Они вышли на следующий уровень.
* * *
— Что-то происходит, — сказала Лиска-си. — Я это шкурой чую. Шнуркеля сегодня на совете так и распирало, а теперь еще эта почта. Да и еще много подозрительного. Блин! Это же может начаться прямо сейчас! Но почему мама не отвечает?
Она снова набрала вызов по босуэллу и снова не получила ответа.
— Попробуй пеленгатор, — буркнул Нистан, не отрывая взгляда от экрана.
— Она его всегда отключает, — вздохнула Лиска-си. — С того самого дня, когда старому Виллему пытались подложить бомбу...
— Эй, смотри-ка, — перебил ее Нистан. — Я же знал, что надо спрашивать у Корбиса. Видишь, он дежурит сейчас на центральном пульте Внешней Обороны, так что может поработать для нас.
Лиска-си перешла к его пульту и присела с краю. Внимание ее поделилось почти поровну между клавиатурой под его пальцами и им самим. Глаза цвета ночных птиц с Йолена, широкие плечи, и даже пахло от него хорошо.
И все же он был из Й'Мередов, а в руке у него был бизнай.
Впрочем, то, что она увидела, заставило ее забыть обо всем.
— Корбис подслушивал! — поперхнулась она. Нистан только ухмыльнулся.
— Когда Шнуркель захватил яхту старого Сибарада, он поставил ее на улице Фальковиц. Корбис построил ее компьютерную модель, еще когда я ходил в стае, так что теперь знает ее до винтика. Он включит видеожучок прямо в комнате у Шнуркеля и передаст изображение нам. Само собой, не задаром: следующая же смена Шнуркелевой охраны засечет это и разнесет все гляделки Корбиса на Фальковиц к чертовой матери. Зато теперь мы можем наблюдать за Шнуркелем прямо отсюда до самого конца вахты.
Лиска-си довольно улыбнулась.
— Тогда подвинься.
Он подвинулся в кресле, хотя и ненамного.
* * *
— Это любимое заведение Марим, — сказал Локри. — Или одно из них.
Он зажмурился, пытаясь избавиться от кругов в глазах. Он был здорово пьян. Вопли возбужденной толпы били по ушам все время, пока они пробирались на трибуну над ярко освещенным помостом. На помосте двигались с неестественным изяществом — это казалось бы танцем, не будь у них в каждой руке по длинному, искривленному мечу — два андроида-тинкера в ярких, причудливо украшенных нарядах.
По обе стороны от помоста стояли их владельцы-барканцы в шантайских шелках, с красными очками на глазах — даже при относительно приглушенном освещении. Их до абсурдного большие гульфики раскачивались из стороны в сторону, когда они возбужденно размахивали руками, хрипло вопя. Двое игроков колдовали над пультами управления, настраивая движения и эмоции своих тинкеров с тем, чтобы получить превосходство над андроидом противника. В воздухе стоял тяжелый запах пота, дыма и еще чего-то незнакомого, пряного.
Последовало быстрое, почти неуловимое движение, толпа взорвалась криками радости и досады, и одна из фигур на помосте отпрянула, заливая доски струей голубой жидкости из глубокого разреза на груди. Выражение лица ее не изменилось, но с губ сорвался высокий, почти человеческий стон. Спустя секунду она снова бросилась в атаку.
На лицах толпы Локри видел смесь наслаждения и страха — еще бы: страх являлся едва ли не главной составляющей этого развлечения, стоявшего на грани нарушения Запрета. Он услышал, как его спутник испустил неопределенный звук. Обернувшись, он, к удивлению своему, увидел, что Брендон борется с дурнотой. Наконец-то маска дала трещину, и Локри зашелся беззвучным смехом.
Брендон повернулся к нему лицом; глаза его оказались неожиданно трезвыми. В голове у Локри мутилось от торжества и алкоголя.
— Так ты, наконец, понял суть кампании?
