Кстати, о докторе Каре...
Дверь — она была слишком великолепна, чтобы называть ее, как положено здесь, на борту “Гефеста”, “люком”, — открылась точно в назначенное время. В этом, насколько знал Рено, не было заслуги доктора Джордена Кара, который редко появлялся где бы то ни было в назначенное время. Зато Трикси Хэммит, секретарь Рено, была, напротив, пунктуальна до одержимости и вполне могла компенсировать несобранность целого полка Каров.
Адмирал встал, улыбнулся и, не выходя из-за стола, протянул руку приведенному Трикси человеку, чей труд лежал в основе нынешних заслуг организации, помпезно именовавшейся “Королевское Мантикорское Агентство Астрофизических Исследований”. Он представлял собой мужчину среднего роста с редеющими каштановыми волосами. Его глаза, казалось, никак не могли решить, серые они или голубые. Кар был на добрых пятнадцать сантиметров ниже Трикси, и неуемная взвихренная энергия высокой рыжеволосой секретарши Рено приводила выдающегося астрофизика в замешательство. И неудивительно. Рено эта энергия не только приводила в замешательство, но зачастую пугала.
— Доктор Кар, сэр, — решительно и безапелляционно объявила она.
Рено кивнул.
— Вижу, — мягко заметил он, и в глазах посетителя, который схватил протянутую руку адмирала и крепко ее пожал, промелькнула задорная искорка. — Не могли бы вы распорядиться подать нам что-нибудь перекусить, Трикси? — спросил Рено.
Хэммит воткнула в него жесткий, острый взгляд, словно напоминая, что ее обязанностями являются секретарские, а не официантские, но затем кивнула и удалилась. Рено глубоко и с облегчением вздохнул.
— Не думаю, что в следующий раз нам удастся избавиться от неё так легко, — заметил он Кару.
— Мы — два умных и весьма настойчивых человека, — с усмешкой ответил физик. — Я уверен, зная, что нам грозит, мы с вами вдвоем сумеем найти какой-нибудь способ ее... занять.
— Мне должно быть стыдно, — признался Рено, — Никогда у меня не было секретаря или помощника, который работал бы лучше и больше Трикси. Я все понимаю и где-то в глубине души высоко её ценю. Но суета, которую она поднимает вокруг наших совещаний, приводит меня в состояние буйного помешательства.
— Она просто выполняет свою работу... наверное, — ответил Кар. — Правда, мне пришла в голову и другая версия: она тайно работает на одного из экономических конкурентов Звездного Королевства, и ее задание — постоянно срывать работу проекта, доводя до кондрашки его руководителей.
— Джорден, у вас опять паранойя, — укоризненно сказал Рено.
— Не паранойя, а просто задерганность, — поправил Кар.
— Ага, вот-вот, — фыркнул Рено и жестом пригласил гостя сесть.
Двойственность его чувств по отношению ко всему проекту объяснялась еще и тем, что он симпатизировал Джордену Кару, как и тот ему. Спору нет, профессор по-своему, несмотря на всю эту рассеянность, был человеком очень приятным. Кроме того, он входил в число самых блестящих астрофизиков, когда-либо рожденных Звездным Королевством, и обладал по крайней мере пятью научными степенями. Насколько знал Рено. Он подозревал, что наверняка нашлись бы еще минимум две-три, о которых Кар просто забыл упомянуть. Это было бы очень на него похоже.
И, как ни противно было Рено признавать это, выбрав именно его, чтобы возглавить научную часть КМААФИ, когда Агентство отпочковалось от Службы астроконтроля, правительство Высокого Хребта нашло для этой работы самого правильного человека. Теперь бы еще они ему не мешали и дали заняться этой самой работой.
— Какие же новые невиданные открытия приготовили вы мне сегодня, Джорден? — спросил адмирал.
— Вообще-то, — сказал Кар, — на этот раз мне, может быть, действительно есть что сообщить.
Улыбка исчезла с лица Рено, и он наклонился вперед, отреагировав на неожиданную серьезность в голосе физика.
— Может быть?
— Слишком рано говорить наверняка, и надеюсь изо всех сил, что бюрократы перестанут вертеться у нас под ногами, пока мы разбираемся, но... думаю, мы вот-вот нащупаем локус седьмого терминала.
— Шутите!
