Чего, интересно?.. А до изумрудной тайги еще ох как далеко. Гораздо дальше, чем от пылающего острова до поместья.
Конские бока вздымаются и опадают в такт бегу, то есть очень часто, животное старательно молотит землю копытами, слишком старается, как бы не загнать раба о четырех копытах.
— П-р-р-р! Извини, приятель-конь, за то, что напрягал. — Слегка натягиваю узду. — Переключай, слышь, скорости. Ежели мне, твоему седоку, суждено в следующем перерождении появиться на свет конем, не хочу, чтоб мою карму отягощала вина за твою, брат, гибель.
Конь благодарно — или мне показалось? — фыркнул и бежит чуть медленнее. Успокоил коня и оглядываюсь. И ничего, ничегошеньки не вижу, кроме белесых клубов дыма. Оно и к лучшему. Скачу дальше, глядя в дали, покачиваюсь в седле, мысленно воздействую на акупунктурные точки, которые отвечают за состояние правой стопы. Еду и готовлюсь сам не знаю к чему. С радостью, с открытым сердцем готовлюсь соответствовать любой ситуации. Как конь подо мной, так и я покоряюсь капризам Судьбы. Госпожа моя. Судьба моя, тебе известно, как улучшить мою карму, и я тебе, чертовка, полностью доверяю.
За спиной — тишина. ПОКА тишина... Ничего не происходит этакого, но предчувствия имеют место быть, а они меня обманывают редко. Все ближе и ближе бесконечность тайги ко мне, калечному оборванцу с навыками древнего Искусства самураев ночи. Уже можно различить отдельные деревья, разглядеть разухабистую, в две колеи, дорогу, проложенную параллельно изумрудной таежной массе, и, хорошенько прищурившись, став похожим на моего узкоглазого дедушку-японца, фиксирую ответвление от ухабистой дорожки, которое тянется в пучину деревьев. Ничего удивительного — человеческое жилье относительно близко от этой кромки таежных просторов, человеки прорубили просеку, проложили дорогу среди вековых деревьев когда-то, по какой-то своей человеческой надобности. Они, суетливые человеки, забыли о жизни в гармонии с природой, они, как дети несмышленые, все норовят...
Я не успел до конца сформулировать назидательную и философичную мыслишку, ибо появился внешний звуковой раздражитель, который вывел меня из состояния созерцания и задумчивости... Я услышал шум автомобильного мотора, я посмотрел через плечо, увидел джип-внедорожник. Предчувствия меня не обманули. Мозг живо разгадал загадку джипа.
Собственно, никакой загадки и не было! Я сразу подозревал, что пацан в шляпе связался по рации с поместьем. Слуги, ориентируясь на дым, оперативно пригнали джип. Слуги заберут коней, а молодые люди продолжат приключение, сменив стиль охоты. Теперь им известно, что я невооружен и очень опасен. Теперь их игра называется "МЕСТЬ за доверчивость". Они намерены стрелять на поражение, без всяких разговоров. У них сафари, у меня опять проблемы.
Разрыв между мною и преследователями сокращается медленно, гораздо медленнее, чем когда я галопировал на кляче, а они скакали на породистых рысаках. И на сей раз впереди отнюдь не островок деревьев, а океан. Но у молодых людей в джипе явное преимущество — возможность бить из всех стволов на поражение. А у меня травма стопы плюс дефицит времени — да, я первым окажусь в тени деревьев, однако всего лишь на пять-шесть минут максимум опередив моторизованную погоню.
— Друг Холстомер, поднажми, ага? — прошу коня и терзаю его лоснящиеся от пота бока каблуками сапог.
Конь постарался, поднажал, однако и джип увеличил скорость, таким образом, разрыв остался прежним.
— Скачи по гипотенузе, вон туда, где дорожка в леса убегает, — объясняю коню, дергая за уздечку.
