Колетт Рой кивнула.
— Я имела честь порекомендовать это.
— Вот почему ты — моя крестная. — Поль сверкнул в улыбке белейшими зубами. — Ты же прямо создана, чтобы сохранять меня безгрешным и достойным во всех отношениях!
— Люсиль и я, — торопливо перебил Дени, — считали, что с нас довольно шестерых прекрасных оперантных детей. Но Колетт настояла, чтобы мы зачали еще одного ребенка и обучали его в утробе примерно так, как вы, полтроянцы, обучаете своих эмбрионов.
— Я узнала про эту методику совершенно случайно, — объяснила Колетт. — Одна из полтроянок в местной группе связи была беременна.
— Странно! — добавил Дени. — Мой дядя Роги за неделю до этого посоветовал мне то же самое. Только Богу известно, откуда он почерпнул эту идею. Он же всего лишь букинист.
— Галактическое Содружество имеет все основания быть очень благодарным вам за вашу прозорливость, доктор Рой, — сказал Фред. — Книга, явившаяся… э… плодом совместных исследований Люсиль Картье и Дени Ремиларда, положила начало созданию человеческой метапедиатрии.
— У нас, людей, есть столько причин быть благодарными полтроянцам, — искренне сказала Маргарет Стрейхорн. — Вы всегда относились так дружески и сочувственно к нашей первобытной расе. Вы… вы очеловечивали для нас Галактическое Содружество на протяжении трудных лет Попечительства. Если бы примером галактического гражданства нам служили только другие расы, возможно, мы не выдержали бы, не смогли бы и дальше верить, что человечество действительно подходит для Галактического Содружества. Вы ведь довольно-таки устрашающая компания.
— Многим нашим, — сказал Фред, — казалось, что зря вашими попечителями назначили симбиари, а не нас. Но решения лилмиков обсуждению не подлежат.
— И напрасно, — пробормотал Дэвид Макгрегор.
Минни, сидевшая рядом с ним, ласково улыбнулась:
— Метапсихический потенциал человечества много выше нашего, Интендант Макгрегор. Мы не были бы для вас такими строгими наставниками, как симбиари, и, без сомнения, лилмики это учитывали.
— Очень модно поносить Зеленых Братцев, — с некоторым раздражением произнесла Колетт. — А я считаю, что симбиари очень неплохо справились с весьма неблагодарной работой. И они все-таки гуманоиды. Вряд ли мы предпочли бы, чтобы нас пасли крондакские чудовища, верно?
Люди за столом вздрогнули.
— Они были Попечителями нашей полтроянской расы, — сказал Фред. — Если верить легендам, мы еле выдержали это тягчайшее испытание и достигли слияния. Мы сочувствовали вашим расовым бедам, потому что всегда ощущаем близкое родство между нами, поскольку наша эволюция в целом развивалась почти параллельно вашей, вплоть до того, что когда-то нами управляли агрессивные импульсы. Вот почему мы старались смягчать суровость Симбиарского Попечительства при всяком удобном случае и делились с вами нашими методиками обучения эмбрионов и другими полезными сведениями. Чтобы избавить вас от ошибок, которые наделали мы в давние времена, когда нашими попечителями были крондаки…
— Или даже от неудачи, — вставила Минни, и ее хорошенькое личико посерьезнело, — которую потерпели семьдесят две злополучные расы, вверенные нашему полтроянскому попечительству.
— А что происходит с теми, кто проваливается? — спросил Том Пятнистая Сова.
— Их изолируют, — грустно ответил Фред. — Они не получают суперлюминальной транспортной системы, позволяющей совершать межзвездные перелеты. Серую пустоту гиперпространства патрулируют лилмики, чтобы карантин не был нарушен. Большинство цивилизаций не выдерживают долго после того, как им отказывают в слиянии.
— Это так называемое слияние… — Дени наклонился вперед, устремив сверкающие синие глаза на полтроянца. — Оно действительно препятствует агрессивному поведению и гарантирует альтруизм?
— После какого-то времени. Когда раса достигает слияния и полной зрелости, расовое сознание, как целое, обретает Единство и отвергает злокачественную агрессию, как любая очень сложная система отвергает дезорганизованность. У рас, не достигших полного единения, как, например, симбиари, встречаются… э… паршивые овцы, способные на антиобщественное поведение, но подавляющее большинство таких тенденций лишено. Четыре старшие расы Содружества, слившиеся безупречно, полностью вступили в Единство. А пребывание в нем делает невозможным совершение антисоциальных поступков. Конечно, мы все еще умудряемся грешить индивидуально. Гордость, отчаяние, легкомыслие и другое в том же роде.