— Нет, не шучу, — яростно замотал головой Кар. — Мишель, данные еще самые предварительные, и мы еще очень и очень далеко от того момента, когда сможем определить окончательное местоположение локуса. И даже после этого нам потребуется целый стандартный год, а еще вероятнее два или три, прежде чем мы сможем двинуться дальше локуса. Но, если только я не ошибаюсь, мы наконец свели достаточное количество сенсорных данных, чтобы с уверенностью утверждать: седьмой терминал узла существует.
— Боже мой, — тихо сказал Рено. Он откинулся и покачал головой. — Надеюсь, вы не поймете меня превратно, Джорден, но я никогда не думал, что мы на самом деле его отыщем. После всех этих лет успех казался просто невероятным.
— Мы затравили большого зверя, — согласился Кар, — и из нашей охоты наверняка вырастет полдюжины монографий, а то и больше. Первоначальные теоретические расчеты, как вы знаете, были весьма неоднозначны, и только в последние пятнадцать-двадцать стандартных лет у нас появилась достаточно чувствительные датчики Варшавской, чтобы собрать данные, которые нужны были для подтверждения наших расчетов. По ходу дела мы продвинули теорию гиперпространственных туннелей дальше, чем кто-либо за последний век. Но локус есть, и впервые я совершенно уверен, что мы его найдем.
— Вы еще кому-нибудь говорили? — спросил Рено.
— Еще чего! — громко фыркнул Кар. — После того, как в прошлый раз эти идиоты по связям с общественностью рванули в газеты?
— Да, немного поторопились, — признал Рено.
— “Немного”? — недоуменно уставился на него Кар. — Выставили меня самовлюбленным, своекорыстным одержимым безумцем, готовым, чуть что, трубить, что раскрыл тайны Вселенной! Мне почти целый год потребовался, чтобы вернуть себе доброе имя, а половина делегатов прошлогодней Астрографической конференции Королевского общества до сих пор, кажется, считает, что именно я писал эти дурацкие пресс-релизы!
Рено хотел возразить, но передумал. Как он мог уверять Кара, что тот ошибается, если сам был убежден в его абсолютной правоте? Именно потому и сам Рено так энергично возражал против вмешательства правительства в дела КМААФИ. Сама работа была важна, даже жизненно необходима, а уровень расходов, требующийся для финансирования десятка исследовательских кораблей, не говоря уже о лабораторном и компьютерном времени, накручивал Агентству такой бюджет, что потянуть его могли лишь очень немногие частные компании. Но для нынешнего правительства проект был всего лишь пропагандистской кампанией. Вот почему они создали Агентство вместо того, чтобы просто увеличить финансирование исследовательского отдела Службы астроконтроля, который вот уже несколько десятилетий тихонечко занимался теми же самыми исследованиями. КМААФИ было открыто с большой помпой и представлено как одна из “долгожданных мирных инициатив”, отложенных из-за войны с Хевеном. Но реальность несколько отличалась от сверкающего фасада, который правительство так настойчиво рекламировало.
Ничто не могло сделать реальный смысл “мирной инициативы” более очевидным, чем беззастенчивость политиканов, наживавших политический капитал на работе научного персонала проекта. Официальные представители, которые постоянно “забывали” завизировать свои выступления у Кара или Рено, стали привычным злом, но им, по крайней мере, можно было воздать за грехи. Политические же хозяева проекта, такие как барон Высокого Хребта и леди Декруа — совсем другое дело, и по-настоящему приводили Кара в ярость именно они.
— Я согласен, что надо держать это все под замком до тех пор, пока у нас не будет конкретных результатов, о которых можно сообщить, — сказал адмирал, помолчав. — Полагаю, вы велели своим сотрудникам держать язык за зубами?
— Исследователям — да, — подтвердил Кар. — Осложнений надо ждать со стороны финансового и административного отделов.
Рено согласно кивнул. Ученые, приписанные к проекту, почти единодушно разделяли мнение Кара об “ответственных” за связи с общественностью. Некоторые высказывались даже грубее, чем профессор. Но КМААФИ тонуло в бумажной работе, и это было второй причиной, по которой Рено считал, что лучше бы правительство поручило управлять Агентством не ему, а кому-то другому. Несладко было еще в Астроконтроле, который, несмотря на военные ранги своих служащих, на деле являлся гражданской организацией. В КМААФИ стало намного хуже. Правительственные бюрократы, обладавшие процентами эдак тремя от регалий доктора Кара и полутора процентами его интеллекта, не только упорно “направляли” его действия, но и настаивали на осуществлении такого надзора, который, по оценке Рено, удваивал время, необходимое для осуществления проекта. Люди, которые должны были бы заниматься исследованиями, тратили по меньшей мере половину своего времени заполняя бесконечные формы, составляя и читая служебные записки, посещая административные совещания, которые вот просто до зарезу нужны для поиска терминалов туннельной сети.
