Мы были среди своих и ехали по своей земле.
В который раз прокручивая в голове эпизоды последних дней, я снова и снова вспоминал свой разговор с Коушем, но от этих вспоминаний мне становилось не по себе. Допустим, что Коуш имел какую-то связь с миром будущего. Это вполне могло быть. Подтверждение тому не только английский замок, но и исчерпывающая информация о моей прошлой жизни. Хотя и это еще не доказательство. Главный ведьмак все время твердил о некой Книге Судеб, возможно, мои биографические данные он раскопал именно в ней. Но сейчас меня волновало даже не столько это. Коуш объявил мне о том, что по моему следу уже вышел некто, кому поручено меня уничтожить. Кто он, этот Гений Зла? Откуда и кем послан? Когда и где мы с ним уже встречались, где встретимся снова, так ли уж предрешен исход этой встречи?
Но вот впереди показалась знакомая, покрытая лесом гора — Небесный Холм. Нас уже там ждали. У подножия Холма в конном строю отряд воинов. Завидев нас, они разразились долгими и громкими криками. Проезжая мимо, Вышата выкрикнул ответное приветствие, что вызвало еще больший приступ восторга. Далее теснились волхвы в белых одеждах. Их было много, наверное, несколько десятков. Видимо, собрались со всех концов земли, из всех родов. За волхвами теснилось множество народа. Впереди всех, устало облокотившись на посох, стоял Любомудр. Мне показалось, что за время нашего отсутствия он еще больше постарел и осунулся.
Соскочив с коня, я молча вытащил Кладенец, поднял его над собой. Эффект был потрясающий. Меч вспыхнул, играя всеми цветами радуги. Люди закрыли глаза от нестерпимого сияния и пали ниц. Остался стоять лишь Любомудр. Старец воздел руки к небу и заговорил:
— Там отец наш Сварог идет с нами и мысли свои посылает с неба на землю, и земля от этого расцветает. И Матерь Слава хочет ныне петь о трудах ваших ратных. И мы должны ее слушать и желать решающей битвы за землю и веру, какой бы жестокой она ни была! Матерь Слава сияет ныне в облаках, как Солнце, и, радуясь нынешним победам, возвещает о будущих, а врагам нашим сулит скорую погибель! Но и мы не боимся смерти, ибо имеем жизнь вечную, а потому и должны радеть о вечности, ибо все земное против нее — ничто! Наши жизни — всего лишь искры, сгораем во тьме, словно нас никогда и не было. Но зато остаются после нас дети наши и дела наши, остаются после нас боги наши и святыни! Вы славные потомки Дажьбога, родившего вас через корову Земун, а потому Матерь Слава всегда пребудет с вами!
— Слава богам нашим! Слава! Слава! Слава! — в едином дыхании вырвалось у собравшихся.
Я подошел к нему, и старец меня просто обнял, сказав всего лишь одну фразу:
— Спасибо, сынок! Я все-таки тебя дождался!
Затем волхвы творили вокруг Кладенца молитвы. Празднество растянулось на целый день. Волхвы, разжигая ритуальные костры, приносили в жертву белых коней, водили вокруг идолов хороводы, распевая своими хриплыми низкими голосами священные гимны.
Любомудр все время находился около меня. Ни о чем не говоря, он лишь покачивал своей седой головой в такт распевным песням и обернулся ко мне всего лишь раз, сказав умиротворенно:
— Ты только послушай, Посланник, как хороши Златогоровы гимны! Истинно лепы!
Мы пили медовую брагу и заедали ее жареным мясом с жертвенных костров. Не знаю почему, но еда, изготовленная человеческими руками, казалась мне вкуснее и приятнее, чем невесть откуда появлявшиеся дары самобранки. Хотя, скорее всего, я чересчур предвзят. В разгар праздника я отправился поискать моих товарищей. Вышату я нашел в кругу седовласых воевод. Вышата что-то неторопливо им рассказывал, а те так же степенно слушали, задавая время от времени какие-то вопросы. Медовуха и еда оставались почти нетронутыми. Я подошел к говорящим, вежливо поздоровался. Воеводы приветствовали меня, встав и склонив головы. Пожав им руки, извинившись за прерванную беседу, я пожелал всего самого доброго и пошел дальше.
