Желания брата были для Мэлина своими желаниями, воля брата – собственной волей. Возразить Ллину казалось столь же невообразимым, как поссориться со своей левой рукой.
Юноши, пригнувшись, побежали к дому – на пляже негде было спрятаться, оставалось надеяться, что их не заметят. Шиповник неласково встретил незваных гостей, и от первоначального плана – подобраться к окнам первого этажа – пришлось отказаться. Проломленные кусты сразу бы бросились в глаза. Они обошли виллу кругом и отыскали черный ход.
Войдя в дом, близнецы проскользнули мимо пустующей кухни, прошли вперед и оказались в первом парадном зале – просторной светлой комнате с огромными прозрачными окнами, стоившими целое состояние. Они торопливо пробежали вдоль стены и, свернув в маленький коридорчик, обнаружили лестницу наверх.
Наблюдая за виллой издали, братья так и не сумели выяснить, какую спальню заняла Тэйрин, и теперь проверяли все подряд, смирившись с риском. Им повезло на четвертой по счету: Тэйрин уснула лежа на спине, обнаженная рука свешивалась с низкой кушетки, высвободившись из широкого рукава, на губах играла улыбка. Близнецы замерли возле мраморного ложа, любуясь. Неподвижная девушка казалась безупречной статуей из раскрашенной слоновой кости, грудь вздымалась почти незаметно. Ллин наклонился к спящей и поцеловал в губы коротким быстрым поцелуем, едва коснувшись. Тэйрин повернула голову и, еще не проснувшись толком, прошептала:
– Корвин, ты вернулся, – и открыла глаза.
Увидев склонившегося над ней Ллина, она подскочила, неловко скатившись с кушетки и подняла руки, защищаясь:
– Не подходите ко мне!
– Тэйрин, – он и не пытался подойти, неприятно удивленный ее страхом. – Почему ты боишься нас? Мы сделаем тебе ничего плохого.
– Вы и Вилю хотели только хорошего. Один шаг – и я закричу!
– Ты не будешь кричать, – неожиданно вмешался в разговор Мэлин. – Ты испугаешься за других. Что с ними будет, как с Вильеном.
– Вы же говорили, что не умеете колдовать!
– Мы могли лгать.
Тэйрин продолжала отступать, пока не уперлась в стену. Страх боролся в ней с гневом, и последний побеждал:
– Убирайтесь, оба! Иначе я никого звать не стану, сама вас вышвырну! Ну! Сколько раз повторять?
– Мы не уйдем без тебя.
– Опять заладили? «Ты наша, ты нужна нам, ты принадлежишь нам».
– Это правда.
– Это глупость. Если вы не поняли с первого раза, я вам объясню еще один, последний. Я не ваша. Никогда не была, никогда не буду. Я вас терпеть не могу. Вы думаете только о себе! Вы чуть не убили моего брата. Вы все время повторяете, что я ваша, словно я вещь. Словно меня на каминную полку можно поставить. Поймите наконец: я живая! Я сама решаю, кем и с кем мне быть, – уже устало закончила она и добавила, – уходите. Я никому не скажу, даже дам вам денег, если у вас кончились. Просто уходите и никогда не возвращайтесь.
Но Ллин не слушал ее, он приближался, спокойно, неторопливо, точно так же он опустошал силки на охоте, точно зная, что попавшийся заяц никуда не денется. Юноша положил руку на плечо кузины, вдавив ее в стену:
– Ты просто маленькая и глупая.
Он наклонился к ней, собираясь поцеловать, но Тэйрин вскинула руку и ударила его по щеке, пропоров кожу ногтями. Из царапин проступила кровь.
– Только попробуй, – прошипела она, пытаясь скинуть его ладонь, мертвой хваткой вцепившуюся в ее плечо. Вторую руку ошеломленный Ллин прижимал к щеке. Юноша не мог поверить, что Тэйрин действительно ударила его, и растерялся. Что делать? Ударить ее в ответ? Поцеловать, как и собирался, невзирая на сопротивление? Позвать на помощь брата? Но громкий голос за спиной избавил его от необходимости принимать решение:
– Если ты сейчас же не отпустишь мою невесту, я сломаю твоему брату шею. А потом тебе.