Что еще хуже, административные руководители проекта не только были невеждами в науке; они были еще и политическими ставленниками и прежде всего сохраняли верность политикам, которые предоставили им столь престижные и хорошо оплачиваемые рабочие места. Первой среди них числилась дама Мелина Макрис, личный представитель казначейства в совете КМААФИ. Хотя официально она проходила по ведомству графини Нового Киева, Мелина на самом деле назначена была по прямому указанию премьер-министра. Даже если бы не поползли слухи, Макрис самолично позаботилась о том, чтобы каждый, кто имел несчастье перейти ей дорогу, осознал, с чем он столкнулся. Она была навязчива, властна, высокомерна, надменна и раздражительна... и это, по мнению Мишеля Рено, были еще не самые плохие её черты.
Но, помимо этого, она точно знала, как играют во внутренние бюрократические игры. Знала намного лучше, чем сам Рено. И имела доступ ко всем документам Агентства. А следовательно, как только Кар и его исследовательская команда начнут запрашивать дополнительные фонды для сенсорных исследований, она побежит к премьер-министру — и в отдел по связям с общественностью — с известием, что доктор Джорден Кар снова раскрыл самую тайную тайну Вселенной.
И в этом случае вышеупомянутый доктор Джорден Кар пристрелит её. Без предупредительного выстрела и выстрела в коленную чашечку...
— Дайте мне денек-другой на раздумья, Джорден, — сказал сделав паузу Рено. — Должен быть какой-то способ тихонько замести деньги под ковер. — Он слегка покрутился в кресле из стороны в сторону, в задумчивости барабаня пальцами по столешнице. — Может быть, мне удастся уговорить помочь нам адмирала Хейнесворт, — продолжил он, рассуждая вслух. — Она не больше моего любит бюрократов и до сих пор чертовски зла на то, как в проект отбирали людей у неё. Сейчас она проводит плановую проверку маяков навигационной системы Сети. Может быть, я уговорю её пустить часть её бюджета на наши дополнительные сенсорные тесты, если заодно мы соберем данные и для нее.
— Желаю удачи, — скептически откликнулся Кар.
— Это лишь один из вариантов, — пожал плечами Рено. — Может быть, придумаю другой. Или, как ни мерзко мне это признавать, обойти нашу проблему никак не удастся. Но обещаю, что вылезу из кожи вон, потому что вы правы. Это слишком важно, чтобы выпускать скоропалительный пресс-релиз.
— Я бы сказал, что это слишком мягкая формулировка, — ответил Кар и усмехнулся. — С другой стороны, да хоть бы и со всем этим бюрократическим надзором, который у нас уже в печенках... Только задумайтесь, Мишель. Мы вот-вот добавим к узлу еще один терминал. И никто из нас — уж точно не я — не имеет ни малейшего представления, куда он ведет!
— Задумался, — усмехнулся в ответ Рено. — Еще как задумался !
Глава 1
— Стр-р-р-ра-а-а-айк р-р-раз!
Маленький белый мяч пролетел мимо молодого человека в белой с зеленой отделкой форме к присевшему за его спиной на корточки спортсмену в серой форме и влепился в большую кожаную перчатку. Третий мужчина в этой композиции — тот, кто кричал, — носил архаичного фасона черные куртку и кепку, дополненные защитной маской и нагрудником, такими же, как у игрока в сером. В ответ на его объявление в толпе, почти целиком заполнившей удобные сиденья стадиона, поднялся гул недовольства, сопровождавшийся отдельными свистками, и человек в белом опустил длинную, изящную биту и сердито посмотрел на человека в черном. Пользы это не принесло. Главный, одетый в черное, лишь посмотрел на него в ответ и, наконец, снова повернулся к игровому полю, а человек, который поймал мяч, бросил его обратно товарищу по команде, стоявшему на небольшом земляном холмике метрах в двадцати поодаль.
