Но
Гайл просто смотрел на врага, и Извеков, не выдержав его
взгляда, отвернулся и отошел к водопаду. Гайл вслед ему
выругался на своем языке. Звучало это достаточно убедительно и
без перевода.
-- Интересно, чем он это оправдал? -- злобно спросил Гайл.
-- Вырвал человека из жизни и использует его в своих целях, как
собачонку...
-- А Валерий считает, что ты его понимаешь.
-- А я и понимаю. Вернее, догадываюсь. Истины я, видимо,
так никогда и не узнаю. Что не дано, то не дано, -- усмехнулся
Гайл, хотя было видно, что ему абсолютно не смешно. -- Ну и как
тебе теперь, а?
Я промолчала.
-- Извини, идиотский вопрос. Единственное, в чем ты можешь
быть уверена, это то, что Валерка не бросит тебя опекать.
Потому что ты ему нужна.
-- Чтобы держать двери открытыми настежь?
Гайл внимательно посмотрел на меня, но было очевидно, что
происхождение этой фразы ему не известно.
-- Наверное, что-то в этом роде, -- произнес он,
оглядываясь на брата. -- Что он хотел от меня?
-- Он хотел сказать, что тебе угрожает опасность.
-- Да ну? Единственные опасности в этом мире -- вот... --
он кивнул на мертвую эскору. -- А более опасное, чем эта
живность, существо -- мой милый братец.
-- Ты даже не подозреваешь, что ты -- заложник, Александр,
-- возразила я.
-- Чей? -- Гайл удивленно распахнул глаза. -- Я три года
был заложником Валерки.
-- Я не могу сейчас ничего тебе объяснить, потому что сама
симпатичных двухэтажных домов и современных магазинов.
хотя бы к моим словам, если не хочешь разговаривать с Валерием.
Гайл подобрал с земли куртку и стал натягивать ее на
высохшие после умывания плечи. Казалось, он размышляет над
моими словами.
-- И в чем суть проблемы? -- он тряхнул ярко-рыжими
волосами и недоверчиво ухмыльнулся: -- Неужели у Валеры
появился серьезный враг?
-- Похоже, он был у него всегда, только он об этом не
подозревал. И сейчас с трудом в это верит. Однако он сразу же
поверил в их угрозу убить тебя, и поэтому примчался сюда.
-- Как трогательно, -- проворчал Гайл. -- Но это ничего не
меняет. Спасибо, конечно, за предупреждение, но я все равно
ничего не могу изменить. У меня нет неординарных умственных
способностей, у меня нет сверхъестественных чувств. Я не могу
поприсутствовать в чужом сне по собственному желанию, не говоря
уже о более серьезных действиях, на которые способна ты, Катя.
-- Я? Я еще тоже ни на что не способна...
-- У тебя все впереди. Не отчаивайся, твое состояние, в
любом случае, явление временное, -- уверенно сказал Гайл. Потом
он посмотрел на небо, прислушался и сказал: -- уходите отсюда,
вам не стоит здесь оставаться.
-- Саша, а Рай можно уничтожить?
Он вздрогнул. И ничего не ответил.
-- Ты не знаешь, или не хочешь говорить?
-- Даже если бы я знал, вряд ли у меня получилось бы
сделать это. Только сам Валерка может разрушить то, что
построил. Если ему не помешают. Поэтому желаю удачи.
-- Тебе здесь нравится?
Гайл широко улыбнулся:
-- Нормально. Между прочим, у меня жена и малыш. Причем
моя жена точно такая, о какой я мечтал: добрая и совершенно
глупая. Уж она точно не станет влезать ни в какие сомнительные
приключения...
Он внезапно осекся. Еще раз оглянувшись на Валерия, он
задумчиво произнес:
-- Катя, ты помоги ему, пожалуйста. Я безбожно вру: мне
далеко не все равно, что станет с этим злодеем.
