Лишь дюжина летающих существ насчитывалась в небе, и все они были истощены, все пострадали от термических ударов, отчаянно старались сохранить силы, неся своих хозяев — целых или изуродованных, домой, к их утесам и к их...
...Их замкам?
Пролетая над сияющим куполом Врат, Шайтис приподнял почерневшее лицо, чтобы осмотреться. И то, что он увидел, было невероятным, непостижимым. Из всех могучих утесов Вамфири остался только один, и это был утес предательницы Карен! Ярость придала ему сил. Карен! Эта стерва, которая желала выносить Мать! Он подтянул поводья, вздернул голову своего летающего существа и направил его к замку Карен. Летающий скакун старался: его огромные крылья дернулись один, два, три раза... беспомощно забились в воздухе, потом судорожно изогнулись. В нем едва теплилась жизнь. Жидкость из него почти вся вытекла, и сил не оставалось. Оно устремлялось к земле все быстрее, все круче, и с этим ничего нельзя было поделать. В последний момент Шайтис стал посылать отчаянные ментальные команды в отупевший, умирающий мозг существа и натянул поводья так, что они едва не лопнули. Голова существа медленно приподнялась, и крылья приняли более или менее нормальный вид. Оно клюнуло вниз, выровнялось, накренилось... Усеянная валунами равнина превратилась в некий головокружительный вращающийся калейдоскоп. Потом...
Существо зацепилось кончиком крыла за какую-то скалу и вошло в глубокий вираж. Его хозяин вылетел из седла, слыша, как хрустят кости левой руки и плеча, ощутил во рту вкус собственной крови, пропахал лицом равнину, чувствуя, как камни крушат его зубы. Потом долго стояла тишина, и в ней слышно было лишь гулкое биение сердца Шайтиса, которого медленно отпускал приступ чудовищной боли. Наконец, хрипя, покачиваясь, он сумел встать, выпрямиться и пригрозить правой рукой в боевой рукавице одинокому утесу Карен. Проклятия он изрыгал долго и громко. Ее замок бросался в глаза, как клеймо предателя. Вот чем ее купил и чем расплатился с ней Обитатель! Злобная мстительная гримаса еще больше исказила черты изуродованного лица Шайтиса. Что ж, когда она вернется из сада Обитателя... Ага, вот, тогда и наступит окончательный расчет! Вот именно, окончательный расчет — продолжительный, вожделенный и кровавый, кровавый, кровавый! И каким же он будет сладостным!
Неверными шагами он направился к ее утесу... и застыл на месте. К этому одинокому каменному пику, последнему замку Вамфири, спускалось уже ранее им замеченное боевое существо. Когда оно пролезло в темную пещеру посадочной площадки, он застонал. Ее боевое существо! Пока она жива, оно будет защищать до последнего дыхания ее замок от любого незваного пришельца — даже от самого Шайтиса из рода Вамфири.
Потом Шайтис впал в безумие — он выкрикивал беспорядочные проклятия, которых не слышал никто, кроме стаи огромных летучих мышей, дружелюбных Вамфири существ, которые сейчас, несомненно, удивлялись тому, куда делись их уютные жилища, находившиеся в утесах Вамфири.
На небе появилась луна и стала быстро пересекать небосвод. Шайтис успокоился и затих. Тень его сначала укорачивалась, потом исчезла, а затем снова начала расти по другую сторону. Когда она достигла длины роста Шайтиса, он сгорбился, развернулся и направился к разбросанным беспорядочным руинам того, что когда-то было его домом...
* * *
Ослабевший, с ввалившимися щеками, сломанными костями и обожженным телом, некогда могущественнейший из Вамфири, лорд Шайтис приблизился к основанию прежде величественного каменного сооружения, возвышавшегося над всей округой, бывшего в течение пяти с половиной столетий его домом и теперь навсегда исчезнувшего. Вот здесь у него были мастерские: просторные залы, где он умело и искусно преобразовывал и переделывал плоть, создавая боевых, летающих газовых зверей, существ, которые втягивали наверх воду. Там, внизу, если только на него не обрушился тяжеленный потолок, уже сейчас должен был стоять свеженький, только что изготовленный скакун. Он был когда-то Странником, и вскоре ему предстояло снова начать странствия.
Там же он рассчитывал обнаружить свои полуфабрикаты: прошедших метаморфозы Странников и трогов — лишенные сознания, пребывающие в постоянном мраке тела, которые были строительным материалом для всех остальных существ, которых он изготовлял. Что же, пусть они лежат в своих ячейках, застывают, гниют, превращаются в хрящ. Его это уже не касается.