— Я знал, что эта прогулка преследует какую-то цель, — негромкий голос Брендона то и дело заглушался ревом толпы. — Но ты так и не дорассказал мне: кто предал Маркхема?
«Он думает, это сделал я».
Мысль эта отозвалась в голове у Локри острой болью. Воспоминания почти заслонили окружающую действительность; он безуспешно пытался заговорить, пока рядом с ним не возникла черная тень.
— Этот болван хотел, чтобы Маркхем принадлежал ему, а не погиб, — произнесла Вийя.
Локри заглянул в холодные, темные глаза Вийи. Она смотрела мимо него, на Брендона.
— А вы? — спросил Аркад.
Зубы Вийи блеснули в подобии улыбки.
— Он и так был мой.
Наконец-то Брендон не улыбался. Долгое мгновение они стояли по обе стороны от Локри, не заговаривая и не двигаясь с места, и до него с запозданием дошло, что его затея потерпела крах: Брендон с самого начала ожидал только этого — дуэли с Вийей на нейтральной территории.
Он переводил взгляд с одной на другого, ощущая себя так, словно его швырнули в бурный поток, не дав даже единой щепки, чтобы держаться за нее, — ощущение, которым, он подозревал, был обязан Негусу и прочему алкогольному букету.
— Она его не убивала, — хрипло каркнул он; голос, казалось, исходил от кого-то другого. — Все было вовсе не так...
Вийя только покосилась на него.
— Двое членов команды продали нас, — произнесла она. — Оба уже мертвы. Единственной ошибкой Локри была попытка столкнуть меня с Маркхемом.
— Так, значит, вы не были помощницей Маркхема, — догадался Брендон. — Вы были...
— Любовниками, — договорила Вийя голосом, холодом не уступавшим ледяным глазам.
Брендон промолчал и не пошевелился, но Локри вдруг смог оторвать взгляд от них с Вийей и посмотреть куда-то в сторону. Для него это было сродни физическому облегчению; должно быть, и для Вийи тоже, поскольку она повернулась и схватила его за плечо.
— Марш на «Телварну». Сейчас же. Эйя вас туда проводят.
Она повернулась и вышла.
Один (или одна?) из эйя провел изогнутым когтем по руке Локри. Он поспешно поднялся и, шатаясь, побрел к выходу.
Ступив за порог, он задержался и его стошнило.
22
Вийя сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с охватившей ее яростью.
Как там говорил о Локри Маркхем?
«Здесь улыбка, там оброненное слово, а потом он стоит в сторонке, наблюдая за перестрелкой. Смертельно опасное хобби; он напоминает мне семейство Масуд, известное своими рискованными играми при дворе».
Потом, помнится, он взял ее руки в свои и продолжал:
«Как, попробуем отвоевать его? Такие, раз отдав верность кому-либо, не изменят уже никогда».
Ты завоевал его верность, Маркхем, но только верность к тебе лично. Не к команде. И когда ты погиб, он так и не простил тебе твоей смерти.
Она подавила внезапный приступ убийственной ярости; это Маркхем научил ее тому, что подлинного облегчения этим не добиться. Вместо этого она просто зашагала быстрее, словно пытаясь оторваться от догонявших ее воспоминаний, прорываясь сквозь шумную толпу.
«А теперь нет ни Диса, ни “Солнечного Огня”, и я потеряла остаток своего экипажа, и все из-за твоего Аркада — он, видите ли, решил, что это я убила тебя».
Она стиснула кулак и с размаху ударила по люминесцирующему указателю, испытав мстительное наслаждение, когда тот разлетелся на осколки, рассыпав фонтан искр.
«Насилие — путь демонов и призраков».
Она усилием воли снова заставила себя мыслить рациональными категориями, вспоминая сцену в барканском притоне. От обоих несло спиртным.
Локри глупо гоготал над тинкерами, а Аркад — Аркад перешел от безразличия к нападению так стремительно, что застал Локри врасплох, беззащитным.