Вакулу я увидел в окружении таких же, как и он, веселых молодых здоровяков. Здесь тоже центром внимания был мой сотоварищ, но брагой в этой компании явно не пренебрегали. Похохатывая своим густым басом, Вакула что-то изображал в лицах. По отдельным фразам я понял, что в данный момент речь шла о его поединке с Черномордом. В рассказе Вакулы обстоятельства этой схватки выглядели несколько иначе, чем было в действительности. Для чего это надо было Вакуле, я так и не понял. Из рассказа Вакулы следовало, что Черноморд долго таскал Вакулу по небу, а тот, ухватившись за развевающуюся бороду врага (которой никогда не существовало в природе!), прямо в небесах подбирался к Черноморду все ближе и ближе, чтобы поразить его своей палицей.
Пытался Черноморд, хотя и безуспешно, утопить Вакулу в пучине океана, но и здесь ему не повезло. Вакула опять оказался на высоте! Невероятный рассказ вызвал бурные приступы восторга у присутствующих, бывших уже хорошо навеселе. Несколько поодаль от развеселой компании тихонько сидел старенький гусляр и, щуря свои подслеповатые глаза, все внимательно слушал и запоминал.
“Вот так и рождаются былины! — подумалось почему-то мне. — Выходит, прав был Коуш, когда говорил, что весь наш поход скоро обрастет такой кучей нелепостей и приукрашиваний, что невозможно будет разобраться, где правда, а где ложь. А уж потомки и вовсе сочтут все это просто красивой сказкой!
Увидев меня и догадавшись, что я кое-что слышал из его рассказа, Вакула несколько смутился. Однако я не стал ставить его в неловкое положение, а только махнул издали рукой в знак приветствия и отправился искать остальных своих товарищей.
Горыныча, Эго и Всегдра я нашел на небольшой полянке в приличном отдалении от Холма и общего веселья. Старая ведьма, видимо, только что накормила своих подопечных очередным сытным обедом из самобранки и теперь занималась лечебными процедурами. Обмазав рану Всегдра какой-тo мазью, она уже вместе с мальчиком принялась обмазывать обожженные крылья Горыныча. Тот с видимым удовольствием подставлял крылья, лежа на солнышке и блаженно жмуря глаза. Моему приходу все очень обрадовались.
— Почему ты не участвуешь в празднике? — спросил я Всегдра.
— А что я там буду делать? — ответил он мне. — Здесь моя семья, здесь я нужен!
— Дай-ка, внучек, мне еще один ковш травяного отвара! — попросила старуха Всегдра.
Тот с готовностью бросился исполнять ее просьбу.
— Очень смышленый и способный мальчишка! Когда вырастет, будет хорошим колдуном, я уж постараюсь! — важно объявила мне ведьма.
— Тьфу на тебя! — не удержался я. — Пусть лучше вырастет просто хорошим и честным человеком!
— А что, колдун хорошим человеком быть не может? — своенравно уперла руки в бока старуха. — Если хочешь знать, то мы, ведьмы да колдуны, и есть самые честные и порядочные!
Спорить, а тем более ругаться с бабкой мне совершенно не хотелось, потому я просто махнул рукой и, пожелав всей компании хорошего отдыха, побрел обратно в Небесному Холму, раздумывая о превратностях и странностях нашей жизни, о том, что вчерашняя нечисть, рискуя собой, спасает людей от своих же сородичей, а мальчишка-сирота видит в ведьме и драконе уже не только своих друзей, но и свою семью.
На заходе солнца ко мне зашел один из жрецов и пригласил к Любомудру. Старик лежал в избе на жесткой низкой лежанке.
— Оставь нас вдвоем! — слабым голосом приказал он приведшему меня.
Когда тот вышел, Любомудр положил на мою руку свою:
— Рассказывай, как все было!