-- Он хочет предложить тебе вернуться в Рай. Он считает,
что может защитить тебя, если ты будешь с нами, -- произнесла
я, не вполне себе представляя, откуда я это взяла. Но вслед за
моим сомнением пришел четкий телепатический сигнал от Извекова:
"Все верно, Катя. Спасибо."
-- Валера! -- окликнул Александр-Гайл брата. Валерий
приблизился.
-- Я рад был увидеть вас обоих, правда. Но никуда с вами я
не пойду, -- четко произнес он. -- Я же теперь не только
Александр. Я родился Гайлом. Это мой мир, моя жизнь. Я не могу
все это оставить. Я больше обеспокоен судьбой жены и сына, чем
своей. И, прости меня, Валерка, и чем твоей тоже.
Извеков пожал плечами:
-- Как знаешь. Жаль.
-- Извини, если пришлось тебя разочаровать. Прощайте.
Сейчас прилетит заготовительная бригада, мне будет некогда.
Гайл улыбнулся мне и пошел к своему катеру. Порывшись в
кабине, он оглянулся на нас, проверяя, ушли ли мы.
-- Пойдем, Катя. Это бесполезно, -- Валерий повернулся и
пошел обратно.
Мне это не понравилось. Валерий явно не сказал того, что
собирался. Встреча братьев оказалась неудачной, оба были в
плену своих предубеждений. Но мне показалось, что они оба не
так уж равнодушно и враждебно настроены по отношению друг к
другу, как можно было бы предположить, наблюдая их
раздраженные, недовольные лица и слушая резкую перепалку.
"Помоги ему", -- попросил Александр. Он чувствовал, что с
Валерием случилась беда. Видимо, он давно, с самого начала это
знал. Но он не сказал мне, что можно ждать от Валерия -- а кто
мог мне об этом рассказать?
-- Это плохо, очень плохо. Он никогда не простит меня, --
горько сказал Извеков, когда мы зашли за поворот, и Гайл больше
не мог нас видеть.
-- У него были все возможности пристрелить тебя за три
года. Но он же не причинил тебе никакого вреда, -- возразила я.
-- Отказаться от мести еще не значит простить, -- процедил
Валерий. -- Ладно, впрочем, сделаем вид, что мне все равно. Мы
возвращаемся. Я бессилен.
-- Скажи мне, Извеков, почему ты не убил Олега? -- решила
я задать вопрос, на который у меня было мало шансов получить
откровенный ответ.
-- Если ты думаешь, что я проявил милосердие, которое до
этого мучительно сдерживал, то ты ошибаешься. Я не убил его
тогда только потому, что мне не дали это сделать, физически не
дали.
-- Кто? -- удивилась я.
-- Кто-то, кому это оказалось по силам, -- мрачно пояснил
Валерий.
-- Даррина?
-- Вряд ли, -- нехотя пробормотал он. -- Я не помню ее,
хоть убей. Но не думаю, что она и ее люди будут заниматься
мелочами.
Вдали послышалось уже знакомое шуршание.
-- Слышишь? -- усмехнулся Валерий. -- Надо прибавить шагу.
Мы почти бегом устремились к узкому ущелью и ворвались в
тамбур, заполненный тягуче плотным туманом. Извеков закрыл
плотнее дверь и перевел дыхание.
-- А что все-таки такое эти двери, -- спросила я, когда мы
вышли в коридор.
-- Двери, и все, -- процедил Валерий. -- Захотел -- вошел,
захотел -- вышел.
-- А если бы Рая не было, можно было бы пройти из
реальности в реальность, или нужно непременно городить дверной
косяк?
Валерий развеселился:
-- Таким, как мы с тобой, косяк не нужен. Но с косяком
приятнее. К тому же сквозь косяк можно провести за собой
гостей.
-- Даррина велела тебе ликвидировать всех гостей.
-- Не исключено, что я так и сделаю. Но не потому, что
население Рая не угодило Даррине. Просто они не должны будут
путаться под ногами. Мне ведь придется скоро всерьез заняться
самообороной.