Переориентировал скакуна, оглядываюсь. Джип пылит особенно сильно, синхронно разворачиваясь за мною, оборванцем на ворованном коне. В открывшееся автомобильное оконце высунулась рука с ружьем, раздался выстрел, и рука чуть было не выронила оружие. Ха! Пуля, она, конечно, дура, но если еще и стрелок дурак, то, сами понимаете, бояться нечего. Попасть в цель из окошка автомобиля, который прет по бездорожью, затея совершенно безумная. Только Глебу Жеглову такое под силу, только в кино, и бездорожья, кстати, в том кино не было.
Уж слышны птичьи трели, уже чувствуются таежные запахи, но и рокотание иностранного мотора слышнее, и запашок выхлопных газов я ощущаю. Конь прыгнул через рытвины на дороге, что тянется параллельно деревьям, я удержался в седле без всяких проблем, вспомнил, каково было сидеть на голой спине крестьянской клячи, и мысленно поблагодарил древнего гения, изобретателя конской упряжи, и заодно современных изготовителей аксессуаров для верховой езды.
— Стоп! Ты куда скачешь?! Поворачиваем в тень! — Теряю секунды, направляя коня, который почему-то не хочет скакать по дороге в лес. И чем она ему не угодила? Нормальная дорога, джип по ней проедет запросто.
Верхушки деревьев заслонили солнце, животное ощутимо сбавило темп, но это даже к лучшему. С обеих сторон дорожки густые заросли малинника, и за серым весенним малинником частокол деревьев. Сижу в седле прямо, не обращаю внимания на рокот мотора, который все громче и громче, верчу головой, мое внимание сосредоточено на поиске узких ответвлений от широкой лесной дороги. Опыт подсказывает, что от подобных дорожек должны разбегаться по сторонам тропинки.
Ага! Вот она, тропинка! Уходим влево. Тяну уздечку, разворачиваю коня, он понимает, чего я от него добиваюсь, поворачивается, однако копытами перебирает еле-еле, отказывается животное скакать во весь опор по узкой тропинке категорически.
Сухие веточки малинника царапают наши, мои и коня, ноги. Мы свернули на тропинку, и в ту же секунду повернул на проезжую лесную дорожку джип. Я успел увидеть, как поворачивает машина, и молодые люди в джипе, вне всяких сомнений, заметили хвост верхового животного.
Конь вяло перебирает конечностями, несет меня со скоростью пешехода, капризно фыркает. Животное-раб показывает норов, демонстрирует, что и у него есть характер. Тропинка впереди петляет, это хорошо. И петляет круто, это очень хорошо. У первого же поворота растет раскидистый ясень, толстые ветки ясеня нависают над тропинкой, и это просто замечательно. Слышу, как газанул джип, молодчики спешат к тропинке, на которую мы с конем повернули, и это неплохо. Крепкий сук ясеня прямо надо мной, встаю на цыпочки в стременах, цепляюсь за сук левой рукой, поджимаю ноги и — прости меня, приятель конь! — подтянувшись на толстой перекладине, покинув седло, шлепаю хромой ногой по заднице животного и кричу что есть мочи, ору, напрягая голосовые связки, аки Тарзан:
— Йя-я-я-ха-а-а!!! Но-о-о!! Пше-ол!..
Получившего ощутимый шлепок, оглушенного диким криком коня будто ветром сдуло. Мгновение, и он скрылся за поворотом, и слышно, как копыта часто-часто колотят по земле. Я вишу, раскачиваюсь, качнулся вперед, качнулся назад, отпускаю ветку-перекладину, разворачиваюсь в воздухе на сто восемьдесят градусов, спиной к повороту, за которым скрылся конь, лицом к дороге за кустами малинника. Приземляюсь на хромую ногу, пружиню коленкой. Травмированную стопу берегу, заранее поднимаю повыше. Колено-амортизатор согнулось до упора, ладонь накрыла, смазала след от подковы, кувырок через голову, и я возле придорожной поросли малинника. Скатываюсь с тропинки, прячусь за кустом, и спустя пару секунд буквально за тем же кустом, только с другой стороны, останавливается джип. Шумно открылись автомобильные дверцы, из машины высыпали разгоряченные молодые люди, возбужденно загомонили:
— Сюда свернул!
