– Надеюсь, что дракон не вернется, – сказала Эйлия, оглядывая свод неба.
– Старуха говорила, что драконы вымерли, – проворчал Йомар.
– Она говорила, что уже нет огнедраконов, – уточнила Эйлия. – Могут существовать другие, более древнего вида, которых почитали элей. Повелители Ветра и Воды.
– А разве они не придуманы?
– Она такого не говорила. По ее словам выходило, что они существовали на самом деле, – припомнила Эйлия. – Ты не заметил, что тот дракон не дышал огнем? Я не сомневаюсь, что он бы нас сжег, если бы мог. Это был дракон Ветра и Воды, а не дракон Огня. Та власть, которая у него, видимо, была над погодой – я не сомневаюсь, что это он послал на нас ту грозовую тучу…
– Ты придумываешь, – буркнул Йомар.
– Нет, она права, – сказал Мандрагор, приостанавливаясь и оборачиваясь. – Драконы умеют натягивать на себя тучу, когда летят, и в ней прячутся. Древние считали, что в любом облаке странного вида скрывается дракон.
– Но если он весь обернут тучей, как же он видит, куда лететь? – подозрительно спросила Лорелин.
– Драконы не ограничены пятью жалкими человеческими чувствами, – ответил ей Мандрагор несколько высокомерно.
Путники замолчали, медленно поднимаясь к вершине. Дамион время от времени кидал на небо быстрые взгляды: небосвод был по большей части голубым и чистым, но одно-два раскинувшихся кучевых облака могли скрывать сотню драконов. И если они «драконы Ветра и Воды», не могут ли они тогда жить в глубинах? Каждое небесного цвета озерцо в каменных складках гор могло быть засадой. Но Мандрагора это все, казалось, нисколько не интересует. Дамион глянул на его бесстрастный профиль. Молодой священник считал себя знатоком выражений лиц, но Мандрагор ставил его в тупик. С тем же успехом эти черты могли быть высечены в камне, настолько они скрывали эмоции обладателя. С виду Мандрагору было не более тридцати, но почему-то циничное, усталое выражение – говорило о куда более старшем возрасте. Дамион вспомнил когда-то прочитанное, что продолжительность жизни элеев была куда больше, чем у прочих людей. Не может ли так же быть и у антропофагов?
Он оглянулся на Йомара. Еще один повод для беспокойства: дружба с мохарцем стала давать трещину. Йомару не нравился Мандрагор, и мохарец этого не скрывал. Он явно не доверял этому человеку и вроде бы ощущал, что взятая им на себя должность командира отряда узурпирована.
– Кто он вообще такой, этот Мандрагор? – спросил он, когда новоявленный проводник ушел чуть вперед.
– Я думаю, он из антропофагов… – начал Дамион.
– Это уж точно, что он из этих антро-как-вы-их-там-зове-те! Достаточно посмотреть на его глаза. Я про то, что он себе думает? И какой у него во всем этом деле интерес? Очень хотелось бы узнать о нем чуть больше.
– Мне тоже, – признался Дамион. – Ана что-то слишком мало о нем рассказывала. Здесь какая-то тайна. Она будто бы вообще не хотела об этом говорить.
– Эта старуха из всего делает тайну, – буркнул Йомар. – Я бы на твоем месте не верил ему ни на грош. Вспомни, как он поступил с Лорелин.
– Может быть, он только хотел защитить ее? – ответил Дамион, стараясь подавить собственные сомнения. – Я думаю, это он выдал патриарху ее и немереев, а после этого считал своим долгом защитить ее от зимбурийцев. Не будем обострять отношений с ним, Йо. Может быть, мы о нем неправильно судим?
Ответом Йомара было лишь гробовое молчание.
К вершине подходили в полной тишине. Что-то подавляющее было в облике этой горы – теперь, когда плоть лесов и полей осталась позади и встали перед людьми голые вулканические кости. Нависали крутые обрывы, серые, как пасмурное небо. Эйлия все сильнее робела перед этой гранитной хмуростью. Она смотрела на окружающие хребты, укрытые зеленью склоны, на каменные вершины в снежной оторочке. А еще выше шли дальние горы, полностью покрытые мантией ледников.
Мандрагор заметил, куда она смотрит.
– Великие ледяные поля, – тихо сказал он. – Когда-то эта земля вся была покрыта льдом, и ничего здесь не росло. Первые обитатели Тринисии изменили ее климат чародейством. Они расставили по стране кристаллы, которые умели разогревать вокруг себя воздух на достаточное расстояние. Эти «погодные камни» еще стоят, но сила их убывает и когда-нибудь исчезнет совсем. Тогда и кончится Тринисия тем же, с чего началась: ледяные просторы, погребенные подо льдом леса и поля. И забудется ее история.