-- От кого ты будешь обороняться?
-- От всех, -- снова помрачнел Извеков и свернул в свои
апартаменты. -- Ступай к себе. Мне надо кое-что обдумать.
-- Послушай, Валерий! -- у меня остался еще один совсем
простенький вопрос. -- А может быть эти реальности
всего-навсего другие планеты? А двери -- системы
нуль-транспортировки?
-- Начиталась фантастики, -- фыркнул Извеков. -- Если бы
это было так, вряд ли везде были бы люди. Где бы я ни бывал --
везде люди. В разных условиях, на разных уровнях развития
цивилизации, но везде люди. И замашки у всех одни и те же. А
свои планеты есть в каждых реальностях. Так что бери шире --
каждая реальность -- как минимум вселенная.
Он махнул мне рукой и пошел к себе. Я прошла в ту часть
коридора, из которой можно было попасть на ленты эскалаторов,
движущихся наверх.
Подъем был медленный и долгий. Я думала об Извекове,
пытаясь заново прокрутить каждую сказанную им фразу, мне
хотелось знать, о чем он думает сейчас, оставшись в
одиночестве, там, в своей голой комнате и жуткой душной
спальне... Я не могла чувствовать усталости, но тем не менее
что-то было не так, не так, как обычно. Словно я опять была в
контакте с кем-то, кто был действительно усталым и измученным.
Чей-то отчаянный стон беззвучно повисал в воздухе, и я не могла
понять, в чем дело. Я чувствовала чье-то невыносимо безнадежное
горе.
"Не смей подглядывать за мной!" -- пришел оскорбленный
вопль Валерия, и я, поняв, что происходит, задернула между нами
занавес.
Глава 9.
Кустарник, разрозненные заросли которого тянулись вдоль
дороги к побережью, хорошо скрывал все, что попадало в густые
островки слегка пожухлой осенней зелени. Я уже давно
перемещалась по самой середине зарослей, но так как ветер в
этом месте был довольно сильным, колебания ветвей, которые я
невольно вызывала, не могли привлечь ничье внимание. Мои
лохматые рыжие уши цеплялись за каждую ветку, и если бы я могла
чувствовать боль, я уже давно взвыла бы. И почему Извеков
решил, что мне лучше быть лохматым спаниэлем? Насколько было бы
удобнее перемещаться по пересеченной местности, будь я, к
примеру, черным бультерьером...
Прибывавшие в течение последних двух недель машины
спецназа и службы безопасности не стали скапливаться в городе,
а медленно заключали Сылве в кольцо. Городок наводнился
множеством молодых спортивных мужчин, одетых в штатское, но тем
не менее чем-то очень друг на друга похожих. Они не производили
лишнего шума, только изредка доставалось бродячим живым
собакам, да некоторые из зомби получили несколько
дополнительных дырок в шкуре. В стане врагов Валерия Извекова
зрел какой-то хитрый план.
Валерий не устраивал мне больше своих визуальных сеансов и
оборвал всякую явную связь Рая с Сылве. Каждую ночь он таскал
меня по городу, высматривал, слушал, прячась по углам и кустам,
не доверяя до конца своим ночным телепатическим посещениям
чужих снов, и ничего почти не говорил мне о том, что он
собирается предпринимать. Но когда мы возвращались обратно в
Рай, он снова и снова водил меня из одной двери в другую,
влезая в различные реальности. Чего я только ни насмотрелась за
это время!
За многочисленными дверями Рая скрывались самые
разнообразные и удивительные миры. Многие были похожи на нашу
обычную жизнь, но всевозможные нюансы в природе, манерах людей,
деталях материальной культуры были настолько поразительны, что
каждая реальность, в которую я попадала, представлялась
сказкой: то смешной, то подозрительно опасной, то открытой и
доброжелательной, то откровенно и неприкрыто страшной. Многие
из увиденных мной в реальностях деталей были удивительно мне
знакомы: я не раз читала о подобных мирах в романах "фэнтези".