— Нет, дальше!
— Сюда! Вот, видишь, следы подков!
— За ним! Аристарх, ты останешься!
— Я?! Поче...
— Потому, Арик! У тебя, Арик, глаз заплыл! Ты сегодня не стрелок...
Шуршание тонких веточек малинника, топот ног совсем рядом со мной, осторожно поворачиваю голову, наблюдаю, как мимо бегут недобрые молодцы. Возглавляет погоню молодец в шляпе, в правом кулаке у него револьвер, в левом "ПМ". Уж не мой ли?.. Нет, его "Макаров" блестит от смазки. Значит, связавшись со слугами в поместье, молодой хозяин велел не только пригнать джип, но и привезти дополнительное и взамен порченому оружие. Следовательно, Аристарх с рассеченной бровью стопроцентно вооружен до зубов, как и те трое, что бегут следом за лидером в шляпе. У одного, помимо ружья в руках, за поясом торчит "стечкин", у другого ружье за спиной, а в руке "узи", у замыкающего — аж целых две израильские трещотки, по одной в каждой руке. Ясное дело — "закон об оружии" писали для простых граждан. Не ясно только, почему сразу "золотая молодежь" вооружилась скупо и без фантазии. Если бы, собираясь в погоню за конокрадом, они взяли с собой трещотки, то крестьянской кобыле точно была бы хана, и меня бы смогли зацепить очередью, а по породистому рысаку стрелять очередями они, ясен пень, не решились...
Скорее всего молодой хозяин, получив по яйцам, связался по рации с охраной "новорусского" дворянского гнезда, а не с простыми слугами, как я думал раньше. Имея богатую недвижимость в этаком медвежьем углу, владельцу имения приходится содержать отменно вооруженную охрану. Охранники примчались на джипе, и молодой хозяин заставил их отдать автоматическое оружие вместе с машиной. Сочувствую охранникам — чего случится, и разбирайся потом с папой молодого ухаря, объясняй, что с самого начала не хотел отпускать мальчиков играть в ковбоев, а уж арсенал и подавно у тебя отняли, обозвав "шестеркой" и прочими обидными словами...
Четверо до зубов вооруженных молодых людей скрылись за поворотом, побежали вдогонку за животным, я же считаю в уме до трех и начинаю действовать. Надо бы до пяти хотя бы сосчитать, еще лучше секунд десять выждать, а нельзя! Ибо следует вырубить Аристарха до того, как он заглушит мотор. А то вдруг Арик вытащит ключи из замка зажигания и засунет себе в какой-нибудь задний карман. И нет никакой гарантии, что я сумею отключить сторожа джипа бесшумно, и пока буду искать ключ у него по карманам, могут успеть прибежать обратно автоматчики и пистолетчик, и положение мое осложнится чрезвычайно.
Выкатываюсь на тропинку, из положения лежа под кустиком в положение стоя на четвереньках. И, оттолкнувшись хромой ногой и полноценной рукой, выпрыгиваю на дорогу. Прыгаю прямо на Аристарха, который стоит, разинув рот, у излучины тропинки.
Арик стоит, опустив правую руку, в правом кулаке зажата рукоять "узи". Левая рука согнута, под мышкой зажат ружейный приклад, палец на дуге спуска. Разбитая бровь Аристарха заклеена пластырем, не иначе из автомобильной аптечки. Глаз под пластырем и правда заплыл, другой глаз смотрит на меня, как око закоренелого атеиста на спустившегося с небес бога.
Культей выбиваю из его руки ружье, пальцами хватаюсь за трещотку "узи", высоко вскинув травмированную ногу, бью несильно, как во время щадящего спарринга, каблуком под выпученный рыбий глаз.
"Узи" я отобрал ювелирно — указательный пальчик мальчика сорвался с крючка и согнулся в воздухе, сделать пиф-паф не получилось. А ружье почему-то выстрелило! Оно не должно было выстрелить, я вышибал его с тем расчетом, что и правый указующий перст снесет с дуги спускового крючка, но... Мудро, очень мудро высказался однажды Майк Тайсон: "У всех есть план боя, пока не начался бой".
