Среди них были даже два гии и один полтроянец. Тереза, казалось, не сердилась, а скорее обрадовалась крикам, оглашавшим небольшую станцию.
— Миз Кендалл! Скажите, как вы себя чувствуете, подавая заключительную просьбу о помиловании?
— Миз Кендалл! Вы верите, что третья попытка будет счастливой?
— Миз Кендалл! Вы считаете, что с вами обошлись справедливо?
— Будете вы петь на открытии сезона в «Мет» на будущей неделе, если вам придется предстать перед судом?
— Как себя чувствует маленький Джек?
— Секундочку, миз Кендалл! Посмотрите сюда!
— Правда, что вы и Первый Магнат расходитесь?
— Миз Кендалл, вы лично обратитесь к Дирижеру или за вас будет говорить ваш адвокат?
— Миз Кендалл…
Роги и Честер Копински подхватили ее под руки и попытались пробиться к лифту, а Сэм Голдсмит и Вуди Бейтс охраняли фланги. Вуди кричал: «Нам нечего сказать! Нам нечего сказать!» Тереза, сияя улыбкой, пыталась отвечать на вопросы. Глава адвокатов Спенсер Девелен стоял в стороне от орды репортеров, прижимая «дипломат» к элегантной манишке, и что-то настойчиво кричал в портафон.
Наконец явилась полиция и навела порядок. Тереза с Роги и адвокатами благополучно добрались до лифта и вознеслись в приемную Дирижера Земли Дэвида Сомерледа Макгрегора.
— Это воронье будет нас поджидать, когда мы выйдем отсюда, — мрачно предсказал Честер.
— Попросим разрешения забрать Роги и Терезу с крыши, — вполголоса ответил Сэм. — Особенно если получим отказ.
— Но я готова отвечать на их вопросы, — заметила Тереза. — И отказа мы не получим.
— Тереза! — с упреком произнес Вуди — Вспомните свое обещание и предоставьте все нам.
И никто не обращал ни малейшего внимания на Роги.
«Оммммм» — сказал лифт, и они оказались в довольно заурядном атриуме в модном неоримском стиле: мозаичный пол, белый мраморный бассейн в центре с маленьким фонтаном и большими рыбами, стеклянная крыша и множество цветущих растений в вазонах. К удивлению Роги, там сидело десятка два людей, видимо ожидавших приема у Дирижера. И они не походили на адвокатов или чиновников. Обыкновенные граждане. Молодая женщина привела двоих детей, и они, нагибаясь через бортик бассейна, дразнили японских карпов.
— До меня доходили слухи, что Дирижер решил рассматривать свою должность как что-то вроде последней инстанции для разбора жалоб частных лиц, — шепнул Роги Честеру. — Но это уж слишком! Нам нужно занять очередь?
— Нам назначен прием ровно на десять, — ответил Копински, взглянув на свои старинные золотые карманные часы. — И мы не опоздали.
Тереза с удивлением рассматривала ждущих в приемной.
— Неужели кто угодно может явиться к Планетарному Дирижеру?
— Кто угодно может попросить о приеме, — сухо ответил Спенсер Делевен. — Необоснованные просьбы отклоняются; дела, которые с успехом могут быть решены в других учреждениях, переадресовываются туда. Штат сотрудников Дома Дирижера очень велик, и к самому Макгрегору поступают только дела, прошедшие строгую проверку.
— Черт меня побери! — воскликнул Роги, — А я думал, что Дирижер, так сказать, петух на верхушке Интендантской Ассамблеи, монарх мира.
— Вовсе нет, — презрительно фыркнул Делевен. — Дирижер не зависит от планетарных законодательных органов. Он отвечает только перед всем Галактическим Консилиумом, а не перед одной Конфедерацией Землян.
— Многие разделяют такое заблуждение, Роги, — сказал Сэм Голдсмит. — Юристы все еще пытаются разобраться в правах и обязанностях Дирижера, и кое-кто из нас подозревает, что Дэвид Макгрегор вводит свои правила по ходу действия! Официально Дирижер — это в первую очередь метапсихический представитель своей планеты, обеспечивающий прямую связь между ее гражданами и Консилиумом. Каждая Конфедерация Содружества рассматривает эту должность несколько на свой лад, но в целом Дирижер скорее надзиратель или представитель общества, чем администратор. Когда закончится испытательный срок, у каждого нашего колонизированного мира будет свой Дирижер, и на него (или на нее) будет возложена обязанность растить и направлять планетарное Сознание.
— Выходит, — отозвался Роги, — что Макгрегор в конечном счете всего лишь титулованная нянюшка.
Голдсмит засмеялся, но остальные адвокаты поморщились.
— Наверное, это очень трудная работа, — сказала Тереза.
— Я слышал от одного моего полтроянского друга, — ответил Голдсмит, — что большинство их Дирижеров выдерживают лишь несколько лет на этом посту.
— Боже мой!
— Вон идет секретарь, — перебил Вуди Бейтс. — Давно пора.
Стройный рыжий молодой человек в блейзере с инициалами ПДЗ сразу же определил двух просителей.
— Привет! Тереза Кендалл и Рогатьен Ремилард, если не ошибаюсь? Я Барт Зигфилд, один из помощников Дирижера. Не пройдете ли со мной? Он готов вас принять…
Спенсер Девелен вежливо перебил:
— Мы представляем юридические интересы гражданки Кендалл и гражданина Ремиларда, а потому почтительно просим разрешения сопровождать наших клиентов и представить их прошение Дирижеру Макгрегору.
— Извините, — ответил Зигфилд с любезной твердостью. — При подаче прошения вас поставили в известность, что Дирижер примет только самих просителей. Это ведь не судебное учреждение.
Делевен покраснел.
— Но…
Роги шагнул вперед.
— Мы поняли. Идем, Тереза.
Зигфилд подмигнул растерявшимся адвокатам и вышел с Роги и Терезой в длинный коридор, где царила глубокая тишина, паркетный пол был устлан китайскими коврами, а по сторонам виднелись высокие двери, скрывающие неведомо что. Обшитые панелями стены служили фоном для редкостных картин.
— Неужели это подлинный Ван-Гог? — спросила Тереза.
— Конечно, — ответил их проводник. — Дирижер Макгрегор всегда был знатоком и любителем живописи, а его должность сопряжена не только с ответственностью и обязанностями, но и с привилегиями, которыми он не замедлил воспользоваться. Картины тут, разумеется, одолжены музеями на время. Вон прелестный маленький шедевр Фра-Анжелико… А «Корабль дураков» Хиеронимуса Босха просто чудо, верно? Любимое полотно Дирижера.
Помощник постучал в дверь, ничем не отличавшуюся от тех, мимо которых они проходили.
— Ну вот, входите! — бодро пригласил их Зигфилд, указал на дверь и быстро ушел, оставив их стоять перед ней.
Роги и Тереза. Войдите, пожалуйста.
Роги чуть не подпрыгнул. Он ухватил дверную ручку, потянул ее на себя и посторонился, пропуская Терезу первой в открывшуюся дверь.
Кабинет был небольшой и уютный. В камине на решетке лежали березовые поленья и растопка. В сосновый старинный шкафчик вделан новейший компьютер — единственный намек на современную технику. Сосновый письменный стол с коричневым кожаным креслом у единственного окна с домоткаными шторами; из окна открывался вид на долину Мерримака.
Дэвид Макгрегор вышел из-за стола им навстречу. Роги впервые увидел его после омоложения, и ему вновь бросилось в глаза сходство Дэвида с его покойным отцом. Волосы другого цвета, но пушистые бакенбарды точно такие же, и даже одет Дэвид был в твидовый пиджак и жилет любимых цветов клана Макгрегоров. Пуговицы из оленьего рога — тоже неменяющаяся деталь их одежды. Дэвид пожал им руки, точно желанным гостям, придвинул два стула с ажурными спинками и гобеленовыми сиденьями, восхитился платьем Терезы и спросил ее о здоровье маленького Джека. Вернувшись в свое кресло за столом, он попросил Роги оставить для него хорошо сохранившийся экземпляр «Колес Ифа» Л. Спрэга де Кэмпа с суперобложкой Хэннеса Бока — в его коллекции научной фантастики недостает этой книги.
— Да, да, у меня есть такая, — кое-как выговорил владелец букинистического магазина. — Уже обработанная. Я ее пришлю. С моим приветом.
Темные глаза Макгрегора весело заблестели.
— Пришли с приложением счета, Роги, — сказал он категорично.
— А… э… конечно.
Наступило молчание. Потом Дэвид Макгрегор сказал:
— Я уже расследовал ваше дело. У меня к вам только один вопрос, Тереза. Зная то, что вам теперь известно о маленьком Джеке, зачали бы вы еще ребенка?
Она ответила, держа голову высоко:
— Нет. Но я по-прежнему уверена, что поступила правильно, родив его.
Макгрегор обернулся к Роги.
— Почему ты скрыл от человеческого Магистрата правду о роли Марка в этой истории?
У старика перехватило дыхание. А он-то тешил себя надеждой, что сумел провести полицейских, взяв всю вину на себя. Роги тяжело вздохнул:
— Я старик и зарабатываю на жизнь торговлей книгами. Если я получу десять лет, невелика важность. А второй соучастник — еще подросток, он только начинает жить, учиться и безусловно вырастет в большого человека. Я счел необходимым прикрыть его. Дать ему возможность вступить во взрослую жизнь без пятна.
Макгрегор опустил взгляд на свои руки со сплетенными пальцами, лежащие на темном полированном дереве стола. Он все еще носил широкое золотое обручальное кольцо.
— Вы оба сознательно нарушили законы Попечительства. Вас, Тереза, толкало иррациональное побуждение, своего рода метапринуждение, которое экзотические расы Содружества признают, хотя и не понимают. В старину люди бы сказали, что вами двигал Бог. И возможно, не ошиблись бы.
Он поднял глаза на Роги.
— Ты не хотел нарушать закона, помогая ей. И также действовал под принуждением… двойным. Во-первых, Марка Ремиларда, а во-вторых… ты сам знаешь кого.
Тереза удивленно повернулась к старику.
— Но ты ни словом не обмолвился…
Дэвид Макгрегор принудил ее умолкнуть.
— Я считаю, что обстоятельства позволяют помиловать вас обоих без каких-либо условий.
Тереза вскочила, обливаясь слезами радости, бормоча слова благодарности. Открылась дверь, вошел Барт Зигфилд, осторожно взял ее под руку и увел. Дверь за ними закрылась.
— Я тоже хотел бы поблагодарить тебя, — сказал Роги, вставая и протягивая Дэвиду руку.
Но Макгрегор словно не заметил этого и сделал старику знак сесть. Лицо у него стало очень серьезным.
— Мы с тобой еще не кончили, Роги.
Роги снова вздохнул. Только один некто мог сообщить Дэвиду Макгрегору, какие побуждения им руководили — не говоря уж о побуждениях Терезы… Какую, интересно, тренировку прошел Дирижер у лилмика?
Дэвид Макгрегор улыбнулся.
— Тяжелую, мой милый. Чертовски тяжелую. Но подробности тебя не касаются, хоть ты и сам немножко этого попробовал.
— Ха! — воскликнул Роги, и у него загорелись глаза.
— Мне от тебя нужен не дух товарищества, — сказал Макгрегор резко. Он даже не улыбался. — А что-то совсем другое, и ты мне поможешь, иначе тебе придется очень плохо.
Роги уставился на него, разинув рот.
— Возможно, — продолжал Макгрегор деловым тоном, — тебе неизвестен фокус кое-кого из Ремилардов: никого не впускать в свое сознание, делая вид, будто оно открыто для принудительного зондирования. Мы нашли против этого средство, как скоро убедится ваша компания. Однако на это потребуется время, поскольку Магистрат обязан соблюдать все процедуры и законы, управляющие сбором информации, как это ни скучно. Но в определенных ситуациях Дирижер имеет право обходить кое-какие формальности. И, заполучив тебя, так сказать, в свою паутину, я выбираю более простой и прямой способ получения информации.
— О чем ты это? — проблеял Роги.
Макгрегор словно не услышал его.
— Самый простой и безболезненный способ для тебя — добровольно рассказать мне всю правду, а затем раскрыть свое сознание и дать мне проверить, действительно ли это правда.
— Но ты же только что оправдал Терезу и меня…
— Преступление Терезы меня больше не интересует. Ты мне расскажешь о том, что несравненно важнее. Можешь согласиться, а можешь отказаться. И тогда я применю мой особый психозонд, впрочем, все еще весьма топорный инструмент, даже после практики у лилмиков. Я заранее согласен, что, примени я свой зонд к Полю Ремиларду или к его старшему сыну, у меня мало что получилось бы. Но гарантирую, что твой мозг навсегда превратится в комья овсянки, если ты вздумаешь сопротивляться!
— Господи помилуй! — воскликнул Роги. — Просто скажи, что тебе приспичило узнать.
— Все, что тебе известно о том или о тех, кто убил Бретта Макаллистера и мою жену Маргарет Стрейхорн. Или, клянусь Богом, ты выйдешь отсюда полоумным.
Дэвид Макгрегор солгал.
Он признался в этом, когда Роги, весь потный от страха, выложил все, что знал о Фурии, Гидре, Викторе, маленьком Джеке и семи смертях. После того как Роги немного оправился после этого испытания (с помощью четырех стопок выдержанного виски), Дэвид сказал, что конечно же не стал бы зондировать старого букиниста так, чтобы испепелились его мозги.
— Хотя мне это вполне по силам, старина, — дружески сообщил Дирижер. — Мои способности к психопринуждению и воздействию обладают прямо-таки мерзким потенциалом, а лилмики научили меня паре фокусов. Но я ведь человек добрый, мухи не обижу, да и мои полномочия не позволяют мне крушить сознания направо и налево, хотя при допросах граждан Земли мне предоставлено больше свободы, чем Магистрату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Миз Кендалл! Скажите, как вы себя чувствуете, подавая заключительную просьбу о помиловании?
— Миз Кендалл! Вы верите, что третья попытка будет счастливой?
— Миз Кендалл! Вы считаете, что с вами обошлись справедливо?
— Будете вы петь на открытии сезона в «Мет» на будущей неделе, если вам придется предстать перед судом?
— Как себя чувствует маленький Джек?
— Секундочку, миз Кендалл! Посмотрите сюда!
— Правда, что вы и Первый Магнат расходитесь?
— Миз Кендалл, вы лично обратитесь к Дирижеру или за вас будет говорить ваш адвокат?
— Миз Кендалл…
Роги и Честер Копински подхватили ее под руки и попытались пробиться к лифту, а Сэм Голдсмит и Вуди Бейтс охраняли фланги. Вуди кричал: «Нам нечего сказать! Нам нечего сказать!» Тереза, сияя улыбкой, пыталась отвечать на вопросы. Глава адвокатов Спенсер Девелен стоял в стороне от орды репортеров, прижимая «дипломат» к элегантной манишке, и что-то настойчиво кричал в портафон.
Наконец явилась полиция и навела порядок. Тереза с Роги и адвокатами благополучно добрались до лифта и вознеслись в приемную Дирижера Земли Дэвида Сомерледа Макгрегора.
— Это воронье будет нас поджидать, когда мы выйдем отсюда, — мрачно предсказал Честер.
— Попросим разрешения забрать Роги и Терезу с крыши, — вполголоса ответил Сэм. — Особенно если получим отказ.
— Но я готова отвечать на их вопросы, — заметила Тереза. — И отказа мы не получим.
— Тереза! — с упреком произнес Вуди — Вспомните свое обещание и предоставьте все нам.
И никто не обращал ни малейшего внимания на Роги.
«Оммммм» — сказал лифт, и они оказались в довольно заурядном атриуме в модном неоримском стиле: мозаичный пол, белый мраморный бассейн в центре с маленьким фонтаном и большими рыбами, стеклянная крыша и множество цветущих растений в вазонах. К удивлению Роги, там сидело десятка два людей, видимо ожидавших приема у Дирижера. И они не походили на адвокатов или чиновников. Обыкновенные граждане. Молодая женщина привела двоих детей, и они, нагибаясь через бортик бассейна, дразнили японских карпов.
— До меня доходили слухи, что Дирижер решил рассматривать свою должность как что-то вроде последней инстанции для разбора жалоб частных лиц, — шепнул Роги Честеру. — Но это уж слишком! Нам нужно занять очередь?
— Нам назначен прием ровно на десять, — ответил Копински, взглянув на свои старинные золотые карманные часы. — И мы не опоздали.
Тереза с удивлением рассматривала ждущих в приемной.
— Неужели кто угодно может явиться к Планетарному Дирижеру?
— Кто угодно может попросить о приеме, — сухо ответил Спенсер Делевен. — Необоснованные просьбы отклоняются; дела, которые с успехом могут быть решены в других учреждениях, переадресовываются туда. Штат сотрудников Дома Дирижера очень велик, и к самому Макгрегору поступают только дела, прошедшие строгую проверку.
— Черт меня побери! — воскликнул Роги, — А я думал, что Дирижер, так сказать, петух на верхушке Интендантской Ассамблеи, монарх мира.
— Вовсе нет, — презрительно фыркнул Делевен. — Дирижер не зависит от планетарных законодательных органов. Он отвечает только перед всем Галактическим Консилиумом, а не перед одной Конфедерацией Землян.
— Многие разделяют такое заблуждение, Роги, — сказал Сэм Голдсмит. — Юристы все еще пытаются разобраться в правах и обязанностях Дирижера, и кое-кто из нас подозревает, что Дэвид Макгрегор вводит свои правила по ходу действия! Официально Дирижер — это в первую очередь метапсихический представитель своей планеты, обеспечивающий прямую связь между ее гражданами и Консилиумом. Каждая Конфедерация Содружества рассматривает эту должность несколько на свой лад, но в целом Дирижер скорее надзиратель или представитель общества, чем администратор. Когда закончится испытательный срок, у каждого нашего колонизированного мира будет свой Дирижер, и на него (или на нее) будет возложена обязанность растить и направлять планетарное Сознание.
— Выходит, — отозвался Роги, — что Макгрегор в конечном счете всего лишь титулованная нянюшка.
Голдсмит засмеялся, но остальные адвокаты поморщились.
— Наверное, это очень трудная работа, — сказала Тереза.
— Я слышал от одного моего полтроянского друга, — ответил Голдсмит, — что большинство их Дирижеров выдерживают лишь несколько лет на этом посту.
— Боже мой!
— Вон идет секретарь, — перебил Вуди Бейтс. — Давно пора.
Стройный рыжий молодой человек в блейзере с инициалами ПДЗ сразу же определил двух просителей.
— Привет! Тереза Кендалл и Рогатьен Ремилард, если не ошибаюсь? Я Барт Зигфилд, один из помощников Дирижера. Не пройдете ли со мной? Он готов вас принять…
Спенсер Девелен вежливо перебил:
— Мы представляем юридические интересы гражданки Кендалл и гражданина Ремиларда, а потому почтительно просим разрешения сопровождать наших клиентов и представить их прошение Дирижеру Макгрегору.
— Извините, — ответил Зигфилд с любезной твердостью. — При подаче прошения вас поставили в известность, что Дирижер примет только самих просителей. Это ведь не судебное учреждение.
Делевен покраснел.
— Но…
Роги шагнул вперед.
— Мы поняли. Идем, Тереза.
Зигфилд подмигнул растерявшимся адвокатам и вышел с Роги и Терезой в длинный коридор, где царила глубокая тишина, паркетный пол был устлан китайскими коврами, а по сторонам виднелись высокие двери, скрывающие неведомо что. Обшитые панелями стены служили фоном для редкостных картин.