Раньше я всегда поражалась богатой и нестандартной фантазии
писателей, удивляясь совершенно невероятным ходам, сюжетам и
ирреальной атмосфере книжных событий. Мне казалось, что я сама
никогда бы не додумалась ни до чего подобного. Теперь же мне
стало понятно, что они просто воплотили на бумаге все то, что
когда-то лично видели во сне. Они всего лишь умели хорошо
запоминать свои сны и, несомненно, обладали даром связывать
кусочки собственного восприятия в некое целостное и почти
материальное произведение.
После нашего визита в "каменный мешок" Валерий изменился.
Изменился так резко, что я не могла решить, к добру это или к
худу. Ни разу больше я не услышала от него никаких бредовых
прожектов, ни разу не вел он со мной своих пространных
"рекламных разговоров". Кажется, он совсем не трогал мой мозг,
я не чувствовала больше в себе никаких привнесенных ассоциаций.
Он уже не держал меня "на коротком поводке" во время наших
ночных прогулок: я могла сама решить, куда мне пойти. Поэтому
сегодня, когда наша стая выскочила из Рая на темные промерзшие
под резким осенним ветром улицы Сылве, я почти сразу же
отделилась и по затененным углам короткими перебежками
устремилась на окраинное побережье. Я знала, что там, как и
повсюду вокруг Сылве, расположились спецмашины и люди,
присланные сюда, видимо, благодаря настойчивости требований
капитана Зинченко. Мне нужно было разобраться самой в
происходящих в Сылве переменах, если уж Извеков не хотел
делиться со мной результатами своих изысканий. Я не хотела ни о
чем спрашивать Извекова напрямую, так как его необычное
поведение в последнее время не внушало мне доверия. Раньше его
намерения были весьма прозрачны: защитить свое детище любой
ценой и любыми средствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Гайл просто смотрел на врага, и Извеков, не выдержав его
взгляда, отвернулся и отошел к водопаду. Гайл вслед ему
выругался на своем языке. Звучало это достаточно убедительно и
без перевода.
-- Интересно, чем он это оправдал? -- злобно спросил Гайл.
-- Вырвал человека из жизни и использует его в своих целях, как
собачонку...
-- А Валерий считает, что ты его понимаешь.
-- А я и понимаю. Вернее, догадываюсь. Истины я, видимо,
так никогда и не узнаю. Что не дано, то не дано, -- усмехнулся
Гайл, хотя было видно, что ему абсолютно не смешно. -- Ну и как
тебе теперь, а?
Я промолчала.
-- Извини, идиотский вопрос. Единственное, в чем ты можешь
быть уверена, это то, что Валерка не бросит тебя опекать.
Потому что ты ему нужна.
-- Чтобы держать двери открытыми настежь?
Гайл внимательно посмотрел на меня, но было очевидно, что
происхождение этой фразы ему не известно.
-- Наверное, что-то в этом роде, -- произнес он,
оглядываясь на брата. -- Что он хотел от меня?
-- Он хотел сказать, что тебе угрожает опасность.
-- Да ну? Единственные опасности в этом мире -- вот... --
он кивнул на мертвую эскору. -- А более опасное, чем эта
живность, существо -- мой милый братец.
-- Ты даже не подозреваешь, что ты -- заложник, Александр,
-- возразила я.
-- Чей? -- Гайл удивленно распахнул глаза. -- Я три года
был заложником Валерки.
-- Я не могу сейчас ничего тебе объяснить, потому что сама
симпатичных двухэтажных домов и современных магазинов.
хотя бы к моим словам, если не хочешь разговаривать с Валерием.
Гайл подобрал с земли куртку и стал натягивать ее на
высохшие после умывания плечи. Казалось, он размышляет над
моими словами.
-- И в чем суть проблемы? -- он тряхнул ярко-рыжими
волосами и недоверчиво ухмыльнулся: -- Неужели у Валеры
появился серьезный враг?
-- Похоже, он был у него всегда, только он об этом не
подозревал. И сейчас с трудом в это верит. Однако он сразу же
поверил в их угрозу убить тебя, и поэтому примчался сюда.
-- Как трогательно, -- проворчал Гайл. -- Но это ничего не
меняет. Спасибо, конечно, за предупреждение, но я все равно
ничего не могу изменить. У меня нет неординарных умственных
способностей, у меня нет сверхъестественных чувств. Я не могу
поприсутствовать в чужом сне по собственному желанию, не говоря
уже о более серьезных действиях, на которые способна ты, Катя.
-- Я? Я еще тоже ни на что не способна...
-- У тебя все впереди. Не отчаивайся, твое состояние, в
любом случае, явление временное, -- уверенно сказал Гайл. Потом
он посмотрел на небо, прислушался и сказал: -- уходите отсюда,
вам не стоит здесь оставаться.
-- Саша, а Рай можно уничтожить?
Он вздрогнул. И ничего не ответил.
-- Ты не знаешь, или не хочешь говорить?
-- Даже если бы я знал, вряд ли у меня получилось бы
сделать это. Только сам Валерка может разрушить то, что
построил. Если ему не помешают. Поэтому желаю удачи.
-- Тебе здесь нравится?
Гайл широко улыбнулся:
-- Нормально. Между прочим, у меня жена и малыш. Причем
моя жена точно такая, о какой я мечтал: добрая и совершенно
глупая. Уж она точно не станет влезать ни в какие сомнительные
приключения...
Он внезапно осекся. Еще раз оглянувшись на Валерия, он
задумчиво произнес:
-- Катя, ты помоги ему, пожалуйста. Я безбожно вру: мне
далеко не все равно, что станет с этим злодеем.
-- Он хочет предложить тебе вернуться в Рай. Он считает,
что может защитить тебя, если ты будешь с нами, -- произнесла
я, не вполне себе представляя, откуда я это взяла. Но вслед за
моим сомнением пришел четкий телепатический сигнал от Извекова:
"Все верно, Катя. Спасибо."
-- Валера! -- окликнул Александр-Гайл брата. Валерий
приблизился.
-- Я рад был увидеть вас обоих, правда. Но никуда с вами я
не пойду, -- четко произнес он. -- Я же теперь не только
Александр. Я родился Гайлом. Это мой мир, моя жизнь. Я не могу
все это оставить. Я больше обеспокоен судьбой жены и сына, чем
своей. И, прости меня, Валерка, и чем твоей тоже.
Извеков пожал плечами:
-- Как знаешь. Жаль.
-- Извини, если пришлось тебя разочаровать. Прощайте.
Сейчас прилетит заготовительная бригада, мне будет некогда.
Гайл улыбнулся мне и пошел к своему катеру. Порывшись в
кабине, он оглянулся на нас, проверяя, ушли ли мы.
-- Пойдем, Катя. Это бесполезно, -- Валерий повернулся и
пошел обратно.
Мне это не понравилось. Валерий явно не сказал того, что
собирался. Встреча братьев оказалась неудачной, оба были в
плену своих предубеждений. Но мне показалось, что они оба не
так уж равнодушно и враждебно настроены по отношению друг к
другу, как можно было бы предположить, наблюдая их
раздраженные, недовольные лица и слушая резкую перепалку.
"Помоги ему", -- попросил Александр. Он чувствовал, что с
Валерием случилась беда. Видимо, он давно, с самого начала это
знал. Но он не сказал мне, что можно ждать от Валерия -- а кто
мог мне об этом рассказать?
-- Это плохо, очень плохо. Он никогда не простит меня, --
горько сказал Извеков, когда мы зашли за поворот, и Гайл больше
не мог нас видеть.
-- У него были все возможности пристрелить тебя за три
года. Но он же не причинил тебе никакого вреда, -- возразила я.
-- Отказаться от мести еще не значит простить, -- процедил
Валерий. -- Ладно, впрочем, сделаем вид, что мне все равно. Мы
возвращаемся. Я бессилен.
-- Скажи мне, Извеков, почему ты не убил Олега? -- решила
я задать вопрос, на который у меня было мало шансов получить
откровенный ответ.
-- Если ты думаешь, что я проявил милосердие, которое до
этого мучительно сдерживал, то ты ошибаешься. Я не убил его
тогда только потому, что мне не дали это сделать, физически не
дали.
-- Кто? -- удивилась я.
-- Кто-то, кому это оказалось по силам, -- мрачно пояснил
Валерий.
-- Даррина?
-- Вряд ли, -- нехотя пробормотал он. -- Я не помню ее,
хоть убей. Но не думаю, что она и ее люди будут заниматься
мелочами.
Вдали послышалось уже знакомое шуршание.
-- Слышишь? -- усмехнулся Валерий. -- Надо прибавить шагу.
Мы почти бегом устремились к узкому ущелью и ворвались в
тамбур, заполненный тягуче плотным туманом. Извеков закрыл
плотнее дверь и перевел дыхание.
-- А что все-таки такое эти двери, -- спросила я, когда мы
вышли в коридор.
-- Двери, и все, -- процедил Валерий. -- Захотел -- вошел,
захотел -- вышел.
-- А если бы Рая не было, можно было бы пройти из
реальности в реальность, или нужно непременно городить дверной
косяк?
Валерий развеселился:
-- Таким, как мы с тобой, косяк не нужен. Но с косяком
приятнее. К тому же сквозь косяк можно провести за собой
гостей.
-- Даррина велела тебе ликвидировать всех гостей.
-- Не исключено, что я так и сделаю. Но не потому, что
население Рая не угодило Даррине. Просто они не должны будут
путаться под ногами. Мне ведь придется скоро всерьез заняться
самообороной.
-- От кого ты будешь обороняться?
-- От всех, -- снова помрачнел Извеков и свернул в свои
апартаменты. -- Ступай к себе. Мне надо кое-что обдумать.
-- Послушай, Валерий! -- у меня остался еще один совсем
простенький вопрос. -- А может быть эти реальности
всего-навсего другие планеты? А двери -- системы
нуль-транспортировки?
-- Начиталась фантастики, -- фыркнул Извеков. -- Если бы
это было так, вряд ли везде были бы люди. Где бы я ни бывал --
везде люди. В разных условиях, на разных уровнях развития
цивилизации, но везде люди. И замашки у всех одни и те же. А
свои планеты есть в каждых реальностях. Так что бери шире --
каждая реальность -- как минимум вселенная.
Он махнул мне рукой и пошел к себе. Я прошла в ту часть
коридора, из которой можно было попасть на ленты эскалаторов,
движущихся наверх.
Подъем был медленный и долгий. Я думала об Извекове,
пытаясь заново прокрутить каждую сказанную им фразу, мне
хотелось знать, о чем он думает сейчас, оставшись в
одиночестве, там, в своей голой комнате и жуткой душной
спальне... Я не могла чувствовать усталости, но тем не менее
что-то было не так, не так, как обычно. Словно я опять была в
контакте с кем-то, кто был действительно усталым и измученным.
Чей-то отчаянный стон беззвучно повисал в воздухе, и я не могла
понять, в чем дело. Я чувствовала чье-то невыносимо безнадежное
горе.
"Не смей подглядывать за мной!" -- пришел оскорбленный
вопль Валерия, и я, поняв, что происходит, задернула между нами
занавес.
Глава 9.