Ллину не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что произошло: он чувствовал страх брата, его бессилие и уверенность, что старший сейчас все исправит. Ллин отпустил Тэйрин и повернулся: Корвин стоял в дверях, выставив перед собой Мэлина – одной рукой он давил ему на горло, второй держал руку противника в болевом захвате. Мэлин даже не пытался вырваться, молодой моряк застал его врасплох.
Ллин ждал спасительной вспышки ярости, призывал ее, но мутная взвесь злобы, всколыхнувшаяся в его душе, нисколько не походила на огненный смерч гнева, поразивший Вильена. Он окинул Корвина презрительным взглядом, пытаясь понять, что в нем так привлекло глупенькую Тэйрин:
– У тебя не получится сломать мне шею. На Мэлина ты напал со спины. А я стою к тебе лицом.
Тэйрин впервые услышала, как один из близнецов сказал о себе «я». Она перебежала комнату, остановившись возле жениха:
– Корвин, это опасно, я позову слуг. Они могут…
– Да ничего они не могут. Хоть спиной, хоть лицом. Только девушек в углу зажимать. Да и то – вдвоем. По одному боятся.
Ллин шагнул вперед, гнев в его душе перемешался со страхом брата, он чувствовал, как болит его заведенная за спину рука, переживал его растерянность и непонимание: почему Тэйрин с этим человеком, а не с ними. Ллин оглянулся по сторонам, Корвин насмешливо поинтересовался:
– Ищешь запасной выход?
– Нет. Перчатку.
– Как все по-светски, – фыркнул Корвин, – без перчатки обойдемся.
Он оттолкнул Мэлина и притянул к себе дрожащую Тэйрин. В этот миг ударили первые раскаты грома, захлопали на ветру ставни:
– Проклятье! Сейчас как ливанёт…, – он с сожалением покачал головой. – Будем драться в зале.
– У меня нет оружия. Только кинжал. – Ллин продолжал говорить «я», впервые в жизни сознательно отделяя себя от близнеца. Мэлин подвел его своей слабостью и сейчас, когда страх за брата прошел, Ллин с удивлением понял, что зол прежде всего на младшего, а уже потом на так некстати появившегося Корвина. Мэлин выставил их обоих на посмешище, над Ллином никогда раньше не насмехались, и новый опыт не доставил ему удовольствия. Ну что ж, он покажет Тэйрин, кто сильнее, покажет без всякой магии, если это то, что ей нужно.
– Ничего, я с тобой поделюсь. Убирайтесь вниз и ждите.
Братья ушли, и Корвин с облегчением выдохнул, отпустив невесту. Он опустился на кушетку:
– Они все-таки проскочили. Отцы-дознаватели проморгали.
– Дознаватели здесь? Но почему мне никто не сказал? Я бы тогда…
– Потеряла покой. Тэйрин, сейчас все закончится.
– Ты так уверен, что победишь Ллина? Он хорошо фехтует. Отец их научил, обоих. Я не хочу, чтобы ты рисковал собой. У тебя ведь даже секунданта нет. Мэлин может напасть сзади, с них станется.
– Тэйрин, я проучу их и прослежу, чтобы они убрались отсюда как можно дальше. Но понимаешь, я не могу их убить. Ни одного, ни другого. И не отдам дознавателям. Они сыновья моей матери. Прости.
Тэйрин понимала. Понимала, что должна привести жрецов. Она знала, что это нечестно, что Корвин никогда бы так не поступил. Но она так же знала, что близнецы – убийцы, и не остановятся, сколько их ни учи.
***
Больший из трех нижних залов строили с расчетом на пышные балы, в нем хватило бы места для маленького сражения, не то что для дуэли. Корвин широким жестом указал на стойку с мечами – выбирайте, а сам тем временем зажег факелы. Ллин окинул клинки быстрым взглядом и вытащил короткий одноручный меч, Мэлин протянул брату кинжал.