«А потом и я сломалась и высказала вслух то, чего не должна была говорить».
Что ж, сделанного не воротишь.
Она выкинула все это из головы. Они нашлись, и как ни странно, ни один из них не повел себя умнее по отношению ко второму. А теперь разобраться с Сердцем, после чего можно будет заняться собственными планами.
Лифт вынес ее на уровень небольших магазинчиков, контролируемых синдикатом Карру. Немногие случайные дебоширы осмеливались сюда заглядывать: перед каждой дверью стояли вооруженные охранники в фантастических мундирах. Впрочем, при необходимости костюмы вовсе не мешали этим мужчинам и женщинам действовать с предельной эффективностью.
Последний магазинчик был самым маленьким, зато и предлагал самый экзотический товар. Собственно, он служил витриной главному торговцу синдиката, Гиффусу Шнуркелю. «Телварна» поддерживала с ним довольно выгодную торговлю; основной его специализацией являлись объекты древнего искусства. Маркхем обладал неплохим вкусом, и Шнуркель поощрял это — в том смысле, что платил хорошо.
Помимо этого, он был также премерзостным лжецом с наглостью корабельного таракана. Единственный раз, когда Вийя встречалась с ним вне стен его лавки, она едва не сошла с ума — столь велико было противоречие между тем, что он говорил, и его подлинными эмоциями. Куда легче было иметь с ним дело на его рабочем месте, где постоянно были включены умоглушилки. Начиная с прошлого года, переговоры с ним пришлось вести ей.
Она помедлила немного, глядя на дверь. Выходя с корабля, она рассчитывала захватить с собой в качестве поддержки эйя. Однако в поисках Локри с Аркадом они уже проходили в нескольких метрах от магазина Шнуркеля, и эйя реагировали на него с такой неприязнью, что Вийя остерегалась, как бы они не использовали свой смертоносный «фи» против нескольких ни в чем в общем-то не виноватых торговцев. Она так и не поняла до конца смысл образов, которые они ей посылали, но решила, что умоглушилки действуют на них еще сильнее: они ощущали их действие, даже стоя на улице.
Теперь ей предстояли самые трудные переговоры из всех, что она вела с этой подколодной змеей, Шнуркелем, и делать ей это придется в одиночку.
«Хорошо хоть, мы уберемся отсюда через несколько часов, и еще хорошо, я не безоружна», — подумала она, вспомнив об остром ноже, спрятанном в ботфорте высокого башмака, а также о выражении собственного лица — со времени, когда она покинула Должар, радушием и выразительностью оно не уступало трупу.
Она шагнула к охранникам у дверей Шнуркеля. Они обшарили ее взглядом, просканировали на предмет лучевого оружия, и один из них слегка кивнул.
Магазин был невелик, но даже так не оставлял сомнений в богатстве владельца. Даже ковер под ногами представлял собой редкий, плотный, темно-синий мох. Произведения искусства со всевозможных миров, от красоты которых захватывало дух, ни одно из которых не было похоже на другое, были со вкусом размещены в витринах с тяжелыми деревянными переплетами. Короче, вся обстановка ласкала взор,
Она прошла дальше, миновав золотой канделябр немыслимой древности и задержавшись на мгновение у непонятного, U-образного артефакта из кованого металла, попавшего сюда с невесть какой планеты. От металлического шлема с выгравированными на нем свирепыми демонами исходил резкий запах благовоний, пробуждавших в памяти легенды о древних таинствах. В лицо дул легкий ветерок, и она слышала негромкое, мелодичное позвякивание колокольцев.
Навстречу ей вышла и поклонилась женщина.
— Чем могу услужить, генц?
— Я продаю, а не покупаю, — ответила Вийя.
— Не будет ли генц так добра показать предмет продажи? — все так же почтительно осведомилась женщина.
— Мне кажется, Гиффусу Шнуркелю будет интересно взглянуть на это.