Эйлия поежилась при мысли о неумолимости огромной массы медленно наступающего льда. Ледники будто ждут момента, когда снова поглотят всю Тринисию. Глянув на лицо Мандрагора, она отметила его странное выражение – самое точное описание, которое она могла потом дать, было таким: «Будто одновременно траурное и ликующее», – и поспешно отвела глаза.
Тропа шла вверх и вверх, крутая, как лестница. После долгого подъема сверху показалась стена, построенная из серого гранита гор и сливающаяся с обрывами почти до полной невидимости. Над стеной возвышалась башня, бойницы ее окон выходили на дорогу, а под башней открывалась арка, глубокая и темная. Тропа вела прямо в нее, а на той стороне должен был быть…
– Лиамар! – выдохнула Эйлия, нарушив молчание.
Тучи клубились над горой, рыча раскатами грома, и в середине этой круговерти стояла Ана, устало опираясь на гранит. В серой вышине парили крылатые тени, пикировали и взлетали вверх, когда она поднимала свободную руку. Но каждый раз Драконы спускались все ниже, будто невидимый потолок, который Ана над собой воздвигла, поддавался вместе с ее силой. Глаза ее были закрыты, голова склонилась.
«Он теперь с ними, – думала она. – Он был прав: я не могла этому помешать. Надо ли было предупредить их о нем? Но тогда они попытались бы вступить с ним в битву – Лорелин так нетерпелива, и Йомар тоже».
Раздался треск, мир побелел, потом стал темным, запахло гарью. Они бросили в нее молнию, пытаясь пробить ее щит. Она из последних сил выпрямилась – драконы летали ниже, так низко, что плащ и волосы Аны развевались ветром от их крыльев.
«Нет, они не должны с ним драться. Если Трина Лиа зачерпнет своих неиспробованных сил, попытается бросить их против него, это будет конец. Он ударит изо всей своей мощи. Но пока что ни он не боится ее, ни она его. Пусть неведение будет ей щитом. Она не должна догадаться, кто он, какую угрозу он для нее представляет. И не должна заподозрить, кто…»
Ана медленно опустилась наземь. Драконы над головой заревели в ликовании.
16 КОРОЛЕВА НЕБЕС
Путники стояли в древних воротах, озирая дикое поле разбросанных каменных обломков. Дома стояли впритык друг к другу из-за тесноты; выходящие на узкие улицы стены наполовину выветрились. Над рухнувшими крышами сиял восходящею луною купол Храма Небес. Но декоративная позолота давно с него слезла, и по южному фасаду бежала длинная извилистая трещина. Все так же храня молчание, путешественники вышли на пустынные улицы. Развалины не были для них неожиданностью, но в самой атмосфере этого места было что-то гнетущее. Высокогорная тишина царила в разрушенном городе, и только ветер жутковато и тихо завывал в выбитых окнах и дверях, будто оплакивал кого-то.
В самом центре города находилась круглая площадь в окружении разбитых зданий, отдельных фундаментов и сломанных колонн, похожих на пни мертвых деревьев. Многие из них почернели, как после гигантского пожара. Здесь стоял Храм Небес, а сбоку от него – королевский дворец. При виде его Эйлия ощутила, как покидает ее прежнее радостное воодушевление. На глаза навернулись слезы. Вот и все, что осталось от дворца элейских монархов, чуда света! Исчезли изукрашенные стены, золотая листва, мозаика – все великолепие, с таким восхищением описанное Велессаном Странником. Остался лишь каменный скелет, потрескавшиеся, осыпающиеся стены и одинокая башня. Еще резче подчеркивалось разрушение сохранившимися следами прежней роскоши – гордые арки дверных проемов и окон, летящие контуры уцелевшей башни.
– Лучше бы я этого не видела! – брякнула наконец Эйлия, нарушив молчание. – Я бы тогда представляла его себе в блеске и красоте, как в легендах. А теперь я не смогу думать о нем иначе, как о развалинах.
Она оглядела безжизненный город. Будто кладбище, где лежат все надежды и мечты ушедшего народа.
– Ладно, давайте делать то, зачем пришли, – сказал Йомар с видом человека, имеющего право распоряжаться, и явно желая вернуть себе положение вождя.
– Сначала найдем укрытие, место, где вы сможете оставить вещи, – ответил Мандрагор и направился к разрушенному странноприимному дому. У Йомара не оставалось иного выбора, как вместе с остальными пойти за ним.