Корвин отстегнул с пояса ножны, чтобы не мешали в бою, и вынул свой меч – короткий, чуть изогнутый к острию, излюбленное оружие моряков, взял в левую руку узкий кинжал-полумесяц. Ни секундантов, ни стражи, ни лекаря… Случись что – за Тэйрин некому будет заступиться.
Клинки взлетели в приветственном салюте, и Ллин шагнул в сторону, уклоняясь от удара. На какой-то миг Корвин поймал его взгляд, внимательный, спокойный… слишком спокойный. Началось утомительное хождение по кругу. Ллин двигался быстро, но как-то заученно, словно успевал перед каждым движением вспомнить соответствующую страницу из трактата по фехтовальному искусству. Атаковал он в той же заученной манере… к сожалению Корвина, они читали разные трактаты.
Тэйрин стояла, прижавшись к стене, поодаль от Мэлина, наблюдавшего за поединком. Она нервно кусала губы, не замечая, что по подбородку уже стекает тонкая струйка крови. Девушка понимала – Ллин тянет время, выматывает Корвина. В случае победы после долгого боя ему сразу же предстоит второй. Близнецам плевать на честь. Если брат проиграет – Мэлин нападет. Тэйрин удивлялась, что он до сих пор не вмешался. Ну что ж, она сразится с ними их же оружием. Девушка бесшумно выскользнула из зала и побежала к лестнице.
Мэлин закрыл глаза, чтобы ничто не отвлекало его от поединка. Он смотрел глазами брата, чувствовал тяжесть клинка в своей руке, сжимал влажную рукоять, втягивал воздух сквозь сжатые зубы. Только он знал, какая ярость бушует в душе Ллина под личиной презрительного спокойствия. Колючая, холодная, шипом засевшая в сердце. Брат уставал: движения замедлились, Мэлин потянулся к нему, переливая тонкий ручеек силы в напряженные мышцы, но Ллин сердито оттолкнул близнеца – «Прочь. Сам. Не мешай».
Корвину надоел этот бесконечный танец: шаг в одну сторону, два шага в другую, повернуться, наклониться и по кругу. Словно с жеманной девицей на балу – вроде бы и льнет к тебе, а не прижмешь, все время ускользает. Сейчас он покажет «братцу», куда Навио корабли гоняет. Он прикинул расстояние – как раз, лучше и быть не может, и прыгнул вперед, с коротким яростным выкриком, рубанув наотмашь, сверху вниз. Ллин отшатнулся, утратив невозмутимое выражение лица, и едва успел вскинуть перекрещенные клинки, чтобы остановить летящий к своей голове меч. Корвин удовлетворенно хмыкнул, полоснул открывшегося противника по любезно подставленному бедру и отступил:
– Ну что, хватит с тебя? А то ведь и убить могу. Забирай своего братца и убирайся, а вернешься – уши отрежу.
Вместо ответа Ллин встал в позицию. Теперь он не мог тратить время на пустые разговоры – минуты вытекали кровью из раны. Если бой затянется, он упадет от слабости. Сейчас юноша не отказался бы от помощи брата, но Мэлин и так принял на себя половину удара, и стоял, навалившись на стену. Он разделил с братом боль так же, как разделял радость, впервые понимая, что их связь, быть может, не благословение, а проклятье.
Тэйрин, задыхаясь, бежала вверх. Ей казалось, что винтовая лестница уходит в бесконечность, виток за витком, и она никогда не добежит до площадки. Она опоздает, близнецы убьют Корвина, как убили Виля. Он умрет из-за нее. Девушка оступилась и съехала на две ступеньки вниз, разбив колено, но успела ухватиться за стену. Поднялась, и не обращая внимания на струящуюся кровь, побежала дальше.
Поединок продолжался, темп ускорился, теперь атаковал Ллин, Корвин отбивался, ожидая, когда рана подействует, и соперник подставится. Но старый граф слишком хорошо обучил своих приемышей – упрямец истекал кровью, но не допускал ошибок. Пора было заканчивать: рана в бедро, сама по себе не опасная, могла привести к смерти, если вовремя не перевязать, а убивать так некстати объявившегося родственника Корвин не хотел.