Мои планы скорректировал выстрел. Бабахнуло, пуля ушла в землю, и я добиваю Аристарха жестче, чем планировал, ибо спешу. Бью его культей вниз живота, сверху вниз, скользящим ударом, разворачиваюсь к нему левым боком и бью локтем другой руки в скулу. Арчи летит, падает спиной на капот джипа, спина его скользит по капоту, я же тем временем закидываю в салон, на сиденье рядом с водительским, отвоеванный "узи" и прыгаю за руль. Ноги — и хромая и травмированная, руки — и полноценная и не очень — работают быстро и слаженно. Джип поехал задним ходом, и Аристарх соскальзывает наконец с капота, падает в дорожную пыль. Хвала Будде, упал Аристарх удачно, шея, конечности, ребра — все цело, свалился, будто игрушка неодушевленная, и лежит как неживой. Но на самом деле он жив, только нокаутирован до потери сознания, да челюсть, наверное, треснула, остальной организм в ажуре. Кабы не досадный выстрел, я бы без особой спешки усыпил его бережно и нежно. И наращивать темп, гнать джип задом наперед на чреватой авариями скорости не пришлось бы, кабы не выстрел.
Я рисковал, я спешил, а все равно не хватило времени на то, чтоб, выехав задом из тени деревьев на залитое солнцем поле, развернуться и помчаться вдоль кромки леса до того, как на лесную дорожку вернутся заинтригованные выстрелом молодые люди. Я заканчивал разворот, когда они появились. В принципе, будь за рулем я же образца, скажем, года двухтысячного, я бы шустрее управился с машиной и все бы успел.
Я нынешний справляюсь с автомобилями чуть медленней, чем я прежний. Попробуйте сами управлять машиной, имея культю вместо правой кисти, сожмите правый кулак и попробуйте. И поймете, каково мне приходится за рулем, почему я теряю секунды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Конские бока вздымаются и опадают в такт бегу, то есть очень часто, животное старательно молотит землю копытами, слишком старается, как бы не загнать раба о четырех копытах.
— П-р-р-р! Извини, приятель-конь, за то, что напрягал. — Слегка натягиваю узду. — Переключай, слышь, скорости. Ежели мне, твоему седоку, суждено в следующем перерождении появиться на свет конем, не хочу, чтоб мою карму отягощала вина за твою, брат, гибель.
Конь благодарно — или мне показалось? — фыркнул и бежит чуть медленнее. Успокоил коня и оглядываюсь. И ничего, ничегошеньки не вижу, кроме белесых клубов дыма. Оно и к лучшему. Скачу дальше, глядя в дали, покачиваюсь в седле, мысленно воздействую на акупунктурные точки, которые отвечают за состояние правой стопы. Еду и готовлюсь сам не знаю к чему. С радостью, с открытым сердцем готовлюсь соответствовать любой ситуации. Как конь подо мной, так и я покоряюсь капризам Судьбы. Госпожа моя. Судьба моя, тебе известно, как улучшить мою карму, и я тебе, чертовка, полностью доверяю.
За спиной — тишина. ПОКА тишина... Ничего не происходит этакого, но предчувствия имеют место быть, а они меня обманывают редко. Все ближе и ближе бесконечность тайги ко мне, калечному оборванцу с навыками древнего Искусства самураев ночи. Уже можно различить отдельные деревья, разглядеть разухабистую, в две колеи, дорогу, проложенную параллельно изумрудной таежной массе, и, хорошенько прищурившись, став похожим на моего узкоглазого дедушку-японца, фиксирую ответвление от ухабистой дорожки, которое тянется в пучину деревьев. Ничего удивительного — человеческое жилье относительно близко от этой кромки таежных просторов, человеки прорубили просеку, проложили дорогу среди вековых деревьев когда-то, по какой-то своей человеческой надобности. Они, суетливые человеки, забыли о жизни в гармонии с природой, они, как дети несмышленые, все норовят...
