хан осознал, что думает о себе как о правителе Степи. Вначале он перепугался самих мыслей, представив грозный лик Качара, но змей-искуситель не торопился покинуть мысли хана, и постепенно Самед-хан пришел к убеждению, что после выполнения задания он станет реальным повелителем Степи, а не каким-то наследником. Отца же можно будет отправить в южные улусы. Он как-то проговорился, что скучает по местам, где прошли его детство и юность. Вот пусть и утоляет свою тоску. А править будет достойнейший! То есть он, Самед-хан Неумолимый!
Айгина
Шероховатая скала приятно холодила тело. Расслабившись, я наблюдала сквозь полузакрытые глаза, как Фил старается привести в порядок мое бедное тело, открытые части-которого потеряли всякую внешнюю привлекательность. Но кое-какие положительные результаты были налицо. То ли вода в источнике обладала целебными свойствами, то ли Фил действительно владел мастерством знахарей-магов. Последние, правда, исцелили бы мои многочисленные укусы и расчёсы с одного сеанса, но и у Фила получалось неплохо.
Подходил к концу второй день, как мы выбрались из болотистых джунглей долины, чуть не ставшей нашим последним местопребыванием. Вернее, местоупокоением. Нашим проводникам, видимо, повезло гораздо меньше. Мы так и не смогли их отыскать.
Я с содроганием вспомнила наше путешествие по болоту. Вонючие испарения, полосы тумана или пара, казалось, навсегда поселившиеся в зарослях, булькающая под ногами зелено-бурая жижа, кишащая многочисленными, большей частью уродливыми представителями здешнего мира, единственным занятием которых было, думается, непрерывное пожирание себе подобных. Слава Создателю, хоть те большие монстры, ради которых Фил полез в этот мир, нам не попались. Наверное, недавний потоп согнал хищников и их жертвы с насиженных мест. Я не испытывала по этому поводу никаких сожалений, чего не скажешь о Филе. Он уже начал сокрушаться, что все наши страдания прошли впустую. Чуть не погибли, но и не увидели того, зачем сюда шли. Однако когда я ему предложила спуститься и побродить по джунглям в поисках тех, ради которых мы сюда заявились, Фил решительно отказался.
И вот уже второй день занимался моим лечением. Бесконтактным стимулирующим массажем, как он выразился. Иногда я чувствовала, что от его чуть подрагивающих пальцев, скользивших в непосредственной близости от моего тела, действительно исходит какая-то сила, заставляющая стихать нестерпимый зуд в местах укусов.
– Не пора ли перейти к контактному массажу? – я хорошо запомнила объяснения Фила. Мой невинный вопрос выбил доморощенного лекаря из колеи.
Руки Фила дрогнули и, коснувшись моего тела, замерли.
– Ну! Давай же! – поторопила я своего знахаря. – Продолжай! Массаж такого типа мне помогает гораздо лучше.
– Айгина, – взмолился Фил, – ты меня отвлекаешь!
– Да? – я изобразила недоумение. – А мне показалось наоборот – привлекаю. Или у тебя на этот счет свое мнение?
В общем, наш сеанс закончился как обычно. Что, я думаю, вполне естественно. Гораздо хуже был бы вариант, если бы Фил не отреагировал на мою сознательную провокацию.
Когда речка превратилась в безобидный ручеек, мы перешли русло и начали карабкаться вверх по противоположному склону. Подъем обошелся без неприятностей, и скоро мы выбрались в страну первозданного хаоса, состоящего в основном из камней различного размера. Здесь не росло ни одного кустика травы. Насколько видел глаз, вокруг простирались скалы, изрезанные трещинами, а трещины то и дело оборачивались бездонными щелями, ведущими, возможно, к самому центру земли.
– М-да, – промолвил озиравший окрестности Фил. – Как бы нам не заплутать в этом лабиринте ущелий…
– А что делать? – Я постаралась ободрить моего спутника, хотя открывшаяся картина поразила и меня. – Спускаться по течению реки бесполезно. Там вообще одно сплошное болото. И перейти долину мы не смогли.
– Ты права, – кивнул Фил. – У нас только один путь: по этим скалам. Просто я не вижу впереди мест, где мы могли бы пополнить запасы продовольствия. Вот этого, – он взвесил в руке сплетенный из лиан мешок с сушеной рыбой, – хватит на неделю. Воды у нас нет. И я не думаю, что ее будет легко отыскать в этой каменной пустыне.
– Тогда бросим жребий, – улыбнулась я, – и проигравший отдаст свою кровь выигравшему.
– Ну-ну, – хмыкнул Фил, поднимаясь с земли. – Отдохнула? Тогда пошли. Сколько человек может прожить без воды?
– Я думаю дней десять, – предположила я. – Так говорили моряки, подобранные в море после кораблекрушения.