Не то, чтобы он проникся внезапной братской любовью, но вряд ли Ивенне понравится, что ее сыновья убивают друг друга, да и Семеро не одобряют братоубийства. Движения Ллина замедлились, и Корвин решил, что наступил подходящий момент – можно закончить бой одним ударом, и у противника пострадает только самолюбие.
Тэйрин толкнула тяжелую дверь и вышла на площадку. Ветер швырнул ей в лицо водяную завесу, она на ощупь добралась до поручня, несколько раз упав по дороге. Прижавшись к решетке, она переждала сильный порыв ветра. Нужно было идти дальше, отпустив надежную опору – веревка от колокола крепилась посередине площадки, к вделанному в каменный пол кольцу.
Девушка до боли сжала зубы, выпустила поручень, и пригнувшись, рванулась вперед. Ветер тут же снес ее в сторону. Тогда Тэйрин поползла, распластавшись по скользкому камню, уткнувшись лицом в воду. Прошла целая вечность, пока ее пальцы наткнулись на кольцо. Она с трудом развязала тяжелый мокрый узел, обломав ногти, и потянула на себя веревку.
Корвин шагнул навстречу Ллину, целясь в левое плечо. Еще одна рана точно заставит упрямого барана сдаться. Но Ллин успел отбить выпад: принял удар на кинжал, отвел клинок в сторону и контратаковал. Корвин зеркально повторил его движение, встретив меч своим кинжалом, и отшатнулся, пытаясь высвободить клинок. Но Ллин потянулся вперед, углубив выпад, раненая нога подломилась, не выдержав вес тела, и он упал прямо на противника. Корвин не успел отдернуть руку с кинжалом, и изогнутое лезвие серпом вспороло беззащитное горло.
Мэлин кричал, хрипло, страшно, словно кипящая кровь клокотала в его горле в поисках выхода, разрывая гортань изнутри. Корвин осторожно опустил на пол окровавленное тело, отведя взгляд от рваной раны на горле. Видят боги, он не хотел. Между двумя раскатами грома вклинился тревожный бой колокола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Юноши, пригнувшись, побежали к дому – на пляже негде было спрятаться, оставалось надеяться, что их не заметят. Шиповник неласково встретил незваных гостей, и от первоначального плана – подобраться к окнам первого этажа – пришлось отказаться. Проломленные кусты сразу бы бросились в глаза. Они обошли виллу кругом и отыскали черный ход.
Войдя в дом, близнецы проскользнули мимо пустующей кухни, прошли вперед и оказались в первом парадном зале – просторной светлой комнате с огромными прозрачными окнами, стоившими целое состояние. Они торопливо пробежали вдоль стены и, свернув в маленький коридорчик, обнаружили лестницу наверх.
Наблюдая за виллой издали, братья так и не сумели выяснить, какую спальню заняла Тэйрин, и теперь проверяли все подряд, смирившись с риском. Им повезло на четвертой по счету: Тэйрин уснула лежа на спине, обнаженная рука свешивалась с низкой кушетки, высвободившись из широкого рукава, на губах играла улыбка. Близнецы замерли возле мраморного ложа, любуясь. Неподвижная девушка казалась безупречной статуей из раскрашенной слоновой кости, грудь вздымалась почти незаметно. Ллин наклонился к спящей и поцеловал в губы коротким быстрым поцелуем, едва коснувшись. Тэйрин повернула голову и, еще не проснувшись толком, прошептала:
– Корвин, ты вернулся, – и открыла глаза.
Увидев склонившегося над ней Ллина, она подскочила, неловко скатившись с кушетки и подняла руки, защищаясь:
– Не подходите ко мне!
– Тэйрин, – он и не пытался подойти, неприятно удивленный ее страхом. – Почему ты боишься нас? Мы сделаем тебе ничего плохого.
– Вы и Вилю хотели только хорошего. Один шаг – и я закричу!
– Ты не будешь кричать, – неожиданно вмешался в разговор Мэлин. – Ты испугаешься за других. Что с ними будет, как с Вильеном.