Я не успел до конца сформулировать назидательную и философичную мыслишку, ибо появился внешний звуковой раздражитель, который вывел меня из состояния созерцания и задумчивости... Я услышал шум автомобильного мотора, я посмотрел через плечо, увидел джип-внедорожник. Предчувствия меня не обманули. Мозг живо разгадал загадку джипа.
Собственно, никакой загадки и не было! Я сразу подозревал, что пацан в шляпе связался по рации с поместьем. Слуги, ориентируясь на дым, оперативно пригнали джип. Слуги заберут коней, а молодые люди продолжат приключение, сменив стиль охоты. Теперь им известно, что я невооружен и очень опасен. Теперь их игра называется "МЕСТЬ за доверчивость". Они намерены стрелять на поражение, без всяких разговоров. У них сафари, у меня опять проблемы.
Разрыв между мною и преследователями сокращается медленно, гораздо медленнее, чем когда я галопировал на кляче, а они скакали на породистых рысаках. И на сей раз впереди отнюдь не островок деревьев, а океан. Но у молодых людей в джипе явное преимущество — возможность бить из всех стволов на поражение. А у меня травма стопы плюс дефицит времени — да, я первым окажусь в тени деревьев, однако всего лишь на пять-шесть минут максимум опередив моторизованную погоню.
— Друг Холстомер, поднажми, ага? — прошу коня и терзаю его лоснящиеся от пота бока каблуками сапог.
Конь постарался, поднажал, однако и джип увеличил скорость, таким образом, разрыв остался прежним.
— Скачи по гипотенузе, вон туда, где дорожка в леса убегает, — объясняю коню, дергая за уздечку.
Переориентировал скакуна, оглядываюсь. Джип пылит особенно сильно, синхронно разворачиваясь за мною, оборванцем на ворованном коне. В открывшееся автомобильное оконце высунулась рука с ружьем, раздался выстрел, и рука чуть было не выронила оружие. Ха! Пуля, она, конечно, дура, но если еще и стрелок дурак, то, сами понимаете, бояться нечего. Попасть в цель из окошка автомобиля, который прет по бездорожью, затея совершенно безумная. Только Глебу Жеглову такое под силу, только в кино, и бездорожья, кстати, в том кино не было.
Уж слышны птичьи трели, уже чувствуются таежные запахи, но и рокотание иностранного мотора слышнее, и запашок выхлопных газов я ощущаю. Конь прыгнул через рытвины на дороге, что тянется параллельно деревьям, я удержался в седле без всяких проблем, вспомнил, каково было сидеть на голой спине крестьянской клячи, и мысленно поблагодарил древнего гения, изобретателя конской упряжи, и заодно современных изготовителей аксессуаров для верховой езды.
— Стоп! Ты куда скачешь?! Поворачиваем в тень! — Теряю секунды, направляя коня, который почему-то не хочет скакать по дороге в лес. И чем она ему не угодила? Нормальная дорога, джип по ней проедет запросто.
Верхушки деревьев заслонили солнце, животное ощутимо сбавило темп, но это даже к лучшему. С обеих сторон дорожки густые заросли малинника, и за серым весенним малинником частокол деревьев. Сижу в седле прямо, не обращаю внимания на рокот мотора, который все громче и громче, верчу головой, мое внимание сосредоточено на поиске узких ответвлений от широкой лесной дороги. Опыт подсказывает, что от подобных дорожек должны разбегаться по сторонам тропинки.
Ага! Вот она, тропинка! Уходим влево. Тяну уздечку, разворачиваю коня, он понимает, чего я от него добиваюсь, поворачивается, однако копытами перебирает еле-еле, отказывается животное скакать во весь опор по узкой тропинке категорически.
Сухие веточки малинника царапают наши, мои и коня, ноги. Мы свернули на тропинку, и в ту же секунду повернул на проезжую лесную дорожку джип. Я успел увидеть, как поворачивает машина, и молодые люди в джипе, вне всяких сомнений, заметили хвост верхового животного.
