Александер включил зажигание. Если паренек собирается навестить намеченный участок, надо непременно поглядеть, что ему там понадобилось.
Но Уилкинсон пока никуда не собирался. Вместо этого он оставил машину на стоянке и направился в кафе. Обедать пора. Заглушив мотор, Александер вылез из машины. Остается уповать, что на сей раз Уилкинсон будет уплетать чуть помедленнее.
Покончив с напитком, Стив посмотрел за окно. Солнце село минут пять назад. Пока доедешь до смотровой площадки на северном конце Парк-месы, как раз будет пора выступать в поход.
Стив оплатил свой счет и вышел, чувствуя легкое беспокойство. Только попадись рейнджерам, и потеряешь двадцать лет жизни в какой-нибудь федеральной тюрьме. Это не сулит его крестовому походу ничего хорошего, но если не ходить, добра не жди и подавно.
В темноте Александер осмелился держаться поближе к машине Уилкинсона, в самом деле направившегося в парк. Но у Парк-Пойнт тот свернул к смотровой площадке.
Черт! Если последовать за ним и сюда, Уилкинсон сразу смекнет, что дело нечисто. В конце концов какой же идиот додумается подниматься на смотровую площадку посреди ночи? А если на то пошло, сам Уилкинсон-то что там забыл?
Проехав мимо, Александер вырулил на обочину и осторожно загнал машину в заросли можжевельника. В темноте такой маскировки вполне хватит. Пешком вернувшись к тому месту, откуда видна дорога на смотровую площадку, журналист прикинул, не отправиться ли дальше пешком. Пожалуй, не стоит: в темноте слишком легко проглядеть Уилкинсона — или случайно наткнуться на него.
Ждать пришлось недолго. Минут через десять во тьме замаячил силуэт человека с ружьем. Уилкинсон пересек дорогу и скрылся в кустах можжевельника в каких-то десяти футах от Александера. Господи Боже, неужто он решил всю дорогу идти пешком? Да тут не одна миля!
Судя по всему, именно так Уилкинсон и решил поступить. Испустив мысленный стон, Александер двинулся за ним. На такое он не рассчитывал…
Часа через три они добрались до места. Археологи давным-давно ушли. Вероятно, они вернутся незадолго до рассвета, чтобы продолжить раскопки. Киву прикрывало большое брезентовое полотнище.
Повалившись на землю, Александер наблюдал, как Уилкинсон изучает почву вокруг участка раскопок. Парень отлично знает, что делает — заслоняет собой свет фонарика, так что освещен лишь небольшой участок почвы, и с дальней стороны каньона Уилкинсона нипочем на заметить.
Расшнуровав ботинки, журналист слегка помассировал ноющие ступни. В такие дальние вылазки по пересеченной местности, да еще ночью, ему не доводилось ходить со времен Вьетнама. Он изо всех сил сдерживал учащенное дыхание, чтобы не пыхтеть. Не затем он гробился, следуя за Уилкинсоном по пятам, чтобы выдать себя теперь.
Мальчуган продолжал осматривать землю. Интересно, чего же он все-таки ищет? Наконец его упорство было вознаграждено. Найдя искомое, Уилкинсон на минутку задержался, разглядывая небольшой участок почвы. И вдруг горестно понурил голову, словно смирившись перед судьбой.
— Черт! — донеслось до Александера. Затем Уилкинсон снова принялся осматривать участок, двигаясь в определенном направлении, будто шел по следу. Репортер не сводил с него глаз. Что же он там нашел?
— Черт! — буркнул Стив. Все это время, даже не сознавая того, он в глубине души надеялся, что приехал впустую. Но отпечатки раздвоенных конских копыт перечеркнули эту последнюю, отчаянную надежду. На дне следа обнаружились опаленные травинки; это горемка, тут и гадать нечего.
Но что теперь? Следы старые, возможно, один раз уже политые дождем. Наверное, оставлены недели две назад. Вряд ли Белеверн здесь частый гость. Но зачем он вообще тут побывал?
