А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

МакФарлэйн едва ли не физически ощутил, как гора свалилась с плеч. Теперь они знают, что вызывает взрывы. Они убедились, что их больше не будет. Они возвращаются домой.
МакФарлэйн бросил взгляд на Рашель, на её тёмные волосы, отсвечивающие в тусклом свете. Лишь несколько недель назад одна мысль об этом лёгком, уютном молчании рядом с ней казалась невозможной. И вот, пожалуйста, теперь кажется трудным представить себе время, когда рядом не было её — заканчивающей за него его же фразы, дразнящей, раздумывающей вслух, отпускающей остроты и внезапные догадки, желает он того или нет.
Она сидела, прислонившись спиной к переборке, ни на что не глядя, когда корабль накренился ещё сильнее, и не замечала, что он на неё смотрит.
— Ты что-нибудь слышал? — Спросила Рашель. — Могла бы поклясться, что слышала взрыв в отдалении.
Но МакФарлэйн едва ли слышал её слова. К его собственному удивлению, он опустился рядом с Рашель на колени и притянул её ближе, с совершенно иным чувством, чем та страсть, которая ненадолго заполнила его в её каюте.
Она опустила голову на его плечо.
— Знаешь, что? — Спросил он. — Ты — самая прелестная хитрожопая помощница-предатель, которую я встретил за долгое время.
— М-м-м… Держу пари, ты говоришь это всем девушкам.
Он нежно потрепал её по щеке и затем приподнял её губы к своим на то время, что они проходили очередную большую волну. До них донёсся громкий всплеск воды о брезент.
— Это значит, я могу поносить твоё колечко с эмблемой MIT? — Пробормотала она.
— Нет. Но ты можешь взять у меня напрокат геологический молоток.
Они поцеловались ещё раз, когда корабль медленно выпрямился и сразу, без промедления, сильно качнулся в обратную сторону.
Внезапно МакФарлэйн отстранился. На фоне общих шумов и потрескивания трюма, на фоне далёкого гула моря, он услышал новый звук — странный, высокий скрип, что окончился металлическим треском, громким, как выстрел. И ещё, и ещё.
МакФарлэйн бросил на неё быстрый взгляд. Рашель посмотрела на него расширенными, яркими глазами. Громкие звуки прекратились, но эхо до сих пор отдавалось в его ушах. Они в шоке выжидали. С каждым очередным креном теперь возникал целый хор новых звуков: стоны стали, скрип и треск раскалывающегося дерева, разрывы заклёпок и сварочных швов.
«Рольвааг», 15:30
Бриттон увидела, как первый трассирующий снаряд лениво пронёсся над разорванной поверхностью океана и затем со вспышкой упал в воду. За ним последовал ещё один, тоже не долетев до танкера.
Ллойд моментально оказался у окна.
— Боже, вы только посмотрите! Этот сукин сын по нам стреляет!
— Трассирующие, — сказал Глинн. — Они определяют дистанцию, пристреливаются.
Бриттон увидела, как плотно сжались челюсти Ллойда.
— Господин Ховелл, лево руля — как можно резче! — Приказала она, когда очередная пара трассирующих снарядов прочертила над морем дугу, на этот раз падая ближе.
Они в молчании смотрели, как летели всё новые снаряды, подползая ещё ближе. И затем один из них вспыхнул прямо над головой, полоска света на фоне тёмного неба.
— Нас взяли в вилку, — пробормотал Глинн. — Теперь откроют огонь боевыми снарядами.
Ллойд повернулся к нему.
— Ты что, заделался спортивным комментатором? Нам нужен план, а не комментарии. Я просто не могу в это поверить. Триста миллионов — и вот куда ты нас завёл!
Бриттон заговорила, быстро, но отчётливо.
— Тишину на мостике! Господин Ховелл, право руля, до упора! Полный назад!
В критические минуты её мысли двигались с предельной чёткостью. Как будто за неё думал кто-то другой. Она бросила взгляд на Ллойда, стоящего там, по центру окон мостика, на его толстые пальцы, которые сплетались наподобие узла, пока он смотрел на юг поверх безжалостных вод. Как это трудно, должно быть, — понять, что деньги не могут купить всё — даже собственную жизнь! Насколько сильно в конечном итоге отличается Ллойд от человека, стоящего рядом с ним.
Её взгляд метнулся на Глинна. Она поняла, что сейчас зависит от его суждений так, как она бы никогда себе не позволила, если бы он не доказал, что может ошибаться, не доказал, что он человек, подумала она.