Женщина еще раз поклонилась и вышла. Минутой спустя показался сам Шнуркель — облизываясь и сцепив пухлые ручки в положении, имеющем изображать миролюбие и доброжелательность. При виде Вийи гуттаперчевое лицо его расплылось в широкой улыбке.
— Ага! Сама капитан «Телварны» пожаловала в нашу убогую обитель! Добро пожаловать, добро пожаловать! — Он старательно поклонился.
Вийя просто ждала, не имея возможности подать голос. Молчание — лучший ответ, когда ты не уверен в себе; у ее соотечественников на Должаре никогда не было в ходу то, что Локри или Монтроз называли «легкой болтовней».
Шнуркель тоже не спешил, оценивающе разглядывая ее. Он излучал нетерпение и жадность сильнее, чем обычно. Когда он снова облизнулся, она с трудом подавила приступ брезгливости.
Он поклонился еще ниже.
— Прошу вас... Вийя — так ведь, кажется, вас зовут? Здесь так холодно и неуютно; не пройти ли нам ко мне в контору, где мы могли бы расположиться поудобнее?
Она подумывала было отказаться, так как знала: именно в задних помещениях расположена его умоглушилка. Она ощущала ее действие неприятным покалыванием в затылке, словно кто-то пытался брить ей голову тупым ножом. С другой стороны, какая разница? С таким же успехом умоглушилка могла быть расположена и с этой стороны.
«Если я выкажу растерянность, он расценит ее как свое превосходство».
Она пожала плечами и последовала за ним в глубь магазина.
Там обнаружилась комнатка, уставленная полками с самыми разнообразными произведениями искусства, многие из которых находились на разной стадии реставрации. Они пересекли комнату, миновали дверь и оказались в маленьком кабинете с рабочим столом. Пищал ультразвук умоглушилки, и мысли у Вийи начали слегка путаться, словно кто-то набросил на ее сознание мягкое одеяло.
— Надеюсь, вы не откажетесь от чего-нибудь освежающего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
* * *
— Что-то происходит, — сказала Лиска-си. — Я это шкурой чую. Шнуркеля сегодня на совете так и распирало, а теперь еще эта почта. Да и еще много подозрительного. Блин! Это же может начаться прямо сейчас! Но почему мама не отвечает?
Она снова набрала вызов по босуэллу и снова не получила ответа.
— Попробуй пеленгатор, — буркнул Нистан, не отрывая взгляда от экрана.
— Она его всегда отключает, — вздохнула Лиска-си. — С того самого дня, когда старому Виллему пытались подложить бомбу...
— Эй, смотри-ка, — перебил ее Нистан. — Я же знал, что надо спрашивать у Корбиса. Видишь, он дежурит сейчас на центральном пульте Внешней Обороны, так что может поработать для нас.
Лиска-си перешла к его пульту и присела с краю. Внимание ее поделилось почти поровну между клавиатурой под его пальцами и им самим. Глаза цвета ночных птиц с Йолена, широкие плечи, и даже пахло от него хорошо.
И все же он был из Й'Мередов, а в руке у него был бизнай.
Впрочем, то, что она увидела, заставило ее забыть обо всем.
— Корбис подслушивал! — поперхнулась она. Нистан только ухмыльнулся.
— Когда Шнуркель захватил яхту старого Сибарада, он поставил ее на улице Фальковиц. Корбис построил ее компьютерную модель, еще когда я ходил в стае, так что теперь знает ее до винтика. Он включит видеожучок прямо в комнате у Шнуркеля и передаст изображение нам. Само собой, не задаром: следующая же смена Шнуркелевой охраны засечет это и разнесет все гляделки Корбиса на Фальковиц к чертовой матери. Зато теперь мы можем наблюдать за Шнуркелем прямо отсюда до самого конца вахты.
Лиска-си довольно улыбнулась.
— Тогда подвинься.
Он подвинулся в кресле, хотя и ненамного.
