Я ждал.
– Воздух буквально кишел этими существами, – заговорил наконец Мемнох. – Теперь, увидев однаж­ды, научившись различать их очертания и голоса, мы уже не могли не замечать их. Они словно венком окру­жили всю землю. Это были духи умерших, Лестат! Ду­хи мертвых людей!
– А точнее, их души, Мемнох!
– Да, души.
– Души возникли из материи?
– Да, И сохранили Его образ. Души… субстанции… невидимые существа… души…
Я молча ждал продолжения. Он быстро взял себя в руки.
– Идем со мной.
Мемнох провел тыльной стороной ладони по лицу и взял меня за руку. В этот момент я впервые почув­ствовал прикосновение крыла, легко скользнувшего по моему телу, и это ощущение заставило меня вздрог­нуть, будто от страха, хотя на самом деле никакого страха не было и в помине.
– Эти души когда-то принадлежали людям, – сказал он. – Они оставались живыми и невредимыми и продолжали обитать поблизости от материальных тел – от родного племени своих прежних хозяев.
Они не могли видеть нас, не могли видеть небеса. Что же им еще оставалось, кроме как смотреть на своих потомков – на тех, кто их похоронил, кто лю­бил их при жизни, а после смерти заботливо обрызгал их тела рыжей охрой, а потом аккуратно уложил го­ловой к востоку в нарядно украшенные могилы?!
– А люди? – спросил я. – Люди, которые верили в них и поклонялись своим предкам? Они ощущали их присутствие? Чувствовали, что души предков по-прежнему где-то рядом?
– Да, конечно.
Я был слишком поглощен собственными мысля­ми, чтобы спросить еще о чем-либо.
Запахи и мрачные краски леса, бесконечное число оттенков и комбинаций коричневого, золотого и баг­рового цветов, казалось, заполнили все мое сознание. Взглянув вверх, в просветах листвы над головой я уви­дел небо – серое, угрюмое и тем не менее величе­ственное.
Однако я не мог думать ни о чем, кроме великого множества человеческих душ, которые плавали в по­токах воздушного пространства, окружавшего нас и простиравшегося до самых небес. Души, обреченные на вечные скитания… Куда же направиться в такой тьме? Что следует искать? Что можно узнать и по­знать?
Что это? Неужели Мемнох смеется? Звуки были тихими, печальными, в них слышалась боль. Нет, ско­рее он напевает что-то. Быть может, это его сокровен­ные мысли изливаются в ангельском пении, подобно тому, как исходит аромат от прекрасных цветов?
– Скажи, Мемнох, а Господь знал об этом? – Я видел, что он страдает, но не мог удержаться от это­го вопроса. – Господь знал, что эти духовные субстан­ции покидают тела мужчин и женщин? Знал о том, что в воздухе витают человеческие души?
Мемнох не ответил.
Вместо этого он запел вновь, и на этот раз песня зазвучала громче и отчетливее. Устремив глаза к небе­сам, он исполнял какой-то грустный, мрачный, испол­ненный смирения и боли, но очень красивый псалом, мелодия которого не имела ничего общего с привыч­ными нам музыкальными произведениями, постро­енными по раз и навсегда заведенным канонам.
Он провожал взглядом тяжелые белые облака, проплывавшие над нашими головами.
Соперничало ли очарование окружавшего нас ле­са с тем, что мне довелось увидеть в раю? На этот во­прос я не могу ответить. Но я твердо уверен в одном: если бы и возникла необходимость в сравнении, столь совершенную красоту не смогли бы затмить даже не­беса. И это было, пожалуй, самое удивительное. Пред­ставший нашим глазам девственный лес – Сад Зла, а быть может, Эдем – был истинным чудом, он су­ществовал словно сам по себе и обладал ни с чем не сравнимыми величием и роскошью. И вдруг я почув­ствовал, что не в силах смотреть на него, не в силах видеть, как медленно опадают дрожащие листья… Я не мог позволить себе полюбить этот великолепный лес, до тех пор пока не получу ответа на вопрос, казав­шийся в тот момент самым главным и неизмеримо важным.
– Так знал ли Господь правду о человеческих ду­шах, Мемнох? – вновь спросил я. – Знал или нет?
Мемнох повернулся ко мне.
– А разве мог Он не знать, Лестат? Разве Он мог не знать об этом? Как ты думаешь, кто возносился к самым высотам небес, дабы поведать Ему обо всем? И с какой бы новостью я не представал перед Его все­видящими очами, был ли Он хоть однажды удивлен или застигнут врасплох, удалось ли хоть однажды со­общить Ему нечто такое, чего Он не знал и о чем не догадывался, – Он, вечный и всеведающий Господь?!!