«Сила», — прозвучал у него в рассудке голос Белеверна. «Какая сила?» — поинтересовался Стив. Со времени отъезда из Нью-Йорка его личный демон прервал молчание впервые. Стив уж было начал надеяться, что тот покинул его; увы, ничего подобного.
«В вашем мире почти нет Силы, — пояснил Белеверн. — Горемка может пройти лишь в средоточиях Силы. Здесь некогда была святая земля, наделенная Силой. Видимо, мой дубликат прибыл сюда в полнолуние, что обеспечило дополнительный приток Силы, необходимой для входа в сей мир».
Посмотрев в небо, Стив увидел тоненький серпик месяца. Сказанное Белеверном весьма правдоподобно. Но если это действительно так, то усилия все-таки напрасны. Тут уж не угадаешь, где Белеверн появится в следующий раз и чем он занят. Надо либо найти ответы на кое-какие вопросы, либо отказываться от крестового похода.
«Быть может, часть ответов и можно добыть», — подал голос Белеверн.
Стив удивленно моргнул. Неужели колдун действительно готов прийти на помощь?
«Как?»
«При помощи обряда послевидения. Но чтобы я смог провести его, ты должен на это время предоставить мне власть над телом».
«Когда рак на горе свистнет», — усмехнулся Стив.
«В ограниченных пределах, — принялся уговаривать Белеверн, — только для проведения обряда, не более. Можешь сохранить контроль над ногами. Если я не верну тело, ты не позволишь мне уйти».
«А с чего это вдруг ты воспылал таким желанием помочь?» — с подозрением спросил Стив и тут же ощутил, как Белеверн замыкается в себе.
«По собственным причинам».
Стиву этот ответ очень не понравился.
«А именно?»
«Я же сказал, по собственным причинам».
Стиву предложение Белеверна пришлось не очень-то по душе. Скажем, это заявление насчет власти над ногами — возможно ли такое вообще? Или Белеверн подкинул его для наживки, чтобы поймать Стива на удочку и захватить власть?
И все же, если отвергнуть предложение этого Белеверна, найти настоящего Белеверна уже не удастся. Стив тяжело вдохнул. Как эта идея ни претит, но на безрыбье…
«Сейчас?» — неохотно осведомился Стив.
«Нет. Пока что здесь маловато Силы. Придется дождаться новолуния».
От такого ответа на душе у Стива полегчало. Если бы Белеверн просто пытался захватить власть над телом, у него не было причины отказываться сделать это сейчас, даже если бы обряд не получился.
«Кроме того, следует принести жертву», — добавил колдун.
«А вот этот номер не пройдет», — отрезал Стив.
«Всего лишь животное — скажем, кролика».
«Нет!»
Белеверн как-то ухитрился мысленно испустить горестный вздох, а потом, после короткой паузы, принялся нараспев декламировать…
Сила взрастает в ночь полной иль новой луны,
В пору заката и в пору восхода,
В полдень и в полночь, а также во дни
Солнцестоянья и солнцеворота,
Но там лишь, где Кровью земля окропится,
Сила взрастает сторицей.
«Никаких жертв», — стоял на своем Стив.
«Тогда я беру предложение назад, — бесстрастно заявил Белеверн. — Я не позволю тебе подвергать меня риску, возвращаясь сюда ради проведения обряда, заранее обреченного на провал».
«Неужели здешняя Сила настолько слаба?»
«Да».
Итак, все с начала. Принять ли условия колдуна или отказаться от крестового похода? Никакого выбора, вздохнул Стив и поинтересовался:
«Кролик сойдет?»
«Сгодится».
«М-м… живой? »
Презрительный смех Белеверна заставил Стива густо покраснеть. В сердцах развернувшись, он стремительно зашагал на север, к парковой дороге.