— Как интересно! — сказала Маргарет Стрейхорн. — Но поразительно, что нас, людей, готовы принять в ваше Содружество, когда мы еще так несовершенны! Даже и с этим новым испытательным сроком, назначенным нам Магнатами Консилиума, мы получаем куда больше, чем заслуживаем.
— Это одно из многих решений лилмиков в вашу пользу, — сказала Минни. — Решений, которые мы, полтроянцы, всегда безоговорочно поддерживали.
Фред шутливо пожал плечами.
— И против которых другие слитые расы всегда возражали! Но вам удержу нет!
Все засмеялись, а Дэвид Макгрегор поднял бокал выдержанного испанского красного вина:
— Выпьем за добрых полтроянцев! И за их систему размножения, столь сходную с нашей, и за их методики обучения эмбрионов, которыми мы смогли воспользоваться. Если бы не они, нам, людям, пришлось бы осваивать методики симбиари.
— И ближайшие восемь месяцев, — сказала Маргарет, сияя, — нам с Дэвидом пришлось бы притворяться, будто я вынашиваю субоперантного головастика.
Под общие поздравления и смех они все выпили за Полтроянскую Амальгаму и за эмбриона.
— Незрелые люди и полтроянцы могут поступить в Дартмут, — торжественно объявил Том Пятнистая Сова, — но головастики — никогда!
Все снова засмеялись.
— Ну, если с десертом покончено, так, может быть, cafй de olla мы выпьем в гостиной? — Полтроянцам она объяснила: — Это кофеиновый напиток, сдобренный пряной толченой корой, которая называется корицей (для ароматности), и душистой полурафинированной сахарозой, называемой коричневым сахаром, для сладости.
— Восхитительно! — сказал Фред. — Чем больше сахара, тем лучше!
— Он кладет кленовый сахар в содовую, — пожаловалась Минни Сокорро, покачивая головой. — А омлет мажет джемом и обмакивает жареный лук в мед!
Но супруга ректора отнеслась к этому одобрительно.
— В следующий раз я приготовлю для Фреда засахаренные цукаты.
Когда все встали из-за стола и неторопливо направились к дверям, Поль пошел рядом с Дэвидом Макгрегором и его женой.
— На Консилиум Орб вы с Маргарет и Уиллом полетите, как и мы, на «Кунгсхолме»?
— Да нет, — ответил Дэвид. — Он же отправляется семнадцатого ноября, если я не ошибаюсь? Мы трое и жена Уилла улетаем послезавтра на «Аквитании». Но это «кузнечик», и на Орб мы прибудем через четыре дня после пас. Шестого декабря.
Маргарет Стрейхорн виновато улыбнулась.
— Боюсь, корабли с высоким суперлюминальным фактором смещения не для меня. Даже замедленные переброски сквозь поверхности в гиперпространство действуют на меня очень скверно. Ну а в моем нынешнем положении я, конечно, почувствую себя еще хуже. Еще хорошо, что земные Магнаты должны бывать в Орбе не чаще двух раз в год — то есть в земной год. Иначе Дэвиду пришлось бы лететь туда без меня.
Дэвид собственнически обнял жену за талию.
— Как же, дожидайся!
Дени засмеялся.
— Как вижу, у вас все еще медовый месяц.
— И сейчас, и до скончания века, — проворчал Дэвид. — Меня омолодила не эта чертова ванна, а Мегги. И меня с ней не разлучит ни Консилиум, ни сам Сатана!
Маргарет покачала головой с притворным возмущением. Она была высокой жгучей брюнеткой и, хотя ей исполнилось тридцать, уже стала Соинтендантом Европы, как и ее муж. В Консилиум ее не выдвинули, к чему она как будто относилась с полнейшим равнодушием.
— Дэвид, дурачок ты мой миленький! Ну, что мне с ним делать, Люсиль?
— Дени отказался от магнатства, — ответила та негромко. — В этом нет ничего зазорного.
Она промолчала о том, что, откажись и Дэвид, у Поля теперь, вероятно, не было бы соперников, оспаривающих у него пост Первого Магната. Только сын Джеймса Макгрегора мог представлять человечество в Галактическом Содружестве столь же достойно, как Поль Ремилард.
Следом за Сокорро и Томом гости вышли в великолепную парадную гостиную, где кресла были сгруппированы около огромного камина. Пожилая женщина в темном платье и белом переднике как раз внесла большой кофейник, а следом вошла дочь ректора с подносом, уставленным чашками и блюдцами.
— Это Сьюзен О'Брайен. Она приготовила моле де поблано, которое доставило такое удовольствие всем нам, — сказала Сокорро. — А помогает ей наша дочь, Мария Сова, которая все это время отражала атаки ряженых.
