За исключением штатных в "мерее". Переулок тих и безлюден. Это настораживает, как и то, что не слышно шума моторов за поворотом.
— Мелкого с собой возишь, дура! — Замыкающий делегацию "братков" мужичонка заглянул в салон Зоиного "Форда". — Пацаном, блин, рискуешь!..
Про ребенка это он зря высказался. Реплика прозвучала более чем двусмысленно: то ли имелось в виду, что дура-баба рискует ребенком, так как недостаточно классно управляется с автомобилем, то ли прозвучала угроза втянуть "мелкого" в конфликт.
Зоя привыкла всегда исходить из худшего.
— Спокойно, граждане. — Она, особенно не спеша, сунула руку в сумочку, взялась за рифленую пистолетную рукоятку. — Сейчас все разрулим, как говорится...
Куцый ствол скомкал шелк подкладки, тонкий женский палец нажал на спуск.
"Вул" тем и ценен, что стреляет практически бесшумно. Еле слышный хлопок, и цилиндрическая пуля массой 9,3 грамма проделала дыру в модной женской сумочке, пролетела мимо лопоухого, золотозубого, горбоносого и раздробила голень горлопану, который посмел вякнуть про ребенка.
Горлопан ойкнул, ахнул, споткнулся на ровном месте, присел на корточки, схватился за раздробленную кость, отвлек на себя внимание "братков", и когда те подняли глаза обратно на Зою, то, к неописуемому всеобщему удивлению, увидали дырочку в ее сумочке и женскую руку, из этой сумочки выскользнувшую, и пистолет в этой твердой, холеной руке, и пальчик с маникюром, готовый снова спустить курок.
— Спокойно, мужчины, — скорее попросила, чем потребовала Зоя. — Спокойно, не то баба-дура, в натуре, перестреляет вас всех к чертям собачьим. Всем стоять "смирно", кто пока может. Всем смотреть и слушать. Номерные знаки моего "Форда" запомнили? По ментовской базе пробьете, кому принадлежит тачка, и, как полагается, заявите претензию. Забьем "стрелку", устроим толковище по понятиям, выясним, кто, чего и сколько кому должен. Въезжаете в тему?
— Базаров нет... — промямлил лопоухий, загипнотизированный дырочкой на конце ствола.
— За что брателлу? — спросил золотозубый, указав жестом на раненого.
— Обижаешься, что он, а не ты маслину схавал? — ответила вопросом на вопрос Зоя, с показной беззаботностью убирая пистолет в сумочку со свежей дырочкой.
Золотозубый промолчал, молчал и кривоносый, и свидетели из "Мерседеса" застыли, точно на картине Репина "Не ждали".
— За мной не ехать, — строго велела Зоя, без лишней суеты уселась в водительское кресло, аккуратно прикрыла автомобильную дверцу, положила руки на руль, озябшие ноги на педали.
"На девяносто девять и девять десятых процента эти козлы всего лишь случайные бандиты с большой дороги, а не рядящиеся под них соратники шантажиста, — подумала Зоя, свернув за угол извилистого переулка и никаких сюрпризов там не обнаружив. — Эх, да чего мелочиться?! На все сто процентов это просто козлы. Мелкота с Таганки. — "Форд" выехал из переулка на улицу с деловито снующими автомобилями, спешащими прохожими и огнями рекламы. — Все на свете ерунда, суета сует и томление духа, но за Лешку, черт побери, страшно... Слава богу, я сумела обуздать страхи и сразу их всех не уложила. А могла бы и перестрелять всю бригаду, дура-баба..."
— Мама!
— Что, сынок?
— Мама, я боюсь...
— Не бойся, сынок. Все будет хорошо, парень. Мама рядом.
— Мама, куда мы едем?
— Сын, я решила, что нам с тобой надо съездить ко мне на работу.
— Зачем?
— Холодно, я заберу свою шубку...
Глава 3
Он — террорист
Тяжелая, полная луна висела низко-низко над горизонтом.
