***
Арно кричал в лицо жрецу, не обращая внимания на испуганных слуг – никогда еще они не видели своего добродушного лорда в такой ярости:
– Да плевать мне что вы «своими глазами видели», – передразнил он Реймона и в очередной раз выругался, – скорее наместница голышом на столе спляшет, чем Вэрд Старнис принесет жертву Ареду.
– Он стоял над телами с ножом в руках, – спокойно повторил дознаватель, не обращая внимания на ярость лорда Дарио.
– Да хоть с ножом в телах! Этого не может быть просто потому, что не может, и точка. И не дам я вам его никуда увезти.
– Лорд Дарио, я поставил вас в известность о случившемся, чтобы вы могли достойно похоронить госпожу графиню и Светлого Адана и выделили людей для поиска сообщников преступника. Вы же вместо этого задержали нас силой. Я не собираюсь с вами драться, но взываю к разуму – прекратите упрямиться, и я забуду об этом печальном недоразумении.
– Можете помнить до могильного камня. Я ваших псов никуда не выпущу, пока вы не передадите мне Старниса.
– Это мятеж и святотатство!
– Мятеж мне не впервой, а с богами я как-нибудь и без вас разберусь.
Глэдис благополучно вернулась в замок, успела переодеться и лечь в постель, когда ее подняла перепуганная служанка:
– Госпожа графиня, бегите скорее, там милорд Арно со жрецом дерется, говорят, графиню Клэру убили, и Светлого Адана с нею, а милорд Арно убивца защищает, отдавать не хочет.
Глэдис медленно шла по коридору, оттягивая неизбежное: Арно можно понять – свояченицу он всегда терпеть не мог, но сейчас защищает честь семьи, отказываясь выдать ее дознавателям. Но псы Хейнара всегда получают свою добычу. Она не позволит упрямому родичу поставить ее сына под удар – Эльвин тем более будет защищать мать, что бы она ни совершила. Страха не было – что случится с ней, не имеет значения. Она сделала все, что могла. Эльвин свободен, и если Аред сочтет плату достойной, прозреет, а на ее долю выпало слишком мало счастья, чтобы цепляться за жизнь. Глэдис толкнула дверь кабинета как раз вовремя, чтобы услышать возмущенный рев Арно:
– Да как мне втемяшить в вашу пустую башку, что Вэрд Старнис не служит Ареду?
– Старнис? Что здесь происходит?
– А, Глэдис…
– Меня разбудила горничная. Что случилось?
– Эти доблестные слуги Хейнара перекладывают с больной головы на здоровую. У них под носом принесли в жертву Ареду нашего жреца и Клэру, а они обвиняют Вэрда, вместо того, чтобы искать настоящих мерзавцев.
– При чем здесь Старнис? – Недоуменно переспросила Глэдис, все еще не веря, что жрецы пришли не за ней.
– Они нашли его в заброшенной часовне Ареда… и ведь хотел я эту мерзость разрушить, да все руки не доходили!
– Застали на месте преступления, – бесстрастно уточнил Реймон.
– Да жил он там, на месте этого преступления, сколько раз повторять!
– Одной этой фразой вы уже заслужили обвинение в пособничестве. Госпожа графиня, попробуйте вы вразумить лорда Дарио. Иначе мне придется прибегнуть к суровым мерам.
Графиня складывала в уме кусочки мозаики: им просто повезло. Арно спрятал Старниса в заброшенной часовне. Это его костер видел Кало, когда они уходили. Кому ж придет в голову искать там пособника Ареда? И откуда Арно было знать, что часовня не так уж и заброшена… А дальше все просто: он услышал шум, пошел проверить, там его и нашли. Она вне подозрений. Но Вэрд Старнис…
Глэдис относилась к бывшему графу с искренним уважением. Во время восстания двадцать лет назад он единственный вел себя достойно, не испугался стать рядом с ее безрассудным младшим братом. Даже Арно не зашел так далеко, о чем Глэдис тоже не забыла. Она уважала Вэрда Старниса, но гораздо сильнее любила своего сына. Старнис и так обречен – его уже обвинили в пособничестве Ареду. А Эльвин будет спасен от позора и боли. Она глянула на дознавателя и мягко улыбнулась:
– Я не могу образумить Арно, но знаю одного человека, которому это всегда удавалось. Позвольте ему переговорить со Старнисом.
Отец Реймон глянул на графиню с некоторым удивлением, но, помолчав немного, кивнул:
– Если это поможет сдвинуть дело с мертвой точки. Но если вы попытаетесь сглупить, – обратился он к Арно, – арестованного казнят на месте.
– Без суда и расследования? Хороша же ваша хваленая справедливость!