Мандрагор по лабиринту каменных ходов с давно обрушенной кровлей вывел отряд к комнате с крышей, где путники оставили свои скудные припасы и Серую Метелку. В одной стене открывалось отверстие огромного очага, такого, что можно было войти в него, не нагибаясь.
– Здесь сможете спать спокойно, – сказал Мандрагор.
– А драконы? – тревожно спросила Эйлия.
Вопрос, кажется, его позабавил.
– В эту узкую дверь ни один дракон не пролезет. Теперь давайте пойдем в храм и закончим дело. Захватите с собой факел.
Длинные тени легли к востоку от колонн, статуй и разбитых стен, а исполинская тень западных гор погрузила половину Лиамара в преждевременную темноту. Видна была шестиконечная звезда, образованная внешними укреплениями, на каждом острие башня, и лучистый рисунок главных улиц, сходящихся к площади храма. Хотя и заполнявший все плато на вершине Элендора, Лиамар был не особенно велик: в Раймаре он мог бы поместиться много раз без особой тесноты. Это даже не был город в собственном смысле слова, потому что постоянно здесь жили только прорицательницы да монарх в королевском дворце – куда меньшем, чем монаршие резиденции современного мира. Все остальные здания, кроме храма и библиотеки, были гостиницами и странноприимными домами для паломников, приезжающих сюда со всего мира.
При свете уходящего дня люди прошли через разрушенную площадь, время от времени останавливаясь ради какого-либо интересного зрелища. Вился неподалеку длинный змеевидный канал или водовод, наверное, для отвода дождевой воды, но сейчас он был сух, как пыль. Некоторые статуи еще стояли, хотя у них не хватало то руки, то головы. Среди них возвышалась одна – король на мощном боевом коне.
– Андарион, – бросил, проходя, Мандрагор, едва глянув на изваяние. – Воздвигнут в честь победы в Зимбуре, когда он вернул Камень.
Дальше стояла еще одна статуя – женщина на высоком постаменте, венчанная звездами и стоящая на перевернутом полумесяце.
– Эларайния? – спросила Эйлия.
– Нет, это ее дочь, Трина Лиа, – ответил Мандрагор, показывая на элейскую надпись на боку постамента.
Эйлия украдкой глянула на Лорелин, переводя глаза с девушки на статую и обратно, и покачала головой. Эти двое – одна и та же женщина? Не может быть! У Лорелин был такой же оборванный и неухоженный вид, как у всех ее спутников: длинные косы полурасплелись, веснушчатый нос обожжен и облезает. Ничего такого божественного в ней в данный момент не было.
Лорелин тоже призадумалась, глядя на статую.
– Значит, это и был мой народ, – сказала она тихо. – Я всегда гадала, откуда я и кто я.
– Я думал, элей давно вымерли, – сказал Дамион.
– Как народ – да, – подтвердил Мандрагор. – Они ушли из этого мира. Но кровь их по-прежнему течет в жилах многих ныне живущих.
Эйлия поглядела на Дамиона. Невероятная мысль пришла ей в голову, и она с трудом подавила волнение. Лепные черты лица Дамиона так походили на каменные черты статуй – не может ли и он быть элейской крови? Как Лорелин, он был подкинут в детстве. Если есть потомки волшебного народа, до сих пор живущие в этом мире, почему не может быть таким и Дамион? Ее подмывало поделиться с ним этой мыслью, но показалось, что это будет глупо, и она промолчала.
Неподалеку три белых колонны сходились сверху фрагментом антаблемента. Как объяснил Мандрагор, только это и осталось от великой библиотеки, сгоревшей при Великом Крушении и унесшей с собой почти все знания древнего мира. Путники начинали радоваться обществу Мандрагора – так захватывали их те сведения, которыми он делился, так ярко оживлял он историю этого города.
Лорелин показала на западную вершину:
– А вон там тоже две статуи.
Все посмотрели и убедились, что она права: высоко на огромном скалистом роге стояла пара каменных фигур в двадцати шагах друг от друга – драконы на каменных колоннах.
– Как врата духов на каанских островах, – заметил Дамион, вспоминая колонны с драконами.
– Это врата луны, – объяснил Мандрагор. – Последний этап подъема на Элендор. Почти все прекращали здесь свой путь созерцанием Камня и уходили вниз, но некоторые решали идти дальше в своем поиске Божественного. Они восходили на самую вершину высочайшего пика, и там проходили через ворота, образованные этими двумя колоннами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63