Он стоял, прислонившись спиной к шершавому стволу сосны, и дремал. Ночью выпал снег, а к утру потеплело, и он стоял по щиколотку в слякотной жиже, он промочил ноги, но простуды не опасался. Его тренированный организм легко справлялся с природными напастями, и он привык, давным-давно привык игнорировать капризы окружающей среды.
Сосна, что служила опорой его спине, росла в паре метров от малопопулярной асфальтовой дороги, пересекающей жиденький лес. Сосна торчала метрах в пятнадцати от крутого поворота слева и метрах в двадцати от еще более крутой дорожной извилины справа.
В шаге от приметной сосны тянулась, петляла меж редких деревьев тропинка, сейчас совершенно незаметная из-за темноты да слякоти. Неказистая эта тропинка пользовалась куда большей популярностью у местных жителей, чем асфальтовая, в две полосы дорожная лента у автовладельцев. По этой тропке пожилые жители забытой богом и администрацией деревеньки ходили к ближайшей железнодорожной станции с ее магазинами, аптеками, средствами связи и прочими благами цивилизации. Случалось, старушка отправлялась в путь засветло, чтобы вернуться к обеду. Случалось и так, что на пересечении тропки с асфальтом старушка вынужденно останавливалась, дабы пропустить диковинный иностранный автомобиль, мчавшийся в смрадный город из экологически чистой "зеленой зоны".
Человек, который дремал, прислонившись спиной к сосне, надеялся, и не без оснований, что сегодняшним ранним утром, более похожим на ночь, слякоть задержит ретивых пожилых пешеходов, и он будет единственной "старушкой", с которой повстречается кортеж новых хозяев здешнего тихого пасторального бытия.
Ну а ежели его надежны не оправдаются, не беда — приближение нежелательного пешехода он услышит и... И, значит, пешеходной помехе, какого бы возраста и пола она ни была, сегодня не повезло. Очень не повезло...
Он зевнул, посмотрел на циферблат наручных часов. Большая и малая стрелки, слабо фосфоресцируя, почти сошлись в одну линию, почти перечеркнули диск циферблата. Скоро, совсем скоро шесть, а значит, автокортеж господина президента нефтяного концерна "Никос" уже выехал за охраняемые пределы коттеджного поселка, и минут через пять-десять станет слышен шум моторов как минимум трех автомобилей. Сегодняшним слякотным утром господина Юдинова, Михаила Юрьевича, повезут на службу, разумеется, под усиленной охраной.
Человек с клюкой тщательно поработал с лицом, гладко побрился, наложил морщины и тени, поддел под платочек седой женский парик из натуральных волос.
Неподалеку был припрятан мотоцикл, двухколесный агрегат с шипованными шинами. Прежде чем приступить к переодеванию старушкой и накладке с гримом, человек с клюкой закатил мотобайк в пологую ямку на противоположной от приметной сосны стороне асфальтовой автодороги и аккуратно уложил его набок. Повесил на руль шлем с прозрачным забралом, а рядом с рогаткой мотоциклетного руля положил предусмотрительно моток крепкой "альпинистской" веревки. Если все пройдет, как и задумано, без веревки на втором этапе акции не обойтись.
Но, чу!.. Чу — тарахтят моторы! Едет! Едет кортеж с Юдиновым, с президентом нефтяного концерна!
Ожидающий отлепился от сосны, припал на колено, положил на мокрую землю инвалидную палку и нагнулся к прямоугольной фанерной коробке без крышки. Коробка стояла между выпирающих из почвы влажных сосновых корней. В таких коробках граждане отправляют посылки родным и близким, подобные фанерные короба продаются в некоторых почтовых отделениях.
