– Ты твердо уверена, что этого хочешь?… Руки его уже знали ответ. Уверенными движениями они высвободили из корсажа груди замершей в ожидании девушки и нежно огладили их. Потом граф обнял Мадлен, покрывая поцелуями ее веки. Голова Сен-Жермена клонилась все ниже, пока его губы не отыскали ранку…
Тихо вскрикнув, Мадлен прижалась к нему, пьянея от холодящего сердце восторга. О, как же он горек и долог – этот первый в ее жизни по-настоящему чувственный поцелуй!
* * *
Отрывок из письма графини д'Аржаньяк своему мужу графу д'Аржаньяку.
«14 октября 1743 года.
В общем, дорогой супруг, я надеюсь, что Вы поддержите эту затею. Ноябрь – тоскливое время года, убеждена, что общество с радостью откликнется на приглашения, которые я собираюсь всем разослать.
Я хорошо понимаю, как дороги вам ваши оранжереи, и почту знаком истинной привязанности и любви, если вы согласитесь поставить к столу достаточно свежих фруктов. Ваши персики вызывают особенно много похвал.
Я уже ангажировала на вечер балетную группу из театра ее величества, а Сен-Жермен обещал сочинить новые арии для Мадлен. Если мадам Кресси к тому времени еще не поправится, он будет аккомпанировать девочке сам – на клавесине или на гитаре. Мадлен от всего этого, разумеется, в полном восторге. Я уверена, она вновь всех поразит.
Ваш внезапный отъезд в провинцию весьма, меня озадачил, и я всерьез беспокоилась, пока не получила письмо. Известие о вашем бедственном положении сильно меня опечалило, но, дорогой супруг, если бы вы, рассказали мне обо всем несколько раньше, многого можно было бы избежать, впрочем, все и сейчас вполне поправимо. Я взяла на себя выплаты по долговым обязательствам Жуанпору. Это поможет разрешить ситуацию – хотя бы на первое время. Да позволено мне будет еще раз призвать вас покончить с азартными играми, которые поистине разрушительны для вашего состояния и вредят вашему доброму имени. Представьте, этот надутый индюк, этот ваш управляющий, только вчера соизволил мне сообщить, что все ваши имения заложены – и давно. Я ведь понятия о том не имела! умоляю, позвольте перевести ваши долги на меня. Я обращусь за помощью к брату, посоветуюсь со своими поверенными, которые вашему не чета, и постараюсь выкупить наиболее крупные закладные. В противном случае у меня есть все основания полагать, что в скором времени вас ожидают разорение и долговая тюрьма. В ожидании вашего скорого возвращения и до счастливого мига нашей встречи остаюсь вашей послушной и преданной женой,
Клодия де Монталье,
графиня д'Аржаньяк»
ГЛАВА 8
– Чертов идиот, – прошипел Сен-Себастьян, презрительно глядя на Жака Эжена де Шатороза. – Можно было сообразить, что ей претят вульгарные заигрывания и плоские комплименты.
– Но как я мог догадаться? Ей нет и двадцати, она росла в дремучей глуши, воспитывалась в монастыре… Мои манеры должны были ее ослепить. Они всегда работали безотказно!
– Ну хватит! – оборвал его Сен-Себастьян, и Шатороз послушно умолк. – Я не намерен выслушивать весь этот вздор и уж тем более не собираюсь прощать вам ваши просчеты. День зимнего солнцестояния близится, девушка должна быть у нас. Вы хорошо понимаете это?
Шатороз побледнел.
– О да, барон, ну разумеется, ну конечно… Однако с этой де Монталье все оказалось так сложно, что… Может быть, нам выбрать другую?
– Видно, вы и впрямь решили меня рассердить. Предупреждаю, этого лучше не делать.
Сен-Себастьян поднялся с кресла и перешел в другой угол библиотеки, шелестя багровым халатом. Он остановился у полки с римской поэзией и принялся оглядывать корешки книг.
– Ну хорошо, я попытаюсь еще раз, – промямлил маркиз. – Правда, ума не приложу, что тут придумать? – Де Шатороз раздраженно скривился и шагнул к Сен-Себастьяну.
– Кто вам велел приближаться ко мне? – негромко спросил Сен-Себастьян, и Шатороз замер на месте. – Вы, кажется, позабыли первый закон нашего круга. Повиновение и безоговорочное исполнение всех приказов – вот что предписывается любому из нас. – Сен-Себастьян усмехнулся. – Вам приказали предоставить в наше распоряжение мадемуазель де Монталье. Вы не справляетесь с этой задачей. Вас, видимо, ничуть не смущает контракт, который вы подписали? Если затея с девчонкой провалится, вы знаете, что вас ждет? Вы ведь внимательно изучили контракт, прежде чем поставить под ним свою закорючку?
Щеки Шатороза неожиданно побагровели.
– Я мало что помню, я был тогда пьян…
– Жалкая отговорка, – отмахнулся Сен-Себастьян. – Впрочем, извольте, я освежу вашу память. Нарушитель законов круга проклинается его членами и изгоняется из рядов. Дабы он не мог ни о чем рассказать, ему отрежут язык. Дабы он не мог ни о чем написать, руки его отрубят. Дабы он не мог никого опознать, ему выжгут глаза. Затем в течение ночи круг будет тешиться с ним, а потом, обнаженным, его выбросят на дорогу. Дальнейшим должна будет распорядиться судьба.
Сен-Себастьян проговаривал это, опустив смиренно глаза и сложив молитвенно руки. Шатороз то краснел, то бледнел, устрашенный безрадостной перспективой.
– Надеюсь, теперь вам все ясно?
Шатороз искательно улыбнулся.
– О, я и не думал от нее отступаться! Просто неудача меня удручила. Обычно все эти провинциалки сами вешаются на меня. Знаете, почему я был столь неловок? – выпалил он вдруг. – Да потому, что граф Сен-Жермен не отходил от нее ни на шаг.
– Ах Сен-Жермен? – фыркнул Сен-Себастьян, отворачиваясь от Шатороза. – Господин, окружающий себя атмосферой таинственности! Этакая вездесущая и чуть ли не бессмертная личность!
Сен-Себастьян уставился невидящим взглядом на рдеющие в камине угли. Их отсветы делали атмосферу библиотеки зловеще-багровой.
– Значит, ему вздумалось встать у меня на пути?
У Шатороза живот подвело от страха, настолько жуткими ему показались эти вроде бы мало что значащие слова сутулого старика.
– Так что же мне делать? – пробормотал он, заикаясь. – Хорошо бы как-то избавиться от него.
В глазах Сен-Себастьяна промелькнуло нечто, что ввергло маркиза в еще больший страх.
– Вот-вот, избавиться, – медленно выговорил барон. – И вам надлежит это сделать. Я хочу, чтобы господин этот исчез с нашего горизонта. Но имейте в виду, круг впутывать в это дело нельзя. Вы поняли? Нельзя ни под каким видом. Скомпрометируйте его, вызовите на поединок или наймите убийц, но круг должен остаться вне подозрений.
– Я понял, – нервно сглотнул Шатороз. – Хорошо.
Сен-Себастьян, сцедив за спиной руки, принялся расхаживать вдоль книжных полок. Тишину, воцарившуюся в помещении, нарушал лишь шелест его халата, вторивший еле слышному шарканью старческих ног. Наконец он остановился возле окна, выходящего в парк, но обычно радующая глаз панорама была на сей раз скрыта за пеленой октябрьского ливня – Париж еще с утра обложили тяжелые, свинцовые облака.
Если что-то и тревожило Сен-Себастьяна, то на лице его это не отражалось никак. Барон повернулся к Шаторозу.
– Скажите теперь мне вот что. Граф д'Аржаньяк. - действительно азартный игрок?
– Да, – ответил озадаченный Шатороз.
– И он по уши в долгах?
– Да. Все его поместья заложены. И хотя граф никогда в этом не признается, он полностью зависит сейчас от жены.
Сен-Себастьян удовлетворенно вздохнул.
– Хорошо. Прямо-таки прекрасно. И кому же он задолжал?
– Всем, – скорчив гримасу, ответил Шатороз. – Стоит ему дорваться до карт или рулетки, он становится хуже пьяницы. Я своими глазами видел, как он в один час спустил двадцать тысяч ливров.
– Это серьезная сумма. Не удивительно, что он весь в долгах. Вы не в курсе, что он думает обо всем этом? Его устраивает зависимость от жены?
– Ну нет! Его от женушки просто воротит. Иногда мне кажется, – глубокомысленно добавил Шатороз, – что он ведет себя так нарочно, чтобы ей досадить.
– В таком случае он, вероятно, будет лишь рад, если ему предоставят возможность списать часть долга за, собственно, сущую ерунду. Ведь супругу его, я полагаю, сильно расстроит пропажа ее любимой племянницы?
Сен-Себастьян все еще сохранял задумчивость, но зловещая улыбка его сделалась шире.
– Вы хотите сказать, что д'Аржаньяк отдаст нам племянницу лишь для того, чтобы насолить своей благоверной? – оторопело спросил Шатороз.
В первый момент замысел показался ему просто невероятным, но, обдумав его, он заключил, что шанс на успех все-таки есть. А плюсы смелого хода более чем очевидны. Если что-то всплывет, первым подозреваемым окажется д'Аржаньяк. А потом и виновником, куда ему деться. Маркиз кивнул и сказал:
– Думаю, он согласится, если правильно повести разговор.
Сен-Себастьян опустился в низкое турецкое кресло.
– Кому из наших он больше всего должен?