* * *
— Это любимое заведение Марим, — сказал Локри. — Или одно из них.
Он зажмурился, пытаясь избавиться от кругов в глазах. Он был здорово пьян. Вопли возбужденной толпы били по ушам все время, пока они пробирались на трибуну над ярко освещенным помостом. На помосте двигались с неестественным изяществом — это казалось бы танцем, не будь у них в каждой руке по длинному, искривленному мечу — два андроида-тинкера в ярких, причудливо украшенных нарядах.
По обе стороны от помоста стояли их владельцы-барканцы в шантайских шелках, с красными очками на глазах — даже при относительно приглушенном освещении. Их до абсурдного большие гульфики раскачивались из стороны в сторону, когда они возбужденно размахивали руками, хрипло вопя. Двое игроков колдовали над пультами управления, настраивая движения и эмоции своих тинкеров с тем, чтобы получить превосходство над андроидом противника. В воздухе стоял тяжелый запах пота, дыма и еще чего-то незнакомого, пряного.
Последовало быстрое, почти неуловимое движение, толпа взорвалась криками радости и досады, и одна из фигур на помосте отпрянула, заливая доски струей голубой жидкости из глубокого разреза на груди. Выражение лица ее не изменилось, но с губ сорвался высокий, почти человеческий стон. Спустя секунду она снова бросилась в атаку.
На лицах толпы Локри видел смесь наслаждения и страха — еще бы: страх являлся едва ли не главной составляющей этого развлечения, стоявшего на грани нарушения Запрета. Он услышал, как его спутник испустил неопределенный звук. Обернувшись, он, к удивлению своему, увидел, что Брендон борется с дурнотой. Наконец-то маска дала трещину, и Локри зашелся беззвучным смехом.
Брендон повернулся к нему лицом; глаза его оказались неожиданно трезвыми. В голове у Локри мутилось от торжества и алкоголя.
— Так ты, наконец, понял суть кампании?
— Я знал, что эта прогулка преследует какую-то цель, — негромкий голос Брендона то и дело заглушался ревом толпы. — Но ты так и не дорассказал мне: кто предал Маркхема?
«Он думает, это сделал я».
Мысль эта отозвалась в голове у Локри острой болью. Воспоминания почти заслонили окружающую действительность; он безуспешно пытался заговорить, пока рядом с ним не возникла черная тень.
— Этот болван хотел, чтобы Маркхем принадлежал ему, а не погиб, — произнесла Вийя.
Локри заглянул в холодные, темные глаза Вийи. Она смотрела мимо него, на Брендона.
— А вы? — спросил Аркад.
Зубы Вийи блеснули в подобии улыбки.
— Он и так был мой.
Наконец-то Брендон не улыбался. Долгое мгновение они стояли по обе стороны от Локри, не заговаривая и не двигаясь с места, и до него с запозданием дошло, что его затея потерпела крах: Брендон с самого начала ожидал только этого — дуэли с Вийей на нейтральной территории.
Он переводил взгляд с одной на другого, ощущая себя так, словно его швырнули в бурный поток, не дав даже единой щепки, чтобы держаться за нее, — ощущение, которым, он подозревал, был обязан Негусу и прочему алкогольному букету.
— Она его не убивала, — хрипло каркнул он; голос, казалось, исходил от кого-то другого. — Все было вовсе не так...
Вийя только покосилась на него.
— Двое членов команды продали нас, — произнесла она. — Оба уже мертвы. Единственной ошибкой Локри была попытка столкнуть меня с Маркхемом.
— Так, значит, вы не были помощницей Маркхема, — догадался Брендон. — Вы были...
— Любовниками, — договорила Вийя голосом, холодом не уступавшим ледяным глазам.
Брендон промолчал и не пошевелился, но Локри вдруг смог оторвать взгляд от них с Вийей и посмотреть куда-то в сторону. Для него это было сродни физическому облегчению; должно быть, и для Вийи тоже, поскольку она повернулась и схватила его за плечо.
