– Ты никогда не станешь моим врагом, Лес-тат, правда? Не станешь? Только не ты, Лестат, толь­ко не ты!
Господь! Боже мой!
Охваченный ужасом, я был силой вырван из Его рук, отторгнут от Него и от всего, что Его окружало…
Мы вновь оказались в центре воздушного вихря. Я бился в объятиях Мемноха, рыдал и всхлипывал на его груди. Рай исчез…
– Мемнох! Отпусти меня, Мемнох! Господь! Это был сам Господь Бог!
Однако Мемнох обхватил меня еще крепче и на­пряг все силы, намереваясь утащить вниз, подчинить себе и заставить наконец начать спуск.
Мы стремительно падали, и это было ужасно. Я был до такой степени парализован страхом, что не мог ни держаться за Мемноха, ни сопротивляться, ни делать что-либо вообще. Единственное, на что я был спосо­бен, – это молча следить, как мимо проносятся пото­ки человеческих душ – одни воспаряли вверх, другие летели вниз. Все они провожали нас взглядами, а тем временем вокруг вновь постепенно сгущалась мгла, становилось все темнее и темнее. В конце концов я почувствовал, что воздух стал влажным, наполнился знакомыми запахами, а вскоре мы мягко и бесшумно опустились на что-то.
Мы вновь очутились в саду, застывшем в безмол­вии и очень красивом. Но это был земной сад. Несом­ненно, земной. И я не испытал разочарования, увидев его запущенность, лабиринты тропинок и вдохнув его аромат. Напротив, я упал на траву и зарылся пальца­ми в землю. Она была мягкой и скрипела под ногтя­ми. Я всхлипнул. Я готов был попробовать эту сырую землю на вкус.
Над нами сияло солнце – над нами обоими. Мемнох сидел рядом и наблюдал за мной. Его гигантские крылья постепенно бледнели. Теперь со стороны мы выглядели почти как обыкновенные люди – как двое мужчин, один из которых рыдал, распростершись на траве, а другой, огромный ангел с копной словно со­тканных из света волос, застыл возле него в задумчи­вом ожидании.
– Ты же слышал, что Он мне сказал! – выкрик­нул я, садясь. Мне страстно хотелось, чтобы голос про­звучал оглушительно, однако он оказался всего лишь в меру громким, не более. – Он сказал: «Ты никогда не станешь моим врагом»! Ты же слышал! Он назвал ме­ня по имени!
Мемнох оставался совершенно спокойным и в об­разе светлого ангела казался, конечно же, несравнен­но более соблазнительным и пленительным, нежели в человечьем обличье.
– В том, что Он назвал тебя по имени, нет ничего удивительного. Он не хочет, чтобы ты помогал мне. Ведь я уже говорил, что выигрываю.
– Но тогда что же мы там делали? Как могли мы, Его соперники и враги, попасть в рай?
– Следуй за мной, Лестат, стань моим заместите­лем – и ты сможешь пребывать там, когда захочешь.
– Ты это серьезно? Именно пребывать там?
– Да, в любое время. Ты же знаком со Священ­ным Писанием. Я не претендую на авторство его со­хранившихся отрывков, равно как и оригинального текста, но ты, конечно же, можешь бывать в раю и покидать его по собственному желанию. Ты не мо­жешь принадлежать к числу его постоянных обитате­лей до тех пор, пока не искупишь все грехи и не бу­дешь туда допущен. Но если ты встанешь на мою сторону, то ворота в рай будут открыты для тебя в лю­бой момент.
Я силился понять смысл его слов, пытался вновь представить себе галереи, библиотеки с бесконечно длинными рядами книг и вдруг осознал, что картина получается весьма расплывчатой, что детали и подроб­ности постепенно испаряются из памяти. Я не смог восстановить и десятую часть увиденного. Все, что я вспомнил тогда и помню сейчас, описано в этой кни­ге. На самом деле видел я во сто крат больше.
– Но как возможно, что Он позволил нам войти в рай? – недоумевал я, пытаясь одновременно воскре­сить в памяти текст Священного Писания. А ведь Дэ­вид в свое время говорил мне что-то о Книге Иова, о Сатане и о том, как Бог спрашивал у него, где тот про­падал. И что-то еще об Элохиме и о Суде Божием…
– Все мы Его дети, – ответил Мемнох. – Хочешь узнать, с чего все началось, услышать рассказ о созда­нии мира и о грехопадении? Или предпочитаешь про­сто вернуться и броситься в Его объятия?
– А что еще я могу там найти? – спросил я, хотя в глубине души уже знал ответ: ключ к пониманию того, о чем говорил Мемнох.
