— Даня, когда ты наконец поймешь, что не способна сопротивляться мне? Лучше стань моим другом.
Он по-прежнему стискивал ее горло.
— Ну, будешь моим другом?
Она еще раз отчаянно кивнула. Весь мир медленно кружился перед глазами, а голова, казалось, вот-вот разлетится на кусочки.
— Очень хорошо. Я рад.
Наконец воздух хлынул в ее истосковавшиеся легкие. Даня повалилась вперед, ощущая и облегчение, и смешанный с ним ужас.
Луэркас смотрел на нее с прежней невозмутимой и лишенной малейших признаков тепла улыбкой.
— Тебе не кажется, что ты почувствовала себя лучше, как только признала себя моим другом?
Она снова кивнула.
— Ну, значит, договорились. — Он улыбнулся. — Мы друзья. Я приму облик каргана, как только мы окажемся возле деревни. Пока не снимай с себя этот красный плащ, но после того, как я преображусь перед ними в человека, скинь его на землю — так чтобы я мог сойти на него. В их пророчестве о пришествии спасителя говорится, что он будет ступать по багрянице. Твой плащ вполне соответствует этому условию. Пока мы вынуждены передвигаться на лоррагах, я на какое-то время буду принимать облик каргана, так что они не станут сомневаться в том, что их пророчество исполнилось.
Даня кивнула:
— Ты говорил, что хочешь, чтобы я что-нибудь сказала. Он ответил:
— Ты поднимешь правую руку, чтобы они имели возможность хорошенько рассмотреть твои когти. Потом скажешь им: «Вы приютили меня и признали своей, вы кормили меня тем, что ели сами, вы подарили мне кров, очаг и свою дружбу. А теперь, мои добрые и верные дети, узнайте, что перед вами Ка Ика… И за все добро, что вы сделали мне, я отдаю вам своего сына, Иксахша, как и обещала когда-то».
— Ка Ика и Иксахша… Летняя Богиня и сын ее, Удачливый Рыболов. И ты действительно уверен, что карганы признают в нас своих героев? Ведь я даже не карганка.
— Их легенды повествуют о прежних днях, когда они были людьми… карганы искренне верят в то, что однажды вновь станут ими. И если Ка Ика явит себя в человеческом облике, это их не смутит. Ведь ты именно такая, какими они надеются стать. К тому же мы ездим на лоррагах, а я по собственному желанию могу превращаться в каргана, кроме того, мы наделены сверхъестественными, с их точки зрения, способностями. Ничего более похожего на богов им не увидеть за всю свою жизнь.
— Ну, раз ты так говоришь. А что будет потом?
— Потом я скажу им, что настали дни исполнения пророчества, и Шрамоносный Народ вернется на свои законные земли, населенные ныне людьми, и получит возможность — раз уж они так хотят этого — обрести человеческий облик. — Луэркас пожал плечами. — Я прикажу им следовать за нами и пообещаю привести в Богатые Земли, их и всех остальных Шрамоносцев.
— Значит, они станут нашей армией, которая нападет на Иберу?
— Да. Но почему я слышу столько сомнений в твоем голосе?
— Потому что сейчас я сижу всего лишь на спине лоррага, а не нахожусь во главе армии. Я смотрю на тебя и вижу мальчишку, сидящего на спине зверя и не кажущегося при этом бессмертным или могущественным. У нас нет золотых облачений, драгоценных камней и слуг. Я была воспитана в Доме Семьи, и боги знают об этом. Я видела собственными глазами, какой должна выглядеть власть. Мы не похожи на властителей.
— Мое дорогое наивное дитя, тысячу лет назад я был вождем гильдии магов — самой могущественной из всех, которые знал этот мир. Покорные нашей мысли, по воздуху летали повозки, не похожие на ваши аэрибли, в небесах простирались сады, где, ступая по облакам, гуляли люди. Я видел власть в обличьях настолько прекрасных и удивительных, что ты пала бы перед ней на колени, как перед одним из ваших смехотворных божков. Уверяю тебя, карганы поверят нам… ну а то, что тебе кажется впечатляющим, карган сочтет враждебным себе. И в нас они увидят ту власть, которую способны понять. Мы станем воплощением всего, о чем они молились и мечтали из поколения в поколение.
Глава 6

Дугхалл видел, как потемнело связанное с Криспином Сабиром зрительное стекло. Затаив дыхание, он ждал знака от Хасмаля. Дугхалл не знал, что сможет сделать его молодой собрат, однако надеялся, что Хасмаль найдет способ взять под контроль тело Криспина. И что тому, быть может, удастся изгнать из тела душу Волка и овладеть освободившейся плотью.
И вдруг зрительное стекло вспыхнуло ослепительным светом, и голос Хасмаля ворвался в палатку.
— Нам придется поторопиться, — сказал Хасмаль. — Я должен многое открыть тебе, а времени у нас мало. Криспин скоро очнется, и прежде чем это случится, вам придется кое-что сделать.