Как только стало ясно, что возвращаться сюда Уилкинсон не собирается, Александер покинул укрытие, чтобы собственными глазами увидеть, в чем тут дело. И начал разведку с того места, где Уилкинсон вроде бы нашел то, что искал.
Миниатюрный, как авторучка, фонарик Александера давал гораздо меньше света, чем большой фонарь Уилкинсона, но и такого было вполне достаточно, чтобы показать следы, отпечатавшиеся в песчаной почве. Следы напоминали бы лошадиные, если бы не одно существенное отличие — они были раздвоены, словно их оставили козлиные копыта.
Александер присел, выключив фонарик и стараясь не обращать внимания на мурашки, забегавшие по спине и рукам. Итак, гипотеза, что парень просто чокнутый, летит к чертям. Уилкинсон явился сюда, прекрасно зная, что ищет, опознал находку с первого же взгляда и не очень-то ей обрадовался.
Возникает вопрос: что может быть общего у студента из Олбани с демоническим всадником из Колорадо? Александер не без труда поднялся на усталые ноги; здесь ответа все равно не найдешь. Только Уилкинсон и демон, за которым он охотится, знают, что к чему. Скривившись в предвкушении долгой пешей прогулки, Александер зашагал обратно к машине.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Стоя на вершине древнего ацтекского храма, Белеверн ждал нужной минуты. Облачение из перьев, весьма непохожее на его обычный наряд, было надето колдуном не без умысла. Сегодня день новолуния, скоро солнце взойдет в зенит, и Сила, пронизывающая храм, достигнет своего пика. Позади него стояли трое старших кайвиров, тоже облаченных в пернатые одежды.
Белеверну очень повезло, что во время первого же визита на Землю удалось наткнуться на этот храм. Он до сих пор не забыл, как вынырнул с Серой Равнины на вершине опутанного лианами холма и ощутил темную Силу, пульсирующую под ним. Даже смог тотчас же призвать к себе кайвиров, почти истощив остатки имевшейся Силы.
Теперь холм раскопали, и древний храм открылся во всем своем великолепии, а никарагуанские джунгли вокруг пирамиды потеснились почти на пятьсот футов. Восстановленный храм стал прекрасной оперативной базой да вдобавок источником Силы, столь редкой на Земле.
И Сила эта возрастает. В каждое полнолуние и новолуние на вершине храма приносится в жертву по четырнадцать человек. В дни весеннего равноденствия и летнего солнцестояния это число было удвоено. Свежая кровь запятнала древний алтарь, вновь служащий для жертвоприношений Солнцу.
Белеверн бросил взгляд вниз, на лагерь, примостившийся у основания пирамиды, где стояли в ожидании двадцать пять грузовиков с обтянутыми брезентом кузовами, накрытых камуфляжной сетью. Это последняя переброска груза. Дальнейшая часть плана будет приведена в исполнение, когда восстановится Сила, источаемая храмом.
Сегодня будет принесено удвоенное количество жертв, дабы извлечь Силу, необходимую для ритуала. Белеверн подсчитал, что необходимую прибавку дало бы присовокупление всего шести человек, но решил, что лучше перестраховаться, — в конце концов излишки только поднимут фоновый уровень здешней Силы.
Луч солнца наконец-то упал на алтарь — час настал…
Мария Гонсалес была напугана, несмотря на зелья, которыми ее напоили древние жрецы. Уже почти месяц, как ее захватили в плен чужие солдаты в Гватемале. Родителей и старших братьев девушки убили у нее на глазах во время нападения на их деревню.
Марию же вместе с остальными уцелевшими жителями деревни привезли в этот поселок, построенный у подножия древнего храма. Здесь ее заставили работать на солдат кухаркой, служанкой и… проституткой.
Ее лицо и тело всегда покрывали синяки и порезы. Она уже не кричала, когда ее били или швыряли наземь и насиловали. Крики только вредили. После криков ее били дольше и изощреннее. Она плакала только поздно ночью, когда солдаты засыпали и никто не мог ее услышать, — тогда это было уже безопасно.