А наверху последние Вамфири бесшумно летели к северу, пересекая пространство ледников, направляясь к темным регионам крыши мира, в которых солнце вообще никогда не показывается. Когда летающий скакун будет готов, Шайтис тоже присоединится к ним. В легендах говорилось, что если пересечь полярную шапку и продолжать двигаться в том же направлении, то дальше откроются новые горы и новые территории, которые можно завоевать. Однако никто из живущих не попробовал проверить достоверность этих легенд, поскольку огромные утесы были родными местами Вамфири, служили им домами с незапамятных времен. Но... Так было вчера. Сегодня, судя по всему, предстояло выяснить правдивость этих легенд.
Когда Шайтис начал опускаться по одной из полуразрушенных лестниц, его здоровый глаз заметил в развалинах какое-то шевеление и он услышал сдавленный стон. Здесь, в руинах его замка, остался кто-то живой?
Шайтис, пробираясь через огромные, наваленные друг на друга каменные блоки и кучи щебня, добрался до горы камней, перемешанных с блестящими хрящами, из которых торчала чья-то рука. Рука вслепую шарила, бессильно хватаясь за грубый камень. Из-под обломков доносились слабые стоны.
В первый момент Шайтис был озадачен: лорд, пусть даже самого низкого ранга, давно уже выбрался бы оттуда. Потом наконец он понял, в чем дело, мрачно усмехнулся и покивал головой.
— Карл! — ухмылка вампира пропала так же быстро, как и появилась. — Пришелец из Адских Краев. Ага, мне нужно свести еще несколько счетов с этими пришельцами !
Он отвалил несколько каменных блоков и размозженную хрящевую массу, сунул руку во тьму и вытащил наружу Вотского. Нельзя сказать, что он обращался с ним осторожно, тем более, что обе ноги Вотского были сломаны ниже колен. Тот воскликнул:
— Нет, нет! Господи, мои ноги! Шайтис безжалостно тряс его в воздухе, пока тот не вытаращил обезумевшие глаза.
— Твои ноги ? — прошипел он. — Твои ноги ? Ты посмотри на меня!
Бросив Вотского на какой-то плоский камень, он скинул плащ и продемонстрировал свое изуродованное тело, медленно поворачиваясь, чтобы тот мог все рассмотреть. Трясясь от собственной боли, русский был все-таки поражен количеством ран у Шайтиса.
— Ага, — согласился Шайтис, — здорово, правда? Вотский ничего не ответил, продолжая удерживаться вертикально, изо всех сил упираясь в плоскую поверхность камня ладонями выпрямленных рук. Таким образом он снимал нагрузку со своих дрожащих, как желе, ног.
— Ну что, Карл, — сказал Шайтис, глядя ему прямо в глаза, — мне кажется, что я хорошо запомнил наш с тобой разговор, который мы вели, когда едва не поймали твоих собратьев из Адских Краев. Ты его помнишь?
Вотский ничего не ответил, мечтая только о том, чтобы потерять сознание, и в то же время понимая, что делать этого нельзя. Если бы он потерял сейчас сознание, то вряд ли когда-нибудь вновь пришел бы в себя. Он застонал и закрыл глаза, поскольку новая волна боли прокатилась от его разбитых ног по всему телу.
— Ты не помнишь? — насмешливо удивился Шайтис. Он поднял боевую рукавицу, сжал и разжал ладонь, распахнув оружие во всю ширину так, чтобы русский мог рассмотреть десятки торчащих лезвий. Вотский знал, что одним ударом такой рукавицы можно снести человеку лицо или размозжить его череп, как яичную скорлупу. — Ну, а я помню, — продолжил лорд, — и мне кажется, что я предупреждал тебя о том, что я сделаю, если ты когда-нибудь еще раз попытаешься бежать от меня. Я сказал, что скормлю тебя своему любимому боевому зверю — целиком, за исключением сердца, которое я съем сам. Так?
Глаза Вотского безумно расширились, а губы дрожали в такт рукам.
— увы, у меня больше нет ни одного боевого зверя и я не могу сдержать свое обещание, — сказал Шайтис. — Но он у меня будет, поверь мне! Конечно, я не уверен в том, что ты бежал... Да, но я ведь помню, что приказал Густану взять тебя с собой, когда он полетел громить сад Обитателя. Неужели Густан забыл о моем приказании? Какой позор, ведь я хотел, чтобы ты присутствовал там, чтобы ты посмотрел, как я разделаюсь с этой женщиной — Зек — и мужчиной — Джазом. С другой стороны — возможно, ты прятался, поджидая, пока мы улетим, и, надеясь, что потом ты сможешь бежать?