Кроме того, для проникновения туда требовалось еще что-то. Я не мог попасть на небеса просто так, и Мемноху это было прекрасно известно. Да, выбор у меня действительно был, но несколько иной: либо по­следовать за Мемнохом, либо вернуться на землю. Пропуск в рай не выдается кому попало – о том, что­бы ни с того ни с сего вернуться туда и броситься в объятия Господа, не могло быть и речи. Предложение Мемноха было чистой воды сарказмом.
– Ты прав, – подтвердил он. – И в то же время сильно ошибаешься.
– Я не хочу видеть ад, – неожиданно для себя са­мого заявил я, вставая и распрямляясь во весь рост.
Оглядевшись вокруг, я содрогнулся. Это был мой Сад Зла, заросший колючими виноградными лозами, уродливо искривленными деревьями, травой и дики­ми орхидеями, цепляющимися за изгибы покрытых мхом веток. Высоко над нашими головами в густой паутине листвы сновали птицы.
– Я не хочу видеть ад! – вновь прокричал я. – Не желаю!..
Мемнох молчал и словно что-то обдумывал.
– Ты хочешь знать причины, истоки происхо­дящего? – спросил он наконец. – Хочешь или нет? Я был уверен, что именно ты – скорее, чем кто-либо другой на этом свете, – пожелаешь их выяснить. Я думал, что тебе как никому захочется знать все, до мельчайших деталей.
– Да, я хочу! – воскликнул я. – Конечно же хочу! Но… Но я сомневаюсь, что смогу…
– Я могу рассказать тебе все, что известно мне самому, – мягко сказал Мемнох, слегка пожимая мо­гучими плечами.
Его волосы были гораздо глаже, пышнее и гуще, чем у людей, и отличались неземным блеском. Я уви­дел их корни, потому что в тот самый момент они бук­вально у меня на глазах распрямились и сами собой упали назад, преобразуя растрепанную шевелюру в красивую прическу и открывая лоб. Его лицо с пра­вильной формы носом, пухлыми губами, четко очерченными скулами и твердым, волевым подбородком казалось поистине ангельским.
Крылья его практически стали невидимыми. Толь­ко прищурив глаза и напрягая зрение, можно было различить их очертания и форму перьев, да и то лишь на каком-либо темном фоне вроде ствола дерева,
– Я не в состоянии размышлять здраво, – попы­тался объяснить я. – Понимаю, как ты разочарован, ибо считаешь, что допустил ужасную ошибку, сделав своим избранником труса. Но, повторяю, я не могу сейчас здраво мыслить. Я… Я видел Его. Он сказал мне: «Ты никогда не станешь моим врагом, Лестат». А именно это ты мне и предлагаешь! Ты привел меня к Нему, а потом утащил от Него прочь.
– С Его же позволения, – заметил Мемнох, слег­ка приподняв брови.
– Это правда?
– Конечно.
– Тогда почему Он обратился ко мне с такой просьбой? Почему Он так поступил?
– Потому что Он – Бог Воплощенный. А Бог Во­площенный в своем человеческом облике чувствует и страдает как человек. Он продемонстрировал тебе только эту сторону своей ипостаси, вот и все. Страда­ние! О да, страдание!
Мемнох. бросил взгляд на небо и покачал головой, а потом нахмурился и глубоко о чем-то задумался. В этом облике лицо его не могло принять гневное вы­ражение или исказиться иными отрицательными эмоциями.
– Но все же это был сам Господь Бог, – сказал я.
– О да, – кивнул он устало и чуть склонил голову набок. – Живой Господь Бог.
Мемнох отвернулся и устремил взгляд в гущу дере­вьев. Он не казался ни сердитым, ни раздраженным, ни даже усталым. И вновь мне подумалось, что в та­кой ипостаси он едва ли способен испытывать нечто подобное. Я догадался, что он прислушивается к зву­кам сада. Слышал их и я.
Я ощущал запахи животных, насекомых, пьяня­щие ароматы цветов джунглей – перегретых жарой соцветий-мутантов, которые часто появляются в гус­той листве тропических лесов. И вдруг до меня донес­ся человеческий запах.
Да, в лесу были люди! Мы оказались во вполне ре­альном и обитаемом месте.
– Здесь кто-то есть, – сказал я.
– Знаю. – Мемнох улыбнулся, и в его улыбке на этот раз промелькнула нежность. – Ты вовсе не трус. Так что прикажешь делать – поведать тебе обо всем или отпустить? Ты и так уже знаешь гораздо больше, чем миллионам других удается познать за всю их жизнь. И ты понятия не имеешь, что делать со свои­ми знаниями, как существовать дальше и продолжать быть тем, кто ты есть… Однако тебе довелось собствен­ными глазами – пусть ненадолго – заглянуть в рай. Так следует ли мне отпустить тебя? Разве ты не хо­чешь понять, почему я так отчаянно нуждаюсь в тебе?
