А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Глинн прошёл дальше, тщедушный старик не отставал. Они в молчании добрались до того места, где нос танкера резко уходит вверх. Здесь Глинн остановился и прислонился к якорной лебёдке, пристально оглядывая эсминец в отдалении. Раз Валленар сделал очередной ход, главный вопрос в том, каковы же будут его последующие действия. Глинн украдкой бросил взгляд на Паппапа. Единственный человек на борту, который может пролить хоть какой-то свет на Валленара — тот, кого он меньше всего понимает. Глинн обнаружил, что не может предсказывать или контролировать действия Паппапа. А тот неотступно следовал за ним, словно тень. Оказалось, что это поразительно выбивает его из колеи.
— Дашь сигарету? — Спросил Паппап.
Глинн вытащил из кармана новую пачку — Мальборо, на вес золота, — и отдал её Паппапу. Тот сорвал обёртку и выбил из пачки сигарету.
— Спичку?
Глинн поджёг сигарету зажигалкой.
— Спасибо, дядя, — сказал Паппап и глубоко затянулся. — Прохладно нынче, а?
— Да, прохладно.
Они помолчали.
— Где это вы выучились английскому, господин Паппап?
— У миссионеров, где ж ещё? Всё образование — от них.
— Один из них, случаем, был не из Лондона?
— Ну дык, оба.
Пока Паппап курил, Глинн выжидал удобный момент. Даже с учётом культурных различий, индейца оказалось сложно раскусить. Фактически, он никогда не встречал настолько непонятного человека. Наконец, Глинн медленно заговорил.
— Прелестное колечко, — заметил он, бесцеремонно указывая на маленькое золотое кольцо, надетое на мизинец метиса.
Паппап с ухмылкой поднял руку.
— Ну, дык. Чистое золото, жемчужина, два рубина, все дела.
— Подарок королевы Аделаиды, полагаю?
Паппап вздрогнул, во рту закачалась сигарета. Но он быстро опомнился.
— Не ошибся.
— А что сталось с королевским чепчиком?
Паппап бросил на него любопытный взгляд.
— Похоронен с госпожой. Тоже неплохо смотрелся.
— Так значит, Фуэджиа Баскет — твоя пра-пра-пра-бабушка?
— Можно сказать и так, — ответил Паппап, но его глаза оставались всё такими же скрытными.
— Вы из знатной семьи.
Произнося эту фразу, Глинн очень внимательно смотрел Паппапу в глаза. Когда те сморгнули, он понял, что комментарий вызвал желаемый эффект. Но всё же, было важно, чтобы весь разговор прошёл без сучка без задоринки. У него лишь один шанс на то, чтобы разговорить Паппапа.
— Ваша жена, должно быть, давно умерла.
Паппап продолжал молчать.
— Оспа?
Паппап покачал головой.
— Корь.
— А, — произнёс Глинн. — Мой дедушка тоже умер от кори.
Это, в действительности, так и было.
Паппап кивнул.
— У нас с вами есть ещё кое-что общее, — сказал Глинн.
Паппап искоса глянул на него.
— Мой пра-пра-прадедушка был капитан Фитцрой, — очень осторожно солгал Глинн, не отводя глаз в сторону.
Глаза самого Паппапа скользнули обратно в море, но Глинн различил в них неуверенность. Глаза предают всегда. Конечно, если их не тренировать.
— Забавно, как всё же история повторяет себя, — продолжил он. — У меня есть гравюра, портрет вашей пра-пра-прабабушки, когда она ещё была маленькой девочкой и встретилась с королевой. Висит в кабинете.
Для яган налаживание семейных связей — всё. Если то, что прочёл Глинн в этнографической литературе, было правдой хотя бы отчасти.
Паппап продолжал слушать с заметным напряжением.
— Джон, можно я ещё разок гляну на кольцо?
Не поднимая на него взгляд, Паппап приподнял коричневую руку. Глинн осторожно взял её в свою, тепло сжав ладонь. Он заметил кольцо в первый же день, когда тот лежал пьяным в укромном местечке в Пуэрто-Вильямсе. Его людям в Нью-Йорке потребовалось несколько дней, чтобы узнать, что это за кольцо, и откуда оно взялось.
— Судьба — странная штука, Джон. Мой пра-пра-прадедушка, капитан Фитцрой, на корабле её величества, «Бигль», похитил вашу пра-пра-прабабушку, Фуэджию Баскет, и привёз её в Англию, чтобы та встретилась с королевой. И сейчас я похитил вас, — добавил он с улыбкой. — Какая ирония, а? За тем исключением, что я не отвезу вас в Англию. Скоро вы вернётесь домой.
В старые времена было модно привозить туземцев с самых дальних уголков света, чтобы представить при дворе. Фуэджиа Баскет вернулась на Terra del Fuego на «Бигле» несколько лет спустя, с чепчиком и колечком, пожалованных королевой. Ещё одним пассажиром в той поездке был Чарльз Дарвин.