Вотский сумел кое-как помотать головой.
— Я... Я... — пробормотал он.
— Да, конечно! — кивнул Шайтис, жутко ухмыляясь. — Ты... Ты...
Когда улыбка сошла с его лица, он сунул руку в кучу камней, где до этого лежал русский, выудил оттуда автомат и кожаную сумку с продовольствием.
Вотский опять громко застонал, закрыл глаза и начал раскачиваться от боли. Но Шайтис в ответ лишь рассмеялся, шлепнув себя ладонью по бедру, как будто услышал хорошую шутку. Затем внезапно оборвал смех, замахнулся боевой рукавицей и ударил Вотского по коленям. Для Шайтиса, по его меркам, удар был легким, как прикосновение перышка, как дружеское поглаживание. Удар этот разодрал брюки боевого комбинезона Вотского и напрочь снес ему коленные чашечки. Он мгновенно потерял сознание, забившись на плоской поверхности камня. Шайтис, однако, подхватил его раньше, чем тот успел нанести себе дополнительные повреждения.
Не теряя времени, вампир перекинул его через здоровое плечо и понес в темные развалины своих мастерских...
* * *
Внизу все выглядело не так плохо, как предполагал Шайтис. Часть потолка из камня и хряща кое-где обвалилась, и несколько существ из протоплазмы были придавлены, но в основном все было в сохранности. Самые крупные чаны остались целы, а новый скакун Шайтиса не получил никаких повреждений. Завидев хозяина, существо издало мяукающий звук и склонило в его направлении свою приплющенную блестящую бронированную голову. Вскоре жидкости из чана впитаются, и тогда его кожа превратится в мембранообразные крылья. После этого состоится тренировочный полет, а потом Шайтис сможет начать свое великое путешествие на север.
Для этого, однако, ему нужно было сделать еще одно дело. Совершить именно здесь последний акт мести. Он признался этому обитателю Адских Краев — Карлу Вотскому, — что его боевые звери мертвы. Ну да, так оно и есть, но это не значит, что он не может сделать нового такого зверя. Собственно говоря, создание боевых и прочих зверей считалось у Вамфири искусством, и уж Шайтис, вне всяких сомнений, был великим мастером, а кроме того, все материалы имелись у него под рукой. Да, вот это будет боевой зверь!
Недавно, экспериментируя, Шайтис создал небольшое существо с такой примитивной хитростью и безудержной злобой, что сотворенное удивило даже его самого. Небольшой мозг трога, в который были введены кое-какие изменения, управлял этим созданием, в то время как главная его масса состояла не из человеческой плоти, а из плоти диких зверей. Ткани огромной летучей мыши и дикого волка были объединены протоплазмой, выращенной Шайтисом в своих чанах. Существо, однако, дважды убегало, что в конце концов заставило Шайтиса его прикончить.
Действительно, было бы неразумно оставлять его в живых.
Да, но это было еще до того, как он осознал, насколько Адскими являются эти Края. Теперь Шайтис почти не сомневался в том, что всеми своими неприятностями он обязан этому таинственному месту, когорте лежало за сияющей сферой; возможно, оттуда появился даже сам Обитатель.
Вот почему ему сейчас придется создать воина, превосходящего всех воинов! И, кто знает, может быть, это боевое существо станет последним существом такого рода? Ага, и когда они увидят, что именно он послал его им, их мудрецы дважды задумаются, перед тем как посылать сюда своих наемников.
Размышляя об этом, Шайтис бросил бездыханное тело Карла Вотского на огромную каменную скамью — свой рабочий стол — и отправился доставать остальные компоненты, необходимые для работы.
* * *
Работа заняла много времени: солнце взошло и село, занимался новый закат, когда Шайтис наконец завершил ее. Он с удовлетворением осмотрел ворочающееся и шипящее существо, занявшее всю длину огромного, как карьер, чана, и вновь поразился тому, как быстро формируется его смертоносное оружие. Затем он имплантировал в растущий, хотя и очень простенький, мозг набор команд, которые станут единственной целью жизни существа, и на время оставил его в покое. Вскоре, обретя сознание, существо обнаружит законсервированную пищу, сожрет ее и отыщет выход. Возможно, к этому времени выход окажется слишком узким для него, но Шайтис не сомневался в том, что создание сумеет расширить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
...Их замкам?
Пролетая над сияющим куполом Врат, Шайтис приподнял почерневшее лицо, чтобы осмотреться. И то, что он увидел, было невероятным, непостижимым. Из всех могучих утесов Вамфири остался только один, и это был утес предательницы Карен! Ярость придала ему сил. Карен! Эта стерва, которая желала выносить Мать! Он подтянул поводья, вздернул голову своего летающего существа и направил его к замку Карен. Летающий скакун старался: его огромные крылья дернулись один, два, три раза... беспомощно забились в воздухе, потом судорожно изогнулись. В нем едва теплилась жизнь. Жидкость из него почти вся вытекла, и сил не оставалось. Оно устремлялось к земле все быстрее, все круче, и с этим ничего нельзя было поделать. В последний момент Шайтис стал посылать отчаянные ментальные команды в отупевший, умирающий мозг существа и натянул поводья так, что они едва не лопнули. Голова существа медленно приподнялась, и крылья приняли более или менее нормальный вид. Оно клюнуло вниз, выровнялось, накренилось... Усеянная валунами равнина превратилась в некий головокружительный вращающийся калейдоскоп. Потом...
Существо зацепилось кончиком крыла за какую-то скалу и вошло в глубокий вираж. Его хозяин вылетел из седла, слыша, как хрустят кости левой руки и плеча, ощутил во рту вкус собственной крови, пропахал лицом равнину, чувствуя, как камни крушат его зубы. Потом долго стояла тишина, и в ней слышно было лишь гулкое биение сердца Шайтиса, которого медленно отпускал приступ чудовищной боли. Наконец, хрипя, покачиваясь, он сумел встать, выпрямиться и пригрозить правой рукой в боевой рукавице одинокому утесу Карен. Проклятия он изрыгал долго и громко. Ее замок бросался в глаза, как клеймо предателя. Вот чем ее купил и чем расплатился с ней Обитатель! Злобная мстительная гримаса еще больше исказила черты изуродованного лица Шайтиса. Что ж, когда она вернется из сада Обитателя... Ага, вот, тогда и наступит окончательный расчет! Вот именно, окончательный расчет — продолжительный, вожделенный и кровавый, кровавый, кровавый! И каким же он будет сладостным!
Неверными шагами он направился к ее утесу... и застыл на месте. К этому одинокому каменному пику, последнему замку Вамфири, спускалось уже ранее им замеченное боевое существо. Когда оно пролезло в темную пещеру посадочной площадки, он застонал. Ее боевое существо! Пока она жива, оно будет защищать до последнего дыхания ее замок от любого незваного пришельца — даже от самого Шайтиса из рода Вамфири.
Потом Шайтис впал в безумие — он выкрикивал беспорядочные проклятия, которых не слышал никто, кроме стаи огромных летучих мышей, дружелюбных Вамфири существ, которые сейчас, несомненно, удивлялись тому, куда делись их уютные жилища, находившиеся в утесах Вамфири.
На небе появилась луна и стала быстро пересекать небосвод. Шайтис успокоился и затих. Тень его сначала укорачивалась, потом исчезла, а затем снова начала расти по другую сторону. Когда она достигла длины роста Шайтиса, он сгорбился, развернулся и направился к разбросанным беспорядочным руинам того, что когда-то было его домом...
* * *
Ослабевший, с ввалившимися щеками, сломанными костями и обожженным телом, некогда могущественнейший из Вамфири, лорд Шайтис приблизился к основанию прежде величественного каменного сооружения, возвышавшегося над всей округой, бывшего в течение пяти с половиной столетий его домом и теперь навсегда исчезнувшего. Вот здесь у него были мастерские: просторные залы, где он умело и искусно преобразовывал и переделывал плоть, создавая боевых, летающих газовых зверей, существ, которые втягивали наверх воду. Там, внизу, если только на него не обрушился тяжеленный потолок, уже сейчас должен был стоять свеженький, только что изготовленный скакун. Он был когда-то Странником, и вскоре ему предстояло снова начать странствия.
Там же он рассчитывал обнаружить свои полуфабрикаты: прошедших метаморфозы Странников и трогов — лишенные сознания, пребывающие в постоянном мраке тела, которые были строительным материалом для всех остальных существ, которых он изготовлял. Что же, пусть они лежат в своих ячейках, застывают, гниют, превращаются в хрящ. Его это уже не касается.
А наверху последние Вамфири бесшумно летели к северу, пересекая пространство ледников, направляясь к темным регионам крыши мира, в которых солнце вообще никогда не показывается. Когда летающий скакун будет готов, Шайтис тоже присоединится к ним. В легендах говорилось, что если пересечь полярную шапку и продолжать двигаться в том же направлении, то дальше откроются новые горы и новые территории, которые можно завоевать. Однако никто из живущих не попробовал проверить достоверность этих легенд, поскольку огромные утесы были родными местами Вамфири, служили им домами с незапамятных времен. Но... Так было вчера. Сегодня, судя по всему, предстояло выяснить правдивость этих легенд.
Когда Шайтис начал опускаться по одной из полуразрушенных лестниц, его здоровый глаз заметил в развалинах какое-то шевеление и он услышал сдавленный стон. Здесь, в руинах его замка, остался кто-то живой?
Шайтис, пробираясь через огромные, наваленные друг на друга каменные блоки и кучи щебня, добрался до горы камней, перемешанных с блестящими хрящами, из которых торчала чья-то рука. Рука вслепую шарила, бессильно хватаясь за грубый камень. Из-под обломков доносились слабые стоны.
В первый момент Шайтис был озадачен: лорд, пусть даже самого низкого ранга, давно уже выбрался бы оттуда. Потом наконец он понял, в чем дело, мрачно усмехнулся и покивал головой.
— Карл! — ухмылка вампира пропала так же быстро, как и появилась. — Пришелец из Адских Краев. Ага, мне нужно свести еще несколько счетов с этими пришельцами !
Он отвалил несколько каменных блоков и размозженную хрящевую массу, сунул руку во тьму и вытащил наружу Вотского. Нельзя сказать, что он обращался с ним осторожно, тем более, что обе ноги Вотского были сломаны ниже колен. Тот воскликнул:
— Нет, нет! Господи, мои ноги! Шайтис безжалостно тряс его в воздухе, пока тот не вытаращил обезумевшие глаза.
— Твои ноги ? — прошипел он. — Твои ноги ? Ты посмотри на меня!
Бросив Вотского на какой-то плоский камень, он скинул плащ и продемонстрировал свое изуродованное тело, медленно поворачиваясь, чтобы тот мог все рассмотреть. Трясясь от собственной боли, русский был все-таки поражен количеством ран у Шайтиса.
— Ага, — согласился Шайтис, — здорово, правда? Вотский ничего не ответил, продолжая удерживаться вертикально, изо всех сил упираясь в плоскую поверхность камня ладонями выпрямленных рук. Таким образом он снимал нагрузку со своих дрожащих, как желе, ног.
— Ну что, Карл, — сказал Шайтис, глядя ему прямо в глаза, — мне кажется, что я хорошо запомнил наш с тобой разговор, который мы вели, когда едва не поймали твоих собратьев из Адских Краев. Ты его помнишь?
Вотский ничего не ответил, мечтая только о том, чтобы потерять сознание, и в то же время понимая, что делать этого нельзя. Если бы он потерял сейчас сознание, то вряд ли когда-нибудь вновь пришел бы в себя. Он застонал и закрыл глаза, поскольку новая волна боли прокатилась от его разбитых ног по всему телу.
— Ты не помнишь? — насмешливо удивился Шайтис. Он поднял боевую рукавицу, сжал и разжал ладонь, распахнув оружие во всю ширину так, чтобы русский мог рассмотреть десятки торчащих лезвий. Вотский знал, что одним ударом такой рукавицы можно снести человеку лицо или размозжить его череп, как яичную скорлупу. — Ну, а я помню, — продолжил лорд, — и мне кажется, что я предупреждал тебя о том, что я сделаю, если ты когда-нибудь еще раз попытаешься бежать от меня. Я сказал, что скормлю тебя своему любимому боевому зверю — целиком, за исключением сердца, которое я съем сам. Так?
Глаза Вотского безумно расширились, а губы дрожали в такт рукам.
— увы, у меня больше нет ни одного боевого зверя и я не могу сдержать свое обещание, — сказал Шайтис. — Но он у меня будет, поверь мне! Конечно, я не уверен в том, что ты бежал... Да, но я ведь помню, что приказал Густану взять тебя с собой, когда он полетел громить сад Обитателя. Неужели Густан забыл о моем приказании? Какой позор, ведь я хотел, чтобы ты присутствовал там, чтобы ты посмотрел, как я разделаюсь с этой женщиной — Зек — и мужчиной — Джазом. С другой стороны — возможно, ты прятался, поджидая, пока мы улетим, и, надеясь, что потом ты сможешь бежать?
Вотский сумел кое-как помотать головой.
— Я... Я... — пробормотал он.
— Да, конечно! — кивнул Шайтис, жутко ухмыляясь. — Ты... Ты...
Когда улыбка сошла с его лица, он сунул руку в кучу камней, где до этого лежал русский, выудил оттуда автомат и кожаную сумку с продовольствием.
Вотский опять громко застонал, закрыл глаза и начал раскачиваться от боли. Но Шайтис в ответ лишь рассмеялся, шлепнув себя ладонью по бедру, как будто услышал хорошую шутку. Затем внезапно оборвал смех, замахнулся боевой рукавицей и ударил Вотского по коленям. Для Шайтиса, по его меркам, удар был легким, как прикосновение перышка, как дружеское поглаживание. Удар этот разодрал брюки боевого комбинезона Вотского и напрочь снес ему коленные чашечки. Он мгновенно потерял сознание, забившись на плоской поверхности камня. Шайтис, однако, подхватил его раньше, чем тот успел нанести себе дополнительные повреждения.
Не теряя времени, вампир перекинул его через здоровое плечо и понес в темные развалины своих мастерских...
* * *
Внизу все выглядело не так плохо, как предполагал Шайтис. Часть потолка из камня и хряща кое-где обвалилась, и несколько существ из протоплазмы были придавлены, но в основном все было в сохранности. Самые крупные чаны остались целы, а новый скакун Шайтиса не получил никаких повреждений. Завидев хозяина, существо издало мяукающий звук и склонило в его направлении свою приплющенную блестящую бронированную голову. Вскоре жидкости из чана впитаются, и тогда его кожа превратится в мембранообразные крылья. После этого состоится тренировочный полет, а потом Шайтис сможет начать свое великое путешествие на север.
Для этого, однако, ему нужно было сделать еще одно дело. Совершить именно здесь последний акт мести. Он признался этому обитателю Адских Краев — Карлу Вотскому, — что его боевые звери мертвы. Ну да, так оно и есть, но это не значит, что он не может сделать нового такого зверя. Собственно говоря, создание боевых и прочих зверей считалось у Вамфири искусством, и уж Шайтис, вне всяких сомнений, был великим мастером, а кроме того, все материалы имелись у него под рукой. Да, вот это будет боевой зверь!
Недавно, экспериментируя, Шайтис создал небольшое существо с такой примитивной хитростью и безудержной злобой, что сотворенное удивило даже его самого. Небольшой мозг трога, в который были введены кое-какие изменения, управлял этим созданием, в то время как главная его масса состояла не из человеческой плоти, а из плоти диких зверей. Ткани огромной летучей мыши и дикого волка были объединены протоплазмой, выращенной Шайтисом в своих чанах. Существо, однако, дважды убегало, что в конце концов заставило Шайтиса его прикончить.
Действительно, было бы неразумно оставлять его в живых.
Да, но это было еще до того, как он осознал, насколько Адскими являются эти Края. Теперь Шайтис почти не сомневался в том, что всеми своими неприятностями он обязан этому таинственному месту, когорте лежало за сияющей сферой; возможно, оттуда появился даже сам Обитатель.
Вот почему ему сейчас придется создать воина, превосходящего всех воинов! И, кто знает, может быть, это боевое существо станет последним существом такого рода? Ага, и когда они увидят, что именно он послал его им, их мудрецы дважды задумаются, перед тем как посылать сюда своих наемников.
Размышляя об этом, Шайтис бросил бездыханное тело Карла Вотского на огромную каменную скамью — свой рабочий стол — и отправился доставать остальные компоненты, необходимые для работы.
* * *
Работа заняла много времени: солнце взошло и село, занимался новый закат, когда Шайтис наконец завершил ее. Он с удовлетворением осмотрел ворочающееся и шипящее существо, занявшее всю длину огромного, как карьер, чана, и вновь поразился тому, как быстро формируется его смертоносное оружие. Затем он имплантировал в растущий, хотя и очень простенький, мозг набор команд, которые станут единственной целью жизни существа, и на время оставил его в покое. Вскоре, обретя сознание, существо обнаружит законсервированную пищу, сожрет ее и отыщет выход. Возможно, к этому времени выход окажется слишком узким для него, но Шайтис не сомневался в том, что создание сумеет расширить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76