Я долго и подробно рассказывал, а Любомудр изредка в знак одобрения кивал головой. Когда я закончил историю всех наших злоключений, верховный волхв приподнялся на подушке:
— Ваш подвиг будут воспевать многие поколения, а звонкоголосые певцы сложат вековечные былины!
Затем лицо старца приняло несколько сердитое выражение:
— Надо ли было тебе тащить в наши земли ведьму с драконом? Я понимаю, что помогли они тебе, но от этого суть их не изменилась, теперь получилось, что, уничтожив царство нечисти, мы заполучили двух нечистых!
— Я понимаю твое волнение, но клянусь, что ни дракон, ни ведьма не причинят никому из наших горя и беды. Они будут всегда находиться при мне. К тому же я предполагаю, что впереди у меня еще немало новых испытаний и такие помощники мне бы весьма пригодились!
— Что ж, — подумав, согласился Любомудр, — пусть будет по-твоему! Куйте мечи, ибо грядет большая война!
Мы немного помолчали, каждый из нас думал о своем. Затем Любомудр сказал:
— Сегодня ночью на вершине Холма тебя будут ждать боги! Постарайся их не гневить. Они расскажут тебе, что надо делать дальше! Я тоже чувствую, что впереди у тебя еще много больших испытаний! Благословляю тебя, Посланник, и ныне, и присно, и от века до века! А теперь ступай и прощай!
— А как же ты? — спросил я его.
— А я сегодня заканчиваю свой земной путь! — с легкой улыбкой сказал мне Любомудр.
Заметив на моем лице тень печали, он взял мою руку в свою:
— Не волнуйся! Запомни, что смерть — это не наказание, а избавление и вознаграждение! Я и так уже зажился на земле в ожидании тебя, но теперь мой долг перед людьми и богами исполнен, я могу спокойно уйти путем предков! Поверь, Посланник, ныне я счастлив как никогда! А теперь уходи! Тебя ждут новые дела и подвиги, а мне пора уходить в вечность! Еще раз прощай!
— Прощай! — сказал я ему, слезы неподдельного горя текли у меня по щекам.
Глаза старца начали закатываться, а худые пальцы сжались в кулаки. Он несколько раз дернулся, затем вытянулся и застыл. Лицо Любомудра сразу стало каким-то молодым и на редкость спокойным.
Я вышел из жилища Любомудра, я уже знал, что в этот момент его не стало. Мимо меня туда бросилось несколько волхвов, я услышал их громкие крики и песнопения. Делать мне было здесь нечего. Я пошел в ближайшую рощу и долго бесцельно и бездумно бродил меж деревьев. Пока не оказался на пороге своей землянки. Отворив дверь, вошел. На стене висел венок цветов.
“Ну, здравствуй, вот я и вернулся!” — мысленно поздоровался я с ним.
Наверное, я просто был влюблен в его таинственную хозяйку. Всего лишь несколько минут встречи, всего лишь несколько брошенных фраз и один безумный поцелуй. Кто ты? Увижу ли я тебя? Приди ко мне, мне так тебя не хватает!
И снова я бесцельно бродил у подножия Холма. На этот раз сердце буквально разрывалось от желания увидеть ту, которую я любил. Что-то присходило со мной, такого никогда еще не было. Мне хотелось, чтобы рядом оказалась только она, одна-единственная, и я, взяв ее руки в свои, просто мог бесконечно долго смотреть в ее бездонные глаза, слышать ее звонкий голос и вдыхать пряный запах ее волос.
Ночное небо прочертила вспышка молнии. Спустя минуту в отдалении грянул гром. Это был сигнал, что бог-громовержец уже где-то рядом. Воспоминания о первой встрече с Перуном не были для меня слишком приятными, но тогда я был всего лишь ничего не понимающий изгой, теперь же за моими плечами труднейший поход, уничтожение враждебного царства, возвращение главной народной святыни — Меча Кладенца.