Мемнох вновь тяжко вздохнул. Казалось, еще не­много – и он буквально взорвется от гнева… Однако через мгновение он был вновь спокоен и задумчив.
Мы продолжили путь. Гигантские вековые деревья уступили место более молодым и изящным, с тонки­ми, гибкими ветвями, а под нашими ногами высоко стелились нежные, сочные травы.
В воздухе явственно ощущался запах воды. Ветер, дувший нам прямо в лица, откинул назад густые и тя­желые пряди волос Мемноха, обжег холодом мои ру­ки и голову, но не смог остудить жар моего сердца.
Глазам нашим открылась широкая невозделанная равнина, окаймленная горами, склоны которых были покрыты зеленью лесов, глубоко впившихся корнями в камень. Кое-где среди деревьев виднелись прогали­ны с цветущими на них дикими злаками. По мере то­го как мы приближались к равнине, сквозь поредев­ший лес я увидел сверкающие проблески воды – не то реки, не то моря.
Наконец мы окончательно вышли из леса и оказа­лись на свободном пространстве. Земля здесь, несом­ненно, была плодородной – об этом свидетельствовал сплошной ковер разнообразных трав, а яркие краски полевых цветов делали картину поистине восхити­тельной. Встречались на равнине и участки, где росли оливы и другие плодовые деревья с низко расположенными ветвями. Так уж сложилось генетически, что ветви деревьев, служащих источником пропитания для многих поколений, растут почти от самой земли. Все вокруг было залито солнечным светом.
Мы неторопливо продвигались сквозь высокие за­росли колосящейся травы, похожей на дикорастущую пшеницу – хотя я не уверен, что это была именно она, – и наконец оказались возле края водоема, воды которого нежно плескались о берег, время от време­ни откатываясь назад и обнажая влажную, сверкав­шую чистыми прозрачными каплями гальку. На­сколько я мог судить, приливов и отливов здесь не случалось.
Бросив взгляд по сторонам, я не увидел пределов водного простора, но противоположный берег выри­совывался вдали достаточно четко. Невысокие скали­стые горы, казавшиеся такими же живыми, как и росшие на них редкие деревья, спускались почти к са­мому его краю.
Я оглянулся. Теперь уже за нашими спинами на многие мили протянулись скалистые холмы, посте­пенно, уступами переходящие в высокие горы, на склонах которых виднелись рощицы фруктовых дере­вьев, а кое-где – черные провалы пещер.
Мемнох не проронил ни слова.
Потрясенный, подавленный и печальный, он вгля­дывался то в воду, то в далекие горы, настолько близко подступившие к противоположному берегу, что, ка­залось, чья-то невидимая рука силой остановила их продвижение, дабы они не препятствовали течению водных потоков.
– Где мы? – спросил я тихо.
Прежде чем ответить, он еще какое-то время мол­чал.
– Что ж, – наконец заговорил он, – на этом я, по­жалуй, завершу свой рассказ об «откровениях» эво­люции. Я вкратце поведал обо всем, свидетелем чего мне довелось стать и что ты сам увидишь и узнаешь, как только умрешь.
Теперь предстоит рассказать тебе о самом глав­ном, и я хочу сделать это здесь. Здесь, в этом прекрас­ном месте, хотя сами реки давно исчезли с лица зем­ли, равно как и люди, когда-то обитавшие на их берегах. Что же касается твоего вопроса, то я должен ответить на него так: «Мы там, куда я упал после того, как Он окончательно низверг меня с небес…»
ГЛАВА 12
«Ждите!» – рек Господь. И мы остановились пред вратами рая. Рядом со мной стояли те ангелы, кото­рые всегда были моими единомышленниками, гово­рили и поступали так же, как говорил и поступал я. Михаил, Гавриил и Уриэль, хотя и не принадлежали к их числу, тоже были с нами.
«Мемнох, мой вечный обвинитель, – по обыкнове­нию мягко обратился Он ко мне и озарил всех нас сво­им лучезарным сиянием, – прежде чем ты войдешь в рай и вновь станешь произносить свои обличитель­ные речи, вернись на землю и тщательно, со всем вни­манием и уважением еще раз изучи то, что уже ви­дел, – прежде всего Я имею в виду человечество, – дабы, когда вернешься, ты мог с уверенностью сказать, что использовал все дарованные тебе возможности для понимания сути Моих деяний. Я сообщаю тебе, что человечество – часть природы и должно подчи­няться тем ее законам, формирование которых ты наблюдал все последнее время. Только ты – и никто иной, за исключением Меня, – способен понять и по­стичь это в полной мере.
Но ты обязан вернуться туда и вновь увидеть все собственными глазами. Тогда, и только тогда, Я созову на небесах большой совет и приглашу на него ангелов всех уровней и рангов. И на этом всеобщем совете Я выслушаю то, что ты захочешь Мне сказать. Возьми с собой тех, кто мыслит так же, как ты, и ищет ответы на те же, что и ты, вопросы. Те же ангелы, кто никогда не подвергал сомнению деяния Мои и не мечтал ни о чем ином, кроме как вечно жить в лучах Моего света, пусть останутся здесь, рядом со Мной».
Мемнох умолк.
Мы медленно шли по берегу узкого моря, пока не достигли небольшой площадки с несколькими кам­нями, вполне пригодными для того, чтобы присесть на них и немного отдохнуть. Я не чувствовал устало­сти в физическом смысле этого слова, однако созна­вал, что возможность остановиться и, так сказать, сменить позу обострит все мои чувства, усилит вни­мание и желание до конца выслушать рассказ Мемноха. Он сел вполоборота, справа от меня, и его кры­лья вновь словно растаяли в воздухе. Но прежде чем это случилось, они взвились вверх и во всю ширь рас­пахнулись высоко над моей головой, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, и только тогда почти мгновенно исчезли, поскольку, когда Мемнох садил­ся, места для них практически не оставалось.
– Едва Господь закончил, – продолжил свою по­весть Мемнох, – на небесах поднялся невероятный шум. Ангелы пришли в волнение, решая, кто отпра­вится следом за мной изучать мироздание, а кто оста­нется в раю, рядом с Богом. Дело в том, что, как я уже тебе говорил, великое множество ангелов разбрелось по всему миру, некоторые из них провели там многие годы и успели полюбить моря и реки, долины и даже пустыни, которые к тому времени тоже появились на земле. Однако миссия, порученная мне Господом, была совершенно особой: узнать все, что только возмож­но, о человечестве. Вот почему главным вопросом, тре­бовавшим ответа, был вопрос о том, кого из ангелов в той же мере, что и меня, интересует человечество как таковое, кто из них горит желанием познать связан­ные с ним тайны…
– Постой-постой, – перебил его я. – Извини, что прерываю, но сколько же всего ангелов существует на свете? Если я не ошибаюсь, Господь говорил о «всех уровнях и рангах»?
– Полагаю, кое-что тебе об этом известно, – от­ветил Мемнох. – Первыми Господь создал нас, архан­гелов, – Мемноха, Михаила, Гавриила, Уриэля и многих других, чьи имена навсегда остались нераскрытыми, частично по причине невнимательности и небреж­ности, частично намеренно. Я тоже не стану их назы­вать. Всего же архангелов было пятьдесят. Повторяю, мы были первыми, хотя вопрос о том, кто из нас по­явился раньше, а кто позже, всегда вызывал жаркие споры на небесах. Впрочем, я давным-давно утратил к ним интерес. Сам же я абсолютно уверен, что первым был именно я. Но это не имеет значения.
Мы принадлежим к числу тех, кто имеет непо­средственный доступ к Богу и в то же время самым тесным образом связан с землей. Вот почему нас име­нуют не только архангелами, но и ангелами-храните­лями и в религиозной литературе зачастую относят к низкому рангу. Однако ранг наш отнюдь не низок. Все мы сильны как личности, обладаем умением при­спосабливаться и служим посредниками между Бо­гом и людьми.
– Понятно. А Разиэль? А Метатрон? А Ремиэль?
Мемнох улыбнулся.
– Я не сомневался, что эти имена тебе тоже зна­комы. Каждый из них, конечно, занимает свое место среди архангелов. Однако сейчас у меня нет возмож­ности вдаваться в подробные объяснения. Ты все узнаешь, когда умрешь. К тому же человеческий ра­зум, пусть даже это разум вампира, каким являешься ты, не в состоянии постичь столь многое сразу.
– Очень хорошо, – сказал я. – Только хочу уточ­нить вот что. Те имена, которые ты сейчас называл, принадлежат умопостигаемым сущностям? Сариэль тоже к ним относится?
– Да.
– А Загзагель?
– И он тоже. А теперь позволь мне продолжить. Позволь подробнее рассказать о замыслах. Мы, как ты знаешь, посланники Божий и самые главные анге­лы, но я быстро превращался в обвинителя и против­ника Господа.
– А ведь слово «сатана» в переводе и означает «противник, обвинитель», – напомнил я. – И все дру­гие имена, которые тебе очень не нравятся, так или иначе связаны именно с этим понятием – «обвини­тель».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71