— Марш на «Телварну». Сейчас же. Эйя вас туда проводят.
Она повернулась и вышла.
Один (или одна?) из эйя провел изогнутым когтем по руке Локри. Он поспешно поднялся и, шатаясь, побрел к выходу.
Ступив за порог, он задержался и его стошнило.
22
Вийя сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с охватившей ее яростью.
Как там говорил о Локри Маркхем?
«Здесь улыбка, там оброненное слово, а потом он стоит в сторонке, наблюдая за перестрелкой. Смертельно опасное хобби; он напоминает мне семейство Масуд, известное своими рискованными играми при дворе».
Потом, помнится, он взял ее руки в свои и продолжал:
«Как, попробуем отвоевать его? Такие, раз отдав верность кому-либо, не изменят уже никогда».
Ты завоевал его верность, Маркхем, но только верность к тебе лично. Не к команде. И когда ты погиб, он так и не простил тебе твоей смерти.
Она подавила внезапный приступ убийственной ярости; это Маркхем научил ее тому, что подлинного облегчения этим не добиться. Вместо этого она просто зашагала быстрее, словно пытаясь оторваться от догонявших ее воспоминаний, прорываясь сквозь шумную толпу.
«А теперь нет ни Диса, ни “Солнечного Огня”, и я потеряла остаток своего экипажа, и все из-за твоего Аркада — он, видите ли, решил, что это я убила тебя».
Она стиснула кулак и с размаху ударила по люминесцирующему указателю, испытав мстительное наслаждение, когда тот разлетелся на осколки, рассыпав фонтан искр.
«Насилие — путь демонов и призраков».
Она усилием воли снова заставила себя мыслить рациональными категориями, вспоминая сцену в барканском притоне. От обоих несло спиртным.
Локри глупо гоготал над тинкерами, а Аркад — Аркад перешел от безразличия к нападению так стремительно, что застал Локри врасплох, беззащитным.
«А потом и я сломалась и высказала вслух то, чего не должна была говорить».
Что ж, сделанного не воротишь.
Она выкинула все это из головы. Они нашлись, и как ни странно, ни один из них не повел себя умнее по отношению ко второму. А теперь разобраться с Сердцем, после чего можно будет заняться собственными планами.
Лифт вынес ее на уровень небольших магазинчиков, контролируемых синдикатом Карру. Немногие случайные дебоширы осмеливались сюда заглядывать: перед каждой дверью стояли вооруженные охранники в фантастических мундирах. Впрочем, при необходимости костюмы вовсе не мешали этим мужчинам и женщинам действовать с предельной эффективностью.
Последний магазинчик был самым маленьким, зато и предлагал самый экзотический товар. Собственно, он служил витриной главному торговцу синдиката, Гиффусу Шнуркелю. «Телварна» поддерживала с ним довольно выгодную торговлю; основной его специализацией являлись объекты древнего искусства. Маркхем обладал неплохим вкусом, и Шнуркель поощрял это — в том смысле, что платил хорошо.
Помимо этого, он был также премерзостным лжецом с наглостью корабельного таракана. Единственный раз, когда Вийя встречалась с ним вне стен его лавки, она едва не сошла с ума — столь велико было противоречие между тем, что он говорил, и его подлинными эмоциями. Куда легче было иметь с ним дело на его рабочем месте, где постоянно были включены умоглушилки. Начиная с прошлого года, переговоры с ним пришлось вести ей.
Она помедлила немного, глядя на дверь. Выходя с корабля, она рассчитывала захватить с собой в качестве поддержки эйя. Однако в поисках Локри с Аркадом они уже проходили в нескольких метрах от магазина Шнуркеля, и эйя реагировали на него с такой неприязнью, что Вийя остерегалась, как бы они не использовали свой смертоносный «фи» против нескольких ни в чем в общем-то не виноватых торговцев. Она так и не поняла до конца смысл образов, которые они ей посылали, но решила, что умоглушилки действуют на них еще сильнее: они ощущали их действие, даже стоя на улице.