О побеге она подумала лишь однажды, когда их только-только привели сюда. Но им показали демонов, обитающих в джунглях. Жуткие твари, вроде больших обезьян. Взяв одного парнишку из их Деревни, солдаты швырнули его демонам. С той поры вопли мальчика, раздираемого демонами в клочья, каждую ночь преследовали Марию в кошмарах. А ведь на его месте могла оказаться и она…
Поэтому она смирилась со своей участью, покорно делая все, что велено, и ненавидя себя за это. Будь мама жива, она бы постыдилась за свою дочь.
Но сегодня утром все было иначе. Нынче утром ее не отправили готовить еду для солдат, а повели к подножию древнего храма. Там мужчина в змеиной маске и одежде из перьев заставил ее выпить горькую воду.
После этого сознание будто угасло. Боль от порезов и синяков тоже угасла. Рядом с ней были и другие односельчане, сидевшие у подножия древнего храма.
Им разрешалось пить горькой воды, сколько пожелается. Солнце мало-помалу поднималось, становилось жарко, и Мария охотно пила, когда ей предлагали. И с каждым глотком уставала все сильнее, теряя способность думать или вспоминать.
Должно случиться что-то дурное. Она знала, что должно случиться что-то дурное, но даже страх не мог вывести ее из состояния одеревенения, вызванного зельем.
Потом, когда солнце поднялось совсем высоко, пришли солдаты и подняли ее под мышки. Мария попыталась сопротивляться, или только хотела попытаться, но одурманенное тело не слушалось. Ее потащили по лестнице пирамиды на самую вершину древнего храма. Там ждал человек в одежде из перьев и золотой маске, сверкавшей, как солнце. Двое других в нарядах из перьев взяли Марию у солдат и сорвали с нее одежду. Потом вдвоем подняли и возложили на алтарь.
Мария подняла глаза на золотую маску. Жрец занес нож, и она поняла… поняла, что сейчас умрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Но Уилкинсон пока никуда не собирался. Вместо этого он оставил машину на стоянке и направился в кафе. Обедать пора. Заглушив мотор, Александер вылез из машины. Остается уповать, что на сей раз Уилкинсон будет уплетать чуть помедленнее.
Покончив с напитком, Стив посмотрел за окно. Солнце село минут пять назад. Пока доедешь до смотровой площадки на северном конце Парк-месы, как раз будет пора выступать в поход.
Стив оплатил свой счет и вышел, чувствуя легкое беспокойство. Только попадись рейнджерам, и потеряешь двадцать лет жизни в какой-нибудь федеральной тюрьме. Это не сулит его крестовому походу ничего хорошего, но если не ходить, добра не жди и подавно.
В темноте Александер осмелился держаться поближе к машине Уилкинсона, в самом деле направившегося в парк. Но у Парк-Пойнт тот свернул к смотровой площадке.
Черт! Если последовать за ним и сюда, Уилкинсон сразу смекнет, что дело нечисто. В конце концов какой же идиот додумается подниматься на смотровую площадку посреди ночи? А если на то пошло, сам Уилкинсон-то что там забыл?
Проехав мимо, Александер вырулил на обочину и осторожно загнал машину в заросли можжевельника. В темноте такой маскировки вполне хватит. Пешком вернувшись к тому месту, откуда видна дорога на смотровую площадку, журналист прикинул, не отправиться ли дальше пешком. Пожалуй, не стоит: в темноте слишком легко проглядеть Уилкинсона — или случайно наткнуться на него.
Ждать пришлось недолго. Минут через десять во тьме замаячил силуэт человека с ружьем. Уилкинсон пересек дорогу и скрылся в кустах можжевельника в каких-то десяти футах от Александера. Господи Боже, неужто он решил всю дорогу идти пешком? Да тут не одна миля!