— Минуточку, — сказала сидевшая в роскошной частной ложе коммодор леди Мишель Хенке, графиня Золотого Пика, поворачиваясь к хозяйке ложи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Дверь — она была слишком великолепна, чтобы называть ее, как положено здесь, на борту “Гефеста”, “люком”, — открылась точно в назначенное время. В этом, насколько знал Рено, не было заслуги доктора Джордена Кара, который редко появлялся где бы то ни было в назначенное время. Зато Трикси Хэммит, секретарь Рено, была, напротив, пунктуальна до одержимости и вполне могла компенсировать несобранность целого полка Каров.
Адмирал встал, улыбнулся и, не выходя из-за стола, протянул руку приведенному Трикси человеку, чей труд лежал в основе нынешних заслуг организации, помпезно именовавшейся “Королевское Мантикорское Агентство Астрофизических Исследований”. Он представлял собой мужчину среднего роста с редеющими каштановыми волосами. Его глаза, казалось, никак не могли решить, серые они или голубые. Кар был на добрых пятнадцать сантиметров ниже Трикси, и неуемная взвихренная энергия высокой рыжеволосой секретарши Рено приводила выдающегося астрофизика в замешательство. И неудивительно. Рено эта энергия не только приводила в замешательство, но зачастую пугала.
— Доктор Кар, сэр, — решительно и безапелляционно объявила она.
Рено кивнул.
— Вижу, — мягко заметил он, и в глазах посетителя, который схватил протянутую руку адмирала и крепко ее пожал, промелькнула задорная искорка. — Не могли бы вы распорядиться подать нам что-нибудь перекусить, Трикси? — спросил Рено.
Хэммит воткнула в него жесткий, острый взгляд, словно напоминая, что ее обязанностями являются секретарские, а не официантские, но затем кивнула и удалилась. Рено глубоко и с облегчением вздохнул.
— Не думаю, что в следующий раз нам удастся избавиться от неё так легко, — заметил он Кару.
— Мы — два умных и весьма настойчивых человека, — с усмешкой ответил физик. — Я уверен, зная, что нам грозит, мы с вами вдвоем сумеем найти какой-нибудь способ ее... занять.
— Мне должно быть стыдно, — признался Рено, — Никогда у меня не было секретаря или помощника, который работал бы лучше и больше Трикси. Я все понимаю и где-то в глубине души высоко её ценю. Но суета, которую она поднимает вокруг наших совещаний, приводит меня в состояние буйного помешательства.
— Она просто выполняет свою работу... наверное, — ответил Кар. — Правда, мне пришла в голову и другая версия: она тайно работает на одного из экономических конкурентов Звездного Королевства, и ее задание — постоянно срывать работу проекта, доводя до кондрашки его руководителей.
— Джорден, у вас опять паранойя, — укоризненно сказал Рено.
— Не паранойя, а просто задерганность, — поправил Кар.
— Ага, вот-вот, — фыркнул Рено и жестом пригласил гостя сесть.
Двойственность его чувств по отношению ко всему проекту объяснялась еще и тем, что он симпатизировал Джордену Кару, как и тот ему. Спору нет, профессор по-своему, несмотря на всю эту рассеянность, был человеком очень приятным. Кроме того, он входил в число самых блестящих астрофизиков, когда-либо рожденных Звездным Королевством, и обладал по крайней мере пятью научными степенями. Насколько знал Рено. Он подозревал, что наверняка нашлись бы еще минимум две-три, о которых Кар просто забыл упомянуть. Это было бы очень на него похоже.
И, как ни противно было Рено признавать это, выбрав именно его, чтобы возглавить научную часть КМААФИ, когда Агентство отпочковалось от Службы астроконтроля, правительство Высокого Хребта нашло для этой работы самого правильного человека. Теперь бы еще они ему не мешали и дали заняться этой самой работой.
— Какие же новые невиданные открытия приготовили вы мне сегодня, Джорден? — спросил адмирал.
— Вообще-то, — сказал Кар, — на этот раз мне, может быть, действительно есть что сообщить.
Улыбка исчезла с лица Рено, и он наклонился вперед, отреагировав на неожиданную серьезность в голосе физика.
— Может быть?
— Слишком рано говорить наверняка, и надеюсь изо всех сил, что бюрократы перестанут вертеться у нас под ногами, пока мы разбираемся, но... думаю, мы вот-вот нащупаем локус седьмого терминала.
— Шутите!