Кустарник, разрозненные заросли которого тянулись вдоль
дороги к побережью, хорошо скрывал все, что попадало в густые
островки слегка пожухлой осенней зелени. Я уже давно
перемещалась по самой середине зарослей, но так как ветер в
этом месте был довольно сильным, колебания ветвей, которые я
невольно вызывала, не могли привлечь ничье внимание. Мои
лохматые рыжие уши цеплялись за каждую ветку, и если бы я могла
чувствовать боль, я уже давно взвыла бы. И почему Извеков
решил, что мне лучше быть лохматым спаниэлем? Насколько было бы
удобнее перемещаться по пересеченной местности, будь я, к
примеру, черным бультерьером...
Прибывавшие в течение последних двух недель машины
спецназа и службы безопасности не стали скапливаться в городе,
а медленно заключали Сылве в кольцо. Городок наводнился
множеством молодых спортивных мужчин, одетых в штатское, но тем
не менее чем-то очень друг на друга похожих. Они не производили
лишнего шума, только изредка доставалось бродячим живым
собакам, да некоторые из зомби получили несколько
дополнительных дырок в шкуре. В стане врагов Валерия Извекова
зрел какой-то хитрый план.
Валерий не устраивал мне больше своих визуальных сеансов и
оборвал всякую явную связь Рая с Сылве. Каждую ночь он таскал
меня по городу, высматривал, слушал, прячась по углам и кустам,
не доверяя до конца своим ночным телепатическим посещениям
чужих снов, и ничего почти не говорил мне о том, что он
собирается предпринимать. Но когда мы возвращались обратно в
Рай, он снова и снова водил меня из одной двери в другую,
влезая в различные реальности. Чего я только ни насмотрелась за
это время!
За многочисленными дверями Рая скрывались самые
разнообразные и удивительные миры. Многие были похожи на нашу
обычную жизнь, но всевозможные нюансы в природе, манерах людей,
деталях материальной культуры были настолько поразительны, что
каждая реальность, в которую я попадала, представлялась
сказкой: то смешной, то подозрительно опасной, то открытой и
доброжелательной, то откровенно и неприкрыто страшной. Многие
из увиденных мной в реальностях деталей были удивительно мне
знакомы: я не раз читала о подобных мирах в романах "фэнтези".
Раньше я всегда поражалась богатой и нестандартной фантазии
писателей, удивляясь совершенно невероятным ходам, сюжетам и
ирреальной атмосфере книжных событий. Мне казалось, что я сама
никогда бы не додумалась ни до чего подобного. Теперь же мне
стало понятно, что они просто воплотили на бумаге все то, что
когда-то лично видели во сне. Они всего лишь умели хорошо
запоминать свои сны и, несомненно, обладали даром связывать
кусочки собственного восприятия в некое целостное и почти
материальное произведение.
После нашего визита в "каменный мешок" Валерий изменился.
Изменился так резко, что я не могла решить, к добру это или к
худу. Ни разу больше я не услышала от него никаких бредовых
прожектов, ни разу не вел он со мной своих пространных
"рекламных разговоров". Кажется, он совсем не трогал мой мозг,
я не чувствовала больше в себе никаких привнесенных ассоциаций.
Он уже не держал меня "на коротком поводке" во время наших
ночных прогулок: я могла сама решить, куда мне пойти. Поэтому
сегодня, когда наша стая выскочила из Рая на темные промерзшие
под резким осенним ветром улицы Сылве, я почти сразу же
отделилась и по затененным углам короткими перебежками
устремилась на окраинное побережье. Я знала, что там, как и
повсюду вокруг Сылве, расположились спецмашины и люди,
присланные сюда, видимо, благодаря настойчивости требований
капитана Зинченко. Мне нужно было разобраться самой в
происходящих в Сылве переменах, если уж Извеков не хотел
делиться со мной результатами своих изысканий. Я не хотела ни о
чем спрашивать Извекова напрямую, так как его необычное
поведение в последнее время не внушало мне доверия. Раньше его
намерения были весьма прозрачны: защитить свое детище любой
ценой и любыми средствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53