– Его вина очевидна.
– Вот пусть он мне сам об этом скажет!
Они вышли за ворота, где поредевший отряд дознавателей, окруженный плотным кольцом стражников, ждал возвращения своего командира, столпившись вокруг пленника. Стражники угрюмо смотрели в землю: одно дело с варварами драться, другое – против жрецов Хейнара выйти. Одна надежда – лорд с ними миром договорится, а то ведь потом грех не отмолишь за ту неделю, что приговоренным к смерти на покаяние дают.
Арно прошел сквозь кольцо своих людей, дознаватели, повинуясь приказу Реймона, разошлись, пропустив его к Старнису. Лорд Дарио с большим трудом подавил соблазн подать условный сигнал капитану стражи – если сейчас начнется бой, они с Вэрдом лягут первыми, Реймон потому и позволил встречу.
Вэрд стоял, сгорбившись, со связанными за спиной руками. Когда он поднял голову и посмотрел на Арно, тому показалось, что его давний друг в одночасье постарел лет на двадцать и из пожилого, но все еще полного сил мужчины, превратился в дряхлого старика, одной ногой в посмертии. По-крайней мере, он не был ранен – на щеке темнела свежая ссадина, но не более того. Арно сжал кулаки, но уверенно сообщил:
– Я тебя вытащу, не беспокойся. Еще не знаю как, но вытащу. Этот пес как с цепи сорвался, я битый час пытаюсь ему объяснить, что он зря тратит время, а он только зубами клацает.
– Арно, – остановил его Вэрд, – даже не пытайся. Мне ты этим не поможешь, а себе навредишь. А те нелюди, что это сделали, будут и дальше убивать. Реймон ведь уже нашел виновного, – с горечью произнес старый граф, – а настоящий убийца этим воспользуется. Когда дознаватели поймут, что промахнулись – его и след простынет.
– Они требуют у меня людей искать твоих сообщников.
– Дай им все, что нужно. Сейчас не время считаться. Найди мерзавца.
– К тому времени тебя уже пеплом развеют!
– Пусть. Но все узнают правду. Я не хочу позорить свое имя, чтобы меня считали в ответе за такое!
– Давай я тебя сначала вытащу, а потом вместе поищем.
– Нет. Мы ведь можем и не найти. И я тогда никогда не оправдаюсь. Сбежал – значит, виновен. У тебя есть немного времени – дознаватели будут добиваться признания, расспрашивать про сообщников. Если успеешь до казни…
– То тебя сожгут не за принесение в жертву моей невестки, а за устройство побега твоим племянникам. Велика разница!
– Велика, – возразил Вэрд, – в этом я на самом деле виновен.
Арно замолчал, уставившись в землю – он никогда не спорил с Вэрдом, привыкнув за долгие годы, что тот всегда оказывается прав. Сейчас он видел, что Старнис совершает ошибку, но не знал, как его в этом убедить. Не спасать же его силком! Вытащишь, положив кучу жрецов, а с этого благородного героя станется добровольно сдаться уцелевшим псам. Арно признал поражение:
– Хорошо. Будь по-твоему. А этого мерзавца я из-под земли вытащу, и он у меня птичкой запоет – кого убивал, когда и как.
– Спасибо, друг. И еще одно, – Вэрд вздохнул, – Риэста и дети. Когда меня осудят, им придется тяжело. Пусть возвращается в Квэ-Эро, к Тэйрин. Проследи, чтобы она не наделала глупостей. – Вэрд как никто другой знал, на что способна его Риэста в минуту отчаянья. Но Саломэ Светлая не отличается мудростью Энриссы Златовласой и не пощадит ни еретика, ни его жену, если та осмелится заступиться за мужа.
32
Поздняя осень – период затишья в светской жизни, но в этом году при дворе отменили даже скромные танцевальные вечера, проходившие обычно по пятницам. Наместница разлюбила танцы – положение в стране не располагало к веселью. Чанг подавил бунт в Астрине быстро и безжалостно, не разбираясь, кто прав, кто виноват.
На галеры и в рудники отправились как участники погромов, так и праздные зеваки. Вешали тоже всех подряд – министр государственного спокойствия велел казнить каждого десятого бунтовщика, так что судьи выполняли приказ не утруждаясь долгими разбирательствами. В Астрине Чанга прозвали «душителем», говорили, что он обманывает доверие наместницы, что она не знает, как он усмиряет мятеж.