– Да, я хочу это понять, – ответил я. – Но преж­де и больше всего на свете я хочу понять, как мы, Его враги, могли стоять там бок о бок, как тебе, дьяволу, удается выглядеть так, как сейчас, и каким обра­зом… – Я рассмеялся. – И каким образом мне удает­ся обладать такой внешностью и при этом быть дья­волом – а ведь я был им всегда! Вот что я хочу узнать и постичь. За долгие годы существования мне не дово­дилось быть свидетелем нарушения эстетических законов. Красота, гармония, симметрия – вот те не­многие законы, которые я всегда считал естествен­ными.
Но мир, в котором они правят, я всегда называл Садом Зла, ибо они безжалостны и равнодушны к страданиям – к мучениям прекрасной бабочки, за­путавшейся и бессильно бьющейся в паутине, или ан­тилопы, лежащей посреди степи и все еще живой, в то время как львы уже окружают ее со всех сторон и лакают кровь, текущую из разорванного горла!..
– Согласен. Ты даже не представляешь, с каким пониманием и уважением я отношусь к твоей фило­софии! – воскликнул он. – Ты говоришь моими сло­вами.
– Однако там, наверху, взору моему предстало нечто иное, – продолжал я. – Передо мной раски­нулся рай. Прекрасный до совершенства сад – и он больше не был Садом Зла! Я видел его собственными глазами.
Я вновь разрыдался.
– Знаю, знаю… – произнес Мемнох, стараясь успокоить, утешить меня.
– Ладно…
Стыдясь собственной слабости, я снова распрямил спину. Потом порылся в карманах, нашел носовой платок и вытер им лицо. Клочок льняной ткани еще сохранил запах моего дома в Новом Орлеане. Есте­ственно, ведь он лежал там в кармане пиджака вплоть до сегодняшнего вечера, до того момента, когда я вы­тащил его из шкафа и отправился на поиски Доры, чтобы похитить ее…
Неужели все это происходило в течение одной ночи?
На этот вопрос у меня не было ответа.
Прижав платок ко рту, я ощутил тепло и запахи Нового Орлеана – его земли и пыли. Я промокнул губы.
– Ладно, – безжизненным тоном повторил я. – Если ты еще окончательно не проникся ко мне отвра­щением…
– Ни в коем случае! – откликнулся Мемнох тем вежливым тоном, какой был обычно свойствен Дэвиду.
– Что ж. Тогда поведай мне историю сотворения мира. Расскажи мне все. Продолжи свое повествова­ние. Говори! Я…
– Что ты хотел сказать?
– Я должен знать!
Он поднялся на ноги и стряхнул травинки со свое­го свободного одеяния.
– Именно этих слов я от тебя и ожидал. Теперь мы действительно можем приступить…
ГЛАВА 11
– Если ты не против, давай прогуляемся по лесу и там поговорим, – предложил Мемнох.
– С удовольствием.
Он смахнул травинки с одежды – великолепно сотканного штапельного одеяния простого покроя. Такие широкие, похожие на мантию одежды люди носили как в недавние времена, так и несколько ты­сячелетий назад. Телосложением он был крупнее ме­ня – впрочем, как, наверное, и большинства людей, – внешне же соответствовал всем мифическим описа­ниям ангелов, за исключением разве что того факта, что крылья его по-прежнему оставались прозрачны­ми, словно скрытыми за некой завесой, позволявшей им оставаться почти невидимыми, – скорее ради удобства, чем с какой-либо иной целью.
– Мы сейчас вне времени, – сказал он. – Пусть тебя не беспокоит присутствие в лесу всех этих муж­чин и женщин. Они не способны нас видеть. Никто вообще не может нас сейчас видеть, вот почему я по­зволяю себе пребывать в таком обличье. Мне нет не­обходимости возвращаться в темное тело дьявола, которое Он считает наиболее подходящим для моих земных путешествий, или принимать избранный мною скромный облик обыкновенного человека.
– Ты хочешь сказать, что в ангельском обличье не мог появиться передо мной на земле?
– Нет. Мне пришлось бы долго спорить, доказы­вать, умолять, чтобы Он разрешил, и, откровенно го­воря, я не желал этого, – пояснил Мемнох. – Такое обличье чересчур впечатляет, оно обеспечило бы слиш­ком много очков в мою пользу. Принимая его, я вы­гляжу уж слишком хорошим. Однако только в таком виде я имею право появляться в раю – иным Он ли­цезреть меня не желает. Но я Его не виню. Если быть честным, путешествовать по земле легче и проще все­го, если внешне ты ничем не отличаешься от обыкно­венного человека.
Меня чуть покачивало, и потому я с готовностью ухватился за его руку, оказавшуюся неожиданно креп­кой и теплой. Его тело казалось не менее плотным, чем тело Роджера перед окончанием нашей с ним встре­чи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71