Гости произнесли положенные случаю слова, после чего ректор и первая леди показали Дэвиду, Маргарет и полтроянцам некоторые из антикварных сокровищ, украшавших комнату, в том числе портрет второй миссис Дэниел Вебстер, чудесную статуэтку работы Ядвиги Маевской и разные изделия доколумбовой эпохи из коллекции Дартмута, одолженные ректору на время.
В дверь позвонили.
— Черт! — сказала Марий Сова, наливавшая кофе. — От этих ребят ни минуты покоя нет.
— Отчего бы не поручить их на этот раз мне? — предложила Маргарет и направилась в прихожую прежде, чем Сокорро и Том успели возразить. — У нас в Шотландии такого обычая нет. Мне это очень интересно.
— Правда? — сказала Мария. — Конфеты в корзинке на столике у двери. Выкуп — по штучке на каждого. А если это студенты, то смотрите не поддайтесь на их уговоры и больше чем по одной не давайте.
— Не бойтесь! — Маргарет засмеялась.
Хотя снаружи крыльцо было ярко освещено, в самой прихожей горела только одна небольшая хрустальная люстра; там царил полумрак. Маргарет Стрейхорн взяла со столика корзинку и открыла дверь.
За ней стояли нетерпеливым полукругом пятеро детей лет десяти — одиннадцати. Мисс колониальных времен в домино, Братец Кролик, ведьма вся в гриме, пират с повязкой на глазу и бродяжка в маске клоуна. Маргарет была очарована — и одновременно с изумлением заметила, что все дети были оперантами, а их сознания плотно экранированы.
— Выкуп! — сказали они хором.
В этот момент Гидра нанесла удар.
Маргарет Стрейхорн обладала сильным сознанием, особенно в метаобластях принуждения и созидания, и ей помогла секунда заэкранированного удивления в то мгновение, когда Гидра сфокусировалась на ее макушке. И это спасло ей жизнь.
Когда ее волосы вспыхнули, Маргарет пронзительно закричала и инстинктивно собрала весь свой метасозидательный потенциал в оборонительную оболочку. Затем она рухнула на пол: метазащита истощила все ее силы.
К тому времени, когда остальные вбежали в прихожую, входная дверь была распахнута перед пустым мраком. Маргарет лежала на боку, заслоняя лицо руками, словно еще отражая нападение. Ее макушка была обожжена и дымилась со странной радиальной симметричностью, словно какой-то демон на миг прижал к ней пылающую головню.
Вне себя от ужаса, Дэвид Макгрегор упал на колени рядом с женой и приподнял ее опаленную голову.
— Мегги! Господи, Мегги!
Ее глаза открылись. Они казались двумя черными провалами, так расширились ее зрачки.
— Я увидела его, — прошептала она. — Оно убило бы меня, но я поставила экран и отклонила первый удар. И тут… оно исчезло.
— Но что? — воскликнул Дени.
— Не знаю, — растерянно ответила Маргарет Стрейхорн. — Я не знаю.
Кретинка! Идиотка! Ты дала ей возможность закричать!
ПростименяпростиФуриямилаяястараяась.
Да. Ну, ладно… Черт! Вот не думала, что она так быстро сориентируется. Ты надежно спряталась?
Да. (Паника сожаления, злость, томление, НАДРЫВНЫЙ ПЛАЧ.)
Дура! Прекрати! Ты что — хочешь привлечь внимание нормалей?.. Так-то лучше. Улыбайся. Смейся. Веди себя спокойно. А теперь быстрее возвращайся к себе.
Но Фурия я НЕ СУМЕЛА. И… она лее меня увидела.
Увидела Гидру?
Нет… только нас.
Она была в шоке. Поэтому ничего существенного не вспомнит. А я сумею это закрепить. И она ни в чем не разберется. Будет помнить только, как открыла дверь, а то, что было за дверью, начисто забудет.
(Горесть. Неуверенность. Грозящий распад.)
Нет! Соберись! Вина за сегодняшнюю неудачу во многом лежит на мне. Я недооценила Маргарет Стрейхорн. Считала, что она не дотягивает до категории Магистров. Но эта неудача показывает, что в ее сознании есть латентные компоненты, которые твое нападение активизировало.
Она так быстро среагировала! Я не ожидала, что она сумеет вскрикнуть. Я бы ее парализовала, утащила бы в кусты, а потом полностью испепелила бы ее труп, как ты велела. Никто бы не заподозрил, что это я сделала. Но теперь…
Ожог имеет форму лотоса. И Дени и Поль Ремиларды поймут, что он означает. Ну, да ничего не поделаешь. Я по-прежнему считаю, что мой план действовать через Стрейхорн — это лучший способ покончить с Великим Врагом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73