Конь вяло перебирает конечностями, несет меня со скоростью пешехода, капризно фыркает. Животное-раб показывает норов, демонстрирует, что и у него есть характер. Тропинка впереди петляет, это хорошо. И петляет круто, это очень хорошо. У первого же поворота растет раскидистый ясень, толстые ветки ясеня нависают над тропинкой, и это просто замечательно. Слышу, как газанул джип, молодчики спешат к тропинке, на которую мы с конем повернули, и это неплохо. Крепкий сук ясеня прямо надо мной, встаю на цыпочки в стременах, цепляюсь за сук левой рукой, поджимаю ноги и — прости меня, приятель конь! — подтянувшись на толстой перекладине, покинув седло, шлепаю хромой ногой по заднице животного и кричу что есть мочи, ору, напрягая голосовые связки, аки Тарзан:
— Йя-я-я-ха-а-а!!! Но-о-о!! Пше-ол!..
Получившего ощутимый шлепок, оглушенного диким криком коня будто ветром сдуло. Мгновение, и он скрылся за поворотом, и слышно, как копыта часто-часто колотят по земле. Я вишу, раскачиваюсь, качнулся вперед, качнулся назад, отпускаю ветку-перекладину, разворачиваюсь в воздухе на сто восемьдесят градусов, спиной к повороту, за которым скрылся конь, лицом к дороге за кустами малинника. Приземляюсь на хромую ногу, пружиню коленкой. Травмированную стопу берегу, заранее поднимаю повыше. Колено-амортизатор согнулось до упора, ладонь накрыла, смазала след от подковы, кувырок через голову, и я возле придорожной поросли малинника. Скатываюсь с тропинки, прячусь за кустом, и спустя пару секунд буквально за тем же кустом, только с другой стороны, останавливается джип. Шумно открылись автомобильные дверцы, из машины высыпали разгоряченные молодые люди, возбужденно загомонили:
— Сюда свернул!
— Нет, дальше!
— Сюда! Вот, видишь, следы подков!
— За ним! Аристарх, ты останешься!
— Я?! Поче...
— Потому, Арик! У тебя, Арик, глаз заплыл! Ты сегодня не стрелок...
Шуршание тонких веточек малинника, топот ног совсем рядом со мной, осторожно поворачиваю голову, наблюдаю, как мимо бегут недобрые молодцы. Возглавляет погоню молодец в шляпе, в правом кулаке у него револьвер, в левом "ПМ". Уж не мой ли?.. Нет, его "Макаров" блестит от смазки. Значит, связавшись со слугами в поместье, молодой хозяин велел не только пригнать джип, но и привезти дополнительное и взамен порченому оружие. Следовательно, Аристарх с рассеченной бровью стопроцентно вооружен до зубов, как и те трое, что бегут следом за лидером в шляпе. У одного, помимо ружья в руках, за поясом торчит "стечкин", у другого ружье за спиной, а в руке "узи", у замыкающего — аж целых две израильские трещотки, по одной в каждой руке. Ясное дело — "закон об оружии" писали для простых граждан. Не ясно только, почему сразу "золотая молодежь" вооружилась скупо и без фантазии. Если бы, собираясь в погоню за конокрадом, они взяли с собой трещотки, то крестьянской кобыле точно была бы хана, и меня бы смогли зацепить очередью, а по породистому рысаку стрелять очередями они, ясен пень, не решились...
Скорее всего молодой хозяин, получив по яйцам, связался по рации с охраной "новорусского" дворянского гнезда, а не с простыми слугами, как я думал раньше. Имея богатую недвижимость в этаком медвежьем углу, владельцу имения приходится содержать отменно вооруженную охрану. Охранники примчались на джипе, и молодой хозяин заставил их отдать автоматическое оружие вместе с машиной. Сочувствую охранникам — чего случится, и разбирайся потом с папой молодого ухаря, объясняй, что с самого начала не хотел отпускать мальчиков играть в ковбоев, а уж арсенал и подавно у тебя отняли, обозвав "шестеркой" и прочими обидными словами...