– Вы же говорили, что не умеете колдовать!
– Мы могли лгать.
Тэйрин продолжала отступать, пока не уперлась в стену. Страх боролся в ней с гневом, и последний побеждал:
– Убирайтесь, оба! Иначе я никого звать не стану, сама вас вышвырну! Ну! Сколько раз повторять?
– Мы не уйдем без тебя.
– Опять заладили? «Ты наша, ты нужна нам, ты принадлежишь нам».
– Это правда.
– Это глупость. Если вы не поняли с первого раза, я вам объясню еще один, последний. Я не ваша. Никогда не была, никогда не буду. Я вас терпеть не могу. Вы думаете только о себе! Вы чуть не убили моего брата. Вы все время повторяете, что я ваша, словно я вещь. Словно меня на каминную полку можно поставить. Поймите наконец: я живая! Я сама решаю, кем и с кем мне быть, – уже устало закончила она и добавила, – уходите. Я никому не скажу, даже дам вам денег, если у вас кончились. Просто уходите и никогда не возвращайтесь.
Но Ллин не слушал ее, он приближался, спокойно, неторопливо, точно так же он опустошал силки на охоте, точно зная, что попавшийся заяц никуда не денется. Юноша положил руку на плечо кузины, вдавив ее в стену:
– Ты просто маленькая и глупая.
Он наклонился к ней, собираясь поцеловать, но Тэйрин вскинула руку и ударила его по щеке, пропоров кожу ногтями. Из царапин проступила кровь.
– Только попробуй, – прошипела она, пытаясь скинуть его ладонь, мертвой хваткой вцепившуюся в ее плечо. Вторую руку ошеломленный Ллин прижимал к щеке. Юноша не мог поверить, что Тэйрин действительно ударила его, и растерялся. Что делать? Ударить ее в ответ? Поцеловать, как и собирался, невзирая на сопротивление? Позвать на помощь брата? Но громкий голос за спиной избавил его от необходимости принимать решение:
– Если ты сейчас же не отпустишь мою невесту, я сломаю твоему брату шею. А потом тебе.
Ллину не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что произошло: он чувствовал страх брата, его бессилие и уверенность, что старший сейчас все исправит. Ллин отпустил Тэйрин и повернулся: Корвин стоял в дверях, выставив перед собой Мэлина – одной рукой он давил ему на горло, второй держал руку противника в болевом захвате. Мэлин даже не пытался вырваться, молодой моряк застал его врасплох.
Ллин ждал спасительной вспышки ярости, призывал ее, но мутная взвесь злобы, всколыхнувшаяся в его душе, нисколько не походила на огненный смерч гнева, поразивший Вильена. Он окинул Корвина презрительным взглядом, пытаясь понять, что в нем так привлекло глупенькую Тэйрин:
– У тебя не получится сломать мне шею. На Мэлина ты напал со спины. А я стою к тебе лицом.
Тэйрин впервые услышала, как один из близнецов сказал о себе «я». Она перебежала комнату, остановившись возле жениха:
– Корвин, это опасно, я позову слуг. Они могут…
– Да ничего они не могут. Хоть спиной, хоть лицом. Только девушек в углу зажимать. Да и то – вдвоем. По одному боятся.
Ллин шагнул вперед, гнев в его душе перемешался со страхом брата, он чувствовал, как болит его заведенная за спину рука, переживал его растерянность и непонимание: почему Тэйрин с этим человеком, а не с ними. Ллин оглянулся по сторонам, Корвин насмешливо поинтересовался:
– Ищешь запасной выход?
– Нет. Перчатку.
– Как все по-светски, – фыркнул Корвин, – без перчатки обойдемся.
Он оттолкнул Мэлина и притянул к себе дрожащую Тэйрин. В этот миг ударили первые раскаты грома, захлопали на ветру ставни:
– Проклятье! Сейчас как ливанёт…, – он с сожалением покачал головой. – Будем драться в зале.