За спиной двух мужчин лежало разорванное штормом море. Спустилась ночь, и они выключили на судне огни в тщетных попытках ускользнуть от орудий Валленара. Но огромная луна южного неба, лишь за день до полной, поднялась с ясном ночном небе, чтобы убить и эту надежду. Бриттон казалось, будто та насмешливо им ухмыляется. Panteonero — странный тип погоды: она обычно заканчивается ясной ночью с бешеным, убийственным ветром. В лунном свете беспорядочная поверхность моря призрачно светилась. Сюрреалистичный океан по-прежнему набрасывал на них процессию гигантских волн, что вздымались над кораблём, время от времени опуская танкер в тьму темнее ночи, которые с шумом опадали, когда корабль вновь вырывался наверх, к лунному свету, пенящейся воде и звукам ветра, которые предвещают смерть.
Резкий выстрел, слабый, но различимый на фоне шторма, сотряс окна мостика. За ним последовали новые, в мерном ритме. Бриттон увидела ряд гейзеров, что взметнулись по стороне волны к северу, один за другим, направляясь к «Рольваагу» вдоль линии его прежнего курса.
Огромный нос танкера натужно вспахал воду. «Поворачивай, сволочь!» — подумала она.
Внезапно корабль тряхнуло, по корпусу прошла дрожь. Огромный вал отвратительного жёлтого дыма вырвался из носа, горячий металл с воем рвало на полосы. Через мгновение раздался подобный громоподобный звук взрыва. Ахтерштевень взметнулся в воздух и упал покорёженным, по всей палубе разлетались обломки. Затем гейзеры взметнулись впереди них, снаряды летели мимо — огонь уже прошёл через их позицию.
Пауза, заполненная смертельным ужасом.
Бриттон первой пришла в себя. Она поднесла к глазам бинокль и осмотрела нос. Оказалось, что по меньшей мере один снаряд угодил в полубак. Огромное судно поднялось на очередной волне, и в ярком лунном свете она видела, как хлещет вода в обнажённый цепной локер и в огромную дыру, намного выше ватерлинии.
— Аврал, — сказала она. — Господин Ховелл, направьте вперёд группу для оценки повреждений. Пусть пожарная бригада возьмёт пену и эксплозиметры. И ещё — я хочу, чтобы от носа до кормы натянули леер.
— Слушаюсь, мэм.
Она непроизвольно бросила взгляд на Глинна.
— Остановите двигатели, — пробормотал он. — Отверните от ветра. Прекратите его глушить. Сделаем вид, что у нас серьёзные повреждения. На какое-то время он прекратит стрелять. Пять минут — и мы снова включим глушилку. Это заставит его повторить пристрелку трассирующими. Мы обязаны добраться до тех ледяных островов.
Бриттон увидела, как он отошёл на шаг, чтобы негромко посовещаться с оператором.
— Господин Ховелл, — сказала она. — Остановите все двигатели. Лево руля, на тридцать градусов.
Корабль продолжил идти вперёд под действием колоссальной инерции, медленно поворачивая.
Она бросила взгляд на Ллойда. Его лицо стало серым, как если бы артобстрел потряс его до глубины души. Может быть, он думал, что сейчас умрёт. Или думал о том, каково будет тонуть в холодной, чёрной водой глубиной в две мили. Она видела такое выражение лиц и прежде, на других кораблях в иные штормы. Не самое приятное зрелище.
Бриттон опустила взгляд на радар. Море давало сильные помехи, но экран прочищался каждый раз, когда «Рольвааг» поднимался на волну. Им оставалось двадцать пять миль до Ледового Барьера и пары ледовых островов. Боковая качка замедляла чилийский корабль на один узел, но тот всё равно приближался — ровно, неумолимо. Когда она бросила взгляд на бушующее море, то задала себе вопрос — а как эсминец вообще держится на воде?
Внезапно дверь на мостик распахнулась. В дверях стоял МакФарлэйн. Он сделал шаг вперёд, и следом за ним появилась Рашель.
— Метеорит, — с перекошенным лицом сказал МакФарлэйн, хватая ртом воздух.
— Что «метеорит»? — Резко спросил Глинн.
— Он рвётся с привязи.
«Рольвааг», 15:55
Глинн слушал, как МакФарлэйн, задыхаясь, выкладывает свою историю. Он чувствовал, как его захлёстывает непривычное — и неприятное — чувство удивления. Но затем в своей обычной, неторопливой и экономной манере двигаться, Глинн повернулся к телефону.
— Медицинский отсек? Гарзу к телефону.
Через какое-то мгновение в трубке раздался слабый голос Гарзы.
— Да?
— Это Глинн. Метеорит рвёт сеть. Немедленно возьми Стоуншифера и запасную бригаду. Поведёшь ты.
— Да, сэр.
— Есть ещё кое-что, — сказал МакФарлэйн, продолжая хватать ртом воздух.
Глинн повернулся.
