Сефрения подошла к кровати и взяла Перрейна за другую руку.
- Кажется все, - одними губами проговорил Перрейн, - мне бы
хотелось... - он затих и больше не произнес не слова.
Сефрения вскрикнула, как испуганный ребенок. Она обняла бездыханное
тело Перрейна и прижала к себе.
- У нас нет времени на долгую скорбь, - сказал ей Спархок. - Ты
побудешь здесь немного, я схожу и позову Кьюрика.
Сефрения подняла на него удивленные глаза.
- Мы облачим Перрейна в доспехи, - объяснил Спархок. - Потом отнесем
на улицу, куда-нибудь под стену, выстрелим в его грудь из арбалета и
оставим там лежать. Его обнаружат позднее и всякий поверит, что он убит
каким-нибудь мартэловским стрелком.
- Но почему, Спархок?
- Перрейн был моим другом, и я обещал защитить его честь.
- Но он же пытался убить тебя, дорогой мой.
- Нет, матушка, убить меня пытался Мартэл. И вина лежит только на
нем, и, я думаю, близок тот день, когда он мне за это ответит, - Спархок
сделал паузу, потом добавил: - Прошу тебя, придерживайся этой истории о
смерти Перрейна, - он вспомнил о рендорце с отравленным ножом. - Однако
всех тайн Перрейн нам не раскрыл, вернее, не смог раскрыть: остается
загадкой этот прикинувшийся монахом рендорец.

Прошло еще пять дней, прежде чем начались первые атаки. Скорее это
были не серьезные нападения, а разведки боем, нащупывание сильных и слабых
мест обороны. У защитников было некоторое преимущество - ведь в военном
деле Мартэл был учеником Вэниона, магистр мог предугадать, как будет
действовать бывший пандионец, и, пользуясь этим знанием меня построить
оборону и расположить силы так, чтобы обмануть врага и ввести его в
заблуждение. Пробные атаки осаждающих становились все настойчивей - утром,
в полдень, и ночью, когда темнота покрывала дымные развалины внешнего
города - все чаще и чаще случались стычки. Рыцари Храма были всегда
настороже, и даже спали в коротких перерывах между стычками не снимая
доспехов.
Когда от внешнего города остались одни руины, Мартэл доставил к
внутренним стенам свои осадные орудия и начал постоянный обстрел города.
Камни посыпались на крыши домов, убивая без разбору и солдат, и мирных
жителей. На рычаги некоторых катапульт Мартэл приказал прикрепить бочонки,
которые наполняли тяжелыми арбалетными стрелами, обрушивая на город
несущий смерть дождь. Затем последовали горшки с горящей смолой и маслом.
Дома начали гореть, улицы заполнились удушливым черным дымом. Однако
огромных камней размером с лошадь не было.
Под управлением лорда Абриэля защитники осажденного города начали
строить свои собственные катапульты, но, если не считать обломков
разрушенных домов, у них под рукой не было почти ничего, что можно было бы
метнуть в мартэловы войска.
Гарнизон держался, каждый камень, каждый огненный шар, каждая стрела,
падающие на них с неба, только увеличивали их ненависть к осаждающим.
Еще через день, когда полночь уже миновала, начался первый настоящим
штурм. С юго-запада накатилась волна вопящих рендорских еретиков,
намереваясь атаковать ветхую сторожевую башню на углу южной стены.
Защитники устремились к этому месту и обрушили на них целую тучу стрел из
луков и арбалетов. Люди в черной одежде падали у подножия стены как
скошенная пшеница. Крики агонизирующих людей повисли над полем битвы. Но
черная волна рендорцев подкатывалась снова и снова, люди, охваченные
религиозным безумием, не замечали потерь, не замечали даже собственных
смертельных ран и продолжали снова и снова бросаться на стены.
- Смола! - прокричал Спархок солдатам, яростно пускающим стрелы из
луков и арбалетов по нападающим. Котлы с кипящей смолой, стоящие на
козлах, подтащили к краю стены. Огненная жидкость полилась на осаждающих у
подножия стены, на поднимающихся по приставным осадным лестницам. Визг
обожженных заглушил предсмертные стоны, люди, превратившиеся в сгустки
огня, валялись по земле, сыпались с лестниц.
- Факела, - приказал Спархок.
Полусотня факелов полетела со стены вниз, чтобы поджечь лужи смолы и
гарного масла у стены. Огромные языки огня принялись жадно лизать
покрывающиеся копотью камни, сжигая все еще поднимающихся по лестницам
рендорцев. Охваченные пламенем люди съеживались, ссыхались на глазах, как
муравьи, к которым поднесли горящую щепку, и падали прямо в огонь.
Однако, не смотря на все эти потери, рендорцев как будто не
становилось меньше. Все новые и новые черные толпы надвигались, все новые
и новые лестницы приставлялись к стене. С обезумевшими глазами, некоторые
даже с пеной у рта, фанатики кидались на лестницы, даже не дождавшись,
пока их как следует установят. Защитники отталкивали лестницы длинными
шестами с рогаткой на конце, и лестницы падали по длинной дуге, неся людей
на себе к смерти. Сотни рендорцев, стараясь избежать стрел, столпились у
самого подножия стены и теперь пытались вскарабкаться наверх.
- Свинец! - скомандовал Спархок. Это было идеей Бевьера. Каждый из
многочисленных саркофагов в склепе под Базиликой был украшен свинцовым
изображением того, кто там находился в полный рост. Теперь саркофаги
остались без украшений, а свинец был расплавлен. Кипящие котлы стояли по
краю парапета. По приказу Спархока их перевернули, и серебристый поток
жидкого металла хлынул на столпившихся вне досягаемости для стрел лучников
и арбалетчиков рендорцев. На этот раз крики длились недолго - облитый
кипящим свинцом, человек умирает быстро. Скоро под стеной в живых не
осталось никого.
Но упорство рендорцев на этом не иссякло. Последовал новый штурм. На
этот раз нескольким все же удалось прорваться на парапет. Солдаты церкви
встретили их с храбростью, порожденной отчаянием, и сдерживали довольно
долго, пока рыцари Храма не пришли им на помощь. Во главе одетых в черные
доспехи пандионцев был Спархок. Он ритмично размахивал из стороны в
сторону своим тяжелым мечом; стоявшие на его пути попадали как будто в
молотилку, и ему не составило большого труда проложить себе путь сквозь
кучу визжащих врагов. Запястья, руки целиком, головы вылетали из-под его
клинка и дождем сыпались на взбирающихся по лестницам атакующих. Кровь
заливала истертые за многие века камни парапета, да и доспехи рыцарей
скоро стали из черных красными, сплошь залитые кровью. Меч Спархока
распластал очередного рендорца от шеи до паха. Высокий, худой человек,
только что оравший и размахивающий заржавленной саблей, рухнул наземь
двумя безобразными дергающимися окровавленными половинами. Следующий взмах
окровавленного клинка Спархока снес верхнюю половину тела рендорца,
стоящего за первым. Силой удара его отбросило к бойницам. Ноги, все еще
судорожно брыкающиеся, остались на парапете, а туловище, перекинувшись
через зубцы, медленными толчками спускалось вдоль стены, по мере того как
распутывались парящие в холодном ночном воздухе кишки, соединяющие его с
нижней половиной.
- Спархок! - прокричал Келтэн, видя, что рука Спархока начала
уставать. - Передохни, я возьму твою работу на себя.
Жестокая рубка продолжалась, пока на стене не осталось ни одного
рендорца и все лестницы не были отброшены. Люди в черных одеждах кружили
еще внизу, то тут то там падая жертвами стрел и камней, сбрасываемых на
них со стены.
Но пыл их угас, и вскоре, окончательно бросив свои усилия, они
разбежались.
Часто и тяжело дыша, вернулся Келтэн, утирая свой меч какой-то
ветошью.
- Добрая была драка, - сказал он ухмыляясь.
- Сносная, - сдержанно согласился Спархок. - Хотя эти рендорцы -
никудышные вояки.
- Это были лучшие из всех, что у них есть, - рассмеялся Келтэн и
хотел ногой спихнуть нижнюю часть перерубленного рендорца со стены.
- Оставь его здесь, - быстро сказал Спархок. - Пусть следующей волне
осаждающих будет острастка. Да, скажи людям, которые будут убирать трупы,
чтобы они оставили несколько отрубленных голов. Мы насадим их на колья и
расставим вдоль стены - с той же целью.
- А, наглядные примеры, - сказал Келтэн.
- Ну а почему нет? Ведь должен человек, атакующий защищенную стену,
знать, что с ним случится.
На окровавленный парапет быстро поднялся Бевьер.
- Улэф ранен! - прокричал он, подбегая. И тут же обернулся назад,
показывая на раненного товарища. Солдаты церкви расступились, давая
увидеть распростертое тело. Еще не остыв, видимо, от горячки боя, Бевьер
продолжал машинально размахивать Локамбером.