– У меня нет оружия. Только кинжал. – Ллин продолжал говорить «я», впервые в жизни сознательно отделяя себя от близнеца. Мэлин подвел его своей слабостью и сейчас, когда страх за брата прошел, Ллин с удивлением понял, что зол прежде всего на младшего, а уже потом на так некстати появившегося Корвина. Мэлин выставил их обоих на посмешище, над Ллином никогда раньше не насмехались, и новый опыт не доставил ему удовольствия. Ну что ж, он покажет Тэйрин, кто сильнее, покажет без всякой магии, если это то, что ей нужно.
– Ничего, я с тобой поделюсь. Убирайтесь вниз и ждите.
Братья ушли, и Корвин с облегчением выдохнул, отпустив невесту. Он опустился на кушетку:
– Они все-таки проскочили. Отцы-дознаватели проморгали.
– Дознаватели здесь? Но почему мне никто не сказал? Я бы тогда…
– Потеряла покой. Тэйрин, сейчас все закончится.
– Ты так уверен, что победишь Ллина? Он хорошо фехтует. Отец их научил, обоих. Я не хочу, чтобы ты рисковал собой. У тебя ведь даже секунданта нет. Мэлин может напасть сзади, с них станется.
– Тэйрин, я проучу их и прослежу, чтобы они убрались отсюда как можно дальше. Но понимаешь, я не могу их убить. Ни одного, ни другого. И не отдам дознавателям. Они сыновья моей матери. Прости.
Тэйрин понимала. Понимала, что должна привести жрецов. Она знала, что это нечестно, что Корвин никогда бы так не поступил. Но она так же знала, что близнецы – убийцы, и не остановятся, сколько их ни учи.
***
Больший из трех нижних залов строили с расчетом на пышные балы, в нем хватило бы места для маленького сражения, не то что для дуэли. Корвин широким жестом указал на стойку с мечами – выбирайте, а сам тем временем зажег факелы. Ллин окинул клинки быстрым взглядом и вытащил короткий одноручный меч, Мэлин протянул брату кинжал.
Корвин отстегнул с пояса ножны, чтобы не мешали в бою, и вынул свой меч – короткий, чуть изогнутый к острию, излюбленное оружие моряков, взял в левую руку узкий кинжал-полумесяц. Ни секундантов, ни стражи, ни лекаря… Случись что – за Тэйрин некому будет заступиться.
Клинки взлетели в приветственном салюте, и Ллин шагнул в сторону, уклоняясь от удара. На какой-то миг Корвин поймал его взгляд, внимательный, спокойный… слишком спокойный. Началось утомительное хождение по кругу. Ллин двигался быстро, но как-то заученно, словно успевал перед каждым движением вспомнить соответствующую страницу из трактата по фехтовальному искусству. Атаковал он в той же заученной манере… к сожалению Корвина, они читали разные трактаты.
Тэйрин стояла, прижавшись к стене, поодаль от Мэлина, наблюдавшего за поединком. Она нервно кусала губы, не замечая, что по подбородку уже стекает тонкая струйка крови. Девушка понимала – Ллин тянет время, выматывает Корвина. В случае победы после долгого боя ему сразу же предстоит второй. Близнецам плевать на честь. Если брат проиграет – Мэлин нападет. Тэйрин удивлялась, что он до сих пор не вмешался. Ну что ж, она сразится с ними их же оружием. Девушка бесшумно выскользнула из зала и побежала к лестнице.
Мэлин закрыл глаза, чтобы ничто не отвлекало его от поединка. Он смотрел глазами брата, чувствовал тяжесть клинка в своей руке, сжимал влажную рукоять, втягивал воздух сквозь сжатые зубы. Только он знал, какая ярость бушует в душе Ллина под личиной презрительного спокойствия. Колючая, холодная, шипом засевшая в сердце. Брат уставал: движения замедлились, Мэлин потянулся к нему, переливая тонкий ручеек силы в напряженные мышцы, но Ллин сердито оттолкнул близнеца – «Прочь. Сам. Не мешай».