Хотя Паппап так на него и не смотрел, таинственность, казалось, исчезает из его глаз.
— Что будет с кольцом? — Спросил Глинн.
— Сгинет в могиле, вместе со мной.
— Детей нет?
Глинн уже знал, что Паппап был последним индейцем яган, но хотел услышать ответ. Паппап покачал головой.
Глинн кивнул, продолжая держать его за руку.
— Вообще никого не осталось?
— Несколько метисов. Но я последний, кто помнит язык.
— Тебя, должно быть, это печалит.
— Есть старинная легенда яган, и чем старше я становлюсь, тем больше убеждаюсь, что она обо мне.
— Что за легенда?
— Когда придёт время умереть последнему из яган, сам Ханукса утащит его в землю. Из костей индейца выйдет новый народ.
Глинн отпустил руку Паппапа.
— И как именно утащит Ханукса последнего из яган?
Паппап покачал головой.
— Треклятое суеверие, а? Не помню подробностей.
Глинн не настаивал. Снова вернулся прежний Паппап. Глинн понял, что никак не понять, сумел ли он до него дотянуться.
— Джон, мне нужна твоя помощь, насчёт команданте Эмилиано Валленара. Его присутствие — угроза нашей работе. Что ты можешь о нём рассказать?
Паппап вытащил из пачки новую сигарету.
— Команданте Эмилиано оказался здесь двадцать пять лет назад. После переворота Пиночета.
— Почему?
— Его отец выпал из вертолёта, когда его допрашивали. Немец. Сын такой же. Его отправили сюда, чтобы он держался подальше, что-то в этом роде.
Глинн кивнул. Это объясняло многое. Не только опалу в ВМС Чили, но и ненависть к американцам, может быть, даже его отвращение к самому себе, как к чилийцу.
— Почему он до сих пор командует эсминцем?
— Он кое-что знает кое о ком, разве нет? Хороший офицер. Команданте Эмилиано очень упрям. И осторожен.
— Понимаю, — сказал Глинн, отметив проницательность суждений Паппапа. — Имеется ещё что-нибудь, что мне следует знать? Он женат?
Паппап облизал кончик новой сигареты и положил её в рот.
— Команданте — двойной убийца.
Глинн скрыл своё удивление, зажигая тому сигарету.
— Он привёз жену в Пуэрто-Вильямс. Плохое место для женщины. Там нечего делать, ни танцев, ни праздников. Во время Фолклендской войны команданте провёл долгое время в Estrecho de Magellanes , зажал аргентинский флот в ожидании английского. Когда вернулся, узнал, что у жены нарисовался любовник, — сказал Паппап и глубоко затянулся. — Команданте умён. Он дождался минуты, когда мог выйти на них, за делом, так сказать. Перерезал ей глотку. Как я слышал, любовнику он сделал кое-что похуже. Тот истёк кровью по дороге в больницу Пунта-Аренаса.
— Почему его не посадили?
— В этих краях ты не просто говоришь сопернику, «отвали». У чилийцев старинные представления о чести, а? — Паппап говорил отчётливо, очень прозаично. — Если бы он убил их не в постели, всё могло сложиться по-иному. Но…
Он пожал плечами.
— Каждый понимал, почему человек, увидев свою жену за этим , сделал то, что сделал. И это — ещё одна причина, по которой команданте так долго удерживает свой пост.
— Почему же?
— Он — человек, который может сделать всё.
Глинн помолчал, посматривая через пролив на эсминец. Тот оставался на месте, неподвижный и тёмный.
— Я должен спросить тебя ещё кое о чём, — сказал Глинн, а его глаза по-прежнему смотрели на военный корабль. — Тот торговец в Пунта-Аренасе, кому ты продал приборы геолога. Он тебя запомнил? Сможет тебя опознать, если его допросить?
Казалось, Паппап на минуту задумался.
— А чёрт его знает, — наконец, сказал он. — Большой магазин. Но, с другой стороны, в Пунта-Аренасе не так уж много яган. И мы долго торговались.
— Понимаю, — сказал Глинн. — Спасибо, Джон. Ты очень помог.
— О чём речь, парниша! — Ответил Паппап.
Он искоса посматривал на Глинна, и его глаза лучились проницательностью и весёлостью.
Глинн соображал быстро. Иногда лучше сразу признаться во лжи. Проделанное без ошибок, это, как ни странно, может взрастить доверие.
— Боюсь, я не был с тобой полностью честен, — сказал он. — Я много знаю о капитане Фитцрое. Но, по правде говоря, он не мой предок.
Паппап противно закудахтал.
— Конечно, нет. Не более предок, чем Фуэджиа Баскет для меня.