Дугхалл подавил в себе желание спросить Хасмаля о том, где он сейчас находится и что с ним происходит, выразить ему свое сочувствие и понимание. Вместо этого он произнес:
— Рассказывай.
Из ослепительно сиявшего стекла раздался голос Хасмаля:
— Впусти меня в свое тело и разум и узнаешь все, что мне удалось выяснить.
Дугхалл колебался лишь мгновение, затем взял зрительное стекло и заглянул в его глубины. Хасмаль немедленно прикоснулся к его душе. Дугхалл почувствовал живительную теплоту, и бесплотная сущность Хасмаля потекла в него. Уже через долю мгновения он уловил мысли Хасмаля о пытках и смерти, ощутил его горе, вызванное разлукой с Аларистой, узнал все о дочери Криспина и все секреты Зеркала Душ. Пока он усваивал эту информацию, Хасмаль успел поймать его мысли о том, что Ри и Кейт благополучно спаслись и что Зеркало Душ вновь находится в распоряжении Соколов.
Дугхалл ощущал на своей душе оставленный Хасмалем отпечаток, так же как и следы его знакомства с сущностью Криспина Сабира и Дракона Дафриля.
А потом он почувствовал, что Хасмаль узнал о цене, которую заплатила Алариста за его спасение, и вслед за ним испытал глубочайшее потрясение.
Она по-прежнему любит тебя , попытался утешить душу молодого Сокола Дугхалл.
Знаю. И я тоже люблю ее. Но сейчас от этого только больнее. Пожалуйста, скажи мне теперь, что можешь воспользоваться тем, что я выяснил, попросил Хасмаль, скажи, что я претерпел все эти муки не напрасно, а ради дела.
Мы можем немедленно воспользоваться этой информацией. Мы заберем девочку прежде, чем Криспин очнется. А потом задействуем Зеркало и отправим в него остальных Драконов, чтобы далее перебросить их в Вуаль. И когда они исчезнут, уничтожим Зеркало. Спасибо, Хасмаль, ты дал нам шанс на победу. Твое имя будет вписано в анналы Соколов, и память о тебе будет жить до конца времен.
Я готов променять всю эту вечную память и славу на один день, проведенный с Аларистой… Прикоснись к ней за меня. Прошу, позволь нам в последний раз немного побыть вдвоем.
Дугхалл подошел к Аларисте и опустил ладонь на ее лоб. Из руки его хлынул свет, и в этот самый миг он осознал, что и сам засиял как маленькое солнце, пока душа Хасмаля пребывала в нем. Но Хасмаль оставил его, и Дугхалл вновь ощутил холод внутри палатки. Свет перетекал в сделавшееся таким хрупким тело Аларисты, наделял его собственным сиянием, стирал с лица муку и горе, которые сменились блаженной улыбкой.
Дугхалл смотрел на них всего лишь миг, а потом, почувствовав, что стал свидетелем чего-то очень личного, торопливо отвернулся.
— Дай мне зрительные стекла Ри и Кейт, — обратился он к Янфу. Говорить Дугхаллу мешал горловой спазм, и собственный голос показался ему хриплым. Он заморгал, пытаясь прогнать слезы, и рявкнул на Янфа: — Не глазей на них. Нельзя, отвернись. Лучше принеси мне перо, бумагу и чернила. Мне предстоит творить совершенно неизвестные мне заклинания и произнести их так, как нужно, я обязан с первого раза. Поэтому спокойнее будет все прочитать по бумажке.
Когда предстоящие дела четко обрисовались в его голове, Дугхалл вновь опустился на колени перед стеклами.
— Начнем с Ри, — сказал он.
Перед ним открылась комната в гостинице. Ри и Кейт ели, а Ян расхаживал по комнате, время от времени поглядывая в окно.
Дугхалл соединился со зрительным стеклом Ри, ощутив прикосновение уже знакомого мрака, и через какое-то мгновение смотрел на мир уже не своими глазами.
Ри, это Дугхалл , сказал он.
Тот притих.
Я узнаю твое прикосновение.
Победа уже недалеко. Хасмаль обнаружил, что у Криспина есть дочь. Ее зовут Алей. Криспин прячет девочку в доме на Шелковой улице, в Иноземной слободе, в Торговом квартале — за Черным колодцем, над лавкой красильщика Нотиса Фархилса.
Дугхалл ощущал, как Ри впитывает информацию. Новость удивила его, однако соображал он быстро.
Как мне забрать ее? И почему ты уверен, что она пойдет со мной ?
Она еще не встречалась со своим отцом. Но когда Криспин очнется, он первым же делом поспешит к ней, поскольку мысли Хасмаля теперь столь же открыты для него, как и его собственные для Хасмаля. Теперь он знает все. Он знает все, что было известно Хасмалю, и это представляет весьма серьезную опасность для нас. Но если ты поторопишься, то, возможно, сумеешь первым прийти к ней. А забрав к себе дочь Криспина…
Можешь не объяснять. Я поспешу. Что мне сказать ей ?