Корвину надоел этот бесконечный танец: шаг в одну сторону, два шага в другую, повернуться, наклониться и по кругу. Словно с жеманной девицей на балу – вроде бы и льнет к тебе, а не прижмешь, все время ускользает. Сейчас он покажет «братцу», куда Навио корабли гоняет. Он прикинул расстояние – как раз, лучше и быть не может, и прыгнул вперед, с коротким яростным выкриком, рубанув наотмашь, сверху вниз. Ллин отшатнулся, утратив невозмутимое выражение лица, и едва успел вскинуть перекрещенные клинки, чтобы остановить летящий к своей голове меч. Корвин удовлетворенно хмыкнул, полоснул открывшегося противника по любезно подставленному бедру и отступил:
– Ну что, хватит с тебя? А то ведь и убить могу. Забирай своего братца и убирайся, а вернешься – уши отрежу.
Вместо ответа Ллин встал в позицию. Теперь он не мог тратить время на пустые разговоры – минуты вытекали кровью из раны. Если бой затянется, он упадет от слабости. Сейчас юноша не отказался бы от помощи брата, но Мэлин и так принял на себя половину удара, и стоял, навалившись на стену. Он разделил с братом боль так же, как разделял радость, впервые понимая, что их связь, быть может, не благословение, а проклятье.
Тэйрин, задыхаясь, бежала вверх. Ей казалось, что винтовая лестница уходит в бесконечность, виток за витком, и она никогда не добежит до площадки. Она опоздает, близнецы убьют Корвина, как убили Виля. Он умрет из-за нее. Девушка оступилась и съехала на две ступеньки вниз, разбив колено, но успела ухватиться за стену. Поднялась, и не обращая внимания на струящуюся кровь, побежала дальше.
Поединок продолжался, темп ускорился, теперь атаковал Ллин, Корвин отбивался, ожидая, когда рана подействует, и соперник подставится. Но старый граф слишком хорошо обучил своих приемышей – упрямец истекал кровью, но не допускал ошибок. Пора было заканчивать: рана в бедро, сама по себе не опасная, могла привести к смерти, если вовремя не перевязать, а убивать так некстати объявившегося родственника Корвин не хотел.
Не то, чтобы он проникся внезапной братской любовью, но вряд ли Ивенне понравится, что ее сыновья убивают друг друга, да и Семеро не одобряют братоубийства. Движения Ллина замедлились, и Корвин решил, что наступил подходящий момент – можно закончить бой одним ударом, и у противника пострадает только самолюбие.
Тэйрин толкнула тяжелую дверь и вышла на площадку. Ветер швырнул ей в лицо водяную завесу, она на ощупь добралась до поручня, несколько раз упав по дороге. Прижавшись к решетке, она переждала сильный порыв ветра. Нужно было идти дальше, отпустив надежную опору – веревка от колокола крепилась посередине площадки, к вделанному в каменный пол кольцу.
Девушка до боли сжала зубы, выпустила поручень, и пригнувшись, рванулась вперед. Ветер тут же снес ее в сторону. Тогда Тэйрин поползла, распластавшись по скользкому камню, уткнувшись лицом в воду. Прошла целая вечность, пока ее пальцы наткнулись на кольцо. Она с трудом развязала тяжелый мокрый узел, обломав ногти, и потянула на себя веревку.
Корвин шагнул навстречу Ллину, целясь в левое плечо. Еще одна рана точно заставит упрямого барана сдаться. Но Ллин успел отбить выпад: принял удар на кинжал, отвел клинок в сторону и контратаковал. Корвин зеркально повторил его движение, встретив меч своим кинжалом, и отшатнулся, пытаясь высвободить клинок. Но Ллин потянулся вперед, углубив выпад, раненая нога подломилась, не выдержав вес тела, и он упал прямо на противника. Корвин не успел отдернуть руку с кинжалом, и изогнутое лезвие серпом вспороло беззащитное горло.
Мэлин кричал, хрипло, страшно, словно кипящая кровь клокотала в его горле в поисках выхода, разрывая гортань изнутри. Корвин осторожно опустил на пол окровавленное тело, отведя взгляд от рваной раны на горле. Видят боги, он не хотел. Между двумя раскатами грома вклинился тревожный бой колокола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63