Судя по всему, именно так Уилкинсон и решил поступить. Испустив мысленный стон, Александер двинулся за ним. На такое он не рассчитывал…
Часа через три они добрались до места. Археологи давным-давно ушли. Вероятно, они вернутся незадолго до рассвета, чтобы продолжить раскопки. Киву прикрывало большое брезентовое полотнище.
Повалившись на землю, Александер наблюдал, как Уилкинсон изучает почву вокруг участка раскопок. Парень отлично знает, что делает — заслоняет собой свет фонарика, так что освещен лишь небольшой участок почвы, и с дальней стороны каньона Уилкинсона нипочем на заметить.
Расшнуровав ботинки, журналист слегка помассировал ноющие ступни. В такие дальние вылазки по пересеченной местности, да еще ночью, ему не доводилось ходить со времен Вьетнама. Он изо всех сил сдерживал учащенное дыхание, чтобы не пыхтеть. Не затем он гробился, следуя за Уилкинсоном по пятам, чтобы выдать себя теперь.
Мальчуган продолжал осматривать землю. Интересно, чего же он все-таки ищет? Наконец его упорство было вознаграждено. Найдя искомое, Уилкинсон на минутку задержался, разглядывая небольшой участок почвы. И вдруг горестно понурил голову, словно смирившись перед судьбой.
— Черт! — донеслось до Александера. Затем Уилкинсон снова принялся осматривать участок, двигаясь в определенном направлении, будто шел по следу. Репортер не сводил с него глаз. Что же он там нашел?
— Черт! — буркнул Стив. Все это время, даже не сознавая того, он в глубине души надеялся, что приехал впустую. Но отпечатки раздвоенных конских копыт перечеркнули эту последнюю, отчаянную надежду. На дне следа обнаружились опаленные травинки; это горемка, тут и гадать нечего.
Но что теперь? Следы старые, возможно, один раз уже политые дождем. Наверное, оставлены недели две назад. Вряд ли Белеверн здесь частый гость. Но зачем он вообще тут побывал?
«Сила», — прозвучал у него в рассудке голос Белеверна. «Какая сила?» — поинтересовался Стив. Со времени отъезда из Нью-Йорка его личный демон прервал молчание впервые. Стив уж было начал надеяться, что тот покинул его; увы, ничего подобного.
«В вашем мире почти нет Силы, — пояснил Белеверн. — Горемка может пройти лишь в средоточиях Силы. Здесь некогда была святая земля, наделенная Силой. Видимо, мой дубликат прибыл сюда в полнолуние, что обеспечило дополнительный приток Силы, необходимой для входа в сей мир».
Посмотрев в небо, Стив увидел тоненький серпик месяца. Сказанное Белеверном весьма правдоподобно. Но если это действительно так, то усилия все-таки напрасны. Тут уж не угадаешь, где Белеверн появится в следующий раз и чем он занят. Надо либо найти ответы на кое-какие вопросы, либо отказываться от крестового похода.
«Быть может, часть ответов и можно добыть», — подал голос Белеверн.
Стив удивленно моргнул. Неужели колдун действительно готов прийти на помощь?
«Как?»
«При помощи обряда послевидения. Но чтобы я смог провести его, ты должен на это время предоставить мне власть над телом».
«Когда рак на горе свистнет», — усмехнулся Стив.
«В ограниченных пределах, — принялся уговаривать Белеверн, — только для проведения обряда, не более. Можешь сохранить контроль над ногами. Если я не верну тело, ты не позволишь мне уйти».
«А с чего это вдруг ты воспылал таким желанием помочь?» — с подозрением спросил Стив и тут же ощутил, как Белеверн замыкается в себе.
«По собственным причинам».
Стиву этот ответ очень не понравился.
«А именно?»
«Я же сказал, по собственным причинам».
Стиву предложение Белеверна пришлось не очень-то по душе. Скажем, это заявление насчет власти над ногами — возможно ли такое вообще? Или Белеверн подкинул его для наживки, чтобы поймать Стива на удочку и захватить власть?