— Нет, не шучу, — яростно замотал головой Кар. — Мишель, данные еще самые предварительные, и мы еще очень и очень далеко от того момента, когда сможем определить окончательное местоположение локуса. И даже после этого нам потребуется целый стандартный год, а еще вероятнее два или три, прежде чем мы сможем двинуться дальше локуса. Но, если только я не ошибаюсь, мы наконец свели достаточное количество сенсорных данных, чтобы с уверенностью утверждать: седьмой терминал узла существует.
— Боже мой, — тихо сказал Рено. Он откинулся и покачал головой. — Надеюсь, вы не поймете меня превратно, Джорден, но я никогда не думал, что мы на самом деле его отыщем. После всех этих лет успех казался просто невероятным.
— Мы затравили большого зверя, — согласился Кар, — и из нашей охоты наверняка вырастет полдюжины монографий, а то и больше. Первоначальные теоретические расчеты, как вы знаете, были весьма неоднозначны, и только в последние пятнадцать-двадцать стандартных лет у нас появилась достаточно чувствительные датчики Варшавской, чтобы собрать данные, которые нужны были для подтверждения наших расчетов. По ходу дела мы продвинули теорию гиперпространственных туннелей дальше, чем кто-либо за последний век. Но локус есть, и впервые я совершенно уверен, что мы его найдем.
— Вы еще кому-нибудь говорили? — спросил Рено.
— Еще чего! — громко фыркнул Кар. — После того, как в прошлый раз эти идиоты по связям с общественностью рванули в газеты?
— Да, немного поторопились, — признал Рено.
— “Немного”? — недоуменно уставился на него Кар. — Выставили меня самовлюбленным, своекорыстным одержимым безумцем, готовым, чуть что, трубить, что раскрыл тайны Вселенной! Мне почти целый год потребовался, чтобы вернуть себе доброе имя, а половина делегатов прошлогодней Астрографической конференции Королевского общества до сих пор, кажется, считает, что именно я писал эти дурацкие пресс-релизы!
Рено хотел возразить, но передумал. Как он мог уверять Кара, что тот ошибается, если сам был убежден в его абсолютной правоте? Именно потому и сам Рено так энергично возражал против вмешательства правительства в дела КМААФИ. Сама работа была важна, даже жизненно необходима, а уровень расходов, требующийся для финансирования десятка исследовательских кораблей, не говоря уже о лабораторном и компьютерном времени, накручивал Агентству такой бюджет, что потянуть его могли лишь очень немногие частные компании. Но для нынешнего правительства проект был всего лишь пропагандистской кампанией. Вот почему они создали Агентство вместо того, чтобы просто увеличить финансирование исследовательского отдела Службы астроконтроля, который вот уже несколько десятилетий тихонечко занимался теми же самыми исследованиями. КМААФИ было открыто с большой помпой и представлено как одна из “долгожданных мирных инициатив”, отложенных из-за войны с Хевеном. Но реальность несколько отличалась от сверкающего фасада, который правительство так настойчиво рекламировало.
Ничто не могло сделать реальный смысл “мирной инициативы” более очевидным, чем беззастенчивость политиканов, наживавших политический капитал на работе научного персонала проекта. Официальные представители, которые постоянно “забывали” завизировать свои выступления у Кара или Рено, стали привычным злом, но им, по крайней мере, можно было воздать за грехи. Политические же хозяева проекта, такие как барон Высокого Хребта и леди Декруа — совсем другое дело, и по-настоящему приводили Кара в ярость именно они.
— Я согласен, что надо держать это все под замком до тех пор, пока у нас не будет конкретных результатов, о которых можно сообщить, — сказал адмирал, помолчав. — Полагаю, вы велели своим сотрудникам держать язык за зубами?
— Исследователям — да, — подтвердил Кар. — Осложнений надо ждать со стороны финансового и административного отделов.
Рено согласно кивнул. Ученые, приписанные к проекту, почти единодушно разделяли мнение Кара об “ответственных” за связи с общественностью. Некоторые высказывались даже грубее, чем профессор. Но КМААФИ тонуло в бумажной работе, и это было второй причиной, по которой Рено считал, что лучше бы правительство поручило управлять Агентством не ему, а кому-то другому. Несладко было еще в Астроконтроле, который, несмотря на военные ранги своих служащих, на деле являлся гражданской организацией. В КМААФИ стало намного хуже. Правительственные бюрократы, обладавшие процентами эдак тремя от регалий доктора Кара и полутора процентами его интеллекта, не только упорно “направляли” его действия, но и настаивали на осуществлении такого надзора, который, по оценке Рено, удваивал время, необходимое для осуществления проекта. Люди, которые должны были бы заниматься исследованиями, тратили по меньшей мере половину своего времени заполняя бесконечные формы, составляя и читая служебные записки, посещая административные совещания, которые вот просто до зарезу нужны для поиска терминалов туннельной сети.