— Камень реагирует на соль. На соль, а не на прикосновение. Именно это вызвало тот взрыв, что убил группу Гарзы. Мы с Рашель протянули над сеткой брезент. Что бы вы не делали, Бога ради, не давайте солёной воде коснуться метеорита. Кстати, он до сих пор создаёт кучу помех. Радиосвязь будет неустойчивой, по крайней мере с час или около того.
Глинн обдумал эту информацию, затем поднял трубку и снова заговорил с Гарзой. А когда заканчивал разговор, услышал на том конце провода бормочущие звуки, за которыми последовал гнусавый, сердитый голос Брамбеля.
— Что за выходки? Я запрещаю ему покидать госпиталь. У него травма головы, контузия, растянуто запястье и…
— Сейчас не время, доктор Брамбель. Нам нужен опыт Гарзы, чего бы это не стоило.
— Господин Глинн…
— От этого зависит спасение корабля, — отрезал тот, после чего опустил трубку и посмотрел на Бриттон. — Есть ли какой-нибудь способ уменьшить качку?
Бриттон покачала головой.
— В таких бурных водах смещение балласта лишь сделает корабль ещё неустойчивее.
«Рольвааг» продолжал двигаться на юг, бешеные волны поочерёдно захлёстывали палубу водой, затем вздымали его к небу, так что вода с грохотом стекала по шпигатам. Два контейнера сорвало с привязи и смыло за борт, несколько остальных сдвигались по найтовым.
— Что, чёрт возьми, это были за взрывы? — Спросил МакФарлэйн Глинна.
— Нас обстрелял чилийский корабль, — сказал он и посмотрел сначала на МакФарлэйна, затем на Амиру. — Вы хоть как-нибудь представляете себе, почему соль воздействует на метеорит?
— Это не похоже на химическую реакцию, — сказал МакФарлэйн. — Метеорита не становится меньше, и, чертовски очевидно, там не было столько соли, чтобы выделить столько энергии.
Глинн бросил взгляд на Амиру.
— Взрыв был слишком велик, чтобы его вызвала химическая или каталитическая реакция, — сказала она.
— Какой ещё реакцией это может быть? Ядерной?
— Маловероятно. Но я думаю, мы просто смотрим на проблему не с той стороны.
Глинн сталкивался с этим и раньше. Разум Амиры проявлял тенденцию выпрыгивать из ограничительных рамок, очерченных для любого другого. И результат получался или гениальным, или идиотским. Это и была одной из тех причин, по которой он её нанял, и даже в нынешней экстремальной ситуации он не мог проигнорировать её слова.
— Как это? — Спросил он.
— Просто у меня такое чувство. Мы пытаемся понять его с нашей точки зрения, думая о нём, как о метеорите. А надо бы смотреть на всё с его точки зрения. Соль чем-то важна для него — она представляет собой или что-то опасное, или… необходимое.
Голос Ховелла заполнил наступившее молчание.
— Капитан, очередная пристрелка с «Рамиреса».
Первый помощник склонился над допплеровским радаром. Наступила долгая тишина, и затем он с ухмылкой поднял голову.
— Снегопад только что отрезал нас от «Рамиреса». Ублюдки не могут нас видеть, капитан. Они ослепли.
— Право руля, курс один-девять-ноль, — сказала Бриттон.
Глинн подошёл к монитору GPS и вгляделся в расположение зелёных точек. Шахматная партия близилась к концу, на доске остались лишь несколько фигур. Их судьба теперь зависит лишь от четырёх факторов: двух судов, шторма, льда.
Он напряжённо исследовал их в течение следующих тридцати минут. Расположение кораблей еле заметно менялось, и его мысли сконцентрировались на предстоящей задаче. Он закрыл глаза, сохраняя в памяти изображения зелёных точек. В этой простоте лежала смертоносная нехватка вариантов. Подобно шахматному мастеру, Глинн мысленно просмотрел каждую из возможных последовательностей действий. Все, кроме одной, ведут к стопроцентному провалу. И вероятность победы в последнем из оставшихся вариантов остаётся чертовски низкой. Чтобы последний вариант принёс им успех, всё должно сложиться идеально — и, ко всему прочему, им потребуется удача. Глинн ненавидел удачу. Стратегия, что требует удачу, зачастую фатальна. Но по всему выходило, что сейчас он больше всего нуждается именно в том, что ненавидит.
Глинн приоткрыл глаза и уставился на схему. Зелёная точка, представляющая «Рольвааг», теперь лежала лишь в тридцати минутах от Ледового Барьера, и ещё в нескольких минутах от двух гигантских ледовых островов.
Рация Глинна пискнула, и он немедленно её схватил.
— Это Гарза, — поверх шума статики донёсся до него слабый голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов