Это были, без сомнения, люди Лутца, но скольких они успели уничтожить, скольких старых рыцарей, оруженосцев и простых горожан? Даже здания пострадали в битве, их ранило огнем и взрывами, многие оконные стекла были выбиты, колонны дали трещины, тут и там стояли голые почерневшие остовы домов. Впечатление было как от покрытого шрамами лица молодой девушки.
Я взглянул на Элисон:
– И этот залитый кровью, израненный, разбитый снарядами город – действительно сердце Европы?
Она взяла меня за руку и стиснула ее очень сильно.
– Европа выздоровела; Гейленберг тоже придет в себя. Я думаю, что в данный момент люди совершенно растерянны. Им необходимо осознать, что цена не была слишком высока, победа того стоила.
– Конечно, мы же возвращаем им Грааль и копье.
Она хмыкнула подчеркнуто устало:
– Я совсем не то имею в виду. Им необходимо большее. Им необходим новый идеал, которому можно было бы служить, своего рода подтверждение того, что слабость и застой миновали, что все ужасы, которые они пережили, не навалятся на них снова. Больше чем просто очередной рассвет, даже очень яркий. Этому месту необходимо… исцеление, Стив.
– Но почему именно я – тот, кто должен это сделать? Я не понимаю, я…
– Но между тем ты чувствовал себя здесь как дома, правда? С самого начала. Потому что ты предназначен для этого, избран судьбой. Неужели не понимаешь? Именно это, наверное, имел в виду Ле Стриж, когда говорил о твоей наследственности, и именно поэтому знал, что ты можешь прикоснуться к копью без вреда для себя. Все предыдущие столетия работали на тебя. Как же я раньше этого не увидела. Да взять хотя бы твое имя!
– И ты туда же! Послушай, да что такого особенного в моем имени? Стивен – ну и что с того?
Она тихонько засмеялась:
– «Стивен» – это очень много. Я могла бы полюбить это имя. Но дело в твоей фамилии! Ты все еще не понимаешь, да? Я думаю, ты никогда даже не читал легенд, которые являются частью твоего наследства, – об Израненной Земле, что ждет исцеления, И ищет своего правителя, короля, по прозвищу Рыбак.
– О да, это было предсказано, – проговорила Молл, и ее голос зазвенел. – Король-Рыбак, искалеченный, владеющий собой лишь наполовину, должен сначала сам исцелиться, а затем возродить Израненную Землю. И вот предсказание сбылось. – Она тряхнула головой. – И я поражена, что дожила до того дня, когда могу увидеть это собственными глазами.
– Для меня это тоже непостижимо! – радостно подхватил Джип. – Послушай, ты ведь наверняка можешь раздобыть нам контрамарки в первый ряд на церемонию коронации? Только вот где мне достать цилиндр?
– На церемонию чего?
Элисон улыбнулась.
– Это не совсем коронация. Король Грааля не носит короны. Только мантию.
Я застонал. Я знал, что возвещали эти колокола; я буквально чувствовал на себе тяжесть золотого плаща, тянущего меня к земле, тяжесть обязанностей, которые взвалят на мои плечи.
– Надеюсь, что моль-то из нее выбьют?
– Там нет моли. Говорят, ее сшили для Карла Великого.
Снова он!
– Спорим, она мне будет в плечах широка – и в прямом, и в переносном смысле.
– Да что вы на парня насели! – осклабился Джип. – В конце концов, он ведь всю жизнь занимался бизнесом. Нелегко ему будет это бросить.
– А я и не собираюсь, – произнес я. Тут же лица у всех в рубке встревоженно вытянулись. – Я хочу сказать, не сразу! У меня еще и в Сердцевине есть дела. Я не хочу просто так исчезнуть оттуда. Я буду с ней поддерживать связь, продолжу расширять поле деятельности «Си-Трана», разработаю новые проекты. Может быть, даже займусь политикой, мне всегда этого хотелось. Возможно, в Европейском Союзе; в конце концов, Грааль ведь связан со всей Европой. Люди устали от попыток объединить ее войнами и завоеваниями, религией и идеологией, и мне кажется, что пора дать шанс торговле. Так что ладно, буду я вашим королем, если это угодно судьбе. Но я буду королем-купцом, подобно Христиану IV Датскому. И вы увидите, как я накормлю тело государства, а не только исцелю его душу. О'кей, моя империя наверняка будет процветать, и не меньше империи Карла Великого, римлян или кого бы там ни было. Но в любом случае ее благосостояние будет стоить гораздо меньшего количества жизней и продлится куда дольше. Пока – что очень возможно на сей раз – люди не смогут сами управлять собой!
На лице Элисон я увидел одобрение.
– Если бы ты знал, как… как я тобой горжусь. Но ведь ты способен еще на многое, не так ли, на гораздо большее?
Я взял обе ее руки и поцеловал их.
– Вот на это для начала.
– Стив! Все же смотрят… Нет, так просто ты меня с мысли не собьешь. Ты понял, что я имею в виду.
– Да, – согласился я. – На гораздо большее. Но я сейчас еще не могу сказать, на что именно.
Она тряхнула головой:
– Это не важно. Я знаю, что однажды сможешь.
– И ты будешь рядом, правда?
Она как-то невнятно пожала плечами:
– Я же присягнула на верность Граалю, ты не забыл?
– Не хочешь направить часть своей привязанности на другой объект?
– Нет, – сказала она. И добавила неожиданно тихим голосом: – Между Граалем и его королем разницы нет.
– О! – воскликнул я и обнял ее. Именно в этот момент корабль накренился. Поскольку Элисон была одного роста со мной, я был вынужден переместить свои руки чуть ниже, чтобы удержать равновесие. По крайней мере, так я потом это объяснял. Я и не заметил, как близко мы оказались к земле. Достаточно близко, чтобы Молл и Джип из озорства распахнули дверь.
– Именно так и должен новый король предстать перед своими подданными, – оправдывался потом Джип. – Все должны видеть, какая у него цепкая хватка.
– Напомните мне, чтобы я выяснил, нет ли при дворе вакансии шута, – сказал я без обиды, ибо был слишком счастлив, чтобы испытывать раздражение.
Большее? Гораздо, гораздо большее. Еще совсем недавно я чувствовал, что разрываюсь между Сердцевиной и Спиралью, не желал оставить одно ради другого. Возможно, это было предчувствие того, с какой силой предъявит Спираль свои права на меня, предчувствие того громадного пласта бытия, который ляжет передо мной, подобно пути пилигрима?
Предчувствие того дня, когда, если обещание исполнится, я выйду за границы даже этого существования и отправлюсь за его пределы, к эфемерным просторам Спирали, где иллюзии и нелепость вещей материальных оказываются несущественными, а абсолюты становятся все достижимее, – и затем вернусь назад, преображенный.
Мой путь должен стать таким длинным и таким тяжелым, что уверенность в успехе перестанет иметь значение.
Эта перспектива одновременно и страшила, и восторгала. Но я, по крайней мере, знал, что пойду по этому пути не один. Со мной всегда будут мои друзья, товарищи, помощники, близкие мне, всегда близкие, но становящиеся еще ближе, пока наконец каким-то непостижимым образом мы не сольемся в одно целое и не станем частью друг друга, компонентами чего-то большего. Такое существо, если оно как-нибудь сумеет обрести человеческую форму, будет говорить голосом одновременно и знакомым, и незнакомым, с отголосками тех личностей, которые не пропали в нем бесследно. В одной из них, по крайней мере, я был теперь уверен.
Я сошел с трапа на вымощенную булыжником площадь, слегка щурясь от яркого света зарождающегося дня. Осторожно положил копье на чашу и, надеясь, что она не превратится в камень именно сейчас, поднял их высоко над головой. Вся площадь, казалось, содрогнулась в ликующем гуле людских голосов. Мы медленно направились к дворцу Грааля – медленно, потому что когда у вас в руках такая святыня, вы невольно начинаете следовать ритуалу и выказывать должное уважение. Двери распахнулись перед нами, когда мы подошли к ним, и если у меня будет возможность высказаться по этому поводу, они будут открываться гораздо чаще.
Как обычно в королевстве Санграаль, небо казалось голубее, чем где бы то ни было, и белые облака, стеной обступившие башни дворца, казались ярче обычных. Щеки Элисон пылали, глаза ее блестели; я смотрел на нее и, подхваченный волной радости, чувствовал, что могу одним прыжком перелететь через эти башни и воспарить над этими неприступными воздушными замками одной лишь силой воли. Моей отчужденности пришел конец, мое одиночество и отсутствие цели остались позади. Я тоже был Израненной Землей. Ведь исцелив ее раны, я исцелил и свои, последняя из пустот внутри меня была заполнена.
А теперь я буду исцелять других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Я взглянул на Элисон:
– И этот залитый кровью, израненный, разбитый снарядами город – действительно сердце Европы?
Она взяла меня за руку и стиснула ее очень сильно.
– Европа выздоровела; Гейленберг тоже придет в себя. Я думаю, что в данный момент люди совершенно растерянны. Им необходимо осознать, что цена не была слишком высока, победа того стоила.
– Конечно, мы же возвращаем им Грааль и копье.
Она хмыкнула подчеркнуто устало:
– Я совсем не то имею в виду. Им необходимо большее. Им необходим новый идеал, которому можно было бы служить, своего рода подтверждение того, что слабость и застой миновали, что все ужасы, которые они пережили, не навалятся на них снова. Больше чем просто очередной рассвет, даже очень яркий. Этому месту необходимо… исцеление, Стив.
– Но почему именно я – тот, кто должен это сделать? Я не понимаю, я…
– Но между тем ты чувствовал себя здесь как дома, правда? С самого начала. Потому что ты предназначен для этого, избран судьбой. Неужели не понимаешь? Именно это, наверное, имел в виду Ле Стриж, когда говорил о твоей наследственности, и именно поэтому знал, что ты можешь прикоснуться к копью без вреда для себя. Все предыдущие столетия работали на тебя. Как же я раньше этого не увидела. Да взять хотя бы твое имя!
– И ты туда же! Послушай, да что такого особенного в моем имени? Стивен – ну и что с того?
Она тихонько засмеялась:
– «Стивен» – это очень много. Я могла бы полюбить это имя. Но дело в твоей фамилии! Ты все еще не понимаешь, да? Я думаю, ты никогда даже не читал легенд, которые являются частью твоего наследства, – об Израненной Земле, что ждет исцеления, И ищет своего правителя, короля, по прозвищу Рыбак.
– О да, это было предсказано, – проговорила Молл, и ее голос зазвенел. – Король-Рыбак, искалеченный, владеющий собой лишь наполовину, должен сначала сам исцелиться, а затем возродить Израненную Землю. И вот предсказание сбылось. – Она тряхнула головой. – И я поражена, что дожила до того дня, когда могу увидеть это собственными глазами.
– Для меня это тоже непостижимо! – радостно подхватил Джип. – Послушай, ты ведь наверняка можешь раздобыть нам контрамарки в первый ряд на церемонию коронации? Только вот где мне достать цилиндр?
– На церемонию чего?
Элисон улыбнулась.
– Это не совсем коронация. Король Грааля не носит короны. Только мантию.
Я застонал. Я знал, что возвещали эти колокола; я буквально чувствовал на себе тяжесть золотого плаща, тянущего меня к земле, тяжесть обязанностей, которые взвалят на мои плечи.
– Надеюсь, что моль-то из нее выбьют?
– Там нет моли. Говорят, ее сшили для Карла Великого.
Снова он!
– Спорим, она мне будет в плечах широка – и в прямом, и в переносном смысле.
– Да что вы на парня насели! – осклабился Джип. – В конце концов, он ведь всю жизнь занимался бизнесом. Нелегко ему будет это бросить.
– А я и не собираюсь, – произнес я. Тут же лица у всех в рубке встревоженно вытянулись. – Я хочу сказать, не сразу! У меня еще и в Сердцевине есть дела. Я не хочу просто так исчезнуть оттуда. Я буду с ней поддерживать связь, продолжу расширять поле деятельности «Си-Трана», разработаю новые проекты. Может быть, даже займусь политикой, мне всегда этого хотелось. Возможно, в Европейском Союзе; в конце концов, Грааль ведь связан со всей Европой. Люди устали от попыток объединить ее войнами и завоеваниями, религией и идеологией, и мне кажется, что пора дать шанс торговле. Так что ладно, буду я вашим королем, если это угодно судьбе. Но я буду королем-купцом, подобно Христиану IV Датскому. И вы увидите, как я накормлю тело государства, а не только исцелю его душу. О'кей, моя империя наверняка будет процветать, и не меньше империи Карла Великого, римлян или кого бы там ни было. Но в любом случае ее благосостояние будет стоить гораздо меньшего количества жизней и продлится куда дольше. Пока – что очень возможно на сей раз – люди не смогут сами управлять собой!
На лице Элисон я увидел одобрение.
– Если бы ты знал, как… как я тобой горжусь. Но ведь ты способен еще на многое, не так ли, на гораздо большее?
Я взял обе ее руки и поцеловал их.
– Вот на это для начала.
– Стив! Все же смотрят… Нет, так просто ты меня с мысли не собьешь. Ты понял, что я имею в виду.
– Да, – согласился я. – На гораздо большее. Но я сейчас еще не могу сказать, на что именно.
Она тряхнула головой:
– Это не важно. Я знаю, что однажды сможешь.
– И ты будешь рядом, правда?
Она как-то невнятно пожала плечами:
– Я же присягнула на верность Граалю, ты не забыл?
– Не хочешь направить часть своей привязанности на другой объект?
– Нет, – сказала она. И добавила неожиданно тихим голосом: – Между Граалем и его королем разницы нет.
– О! – воскликнул я и обнял ее. Именно в этот момент корабль накренился. Поскольку Элисон была одного роста со мной, я был вынужден переместить свои руки чуть ниже, чтобы удержать равновесие. По крайней мере, так я потом это объяснял. Я и не заметил, как близко мы оказались к земле. Достаточно близко, чтобы Молл и Джип из озорства распахнули дверь.
– Именно так и должен новый король предстать перед своими подданными, – оправдывался потом Джип. – Все должны видеть, какая у него цепкая хватка.
– Напомните мне, чтобы я выяснил, нет ли при дворе вакансии шута, – сказал я без обиды, ибо был слишком счастлив, чтобы испытывать раздражение.
Большее? Гораздо, гораздо большее. Еще совсем недавно я чувствовал, что разрываюсь между Сердцевиной и Спиралью, не желал оставить одно ради другого. Возможно, это было предчувствие того, с какой силой предъявит Спираль свои права на меня, предчувствие того громадного пласта бытия, который ляжет передо мной, подобно пути пилигрима?
Предчувствие того дня, когда, если обещание исполнится, я выйду за границы даже этого существования и отправлюсь за его пределы, к эфемерным просторам Спирали, где иллюзии и нелепость вещей материальных оказываются несущественными, а абсолюты становятся все достижимее, – и затем вернусь назад, преображенный.
Мой путь должен стать таким длинным и таким тяжелым, что уверенность в успехе перестанет иметь значение.
Эта перспектива одновременно и страшила, и восторгала. Но я, по крайней мере, знал, что пойду по этому пути не один. Со мной всегда будут мои друзья, товарищи, помощники, близкие мне, всегда близкие, но становящиеся еще ближе, пока наконец каким-то непостижимым образом мы не сольемся в одно целое и не станем частью друг друга, компонентами чего-то большего. Такое существо, если оно как-нибудь сумеет обрести человеческую форму, будет говорить голосом одновременно и знакомым, и незнакомым, с отголосками тех личностей, которые не пропали в нем бесследно. В одной из них, по крайней мере, я был теперь уверен.
Я сошел с трапа на вымощенную булыжником площадь, слегка щурясь от яркого света зарождающегося дня. Осторожно положил копье на чашу и, надеясь, что она не превратится в камень именно сейчас, поднял их высоко над головой. Вся площадь, казалось, содрогнулась в ликующем гуле людских голосов. Мы медленно направились к дворцу Грааля – медленно, потому что когда у вас в руках такая святыня, вы невольно начинаете следовать ритуалу и выказывать должное уважение. Двери распахнулись перед нами, когда мы подошли к ним, и если у меня будет возможность высказаться по этому поводу, они будут открываться гораздо чаще.
Как обычно в королевстве Санграаль, небо казалось голубее, чем где бы то ни было, и белые облака, стеной обступившие башни дворца, казались ярче обычных. Щеки Элисон пылали, глаза ее блестели; я смотрел на нее и, подхваченный волной радости, чувствовал, что могу одним прыжком перелететь через эти башни и воспарить над этими неприступными воздушными замками одной лишь силой воли. Моей отчужденности пришел конец, мое одиночество и отсутствие цели остались позади. Я тоже был Израненной Землей. Ведь исцелив ее раны, я исцелил и свои, последняя из пустот внутри меня была заполнена.
А теперь я буду исцелять других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52