Помня желание Перуна заполучить Меч, я понимал, что он теперь попытается отобрать его у меня, а расстаться с Мечом мне хотелось бы меньше всего. Я уже начал ощущать некое внутреннее единство и родство с волшебным оружием, понимая, что отныне все мое будущее неразрывно связано с ним, как, впрочем, и его со мной.
Я предполагал, что, может быть, этой ночью станет более ясна и моя истинная миссия на здешней земле. Я не хотел новой встречи с богами, но в то же время понимал ее важность и неизбежность.
Было свежо. Зябко ежась, я вступил в избу, тотчас же чьи-то жаркие руки сплелись у меня на шее.
— Любимый мой! — услышал я два самых главных слова.
Неужели это она? Неужели это не сон и не сказка? Неужели я стал самым счастливым из смертных?
Я попытался что-то сказать, но сразу же уткнулся лицом в ворох густых волос. Это был ее запах! Это был запах ее венка! Где я? Что со мной? Неужели это она? Неужели я наконец-то счастлив?
Не знаю… Не верю… Не помню… Метались по стенам избы тени свечей, было дерзко и сладко, было умиротворенно и упоительно хорошо. Все так же трещали свечи и белое лицо незнакомки смотрело на меня, улыбаясь и желая… — Кто ты? Как тебя зовут? Откуда ты пришла?
— В свое время ты все узнаешь! Потерпи еще совсем немного!
Был вихрь… Был ветер… Был шквал…
— Не уходи! Останься со мной! Не исчезай опять из моей жизни, я так долго тебя ждал!
— Увы, любимый, не все зависит только от меня! Мы будем еще вместе, обязательно будем, но сейчас мне пора тебя покинуть!
Непонятый, брошенный, но все же счастливый, я остался один на измочаленных и горячих перинах. Мое видение, мое счастье, моя любовь, невероятная и непостижимая, она опять внезапно исчезла, успев напоследок лишь поцеловать меня, шепнув на ухо: “Люблю навеки”.
Я выскочил на улицу вслед за ней. Но ее не было видно. В темном небе сияли звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
В который раз прокручивая в голове эпизоды последних дней, я снова и снова вспоминал свой разговор с Коушем, но от этих вспоминаний мне становилось не по себе. Допустим, что Коуш имел какую-то связь с миром будущего. Это вполне могло быть. Подтверждение тому не только английский замок, но и исчерпывающая информация о моей прошлой жизни. Хотя и это еще не доказательство. Главный ведьмак все время твердил о некой Книге Судеб, возможно, мои биографические данные он раскопал именно в ней. Но сейчас меня волновало даже не столько это. Коуш объявил мне о том, что по моему следу уже вышел некто, кому поручено меня уничтожить. Кто он, этот Гений Зла? Откуда и кем послан? Когда и где мы с ним уже встречались, где встретимся снова, так ли уж предрешен исход этой встречи?
Но вот впереди показалась знакомая, покрытая лесом гора — Небесный Холм. Нас уже там ждали. У подножия Холма в конном строю отряд воинов. Завидев нас, они разразились долгими и громкими криками. Проезжая мимо, Вышата выкрикнул ответное приветствие, что вызвало еще больший приступ восторга. Далее теснились волхвы в белых одеждах. Их было много, наверное, несколько десятков. Видимо, собрались со всех концов земли, из всех родов. За волхвами теснилось множество народа. Впереди всех, устало облокотившись на посох, стоял Любомудр. Мне показалось, что за время нашего отсутствия он еще больше постарел и осунулся.