– Правильно, – подтвердил мои слова Фил. – Но это на плоту или в лодке. Мы же с тобой будем постоянно двигаться. Значит, дней шесть, от силы – семь.
– И что потом?
– Постараемся избежать печального конца, – принял решение Фил. – Идем вперед ровно три дня и, если не находим воду, возвращаемся назад в долину. Будем ждать помощи.
– А если она так и не придет?
– Тогда будем ждать, пока не высохнет долина. Не может же это мерзкое болото существовать вечно.
– А если этого не случится?
– Значит, тебе предстоит стать прародительницей новой расы…
На этой оптимистичной ноте мы завершили разговор. Да и вести беседу, двигаясь по сильно пересеченной местности, трудновато. Слишком много сил уходит на бесконечные подъемы и спуски. И через некоторое время уже совершенно непонятно, что же труднее – подниматься или спускаться. При подъеме быстро сбивается дыхание, устают и начинают ныть мышцы ног, драгоценная сейчас для нас вода покидает тело вместе с многочисленными каплями пота, но и при спуске оказалось ненамного легче. Вроде бы дыханию ничего не мешает, и тело буквально поет от легкости спуска, но через какой-нибудь час пути так же, если не сильнее, начинают ныть и дрожать ноги, все время находящиеся в напряжении, и предыдущий подъем уже не кажется таким трудным.
Когда стемнело, мы оказались как раз где-то на середине одного из многочисленных склонов, слившихся для меня за день в одну серую непрерывную череду. Фил, выглядевший свежее, буквально затолкал в меня порцию рыбы, которую я еле пропихнула в пересохшее горло. После такого дня мне стали казаться слишком оптимистичными расчеты Фила. Может, я и смогу пройти три дня, но, если мы не найдем воду, на дорогу назад мне элементарно не хватит сил.
– Придется скорректировать наши планы, – ворвался в мои невеселые размышления голос Фила. – Если завтра не найдем воду, повернем обратно.
– Ты из-за меня? – Я провожала взглядом багровый шар здешнего светила, проваливающийся за горизонт. Повернуть голову в сторону Фила не было сил.
– Не только, – признался он. – У меня нет уверенности, что и я сумею вернуться, если мы забредем достаточно далеко в этот каменный лабиринт.
Единственным плюсом нашего путешествия явилось то, что дрыхли мы без задних ног, не чувствуя ни ставшие ощутимо холодными предутренние порывы ветерка, ни многочисленные шероховатости скалистого основания, послужившего нам постелью.
Но пробуждение было настолько неприятным, что не выскажешь. Затекшие за ночь от дневных перегрузок мышцы нисколько не отошли. Тело ломило так, будто меня пропустили через давильный чан. Положительным моментом пробуждения были только слабые лучи восходящего солнца, которые к полудню превратятся в обжигающие, но сейчас приятно согревавшие кожу. Услышала рядом шорох. Совершенно обнаженный Фил выполнял какой-то странный комплекс упражнений. Почувствовав мой взгляд, он обернулся:
– Проснулась, соня. – Мой спутник был свеж и бодр, как будто не тащился вчера из последних сил по жаре. – Присоединяйся!
– Не могу! – простонала я. – По нам, случайно, не прокатилась ночью каменная лавина?
– Сейчас я тебя реанимирую, – пообещал Фил. – Вот только закончу с разминкой.
Я безучастно смотрела, как тело Фила, казалось, безо всяких усилий перетекает из одной невероятной то ли позы, то ли стойки в другую. Почему-то мелькнули воспоминания о том нашем, таком далеком сейчас, поединке в замке на острове Скорпиона. Насколько я была самонадеянна, выходя против Фила. Хотя жизнь меня и заставила овладеть ручным единоборством, Фил, несомненно, был подготовлен лучше, чем я. Почему я так долго продержалась против него, да еще и смогла нанести несколько неслабых ударов, – непонятно. Тут мои вялотекущие мысли оборвались под неожиданным и бурным натиском Фила. Он безжалостно мял, тряс и растирал мое бедное многострадальное тело, игнорируя слабые возражения. Когда я настолько пришла в себя, что начала оказывать серьезное сопротивление моему спутнику, Фил неожиданно остановился.
– Брек! – он поднял вверх руки. – Разминка окончена! Как сейчас твое самочувствие?
Я вслушалась в свои ощущения и с удивлением и радостью отметила отступившие мышечные боли и ломоту в костях.
– Во! – я подняла большой палец. – В тебе чувствуется большой опыт по приведению в чувство лиц противоположного пола.
– Ну ты скажешь…
Фил развязал мешок и достал пайку – по сушеной рыбине на каждого. Несмотря на малопривлекательный вид, а тело рыбы было утыкано многочисленными безобразными наростами и устрашающего вида шипами и колючками, она была довольно приятной на вкус. Вот только соли бы к ней еще! …и водички – вползла в сознание непрошеная мысль, но я постаралась загнать ее поглубже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54