И все же, если отвергнуть предложение этого Белеверна, найти настоящего Белеверна уже не удастся. Стив тяжело вдохнул. Как эта идея ни претит, но на безрыбье…
«Сейчас?» — неохотно осведомился Стив.
«Нет. Пока что здесь маловато Силы. Придется дождаться новолуния».
От такого ответа на душе у Стива полегчало. Если бы Белеверн просто пытался захватить власть над телом, у него не было причины отказываться сделать это сейчас, даже если бы обряд не получился.
«Кроме того, следует принести жертву», — добавил колдун.
«А вот этот номер не пройдет», — отрезал Стив.
«Всего лишь животное — скажем, кролика».
«Нет!»
Белеверн как-то ухитрился мысленно испустить горестный вздох, а потом, после короткой паузы, принялся нараспев декламировать…
Сила взрастает в ночь полной иль новой луны,
В пору заката и в пору восхода,
В полдень и в полночь, а также во дни
Солнцестоянья и солнцеворота,
Но там лишь, где Кровью земля окропится,
Сила взрастает сторицей.
«Никаких жертв», — стоял на своем Стив.
«Тогда я беру предложение назад, — бесстрастно заявил Белеверн. — Я не позволю тебе подвергать меня риску, возвращаясь сюда ради проведения обряда, заранее обреченного на провал».
«Неужели здешняя Сила настолько слаба?»
«Да».
Итак, все с начала. Принять ли условия колдуна или отказаться от крестового похода? Никакого выбора, вздохнул Стив и поинтересовался:
«Кролик сойдет?»
«Сгодится».
«М-м… живой? »
Презрительный смех Белеверна заставил Стива густо покраснеть. В сердцах развернувшись, он стремительно зашагал на север, к парковой дороге.
Как только стало ясно, что возвращаться сюда Уилкинсон не собирается, Александер покинул укрытие, чтобы собственными глазами увидеть, в чем тут дело. И начал разведку с того места, где Уилкинсон вроде бы нашел то, что искал.
Миниатюрный, как авторучка, фонарик Александера давал гораздо меньше света, чем большой фонарь Уилкинсона, но и такого было вполне достаточно, чтобы показать следы, отпечатавшиеся в песчаной почве. Следы напоминали бы лошадиные, если бы не одно существенное отличие — они были раздвоены, словно их оставили козлиные копыта.
Александер присел, выключив фонарик и стараясь не обращать внимания на мурашки, забегавшие по спине и рукам. Итак, гипотеза, что парень просто чокнутый, летит к чертям. Уилкинсон явился сюда, прекрасно зная, что ищет, опознал находку с первого же взгляда и не очень-то ей обрадовался.
Возникает вопрос: что может быть общего у студента из Олбани с демоническим всадником из Колорадо? Александер не без труда поднялся на усталые ноги; здесь ответа все равно не найдешь. Только Уилкинсон и демон, за которым он охотится, знают, что к чему. Скривившись в предвкушении долгой пешей прогулки, Александер зашагал обратно к машине.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Стоя на вершине древнего ацтекского храма, Белеверн ждал нужной минуты. Облачение из перьев, весьма непохожее на его обычный наряд, было надето колдуном не без умысла. Сегодня день новолуния, скоро солнце взойдет в зенит, и Сила, пронизывающая храм, достигнет своего пика. Позади него стояли трое старших кайвиров, тоже облаченных в пернатые одежды.
Белеверну очень повезло, что во время первого же визита на Землю удалось наткнуться на этот храм. Он до сих пор не забыл, как вынырнул с Серой Равнины на вершине опутанного лианами холма и ощутил темную Силу, пульсирующую под ним. Даже смог тотчас же призвать к себе кайвиров, почти истощив остатки имевшейся Силы.