Порыв яростного ветра вцепился в воротник Глинна. Тот глянул на Паппапа.
— Но тогда — откуда у тебя это кольцо?
— Так много яган умерло, что последний оставшийся унаследовал много. Оттуда и чепчик, и кольцо — и всё остальное.
Паппап продолжал смотреть на Глинна с ошеломляющей прямотой.
— И что случилось со всем этим?
— Почти всё продал. Деньги пропил.
Глинн, снова ошарашенный прямотой отклика, сообразил, что так ни на йоту и не приблизился к пониманию яган.
— Когда всё закончится, — добавил старик. — Тебе придётся взять меня с собой, куда бы ты не убрался. Мне нельзя возвращаться.
— Почему?
Но ещё до того, как задать этот вопрос, Глинн понял, что уже знает ответ.
«Рольвааг», 23:20
МакФарлэйн прошёлся по синему ковру, устилавшему коридор нижней палубы мостика. Он чертовски устал, но всё равно не мог уснуть. Слишком многое произошло за один-единственный день: длинная серия причудливых открытий, смерть Рошфорта и Эванса, новое появление эсминца. Отчаявшись уснуть, он обнаружил, что бродит по палубам «Рольваага» подобно неугомонному привидению.
А теперь МакФарлэйн стоял перед дверью в отдельную каюту. Его ноги, предоставленные сами себе, привели его к отсеку Рашель. С удивлением он понял, как ему не хватает её компании. Циничный смех мог оказаться тем бодрящим тоником, который ему так необходим. Время, проведённое с ней, будет благословенно свободно от болтовни или изнуряющих объяснений. Он раздумывал, хочется ли ей чашку кофе в кают-компании, или, быть может, партию в бильярд.
Он постучал в дверь.
— Рашель?
Ответа не было. Она не могла спать — как-то Амира пожаловалась ему на то, что за последние десять лет ни разу не ложилась раньше трёх.
Он постучал ещё раз. Незапертая дверь отворилась под давлением костяшек пальцев.
— Рашель? Это Сэм.
Он сделал шаг в каюту; любопытство пересилило: он ни разу не был в каюте Рашель. Вместо беспорядка, мешанины листов бумаги, пепла сигар и одежды (чего он ожидал), комната была скрупулёзно чистой. Диван и кресла аккуратно расставлены, на полках с научными работами — полный порядок. На какой-то миг он даже подумал, что здесь живёт не она, но потом заметил арахисовую кожуру, полукругом лежащую под столом для компьютера.
Он с нежностью улыбнулся, сделав шаг к столу. Глаза скользнули было по экрану, но остановились, заметив его собственную фамилию.
Из принтера торчала распечатка на двух страницах. Схватив верхний лист, он прочёл:
ЭИР — СЕКРЕТНО
От: Р. Амира
Кому: Э. Глинну
Тема: С. МакФарлэйн
Со времени последнего отчёта объект всё сильнее поглощён метеоритом и его сложностью для изучения. У него до сих пор двойственные чувства насчёт проекта, и насчёт самого Ллойда. Он втянут, почти что вопреки своей воле, в решение проблем, поставленных метеоритом. Мы мало говорим о чём-либо другом — по крайней мере, говорили до утреннего происшествия. Я не убеждена в том, что он полностью со мной откровенен, но не хотела бы оказывать на него излишнее давление.
После того, как метеорит откопали, я инициировала разговор о его давней теории существования межзвёздных метеоритов. Вначале неохотно, вскоре он с энтузиазмом откликнулся на эту идею, объясняя, как эту теорию можно примирить с существованием метеорита Одиночество. Однако он испытывал нужду в сохранении тайны и попросил меня ни с кем не делиться его подозрениями. Как вы знаете из утренней дискуссии, его вера в межзвёздную природу метеорита лишь крепнет.
Дверь в каюту захлопнулась, донеслось резкое дуновение воздуха. МакФарлэйн обернулся. Амира стояла спиной к двери. Она до сих пор была одета для ужина, в чёрное платье до колен, но набросила парку на плечи для того, чтобы сходить в буфет. Теперь она как раз вытаскивала из кармана только что купленный пакетик с арахисом. Рашель посмотрела на него, затем на бумагу в его руке, и застыла в неподвижности.
Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Медленно, как будто по собственной воле, пакетик с арахисом упал обратно в карман парки.
Если МакФарлэйн что и чувствовал в этот миг, то лишь уныние. Как будто после всех шокирующих событий дня у него просто не осталось резервов, откуда можно черпать эмоции.
— Ну, — наконец, произнёс он. — Похоже, я не единственный Иуда на борту.
Побледневшая Рашель встретила его взгляд.
— Ты всегда врываешься в чужие каюты и читаешь личные бумаги?
МакФарлэйн холодно улыбнулся и швырнул листок на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов