И мало того, оказывается, этот урод ей по-прежнему нравится.
Как бы то ни было, но, проявив себя таким болваном с этим уколом и причинив Люси боль, я почувствовал себя страшно неловко. Чтобы загладить вину, я даже принес ей в постель травяной чай и тосты. Господи, какая же она у меня красивая, когда сидит вот так, накрывшись пуховым одеялом и держа чашку обеими руками. Умилившись этому зрелищу, я пообещал себе быть еще внимательнее к ней и никогда не причинять боли. Неплохо придумано, а главное, вовремя, особенно если учесть, что главное мое предательство по отношению к Люси уже совершено. Но она ведь все поймет, правда? Уверен, что поймет, она ведь такая умница.
Дорогая Пенни.
Сегодня я сделала то, чего в свое время сама себе поклялась не делать. Я заглянула в магазин для новорожденных. Буквально на несколько минут во время перерыва на ланч. Но делать этого не следовало. Как же мне там понравилось. Все такое милое. Детская одежда, игрушки, все эти шикарные новые коляски с огромными колесами на толстых шинах. В общем, просто потрясающе. Сама себе не могу объяснить, почему мне так нравятся все эти вещи. Кое-что я даже купила. В конце концов, а почему бы и нет? Что в этом такого? Всего-то пару погремушек и большой мягкий мяч с колокольчиком внутри. Не думаю, что это может как-то повредить моему позитивному настрою, а если искусственное оплодотворение все-таки не удастся, то в конце концов у моей двоюродной сестры есть маленький ребенок, и я могу послать эти игрушки ей.
Дорогой Сэм.
Работа над фильмом продвигается семимильными шагами. Когда за съемки берется телевизионная компания, то можно быть уверенным: с делом они справятся быстрее, чем чистые киношники. Телевизионщики - люди привычные и не боятся жестких графиков. Учитывая, что уже через пять месяцев у Эвана начинается подготовительный период для его первого американского фильма, наш график составлен настолько плотно, насколько это вообще возможно. С актерами все решено окончательно: Карл Фиппс будет играть Колина (господи, какое же, оказывается, у судьбы извращенное чувство юмора), а Нимнх Таббс - Рейчел. Нимнх, конечно, не звезда уровня Карла, но о ней очень хорошо отзываются как о молодой и подающей большие надежды актрисе. Она уже сыграла много молодых шекспировских героинь в Королевском Шекспировском театре, а недавно «Дейли телеграф» назвала ее «Геддой Габлер поколения Миллениума» (в пьесе Ибсена она выступила в Национальном театре). Я так еще и не понял, как правильно произносится ее имя. Может быть даже и не Нимнх. С этим нужно будет обязательно разобраться до того, как начнутся репетиции, а начнутся они - хочешь верь, Сэм, хочешь нет, - с начала следующей недели. Обычно в кино много не репетируют, но Эван всегда неделю работает с главными исполнителями без камеры, «просто чтобы сработаться», сказал он.
Дорогая Пенни.
Сегодня в обеденный перерыв я заглянула в магазин Диснея на Риджент-стрит. На этот раз у меня вполне убедительное оправдание: мне действительно нужно было кое-что купить. Я давно хотела купить видео с «Белоснежкой». А что в этом такого? Ведь это действительно классика мультипликационного кино. Что же касается остальных игрушек, видео и маленького платьица Покахонтас, которые я накупила, то они, например, очень даже могут пригодиться, когда к нам будут приходить друзья со своими детьми - надо же будет чем-то развлечь малышей, даже если своих у нас нет. Я, кстати, много думала о том, где у нас будет детская - если, конечно, все получится (хотя знаю, что, по статистике, это маловероятно). Наша вторая спальня - лучшее место для этого. Мы практически не пользуемся ею, за исключением тех случаев, когда Сэм слишком много выпивает и начинает храпеть - тогда я отправляю его туда. За окном у нас там растет дерево, и ребенок сможет учиться по нему различать времена года, а если приложить некоторые усилия, то я уверена, мы сможем устроить так, чтобы на этом дереве стали гнездиться птицы. Что для этого нужно сделать, я еще пока не знаю. Может быть, повесить скворечник, а может, купить в зоомагазине сеточки с орешками. Я куплю книгу по этой части.
Пенни, я прекрасно понимаю, что ты сейчас обо мне думаешь - или что бы думала, если бы существовала на самом деле. Но в любом случае я уверена, что ты ошибаешься. Ну, я в том смысле, что это я ошибаюсь. В конце концов, нет ничего странного или нездорового, чтобы время от времени покупать игрушки. Разве мне запрещено мечтать? Или у меня нет права предаваться приятным фантазиям? А вот предположи на минуточку, что это не фантазии. Ну представь, что у нас наконец все получилось. Как бы это было чудесно! Я даже не отваживаюсь думать об этом - слишком тяжело будет потом расставаться с этими мыслями.
Дорогой Сэм.
Что бы я ни думал об Эване, выбравшем на роль Колина Карла Фиппса, должен сказать, что с Нимнх Таббс он угадал на все сто процентов. Она великолепна. Красива и умеет разбудить в людях эмоции, когда входит в образ. Сегодня она играла некоторые эпизоды, которые я выкрал из дневника Люси, и пока она не дошла до конца, в павильоне стояла полная тишина. Ей удалось добиться того, чтобы всем было и грустно, и смешно. Когда же она закончила монолог о молитвах и о том, что героиня верит в бога только тогда, когда чего-то от него хочет, все зааплодировали - включая меня.
Больше того: если уж быть абсолютно честным перед самим собой, надо признать, что Карл Фиппс тоже неплох. Есть в нем действительно какая-то природная, не наигранная убедительность, когда он читает текст, и я порой даже забываю, что сам написал эти строчки. Сегодня они репетировали сцену, когда Рейчел обвиняет Колина в том, что ему наплевать, будут у них дети или нет, а тот пытается ей что-то объяснить и в итоге признается, что в абстрактном, самом общем смысле он, может быть, действительно не хочет иметь детей…
– Понимаешь, если дети - это часть тебя, продолжение и выражение нашей любви, то я, конечно, хочу, чтобы они у нас были. Я был бы рад, да что там - рад, я был бы просто на седьмом небе от счастья. - В этом месте Фиппс сделал паузу и посмотрел в глаза Нимнх. Клянусь: они оба чуть не расплакались. Оба - я имею в виду обоих актеров, а не оба глаза Нимнх. Хотя, конечно, и в них обоих действительно стояли слезы. Мне рассказывали, что у актеров есть такой секрет: если им нужно, чтобы на крупном плане у них получились полные слез глаза, то они дергают за волосинку в носу, и это рефлекторно вызывает слезы. Не знаю, может, в этот раз они и рвали на себе волосы, но если так, то сделали это чрезвычайно ловко, потому что я ничего не заметил. В общем, выдержав паузу, Карл взял Нимнх за руку и сказал: - Но если этого не случится - значит, так тому и быть. Я так считаю. Если у нас будут дети, они станут частью нас, нашей любви. Если же детей не будет, то мы ведь друг для друга все равно останемся, и наша любовь от этого не станет меньше.
Вот это да! Все именно так и есть. Именно такие чувства я и испытываю к Люси. Впрочем, чего ж тут удивляться: в конце концов, я же и написал этот сценарий. Но все равно было ужасно трогательно. Даже Джордж - на что уж редкое по толстокожести животное - и тот был растроган. Он даже соизволил сказать мне, что сцена удалась, на что я ему сказал, что отвечаю за каждое слово.
Затем Эван объявил короткий перерыв и удалился, чтобы провести это время в демонстративном одиночестве, которое нарушали только шикарные девчонки с мелированными волосами и в тонированных очках, почтительно подносившие ему кофе. Актеры и остальные члены съемочной группы нестройной толпой, вроде пчелиного роя, сгрудились вокруг стола с чаем и бисквитами - как обычно это и делают актеры и члены съемочной группы. Я решил воспользоваться моментом и познакомиться с Нимнх. Она, как и подобает актрисе, отказалась от чая и опустила в чашку с кипятком пакетик с какой-то гадостью, именовавшейся, по всей видимости, очередным травяным сбором.
– Привет, я автор сценария. Очень рад, что вы приняли предложение сняться в этом фильме, Нимнн… Нхиммн… Нмнхм…
Само собой, только в этот момент до меня дошло, что я совсем забыл заранее узнать, как правильно произносится имя этой девушки. Впрочем, ее это не удивило и, по всей видимости, не обидело. Она явно привыкла к подобным ситуациям. А впрочем, что еще ей остается делать с таким-то именем?
– Мое имя произносится - Нахве. С ударением на втором слоге. Это очень древнее кельтское имя, - сказала она с прелестным, едва уловимым ирландским акцентом, которым, как мне показалось, она гордилась. - Я очень глубоко осознаю свои кельтские корни. Наша семья происходит с суровых и прекрасных Гебридских островов, что возле Ирландии. Моя кровь темно-зеленого цвета.
Ну что ты на это скажешь! Вот я и не нашелся, что ответить на такую тираду, и хлопал глазами до тех пор, пока к нам вдруг словно ниоткуда не подкатил Карл Фиппс - само воплощение мужественности и дружелюбия.
– Я Карл. А вы Сэм, правда? Я немного знаком с вашей супругой. Она работает в моем агентстве.
Да, мужик, немного ты ее знаешь. И хрен когда узнаешь ее лучше, ты, лживый двуличный ублюдок.
– Потрясающий сценарий, приятель, - продолжал Карл. - Просто потрясающий, честно.
Я поблагодарил его, а когда он отвернулся, ухитрился капнуть кетчупа ему в чай. Маленькая, но очень важная победа. Затем ассистент режиссера пригласила всех обратно на репетицию. Нахве, проходя мимо меня, ткнула пальцем в ту страницу сценария, которой Эван собирался заняться.
– Когда я в первый раз прочитала этот кусок, то даже расплакалась, - призналась она.
Надо же, какое совпадение. Со мной было то же самое.
Этот фрагмент я вставил в сценарий только сегодня утром. Раньше этого сделать мне бы не удалось, потому что эта страница еще не была написана Люси. В последнее время она берет свой дневник в Спаннерфилд и, если очередь длинная (как обычно бывает), чтобы не скучать, вкратце записывает свои мысли.
Нахве села на стул посреди репетиционного зала, с ручкой и тетрадью в руках (я даже тетрадь вставил в фильм, чтобы актерам легче было работать с таким количеством внутренних монологов и закадрового текста), и стала читать.
– Не знаю, почему так получается. Чем ближе тот день, на который намечено либо мое полное возрождение, либо очередная частичная смерть, моя тоска и стремление забеременеть становятся почти физическими. Будто я проглотила что-то большое, тяжелое и даже слегка ядовитое. Это вроде утренней тошноты от похмелья и чувства нереализованности. Могу ли я надеяться, что этой тоске скоро придет конец?
Я едва мог это слушать. Текст читала Нахве (и читала очень хорошо), но мне слышался голос Люси. Я просто видел, как Люси сидит в полном одиночестве среди толпы в комнате ожидания и изливает на бумаге свои мысли - ее личные, не предназначенные ни для чьих глаз и ушей мысли, которые я теперь выношу на публику.
– …как только я вижу мать с ребенком, снова задаю себе этот вопрос, и во мне вспыхивает радость, которую вновь накрывает волна отчаяния. Как только я узнаю о беременности кого-нибудь из знакомых, это становится для меня лучиком надежды и в то же время жестоким напоминанием, что по крайней мере в данный момент внутри меня нет ничего, кроме той самой тоски. И может быть, никогда не будет. Не знаю, почему так все устроено: почему для женщины потребность произвести на свет новую жизнь имеет такую важность, почему женщина, пока не станет матерью, не может почувствовать себя полноценной. Но знаю, что это именно так. Наверное, это чувство неудовлетворенности собой не знакомо тем женщинам, которые легко, как и положено природой, обзаводятся детьми… Какое же это сильное чувство женского горя и страха, что желанные дети могут так никогда и не родиться.
Этот монолог всем очень понравился. Эван в восторге от того, что я, как он выразился, «выстраиваю сценарий слоями, как кирпичную стену». Джордж заявил, что теперь, по его мнению, мне действительно удалось «раскусить» образ главной героини.
– Знаешь, старина, я здесь вообще ни при чем, - ответил я. - Разве я тебе не говорил? Я нашел женщину-соавтора.
Дорогая Пенни.
Только что перечитала несколько страниц из тех, что были написаны в последнее время, и, по правде говоря, смутилась. Сплошное хныканье и сочувствие самой себе, такой несчастной. Извини, что я, наверное, уже утомила тебя этим нытьем. Чего стоят только завывания по поводу «внутренней тоски» и «утренней тошноты, как от похмелья». Надо же было такое понаписать! Господи, и это в то время, когда три четверти населения планеты живет впроголодь! Как я могу быть такой эгоистичной? Все, что я могу сказать: слава богу, что никто никогда не прочитает этот дневник. А значит, если возможность изливать душу на этих страницах мне помогает жить, то хуже от этого никому не станет, пусть я даже выгляжу в этом дневнике капризной и плаксивой девчонкой.
Сегодня ездила в клинику сдавать очередной анализ крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Как бы то ни было, но, проявив себя таким болваном с этим уколом и причинив Люси боль, я почувствовал себя страшно неловко. Чтобы загладить вину, я даже принес ей в постель травяной чай и тосты. Господи, какая же она у меня красивая, когда сидит вот так, накрывшись пуховым одеялом и держа чашку обеими руками. Умилившись этому зрелищу, я пообещал себе быть еще внимательнее к ней и никогда не причинять боли. Неплохо придумано, а главное, вовремя, особенно если учесть, что главное мое предательство по отношению к Люси уже совершено. Но она ведь все поймет, правда? Уверен, что поймет, она ведь такая умница.
Дорогая Пенни.
Сегодня я сделала то, чего в свое время сама себе поклялась не делать. Я заглянула в магазин для новорожденных. Буквально на несколько минут во время перерыва на ланч. Но делать этого не следовало. Как же мне там понравилось. Все такое милое. Детская одежда, игрушки, все эти шикарные новые коляски с огромными колесами на толстых шинах. В общем, просто потрясающе. Сама себе не могу объяснить, почему мне так нравятся все эти вещи. Кое-что я даже купила. В конце концов, а почему бы и нет? Что в этом такого? Всего-то пару погремушек и большой мягкий мяч с колокольчиком внутри. Не думаю, что это может как-то повредить моему позитивному настрою, а если искусственное оплодотворение все-таки не удастся, то в конце концов у моей двоюродной сестры есть маленький ребенок, и я могу послать эти игрушки ей.
Дорогой Сэм.
Работа над фильмом продвигается семимильными шагами. Когда за съемки берется телевизионная компания, то можно быть уверенным: с делом они справятся быстрее, чем чистые киношники. Телевизионщики - люди привычные и не боятся жестких графиков. Учитывая, что уже через пять месяцев у Эвана начинается подготовительный период для его первого американского фильма, наш график составлен настолько плотно, насколько это вообще возможно. С актерами все решено окончательно: Карл Фиппс будет играть Колина (господи, какое же, оказывается, у судьбы извращенное чувство юмора), а Нимнх Таббс - Рейчел. Нимнх, конечно, не звезда уровня Карла, но о ней очень хорошо отзываются как о молодой и подающей большие надежды актрисе. Она уже сыграла много молодых шекспировских героинь в Королевском Шекспировском театре, а недавно «Дейли телеграф» назвала ее «Геддой Габлер поколения Миллениума» (в пьесе Ибсена она выступила в Национальном театре). Я так еще и не понял, как правильно произносится ее имя. Может быть даже и не Нимнх. С этим нужно будет обязательно разобраться до того, как начнутся репетиции, а начнутся они - хочешь верь, Сэм, хочешь нет, - с начала следующей недели. Обычно в кино много не репетируют, но Эван всегда неделю работает с главными исполнителями без камеры, «просто чтобы сработаться», сказал он.
Дорогая Пенни.
Сегодня в обеденный перерыв я заглянула в магазин Диснея на Риджент-стрит. На этот раз у меня вполне убедительное оправдание: мне действительно нужно было кое-что купить. Я давно хотела купить видео с «Белоснежкой». А что в этом такого? Ведь это действительно классика мультипликационного кино. Что же касается остальных игрушек, видео и маленького платьица Покахонтас, которые я накупила, то они, например, очень даже могут пригодиться, когда к нам будут приходить друзья со своими детьми - надо же будет чем-то развлечь малышей, даже если своих у нас нет. Я, кстати, много думала о том, где у нас будет детская - если, конечно, все получится (хотя знаю, что, по статистике, это маловероятно). Наша вторая спальня - лучшее место для этого. Мы практически не пользуемся ею, за исключением тех случаев, когда Сэм слишком много выпивает и начинает храпеть - тогда я отправляю его туда. За окном у нас там растет дерево, и ребенок сможет учиться по нему различать времена года, а если приложить некоторые усилия, то я уверена, мы сможем устроить так, чтобы на этом дереве стали гнездиться птицы. Что для этого нужно сделать, я еще пока не знаю. Может быть, повесить скворечник, а может, купить в зоомагазине сеточки с орешками. Я куплю книгу по этой части.
Пенни, я прекрасно понимаю, что ты сейчас обо мне думаешь - или что бы думала, если бы существовала на самом деле. Но в любом случае я уверена, что ты ошибаешься. Ну, я в том смысле, что это я ошибаюсь. В конце концов, нет ничего странного или нездорового, чтобы время от времени покупать игрушки. Разве мне запрещено мечтать? Или у меня нет права предаваться приятным фантазиям? А вот предположи на минуточку, что это не фантазии. Ну представь, что у нас наконец все получилось. Как бы это было чудесно! Я даже не отваживаюсь думать об этом - слишком тяжело будет потом расставаться с этими мыслями.
Дорогой Сэм.
Что бы я ни думал об Эване, выбравшем на роль Колина Карла Фиппса, должен сказать, что с Нимнх Таббс он угадал на все сто процентов. Она великолепна. Красива и умеет разбудить в людях эмоции, когда входит в образ. Сегодня она играла некоторые эпизоды, которые я выкрал из дневника Люси, и пока она не дошла до конца, в павильоне стояла полная тишина. Ей удалось добиться того, чтобы всем было и грустно, и смешно. Когда же она закончила монолог о молитвах и о том, что героиня верит в бога только тогда, когда чего-то от него хочет, все зааплодировали - включая меня.
Больше того: если уж быть абсолютно честным перед самим собой, надо признать, что Карл Фиппс тоже неплох. Есть в нем действительно какая-то природная, не наигранная убедительность, когда он читает текст, и я порой даже забываю, что сам написал эти строчки. Сегодня они репетировали сцену, когда Рейчел обвиняет Колина в том, что ему наплевать, будут у них дети или нет, а тот пытается ей что-то объяснить и в итоге признается, что в абстрактном, самом общем смысле он, может быть, действительно не хочет иметь детей…
– Понимаешь, если дети - это часть тебя, продолжение и выражение нашей любви, то я, конечно, хочу, чтобы они у нас были. Я был бы рад, да что там - рад, я был бы просто на седьмом небе от счастья. - В этом месте Фиппс сделал паузу и посмотрел в глаза Нимнх. Клянусь: они оба чуть не расплакались. Оба - я имею в виду обоих актеров, а не оба глаза Нимнх. Хотя, конечно, и в них обоих действительно стояли слезы. Мне рассказывали, что у актеров есть такой секрет: если им нужно, чтобы на крупном плане у них получились полные слез глаза, то они дергают за волосинку в носу, и это рефлекторно вызывает слезы. Не знаю, может, в этот раз они и рвали на себе волосы, но если так, то сделали это чрезвычайно ловко, потому что я ничего не заметил. В общем, выдержав паузу, Карл взял Нимнх за руку и сказал: - Но если этого не случится - значит, так тому и быть. Я так считаю. Если у нас будут дети, они станут частью нас, нашей любви. Если же детей не будет, то мы ведь друг для друга все равно останемся, и наша любовь от этого не станет меньше.
Вот это да! Все именно так и есть. Именно такие чувства я и испытываю к Люси. Впрочем, чего ж тут удивляться: в конце концов, я же и написал этот сценарий. Но все равно было ужасно трогательно. Даже Джордж - на что уж редкое по толстокожести животное - и тот был растроган. Он даже соизволил сказать мне, что сцена удалась, на что я ему сказал, что отвечаю за каждое слово.
Затем Эван объявил короткий перерыв и удалился, чтобы провести это время в демонстративном одиночестве, которое нарушали только шикарные девчонки с мелированными волосами и в тонированных очках, почтительно подносившие ему кофе. Актеры и остальные члены съемочной группы нестройной толпой, вроде пчелиного роя, сгрудились вокруг стола с чаем и бисквитами - как обычно это и делают актеры и члены съемочной группы. Я решил воспользоваться моментом и познакомиться с Нимнх. Она, как и подобает актрисе, отказалась от чая и опустила в чашку с кипятком пакетик с какой-то гадостью, именовавшейся, по всей видимости, очередным травяным сбором.
– Привет, я автор сценария. Очень рад, что вы приняли предложение сняться в этом фильме, Нимнн… Нхиммн… Нмнхм…
Само собой, только в этот момент до меня дошло, что я совсем забыл заранее узнать, как правильно произносится имя этой девушки. Впрочем, ее это не удивило и, по всей видимости, не обидело. Она явно привыкла к подобным ситуациям. А впрочем, что еще ей остается делать с таким-то именем?
– Мое имя произносится - Нахве. С ударением на втором слоге. Это очень древнее кельтское имя, - сказала она с прелестным, едва уловимым ирландским акцентом, которым, как мне показалось, она гордилась. - Я очень глубоко осознаю свои кельтские корни. Наша семья происходит с суровых и прекрасных Гебридских островов, что возле Ирландии. Моя кровь темно-зеленого цвета.
Ну что ты на это скажешь! Вот я и не нашелся, что ответить на такую тираду, и хлопал глазами до тех пор, пока к нам вдруг словно ниоткуда не подкатил Карл Фиппс - само воплощение мужественности и дружелюбия.
– Я Карл. А вы Сэм, правда? Я немного знаком с вашей супругой. Она работает в моем агентстве.
Да, мужик, немного ты ее знаешь. И хрен когда узнаешь ее лучше, ты, лживый двуличный ублюдок.
– Потрясающий сценарий, приятель, - продолжал Карл. - Просто потрясающий, честно.
Я поблагодарил его, а когда он отвернулся, ухитрился капнуть кетчупа ему в чай. Маленькая, но очень важная победа. Затем ассистент режиссера пригласила всех обратно на репетицию. Нахве, проходя мимо меня, ткнула пальцем в ту страницу сценария, которой Эван собирался заняться.
– Когда я в первый раз прочитала этот кусок, то даже расплакалась, - призналась она.
Надо же, какое совпадение. Со мной было то же самое.
Этот фрагмент я вставил в сценарий только сегодня утром. Раньше этого сделать мне бы не удалось, потому что эта страница еще не была написана Люси. В последнее время она берет свой дневник в Спаннерфилд и, если очередь длинная (как обычно бывает), чтобы не скучать, вкратце записывает свои мысли.
Нахве села на стул посреди репетиционного зала, с ручкой и тетрадью в руках (я даже тетрадь вставил в фильм, чтобы актерам легче было работать с таким количеством внутренних монологов и закадрового текста), и стала читать.
– Не знаю, почему так получается. Чем ближе тот день, на который намечено либо мое полное возрождение, либо очередная частичная смерть, моя тоска и стремление забеременеть становятся почти физическими. Будто я проглотила что-то большое, тяжелое и даже слегка ядовитое. Это вроде утренней тошноты от похмелья и чувства нереализованности. Могу ли я надеяться, что этой тоске скоро придет конец?
Я едва мог это слушать. Текст читала Нахве (и читала очень хорошо), но мне слышался голос Люси. Я просто видел, как Люси сидит в полном одиночестве среди толпы в комнате ожидания и изливает на бумаге свои мысли - ее личные, не предназначенные ни для чьих глаз и ушей мысли, которые я теперь выношу на публику.
– …как только я вижу мать с ребенком, снова задаю себе этот вопрос, и во мне вспыхивает радость, которую вновь накрывает волна отчаяния. Как только я узнаю о беременности кого-нибудь из знакомых, это становится для меня лучиком надежды и в то же время жестоким напоминанием, что по крайней мере в данный момент внутри меня нет ничего, кроме той самой тоски. И может быть, никогда не будет. Не знаю, почему так все устроено: почему для женщины потребность произвести на свет новую жизнь имеет такую важность, почему женщина, пока не станет матерью, не может почувствовать себя полноценной. Но знаю, что это именно так. Наверное, это чувство неудовлетворенности собой не знакомо тем женщинам, которые легко, как и положено природой, обзаводятся детьми… Какое же это сильное чувство женского горя и страха, что желанные дети могут так никогда и не родиться.
Этот монолог всем очень понравился. Эван в восторге от того, что я, как он выразился, «выстраиваю сценарий слоями, как кирпичную стену». Джордж заявил, что теперь, по его мнению, мне действительно удалось «раскусить» образ главной героини.
– Знаешь, старина, я здесь вообще ни при чем, - ответил я. - Разве я тебе не говорил? Я нашел женщину-соавтора.
Дорогая Пенни.
Только что перечитала несколько страниц из тех, что были написаны в последнее время, и, по правде говоря, смутилась. Сплошное хныканье и сочувствие самой себе, такой несчастной. Извини, что я, наверное, уже утомила тебя этим нытьем. Чего стоят только завывания по поводу «внутренней тоски» и «утренней тошноты, как от похмелья». Надо же было такое понаписать! Господи, и это в то время, когда три четверти населения планеты живет впроголодь! Как я могу быть такой эгоистичной? Все, что я могу сказать: слава богу, что никто никогда не прочитает этот дневник. А значит, если возможность изливать душу на этих страницах мне помогает жить, то хуже от этого никому не станет, пусть я даже выгляжу в этом дневнике капризной и плаксивой девчонкой.
Сегодня ездила в клинику сдавать очередной анализ крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66