Что еще хуже, административные руководители проекта не только были невеждами в науке; они были еще и политическими ставленниками и прежде всего сохраняли верность политикам, которые предоставили им столь престижные и хорошо оплачиваемые рабочие места. Первой среди них числилась дама Мелина Макрис, личный представитель казначейства в совете КМААФИ. Хотя официально она проходила по ведомству графини Нового Киева, Мелина на самом деле назначена была по прямому указанию премьер-министра. Даже если бы не поползли слухи, Макрис самолично позаботилась о том, чтобы каждый, кто имел несчастье перейти ей дорогу, осознал, с чем он столкнулся. Она была навязчива, властна, высокомерна, надменна и раздражительна... и это, по мнению Мишеля Рено, были еще не самые плохие её черты.
Но, помимо этого, она точно знала, как играют во внутренние бюрократические игры. Знала намного лучше, чем сам Рено. И имела доступ ко всем документам Агентства. А следовательно, как только Кар и его исследовательская команда начнут запрашивать дополнительные фонды для сенсорных исследований, она побежит к премьер-министру — и в отдел по связям с общественностью — с известием, что доктор Джорден Кар снова раскрыл самую тайную тайну Вселенной.
И в этом случае вышеупомянутый доктор Джорден Кар пристрелит её. Без предупредительного выстрела и выстрела в коленную чашечку...
— Дайте мне денек-другой на раздумья, Джорден, — сказал сделав паузу Рено. — Должен быть какой-то способ тихонько замести деньги под ковер. — Он слегка покрутился в кресле из стороны в сторону, в задумчивости барабаня пальцами по столешнице. — Может быть, мне удастся уговорить помочь нам адмирала Хейнесворт, — продолжил он, рассуждая вслух. — Она не больше моего любит бюрократов и до сих пор чертовски зла на то, как в проект отбирали людей у неё. Сейчас она проводит плановую проверку маяков навигационной системы Сети. Может быть, я уговорю её пустить часть её бюджета на наши дополнительные сенсорные тесты, если заодно мы соберем данные и для нее.
— Желаю удачи, — скептически откликнулся Кар.
— Это лишь один из вариантов, — пожал плечами Рено. — Может быть, придумаю другой. Или, как ни мерзко мне это признавать, обойти нашу проблему никак не удастся. Но обещаю, что вылезу из кожи вон, потому что вы правы. Это слишком важно, чтобы выпускать скоропалительный пресс-релиз.
— Я бы сказал, что это слишком мягкая формулировка, — ответил Кар и усмехнулся. — С другой стороны, да хоть бы и со всем этим бюрократическим надзором, который у нас уже в печенках... Только задумайтесь, Мишель. Мы вот-вот добавим к узлу еще один терминал. И никто из нас — уж точно не я — не имеет ни малейшего представления, куда он ведет!
— Задумался, — усмехнулся в ответ Рено. — Еще как задумался !
Глава 1
— Стр-р-р-ра-а-а-айк р-р-раз!
Маленький белый мяч пролетел мимо молодого человека в белой с зеленой отделкой форме к присевшему за его спиной на корточки спортсмену в серой форме и влепился в большую кожаную перчатку. Третий мужчина в этой композиции — тот, кто кричал, — носил архаичного фасона черные куртку и кепку, дополненные защитной маской и нагрудником, такими же, как у игрока в сером. В ответ на его объявление в толпе, почти целиком заполнившей удобные сиденья стадиона, поднялся гул недовольства, сопровождавшийся отдельными свистками, и человек в белом опустил длинную, изящную биту и сердито посмотрел на человека в черном. Пользы это не принесло. Главный, одетый в черное, лишь посмотрел на него в ответ и, наконец, снова повернулся к игровому полю, а человек, который поймал мяч, бросил его обратно товарищу по команде, стоявшему на небольшом земляном холмике метрах в двадцати поодаль.
— Минуточку, — сказала сидевшая в роскошной частной ложе коммодор леди Мишель Хенке, графиня Золотого Пика, поворачиваясь к хозяйке ложи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147