Улэф лежал на спине, глаза его закатились, из ушей стекали тонкие
струйки крови.
- Что с ним? - спросил Спархок у стоящего рядом Тиниена.
- К нему подобрался сзади рендорец и дал топором по голове.
Сердце Спархока ухнуло куда-то вниз.
Тиниен снял с Улэфа рогатый шлем и осторожно ощупал голову
светловолосого генидианца.
- Кажется, голова-то цела, - сказал он.
- Может, удар был не так уж и силен? - предположил Келтэн.
- Да нет, я видел. Этот рендорец постарался - такой удар мог
расщепить голову Улэфа как дыню, - Тиниен нахмурился и постучал пальцем по
расширенному основанию витого рога на шлеме генидианца. Потом,
заинтересовавшись, внимательно осмотрел шлем со всех сторон. - Ни единой
царапины, - удивленно пробормотал он, потом взял кинжал и полоснул им по
рогу. На блестящей поверхности не появилось даже царапины. Вконец
охваченный любопытством, он поставил шлем на землю, и несколько раз
рубанул по рогу боевым топором Улэфа, но не смог отщепить ни кусочка. -
Просто удивительно, - сказал Тиниен. - Ничего тверже мне встречать не
приходилось.
- Что ж, может быть именно благодаря этому мозги Улэфа все еще внутри
головы, а не размазаны по камням, - заметил Келтэн. - Однако не сказал бы
все-таки, что он выглядит хорошо. Давайте-ка отнесем его к Сефрении.
- Верно, вот и сделайте это сейчас. Я, к сожалению, не могу пойти с
вами, - огорченно вздохнул Спархок. - Мне необходимо поговорить с
Вэнионом.
Магистры всех четырех воинствующих орденов стояли на некотором
отдалении от городских стен и следили за ходом сражения.
- Сэр Улэф - ранен, - доложил Спархок Комьеру, подойдя к ним.
- Наверное, ему плохо? - рассеянно спросил его Вэнион.
- Никогда не слышал про такие ранения, от которых человеку
становилось бы хорошо, - едко заметил ему Комьер. - Что с ним произошло,
Спархок?
- Один из рендорцев нанес ему сильный удар топором по голове.
- Ну, если по голове, то с Улэфом все будет в порядке. - Комьер
постучал костяшками пальцев по своему шлему, увенчанному рогами
великана-людоеда. - Именно для того мы их и носим.
- Но все же Улэф выглядит не слишком то хорошо. Тиниен, Келтэн и
Бевьер должно быть уже отнесли его к Сефрении.
- Уверяю тебя, не стоит так сильно беспокоится об этом, - настаивал
на своем Комьер.
Спархок вздохнул свободнее и решил, что на некоторое время может
оставить печальные мысли о своем друге.
- Ну, что ж, если вы так убеждены, что Улэфу не угрожает ничего
серьезного, - произнес он, - мне хотелось бы поделиться с вами некоторыми
своими соображениями. Я, кажется, начинаю понимать, что замышляет Мартэл.
Ведь, казалось бы, зачем он связался с этими рендорцами, которые и
сражаться толком не умеют, и доспехов не носят, да и вооружены чем попало.
Разве они смогли бы противостоять в бою рыцарям Храма? И ведь Мартэлу это
хорошо известно, но тем не менее он пригнал их сюда, да еще послал первыми
на штурм города. Полагаю, он сделал ставку на безудержный фанатизм
рендорцев, что слепит их глаза в их стремлении преодолеть препятствия,
кажущиеся неодолимыми обычному человеку. С помощью этих фанатиков Мартэл,
вероятно, хочет ослабить наши силы, а потом бросить на нас полчище,
собранное из камморийцев и лэморкандцев. Нам надо что-нибудь придумать,
чтобы удержать этих рендорских безумцев подальше от стен. Думаю, стоит
поговорить об этом с Кьюриком.
Кьюрик и вправду смог подкинуть неплохую идею. Старый вояка, за свою
жизнь побывавший не в одной переделке и знавший многих опытных воинов,
теперь уже вкушавших покой и заботы мирской жизни и давно отошедших от
военных дел, знал множество разных хитроумных приспособлений, по мере
надобности пускавшихся в дело, когда разгорались сражения и битвы.
Известно было ему и про "стальные ежи". Смастерить их совсем несложно, и
хитрость здесь заключалась лишь в том, что при броске они падали на землю
так, что одно из их лезвий всегда торчало вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85