Теперь холм раскопали, и древний храм открылся во всем своем великолепии, а никарагуанские джунгли вокруг пирамиды потеснились почти на пятьсот футов. Восстановленный храм стал прекрасной оперативной базой да вдобавок источником Силы, столь редкой на Земле.
И Сила эта возрастает. В каждое полнолуние и новолуние на вершине храма приносится в жертву по четырнадцать человек. В дни весеннего равноденствия и летнего солнцестояния это число было удвоено. Свежая кровь запятнала древний алтарь, вновь служащий для жертвоприношений Солнцу.
Белеверн бросил взгляд вниз, на лагерь, примостившийся у основания пирамиды, где стояли в ожидании двадцать пять грузовиков с обтянутыми брезентом кузовами, накрытых камуфляжной сетью. Это последняя переброска груза. Дальнейшая часть плана будет приведена в исполнение, когда восстановится Сила, источаемая храмом.
Сегодня будет принесено удвоенное количество жертв, дабы извлечь Силу, необходимую для ритуала. Белеверн подсчитал, что необходимую прибавку дало бы присовокупление всего шести человек, но решил, что лучше перестраховаться, — в конце концов излишки только поднимут фоновый уровень здешней Силы.
Луч солнца наконец-то упал на алтарь — час настал…
Мария Гонсалес была напугана, несмотря на зелья, которыми ее напоили древние жрецы. Уже почти месяц, как ее захватили в плен чужие солдаты в Гватемале. Родителей и старших братьев девушки убили у нее на глазах во время нападения на их деревню.
Марию же вместе с остальными уцелевшими жителями деревни привезли в этот поселок, построенный у подножия древнего храма. Здесь ее заставили работать на солдат кухаркой, служанкой и… проституткой.
Ее лицо и тело всегда покрывали синяки и порезы. Она уже не кричала, когда ее били или швыряли наземь и насиловали. Крики только вредили. После криков ее били дольше и изощреннее. Она плакала только поздно ночью, когда солдаты засыпали и никто не мог ее услышать, — тогда это было уже безопасно.
О побеге она подумала лишь однажды, когда их только-только привели сюда. Но им показали демонов, обитающих в джунглях. Жуткие твари, вроде больших обезьян. Взяв одного парнишку из их Деревни, солдаты швырнули его демонам. С той поры вопли мальчика, раздираемого демонами в клочья, каждую ночь преследовали Марию в кошмарах. А ведь на его месте могла оказаться и она…
Поэтому она смирилась со своей участью, покорно делая все, что велено, и ненавидя себя за это. Будь мама жива, она бы постыдилась за свою дочь.
Но сегодня утром все было иначе. Нынче утром ее не отправили готовить еду для солдат, а повели к подножию древнего храма. Там мужчина в змеиной маске и одежде из перьев заставил ее выпить горькую воду.
После этого сознание будто угасло. Боль от порезов и синяков тоже угасла. Рядом с ней были и другие односельчане, сидевшие у подножия древнего храма.
Им разрешалось пить горькой воды, сколько пожелается. Солнце мало-помалу поднималось, становилось жарко, и Мария охотно пила, когда ей предлагали. И с каждым глотком уставала все сильнее, теряя способность думать или вспоминать.
Должно случиться что-то дурное. Она знала, что должно случиться что-то дурное, но даже страх не мог вывести ее из состояния одеревенения, вызванного зельем.
Потом, когда солнце поднялось совсем высоко, пришли солдаты и подняли ее под мышки. Мария попыталась сопротивляться, или только хотела попытаться, но одурманенное тело не слушалось. Ее потащили по лестнице пирамиды на самую вершину древнего храма. Там ждал человек в одежде из перьев и золотой маске, сверкавшей, как солнце. Двое других в нарядах из перьев взяли Марию у солдат и сорвали с нее одежду. Потом вдвоем подняли и возложили на алтарь.
Мария подняла глаза на золотую маску. Жрец занес нож, и она поняла… поняла, что сейчас умрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29