Соскочив с коня, я молча вытащил Кладенец, поднял его над собой. Эффект был потрясающий. Меч вспыхнул, играя всеми цветами радуги. Люди закрыли глаза от нестерпимого сияния и пали ниц. Остался стоять лишь Любомудр. Старец воздел руки к небу и заговорил:
— Там отец наш Сварог идет с нами и мысли свои посылает с неба на землю, и земля от этого расцветает. И Матерь Слава хочет ныне петь о трудах ваших ратных. И мы должны ее слушать и желать решающей битвы за землю и веру, какой бы жестокой она ни была! Матерь Слава сияет ныне в облаках, как Солнце, и, радуясь нынешним победам, возвещает о будущих, а врагам нашим сулит скорую погибель! Но и мы не боимся смерти, ибо имеем жизнь вечную, а потому и должны радеть о вечности, ибо все земное против нее — ничто! Наши жизни — всего лишь искры, сгораем во тьме, словно нас никогда и не было. Но зато остаются после нас дети наши и дела наши, остаются после нас боги наши и святыни! Вы славные потомки Дажьбога, родившего вас через корову Земун, а потому Матерь Слава всегда пребудет с вами!
— Слава богам нашим! Слава! Слава! Слава! — в едином дыхании вырвалось у собравшихся.
Я подошел к нему, и старец меня просто обнял, сказав всего лишь одну фразу:
— Спасибо, сынок! Я все-таки тебя дождался!
Затем волхвы творили вокруг Кладенца молитвы. Празднество растянулось на целый день. Волхвы, разжигая ритуальные костры, приносили в жертву белых коней, водили вокруг идолов хороводы, распевая своими хриплыми низкими голосами священные гимны.
Любомудр все время находился около меня. Ни о чем не говоря, он лишь покачивал своей седой головой в такт распевным песням и обернулся ко мне всего лишь раз, сказав умиротворенно:
— Ты только послушай, Посланник, как хороши Златогоровы гимны! Истинно лепы!
Мы пили медовую брагу и заедали ее жареным мясом с жертвенных костров. Не знаю почему, но еда, изготовленная человеческими руками, казалась мне вкуснее и приятнее, чем невесть откуда появлявшиеся дары самобранки. Хотя, скорее всего, я чересчур предвзят. В разгар праздника я отправился поискать моих товарищей. Вышату я нашел в кругу седовласых воевод. Вышата что-то неторопливо им рассказывал, а те так же степенно слушали, задавая время от времени какие-то вопросы. Медовуха и еда оставались почти нетронутыми. Я подошел к говорящим, вежливо поздоровался. Воеводы приветствовали меня, встав и склонив головы. Пожав им руки, извинившись за прерванную беседу, я пожелал всего самого доброго и пошел дальше.
Вакулу я увидел в окружении таких же, как и он, веселых молодых здоровяков. Здесь тоже центром внимания был мой сотоварищ, но брагой в этой компании явно не пренебрегали. Похохатывая своим густым басом, Вакула что-то изображал в лицах. По отдельным фразам я понял, что в данный момент речь шла о его поединке с Черномордом. В рассказе Вакулы обстоятельства этой схватки выглядели несколько иначе, чем было в действительности. Для чего это надо было Вакуле, я так и не понял. Из рассказа Вакулы следовало, что Черноморд долго таскал Вакулу по небу, а тот, ухватившись за развевающуюся бороду врага (которой никогда не существовало в природе!), прямо в небесах подбирался к Черноморду все ближе и ближе, чтобы поразить его своей палицей.
Пытался Черноморд, хотя и безуспешно, утопить Вакулу в пучине океана, но и здесь ему не повезло. Вакула опять оказался на высоте! Невероятный рассказ вызвал бурные приступы восторга у присутствующих, бывших уже хорошо навеселе. Несколько поодаль от развеселой компании тихонько сидел старенький гусляр и, щуря свои подслеповатые глаза, все внимательно слушал и запоминал.
“Вот так и рождаются былины! — подумалось почему-то мне. — Выходит, прав был Коуш, когда говорил, что весь наш поход скоро обрастет такой кучей нелепостей и приукрашиваний, что невозможно будет разобраться, где правда, а где ложь. А уж потомки и вовсе сочтут все это просто красивой сказкой!
Увидев меня и догадавшись, что я кое-что слышал из его рассказа, Вакула несколько смутился. Однако я не стал ставить его в неловкое положение, а только махнул издали рукой в знак приветствия и отправился искать остальных своих товарищей.