Четверо до зубов вооруженных молодых людей скрылись за поворотом, побежали вдогонку за животным, я же считаю в уме до трех и начинаю действовать. Надо бы до пяти хотя бы сосчитать, еще лучше секунд десять выждать, а нельзя! Ибо следует вырубить Аристарха до того, как он заглушит мотор. А то вдруг Арик вытащит ключи из замка зажигания и засунет себе в какой-нибудь задний карман. И нет никакой гарантии, что я сумею отключить сторожа джипа бесшумно, и пока буду искать ключ у него по карманам, могут успеть прибежать обратно автоматчики и пистолетчик, и положение мое осложнится чрезвычайно.
Выкатываюсь на тропинку, из положения лежа под кустиком в положение стоя на четвереньках. И, оттолкнувшись хромой ногой и полноценной рукой, выпрыгиваю на дорогу. Прыгаю прямо на Аристарха, который стоит, разинув рот, у излучины тропинки.
Арик стоит, опустив правую руку, в правом кулаке зажата рукоять "узи". Левая рука согнута, под мышкой зажат ружейный приклад, палец на дуге спуска. Разбитая бровь Аристарха заклеена пластырем, не иначе из автомобильной аптечки. Глаз под пластырем и правда заплыл, другой глаз смотрит на меня, как око закоренелого атеиста на спустившегося с небес бога.
Культей выбиваю из его руки ружье, пальцами хватаюсь за трещотку "узи", высоко вскинув травмированную ногу, бью несильно, как во время щадящего спарринга, каблуком под выпученный рыбий глаз.
"Узи" я отобрал ювелирно — указательный пальчик мальчика сорвался с крючка и согнулся в воздухе, сделать пиф-паф не получилось. А ружье почему-то выстрелило! Оно не должно было выстрелить, я вышибал его с тем расчетом, что и правый указующий перст снесет с дуги спускового крючка, но... Мудро, очень мудро высказался однажды Майк Тайсон: "У всех есть план боя, пока не начался бой".
Мои планы скорректировал выстрел. Бабахнуло, пуля ушла в землю, и я добиваю Аристарха жестче, чем планировал, ибо спешу. Бью его культей вниз живота, сверху вниз, скользящим ударом, разворачиваюсь к нему левым боком и бью локтем другой руки в скулу. Арчи летит, падает спиной на капот джипа, спина его скользит по капоту, я же тем временем закидываю в салон, на сиденье рядом с водительским, отвоеванный "узи" и прыгаю за руль. Ноги — и хромая и травмированная, руки — и полноценная и не очень — работают быстро и слаженно. Джип поехал задним ходом, и Аристарх соскальзывает наконец с капота, падает в дорожную пыль. Хвала Будде, упал Аристарх удачно, шея, конечности, ребра — все цело, свалился, будто игрушка неодушевленная, и лежит как неживой. Но на самом деле он жив, только нокаутирован до потери сознания, да челюсть, наверное, треснула, остальной организм в ажуре. Кабы не досадный выстрел, я бы без особой спешки усыпил его бережно и нежно. И наращивать темп, гнать джип задом наперед на чреватой авариями скорости не пришлось бы, кабы не выстрел.
Я рисковал, я спешил, а все равно не хватило времени на то, чтоб, выехав задом из тени деревьев на залитое солнцем поле, развернуться и помчаться вдоль кромки леса до того, как на лесную дорожку вернутся заинтригованные выстрелом молодые люди. Я заканчивал разворот, когда они появились. В принципе, будь за рулем я же образца, скажем, года двухтысячного, я бы шустрее управился с машиной и все бы успел.
Я нынешний справляюсь с автомобилями чуть медленней, чем я прежний. Попробуйте сами управлять машиной, имея культю вместо правой кисти, сожмите правый кулак и попробуйте. И поймете, каково мне приходится за рулем, почему я теряю секунды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54