Теперь ей предстояли самые трудные переговоры из всех, что она вела с этой подколодной змеей, Шнуркелем, и делать ей это придется в одиночку.
«Хорошо хоть, мы уберемся отсюда через несколько часов, и еще хорошо, я не безоружна», — подумала она, вспомнив об остром ноже, спрятанном в ботфорте высокого башмака, а также о выражении собственного лица — со времени, когда она покинула Должар, радушием и выразительностью оно не уступало трупу.
Она шагнула к охранникам у дверей Шнуркеля. Они обшарили ее взглядом, просканировали на предмет лучевого оружия, и один из них слегка кивнул.
Магазин был невелик, но даже так не оставлял сомнений в богатстве владельца. Даже ковер под ногами представлял собой редкий, плотный, темно-синий мох. Произведения искусства со всевозможных миров, от красоты которых захватывало дух, ни одно из которых не было похоже на другое, были со вкусом размещены в витринах с тяжелыми деревянными переплетами. Короче, вся обстановка ласкала взор,
Она прошла дальше, миновав золотой канделябр немыслимой древности и задержавшись на мгновение у непонятного, U-образного артефакта из кованого металла, попавшего сюда с невесть какой планеты. От металлического шлема с выгравированными на нем свирепыми демонами исходил резкий запах благовоний, пробуждавших в памяти легенды о древних таинствах. В лицо дул легкий ветерок, и она слышала негромкое, мелодичное позвякивание колокольцев.
Навстречу ей вышла и поклонилась женщина.
— Чем могу услужить, генц?
— Я продаю, а не покупаю, — ответила Вийя.
— Не будет ли генц так добра показать предмет продажи? — все так же почтительно осведомилась женщина.
— Мне кажется, Гиффусу Шнуркелю будет интересно взглянуть на это.
Женщина еще раз поклонилась и вышла. Минутой спустя показался сам Шнуркель — облизываясь и сцепив пухлые ручки в положении, имеющем изображать миролюбие и доброжелательность. При виде Вийи гуттаперчевое лицо его расплылось в широкой улыбке.
— Ага! Сама капитан «Телварны» пожаловала в нашу убогую обитель! Добро пожаловать, добро пожаловать! — Он старательно поклонился.
Вийя просто ждала, не имея возможности подать голос. Молчание — лучший ответ, когда ты не уверен в себе; у ее соотечественников на Должаре никогда не было в ходу то, что Локри или Монтроз называли «легкой болтовней».
Шнуркель тоже не спешил, оценивающе разглядывая ее. Он излучал нетерпение и жадность сильнее, чем обычно. Когда он снова облизнулся, она с трудом подавила приступ брезгливости.
Он поклонился еще ниже.
— Прошу вас... Вийя — так ведь, кажется, вас зовут? Здесь так холодно и неуютно; не пройти ли нам ко мне в контору, где мы могли бы расположиться поудобнее?
Она подумывала было отказаться, так как знала: именно в задних помещениях расположена его умоглушилка. Она ощущала ее действие неприятным покалыванием в затылке, словно кто-то пытался брить ей голову тупым ножом. С другой стороны, какая разница? С таким же успехом умоглушилка могла быть расположена и с этой стороны.
«Если я выкажу растерянность, он расценит ее как свое превосходство».
Она пожала плечами и последовала за ним в глубь магазина.
Там обнаружилась комнатка, уставленная полками с самыми разнообразными произведениями искусства, многие из которых находились на разной стадии реставрации. Они пересекли комнату, миновали дверь и оказались в маленьком кабинете с рабочим столом. Пищал ультразвук умоглушилки, и мысли у Вийи начали слегка путаться, словно кто-то набросил на ее сознание мягкое одеяло.
— Надеюсь, вы не откажетесь от чего-нибудь освежающего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73