Горыныча, Эго и Всегдра я нашел на небольшой полянке в приличном отдалении от Холма и общего веселья. Старая ведьма, видимо, только что накормила своих подопечных очередным сытным обедом из самобранки и теперь занималась лечебными процедурами. Обмазав рану Всегдра какой-тo мазью, она уже вместе с мальчиком принялась обмазывать обожженные крылья Горыныча. Тот с видимым удовольствием подставлял крылья, лежа на солнышке и блаженно жмуря глаза. Моему приходу все очень обрадовались.
— Почему ты не участвуешь в празднике? — спросил я Всегдра.
— А что я там буду делать? — ответил он мне. — Здесь моя семья, здесь я нужен!
— Дай-ка, внучек, мне еще один ковш травяного отвара! — попросила старуха Всегдра.
Тот с готовностью бросился исполнять ее просьбу.
— Очень смышленый и способный мальчишка! Когда вырастет, будет хорошим колдуном, я уж постараюсь! — важно объявила мне ведьма.
— Тьфу на тебя! — не удержался я. — Пусть лучше вырастет просто хорошим и честным человеком!
— А что, колдун хорошим человеком быть не может? — своенравно уперла руки в бока старуха. — Если хочешь знать, то мы, ведьмы да колдуны, и есть самые честные и порядочные!
Спорить, а тем более ругаться с бабкой мне совершенно не хотелось, потому я просто махнул рукой и, пожелав всей компании хорошего отдыха, побрел обратно в Небесному Холму, раздумывая о превратностях и странностях нашей жизни, о том, что вчерашняя нечисть, рискуя собой, спасает людей от своих же сородичей, а мальчишка-сирота видит в ведьме и драконе уже не только своих друзей, но и свою семью.
На заходе солнца ко мне зашел один из жрецов и пригласил к Любомудру. Старик лежал в избе на жесткой низкой лежанке.
— Оставь нас вдвоем! — слабым голосом приказал он приведшему меня.
Когда тот вышел, Любомудр положил на мою руку свою:
— Рассказывай, как все было!
Я долго и подробно рассказывал, а Любомудр изредка в знак одобрения кивал головой. Когда я закончил историю всех наших злоключений, верховный волхв приподнялся на подушке:
— Ваш подвиг будут воспевать многие поколения, а звонкоголосые певцы сложат вековечные былины!
Затем лицо старца приняло несколько сердитое выражение:
— Надо ли было тебе тащить в наши земли ведьму с драконом? Я понимаю, что помогли они тебе, но от этого суть их не изменилась, теперь получилось, что, уничтожив царство нечисти, мы заполучили двух нечистых!
— Я понимаю твое волнение, но клянусь, что ни дракон, ни ведьма не причинят никому из наших горя и беды. Они будут всегда находиться при мне. К тому же я предполагаю, что впереди у меня еще немало новых испытаний и такие помощники мне бы весьма пригодились!
— Что ж, — подумав, согласился Любомудр, — пусть будет по-твоему! Куйте мечи, ибо грядет большая война!
Мы немного помолчали, каждый из нас думал о своем. Затем Любомудр сказал:
— Сегодня ночью на вершине Холма тебя будут ждать боги! Постарайся их не гневить. Они расскажут тебе, что надо делать дальше! Я тоже чувствую, что впереди у тебя еще много больших испытаний! Благословляю тебя, Посланник, и ныне, и присно, и от века до века! А теперь ступай и прощай!
— А как же ты? — спросил я его.
— А я сегодня заканчиваю свой земной путь! — с легкой улыбкой сказал мне Любомудр.
Заметив на моем лице тень печали, он взял мою руку в свою:
— Не волнуйся! Запомни, что смерть — это не наказание, а избавление и вознаграждение! Я и так уже зажился на земле в ожидании тебя, но теперь мой долг перед людьми и богами исполнен, я могу спокойно уйти путем предков! Поверь, Посланник, ныне я счастлив как никогда! А теперь уходи! Тебя ждут новые дела и подвиги, а мне пора уходить в вечность! Еще раз прощай!