— Неужели это подлинный Ван-Гог? — спросила Тереза.
— Конечно, — ответил их проводник. — Дирижер Макгрегор всегда был знатоком и любителем живописи, а его должность сопряжена не только с ответственностью и обязанностями, но и с привилегиями, которыми он не замедлил воспользоваться. Картины тут, разумеется, одолжены музеями на время. Вон прелестный маленький шедевр Фра-Анжелико… А «Корабль дураков» Хиеронимуса Босха просто чудо, верно? Любимое полотно Дирижера.
Помощник постучал в дверь, ничем не отличавшуюся от тех, мимо которых они проходили.
— Ну вот, входите! — бодро пригласил их Зигфилд, указал на дверь и быстро ушел, оставив их стоять перед ней.
Роги и Тереза. Войдите, пожалуйста.
Роги чуть не подпрыгнул. Он ухватил дверную ручку, потянул ее на себя и посторонился, пропуская Терезу первой в открывшуюся дверь.
Кабинет был небольшой и уютный. В камине на решетке лежали березовые поленья и растопка. В сосновый старинный шкафчик вделан новейший компьютер — единственный намек на современную технику. Сосновый письменный стол с коричневым кожаным креслом у единственного окна с домоткаными шторами; из окна открывался вид на долину Мерримака.
Дэвид Макгрегор вышел из-за стола им навстречу. Роги впервые увидел его после омоложения, и ему вновь бросилось в глаза сходство Дэвида с его покойным отцом. Волосы другого цвета, но пушистые бакенбарды точно такие же, и даже одет Дэвид был в твидовый пиджак и жилет любимых цветов клана Макгрегоров. Пуговицы из оленьего рога — тоже неменяющаяся деталь их одежды. Дэвид пожал им руки, точно желанным гостям, придвинул два стула с ажурными спинками и гобеленовыми сиденьями, восхитился платьем Терезы и спросил ее о здоровье маленького Джека. Вернувшись в свое кресло за столом, он попросил Роги оставить для него хорошо сохранившийся экземпляр «Колес Ифа» Л. Спрэга де Кэмпа с суперобложкой Хэннеса Бока — в его коллекции научной фантастики недостает этой книги.
— Да, да, у меня есть такая, — кое-как выговорил владелец букинистического магазина. — Уже обработанная. Я ее пришлю. С моим приветом.
Темные глаза Макгрегора весело заблестели.
— Пришли с приложением счета, Роги, — сказал он категорично.
— А… э… конечно.
Наступило молчание. Потом Дэвид Макгрегор сказал:
— Я уже расследовал ваше дело. У меня к вам только один вопрос, Тереза. Зная то, что вам теперь известно о маленьком Джеке, зачали бы вы еще ребенка?
Она ответила, держа голову высоко:
— Нет. Но я по-прежнему уверена, что поступила правильно, родив его.
Макгрегор обернулся к Роги.
— Почему ты скрыл от человеческого Магистрата правду о роли Марка в этой истории?
У старика перехватило дыхание. А он-то тешил себя надеждой, что сумел провести полицейских, взяв всю вину на себя. Роги тяжело вздохнул:
— Я старик и зарабатываю на жизнь торговлей книгами. Если я получу десять лет, невелика важность. А второй соучастник — еще подросток, он только начинает жить, учиться и безусловно вырастет в большого человека. Я счел необходимым прикрыть его. Дать ему возможность вступить во взрослую жизнь без пятна.
Макгрегор опустил взгляд на свои руки со сплетенными пальцами, лежащие на темном полированном дереве стола. Он все еще носил широкое золотое обручальное кольцо.
— Вы оба сознательно нарушили законы Попечительства. Вас, Тереза, толкало иррациональное побуждение, своего рода метапринуждение, которое экзотические расы Содружества признают, хотя и не понимают. В старину люди бы сказали, что вами двигал Бог. И возможно, не ошиблись бы.
Он поднял глаза на Роги.
— Ты не хотел нарушать закона, помогая ей. И также действовал под принуждением… двойным. Во-первых, Марка Ремиларда, а во-вторых… ты сам знаешь кого.
Тереза удивленно повернулась к старику.
— Но ты ни словом не обмолвился…
Дэвид Макгрегор принудил ее умолкнуть.
— Я считаю, что обстоятельства позволяют помиловать вас обоих без каких-либо условий.
Тереза вскочила, обливаясь слезами радости, бормоча слова благодарности. Открылась дверь, вошел Барт Зигфилд, осторожно взял ее под руку и увел. Дверь за ними закрылась.
— Я тоже хотел бы поблагодарить тебя, — сказал Роги, вставая и протягивая Дэвиду руку.
Но Макгрегор словно не заметил этого и сделал старику знак сесть. Лицо у него стало очень серьезным.
— Мы с тобой еще не кончили, Роги.
Роги снова вздохнул. Только один некто мог сообщить Дэвиду Макгрегору, какие побуждения им руководили — не говоря уж о побуждениях Терезы… Какую, интересно, тренировку прошел Дирижер у лилмика?
Дэвид Макгрегор улыбнулся.
— Тяжелую, мой милый. Чертовски тяжелую. Но подробности тебя не касаются, хоть ты и сам немножко этого попробовал.
— Ха! — воскликнул Роги, и у него загорелись глаза.
— Мне от тебя нужен не дух товарищества, — сказал Макгрегор резко. Он даже не улыбался. — А что-то совсем другое, и ты мне поможешь, иначе тебе придется очень плохо.
Роги уставился на него, разинув рот.
— Возможно, — продолжал Макгрегор деловым тоном, — тебе неизвестен фокус кое-кого из Ремилардов: никого не впускать в свое сознание, делая вид, будто оно открыто для принудительного зондирования. Мы нашли против этого средство, как скоро убедится ваша компания. Однако на это потребуется время, поскольку Магистрат обязан соблюдать все процедуры и законы, управляющие сбором информации, как это ни скучно. Но в определенных ситуациях Дирижер имеет право обходить кое-какие формальности. И, заполучив тебя, так сказать, в свою паутину, я выбираю более простой и прямой способ получения информации.
— О чем ты это? — проблеял Роги.
Макгрегор словно не услышал его.
— Самый простой и безболезненный способ для тебя — добровольно рассказать мне всю правду, а затем раскрыть свое сознание и дать мне проверить, действительно ли это правда.
— Но ты же только что оправдал Терезу и меня…
— Преступление Терезы меня больше не интересует. Ты мне расскажешь о том, что несравненно важнее. Можешь согласиться, а можешь отказаться. И тогда я применю мой особый психозонд, впрочем, все еще весьма топорный инструмент, даже после практики у лилмиков. Я заранее согласен, что, примени я свой зонд к Полю Ремиларду или к его старшему сыну, у меня мало что получилось бы. Но гарантирую, что твой мозг навсегда превратится в комья овсянки, если ты вздумаешь сопротивляться!
— Господи помилуй! — воскликнул Роги. — Просто скажи, что тебе приспичило узнать.
— Все, что тебе известно о том или о тех, кто убил Бретта Макаллистера и мою жену Маргарет Стрейхорн. Или, клянусь Богом, ты выйдешь отсюда полоумным.
Дэвид Макгрегор солгал.
Он признался в этом, когда Роги, весь потный от страха, выложил все, что знал о Фурии, Гидре, Викторе, маленьком Джеке и семи смертях. После того как Роги немного оправился после этого испытания (с помощью четырех стопок выдержанного виски), Дэвид сказал, что конечно же не стал бы зондировать старого букиниста так, чтобы испепелились его мозги.
— Хотя мне это вполне по силам, старина, — дружески сообщил Дирижер. — Мои способности к психопринуждению и воздействию обладают прямо-таки мерзким потенциалом, а лилмики научили меня паре фокусов. Но я ведь человек добрый, мухи не обижу, да и мои полномочия не позволяют мне крушить сознания направо и налево, хотя при допросах граждан Земли мне предоставлено больше свободы, чем Магистрату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73