Скажи ей так: «Дочь — это самое большое благословение отца, самая большая слава и самый большой страх». Она молода, Ри, и росла вдали от отца. Она чиста и невинна.
Я ничем не обижу ее.
Защити ее.
Я уже иду.
Дугхалл разорвал свою связь с Ри. Он подождал немного… Ри, вне сомнения, обо всем расскажет Кейт и Яну, но Дугхаллу хотелось, чтобы тот был уже в пути, когда ему придется соединиться с племянницей. Ей придется исполнить опасное, смертельно опасное поручение, и старый Сокол не хотел, чтобы Ри колебался, узнав о том, насколько тяжелое испытание придется пройти его любимой.
Включить Зеркало и сделать все необходимое могли, конечно, и Ри, и Кейт, но дочь Криспина ожидала, что за ней придет мужчина, и поскольку она никогда не видела отца, внешность Ри безусловно произведет на нее большее впечатление, чем облик Яна.
Прождав достаточно времени, он решил, что Кейт и Ян остались теперь вдвоем. Взяв в руки соединяющее с племянницей зрительное стекло, он устремился к ней мыслями.
Глава 7

Кейт стояла у окна и смотрела сквозь прореху в шторе на улицу — туда, где только что был Ри. Он бросился вон из гостиницы, предоставив им лишь кратчайшие объяснения и повергнув их в недоумение. За спиной ее Ян расхаживал по комнате и ворчал:
— И где мы будем прятать девчонку? Мы не сможем воспользоваться ее бумагами. Ее отец поднимет весь город на ноги, чтобы отыскать свою дочь. На первой же заставе она завопит «караул», и вся стража города погонится за нами.
— Ума не приложу, что нам делать со всем этим дальше, — вздохнула Кейт, глядя на бесконечный поток людей, торопившихся по улице. Ей захотелось, чтобы кто-нибудь из них вдруг превратился в Ри, чтобы она знала, что он благополучно вернется к ней. — Обдумаем, когда Ри и девочка будут здесь.
— Может быть, мне пока сбегать в аптеку за снотворным зельем? — предложил Ян. — Если налить ей полчашки ночного колокольчика или эликсира Фалина, тогда переправить ее в Дом Галвеев можно будет без особых сложностей.
Кейт обернулась и укоризненно поглядела на Яна:
— И ты действительно способен напоить ребенка эликсиром Фадина?
С удовлетворением она заметила, как Ян покраснел.
— Конечно, лучше бы этого не делать, но нам необходимо отыскать хоть какой-нибудь выход.
— Мы найдем его. Но зачем торопиться. Пока подождем. Познакомимся с девочкой, увидим, как она будет вести себя, и поступим по обстоятельствам.
— Она — дочь Криспина Сабира. Если судить по отцу, возможно, нам придется убить ее.
Кейт строго посмотрела на него:
— Незачем говорить такие вещи даже в шутку. Ян вздохнул.
Кейт вновь повернулась к окну.
Кейт.
— Что?
— Я ничего не говорил тебе, — отозвался Ян.
Кейт. Это Дугхалл.
Кейт притихла и медленно вдохнула. Погруженный в ее кожу талисман едва ощутимо дрогнул.
Я слушаю тебя, дядя.
Пора включить Зеркало, сказал он. Пришло время изгнать Драконов в Вуаль.
Кейт повернулась к Яну:
— Помоги мне достать Зеркало. Тот нахмурился.
— Ты думаешь, что его можно включать в гостинице… — начал было возражать Ян, но, взглянув на нее внимательнее, умолк. — Ты с кем-то разговариваешь, так?
— С Дугхаллом, — ответила она.
— И он сказал тебе, что надо делать?
— Он сказал, что Хасмаль выяснил, как работает Зеркало. И теперь мы должны немедленно выбросить всех Драконов из Калимекки.
— Мы?
Кейт кивнула.
— Ох, шанг! — Ян направился к буфету, и вдвоем они извлекли оттуда Зеркало Душ.
Сразу после прибытия в гостиницу они взяли несколько одеял из гардероба и обернули ими Зеркало, хотя ни одеяло, ни шкаф не могли бы надежно укрыть этот предмет, если бы он вдруг решил снова предать их, как было у Тысячи Плясунов. Тем не менее лучше завернуть и спрятать, чем оставлять его на виду.
— Дай-ка гляну в окошко, — пробормотал Ян, ставя Зеркало перед ней. — Хочу в последний раз поглядеть на жизнь.
Несмотря на страх перед Зеркалом, Кейт чуть заметно улыбнулась словам Яна и, стащив трясущимися руками последнее одеяло, застыла перед могущественным предметом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57