Шаторозу тоже хотелось сесть, но он не решался. Маркиз ограничился тем, что облокотился на каминную полку и ослабил левую ногу. В новом костюме для конных прогулок он был, несомненно, хорош. Полы камзола, чуть скошенные и вывернутые, крепились над бедрами, демонстрируя черную с золотом саржу подкладки, бриджи английской шерсти имели цвет охры, шею модника облегали бельгийские кружева. Портило всю картину только лицо маркиза. Лишенное всегдашней маски надменного безразличия, оно выглядело туповатым.
Сен-Себастьян раздраженно забарабанил пальцами по подбородку.
– Так вы знаете или нет? Если нет, извольте выяснить все до заката.
– О, простите, простите, – поспешно пробормотал Шатороз. – Я размышлял. Думаю, Жуанпору он задолжал более, чем другим. Графиня выплатила часть долга, но, разумеется, это не все. Сумма столь велика, что у нее просто нет таких денег. – Наморщив лоб, он добавил: – Похоже, речь идет об имении графа в Анжу. Не уверен, но подозреваю, что оно передано Жуанпору в залог, и пока нет никаких признаков, что д'Аржаньяк готов его выкупить.
– А он захочет? – спросил Сен-Себастьян, кладя ногу на ногу. Лицо его осветилось довольством.
– О да! – Шатороз упорно прятал глаза. Холодный пронзительный взгляд визави сильно смущал перетрусившего маркиза. – В Анжу находятся его любимые оранжереи. Д'Аржаньяк скорее умрет, чем расстанется с ними.
– Прекрасно, – прикрыв глаза, заметил Сен-Себастьян.
– Кроме того, он задолжал де Вандому. Не так, конечно, много, как Жуанпору, но все же солидно. Там заложены, кажется, драгоценности. Впрочем, как у них сладилось, я не знаю. Герцог бахвалился выигрышем довольно давно.
Сен-Себастьян пожал плечами.
– Ладно, не важно. Сначала надавим через Жуанпора, а коль не договоримся, подключится Вандом.
В дверь постучали.
– Ну, кого еще там несет? – крикнул барон.
Дверь приоткрылась, и в библиотеку вошел рослый лакей. Он поклонился – почтительно, но с нагловатой ленцой, выдававшей в нем холуя, которому господин спускает многое с рук.
– Чего тебе, Тит?
– Здесь Ле Грас, господин барон. Он хочет с вами поговорить. Он уверяет, что дело срочное.
Сен-Себастьян заносчиво повел подбородком.
– С такими я говорю, только когда пожелаю. Надеюсь, ты дал ему от ворот поворот?
– Нет. Он уверен, что вы его примете! – Тит подошел чуть ближе и встал.
– Это еще почему? – Сен-Себастьян дал знак Шаторозу посторониться.
Тит мягко, как кошка, скользнул к господам, потом протянул руку и резко разжал кулак. На его ладони лежал неограненный голубоватый алмаз размером с птичье яйцо.
Сен-Себастьян резко поднялся на ноги. Шатороз с чувством выругался.
– Ле Грас сказал, что гильдия магов узнала секрет выращивания драгоценных камней от странного человека, называющего себя князем Ракоци Трансильванским.
– Он подлинный? – спросил Шатороз, пораженный размерами камня.
– Ле Грас клянется, что этот алмаз изготовлен в алхимическом тигле. – Тит замер, спокойно глядя на Сен-Себастьяна.
Барон постоял, глядя в каминный зев, потом нехотя произнес.
– Проводи его в голубую гостиную и вели подождать. Я скоро к нему выйду. Даже если камень не настоящий, он стоит того, чтобы о нем побольше узнать.
Тит поклонился и выскользнул в дверь, пряча усмешку.
– Я поражен! – вскричал Шатороз.
– Князь Ракоци… князь Ракоци… Где я слыхал это имя? – Взгляд Сен-Себастьяна был устремлен на свинцовую, ворочающуюся за окном пелену. – Оно мне смутно знакомо…
– Так что же насчет камней? – перебил его неимоверно возбудившийся Шатороз. – Ле Грас откроет нам эту тайну?
– Естественно, – с ледяным спокойствием произнес Сен-Себастьян. – Не откроет, мы найдем способ вытащить из него секрет. – Он опять принялся бродить по библиотеке, роняя слова: – Вам следует поговорить с Жуанпором, потом с д'Аржаньяком. Эта девушка принадлежит мне. Она мне обещана еще до рождения, и я не дам ей уйти. Итак, я во второй раз поручаю вам это дело. Предупреждаю, на этот раз неудачи быть не должно. Удалите с моего пути Сен-Жермена, отвлеките тетку, и добренький дядюшка на блюдечке принесет нам Мадлен.
– Как прикажете, – низко поклонился маркиз.
Сен-Себастьян пошел к двери, но на пороге обернулся и, почти не разжимая губ, процедил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41