Саломэ знала – министр был беспощаден не только к бунтовщикам. Каждый день он клал на ее стол новые донесения: столько-то арестовано, столько – казнено, столько оштрафовано (читай – лишено средств к существованию). И каждый раз она хотела крикнуть: «Хватит!», но не осмеливалась, слишком свежи в памяти были слова Чанга: «Как обычно, ваше величество, кровью и обещаниями». До обещаний пока не дошло, но крови пролилось столько, что Саломэ впору прозывать Кровавой, а не Светлой.
Как же тогда Энрисса сумела усмирить мятеж бескровно? А ведь ей не с чернью безоружной пришлось дело иметь, а с лордами и их дружинами. Почему Энрисса смогла, а она не может – ни предотвратить кровопролитие, ни остановить его? Ну почему, почему она не Энрисса?
Все свободное от государственных дел время наместница теперь проводила в часовне, подле статуи короля. Он обещал, что скоро вернется, и тогда она избавится от непосильной ноши. Король будет управлять и принимать решения, а она займет свое место подле его трона. Долг королевы – ублажать царственного супруга, родить наследника и раздавать милостыню бедным – это она сумеет. Ее предназначение – быть королевой, а не наместницей, неудивительно, что она не справляется.
Завершив утреннюю молитву, Саломэ поднялась с колен, вышла из часовни и, к своему удивлению, обнаружила в коридоре Леара:
– Леар? Вот уж кого не ожидала здесь встретить, – Все знали, что свою неприязнь к жрецам Хранитель распространял и на религиозные обряды. Он всегда говорил, что если человеку нужно побеседовать с богами, Семеро его услышат и без алтарей и посредников. А если не услышат, значит, не считают достойным ответа.
Подобные убеждения, весьма распространенные в империи лет этак пятьсот назад, во времена Саломэ Десятой Благословенной, вот уже четыреста лет как считались злонамеренной ересью, о чем Хранителю, разумеется, было прекрасно известно. Иногда Саломэ казалось, что Леар нарочно бесит окружающих, выискивая достойного противника.
Злые языки говаривали, что господину Хранителю слишком спокойно живется, вот и ищет, как бы поразвлечься. А совсем уже ядовитые языки добавляли, что за такие развлечения простых смертных отправляют послужить на благо Короны в места, не пользующиеся особой популярностью.
– Похоже, это единственное место, не считая заседаний совета, где я могу встретить тебя в последнее время.
Саломэ покраснела – и в самом деле, она вот уже две недели как не появлялась в библиотечной башне, и, что самое странное, осознала это только сейчас, услышав упрек в голосе Леара. Она попыталась оправдаться:
– Я собиралась, но ты же знаешь, что сейчас происходит…
– Неубедительно. Придумай другое оправдание, если уж берешь на себя труд объяснять мне свое нежелание меня видеть.
– Нет никакого нежелания!
– Тогда ты просто обо мне забыла? Это еще хуже, чем я ожидал. Ты настолько близко сошлась с невозмутимым палачом Чангом, что старые друзья уже не нужны?
Саломэ недоуменно посмотрела на Хранителя – что-то не так, это совсем не похоже на Леара. Она знала его с детства и могла поклясться, что Леар Аэллин никогда не стал бы выяснять отношения в коридоре, упрекать, требовать внимания, и, тем более, намекать на ее отношения с Чангом. Да, последние дни она много времени проводила в его обществе, но этого требовали дела, а в словах Леара, кроме обиды, наместница отчетливо расслышала оскорбительную нотку.
Она внимательно вгляделась в знакомое лицо: все, как обычно – золотистая кожа, сохраняющая теплый южный оттенок даже в осеннюю слякоть, взлетевшие к вискам брови, сейчас соединившиеся на переносице – верный признак недовольства, черные глаза… Но выражение… Откуда взялась эта масляная пленка, затянувшая ласковый бархат взгляда, которым Леар обычно встречал Саломэ? Раньше она отогревалась душой, посмотрев ему в глаза, теперь же хотела поскорее отвернуться.
– Что с тобой, Леар? Что-то не так? Ты болен?
– Я? К сожалению, здоров. Неужели нужно быть больным, чтобы удостоиться твоего внимания.
Саломэ захотелось поскорее закончить этот неприятный разговор и она избрала самый быстрый путь:
– Я зайду к тебе сегодня вечером, а сейчас мне нужно идти, – и, не дожидаясь ответа, торопливо ушла. Хранитель смотрел ей вслед до поворота, она чувствовала его взгляд спиной, словно по платью растекалось липкое холодное пятно.

***
– Оставь ее в покое! Ты ничего так не добьешься!
– А как надо? Подскажи, брат, научи меня. А я взамен ослаблю кольца. – Элло рассмеялся и провел ладонью по алмазной чешуе змеи, сжимавшей Леара в огненных объятьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63