— Прощай! — сказал я ему, слезы неподдельного горя текли у меня по щекам.
Глаза старца начали закатываться, а худые пальцы сжались в кулаки. Он несколько раз дернулся, затем вытянулся и застыл. Лицо Любомудра сразу стало каким-то молодым и на редкость спокойным.
Я вышел из жилища Любомудра, я уже знал, что в этот момент его не стало. Мимо меня туда бросилось несколько волхвов, я услышал их громкие крики и песнопения. Делать мне было здесь нечего. Я пошел в ближайшую рощу и долго бесцельно и бездумно бродил меж деревьев. Пока не оказался на пороге своей землянки. Отворив дверь, вошел. На стене висел венок цветов.
“Ну, здравствуй, вот я и вернулся!” — мысленно поздоровался я с ним.
Наверное, я просто был влюблен в его таинственную хозяйку. Всего лишь несколько минут встречи, всего лишь несколько брошенных фраз и один безумный поцелуй. Кто ты? Увижу ли я тебя? Приди ко мне, мне так тебя не хватает!
И снова я бесцельно бродил у подножия Холма. На этот раз сердце буквально разрывалось от желания увидеть ту, которую я любил. Что-то присходило со мной, такого никогда еще не было. Мне хотелось, чтобы рядом оказалась только она, одна-единственная, и я, взяв ее руки в свои, просто мог бесконечно долго смотреть в ее бездонные глаза, слышать ее звонкий голос и вдыхать пряный запах ее волос.
Ночное небо прочертила вспышка молнии. Спустя минуту в отдалении грянул гром. Это был сигнал, что бог-громовержец уже где-то рядом. Воспоминания о первой встрече с Перуном не были для меня слишком приятными, но тогда я был всего лишь ничего не понимающий изгой, теперь же за моими плечами труднейший поход, уничтожение враждебного царства, возвращение главной народной святыни — Меча Кладенца.
Помня желание Перуна заполучить Меч, я понимал, что он теперь попытается отобрать его у меня, а расстаться с Мечом мне хотелось бы меньше всего. Я уже начал ощущать некое внутреннее единство и родство с волшебным оружием, понимая, что отныне все мое будущее неразрывно связано с ним, как, впрочем, и его со мной.
Я предполагал, что, может быть, этой ночью станет более ясна и моя истинная миссия на здешней земле. Я не хотел новой встречи с богами, но в то же время понимал ее важность и неизбежность.
Было свежо. Зябко ежась, я вступил в избу, тотчас же чьи-то жаркие руки сплелись у меня на шее.
— Любимый мой! — услышал я два самых главных слова.
Неужели это она? Неужели это не сон и не сказка? Неужели я стал самым счастливым из смертных?
Я попытался что-то сказать, но сразу же уткнулся лицом в ворох густых волос. Это был ее запах! Это был запах ее венка! Где я? Что со мной? Неужели это она? Неужели я наконец-то счастлив?
Не знаю… Не верю… Не помню… Метались по стенам избы тени свечей, было дерзко и сладко, было умиротворенно и упоительно хорошо. Все так же трещали свечи и белое лицо незнакомки смотрело на меня, улыбаясь и желая… — Кто ты? Как тебя зовут? Откуда ты пришла?
— В свое время ты все узнаешь! Потерпи еще совсем немного!
Был вихрь… Был ветер… Был шквал…
— Не уходи! Останься со мной! Не исчезай опять из моей жизни, я так долго тебя ждал!
— Увы, любимый, не все зависит только от меня! Мы будем еще вместе, обязательно будем, но сейчас мне пора тебя покинуть!
Непонятый, брошенный, но все же счастливый, я остался один на измочаленных и горячих перинах. Мое видение, мое счастье, моя любовь, невероятная и непостижимая, она опять внезапно исчезла, успев напоследок лишь поцеловать меня, шепнув на ухо: “Люблю навеки”.
Я выскочил на улицу вслед за ней. Но ее не было видно. В темном небе сияли звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74