Он сунул левую руку в ящик для посылок, коснулся плотного ряда пальчиковых батареек, аккуратно, чтобы не задеть мешанину проводков, нащупал колесико таймера. Механический таймер от стиральной машины крепился к днищу варварским способом, посредством гвоздей и изоленты, однако крепеж был надежным. Он сместил колесико таймера, совсем немного, на пару-тройку минутных делений, послушал, как тикает часовой механизм, прикоснулся к двум толстым, хорошо заизолированным проводам, что перевешивались через фанерный край, стелились по земле, расползались по влажной мякоти в разные стороны, один вправо, другой влево. От этих двух проводов в частности и от содержимого "посылки" вообще во многом зависело, доживет ли до рассвета отчаянный персонаж с инвалидной палкой, нарядившийся старушкой.
"Мерседес" в авангарде свернул, фары высветили дорогу за крутым поворотом, и водитель увидел сгорбленную старушку с клюкой, успевшую доковылять до белой разделительной линии на асфальте. Водитель повернул руль вправо, намереваясь объехать бабушку по своей полосе, но старуха безмозглая вдруг всполошилась и, вместо того чтоб продолжать ковылять через дорогу, решила вернуться. Бабушка попятилась от белой линии, повернула сморщенное, как печеное яблоко, лицо к приближающемуся автомобилю, заморгала, ослепленная фарами.
Водитель за рулем первого из трех "мерсов" яростно выматерился и вывернул руль влево. Пусть Баба-яга, тетеря глухая, пятится, он выскочит на встречную и...
И тут она передумала возвращаться! Чтоб ее, дуру старую!!! Дебильная бабка, маразматичка, самоубийца, дернулась в ту же сторону, куда и машина!
Водила ударил по тормозам, вывернул баранку руля обратно вправо, но...
Но для маневра уже не хватило времени!..
Старуха, безмозглая идиотка, уронила клюку, отклячила задницу и выставила перед собой ручонки в детских варежках, как будто собиралась остановить дрейфующую по асфальту машину. Варежки шлепнули по капоту, старую подбросило, она подпрыгнула и перевернулась в воздухе, как акробатка, выполняющая сальто. Вращающуюся над капотами бабку швырнуло на лобовое стекло согбенной спиной, она широко растопырила ноги в валенках не по размеру, пуговицы на ее пальто не выдержали, их вырвало с корнем, а бабка, колобком прокатившись по овалу стекла, слетела на асфальт и так же, колобком прокатилась по асфальту. Перекатилась через белую разделительную полосу и замерла.
Второй "мерс" остановился, едва-едва не боднув бампером первый. Последний автомобиль той же престижной марки встал как вкопанный метрах в шести примерно от багажника второго.
Трюкач-лицедей с навыками мастера спорта по акробатике лежал на левом боку, поджав ноги в промокших валенках, прижавшись щекой в гриме к шершавому асфальту. Он был собой доволен — всего-то коленки зашиб, плечо потянул. Останутся, конечно, синяки, вспухнут, разумеется, гематомы, но это не беда. Сейчас самое главное, что он лежит, притворившись мертвой старушкой, в самой идеальной позе из всех возможных. Лишившееся пуговиц во время исполнения трюка пальто накрыло его, как плащ, и спрятало левую руку, пальцы которой освободились от неудобной варежки и незаметно для сторонних наблюдателей залезли под голенище валенка и взялись за рукоятку "стечкина". Всего-то и осталось, что дернуть посильнее за рукоятку, порвать широкие полоски скотча, с помощью коих оружие держится за мягким голенищем, и все, и можно стрелять.
Уцепившись за невидимую для телохранителей Юдинова рукоятку лучшего из отечественных пистолетов, зачем-то снятого с производства, он лежал, закатив глаза, и слушал, как открываются дверцы автомобилей.
Сначала открылись обе дверцы первого автомобиля, спустя секунду задняя левая последнего. Значит, Юдинов в средней машине. Само собой, на самом безопасном месте — за креслом водителя.
Шаги по асфальту. Судя по звукам, к притворщику-трюкачу спешат раз, два, три... Четверо. Трое из первого "Мерседеса", один из последнего. Кто-то из охранников-телохранителей в машине с Юдиновым, ясен перец, связывается сейчас по мобиле с московским начальством и, как полагается, докладывает о нештатной ситуации на маршруте. Вне всяких сомнений, начальство распорядится одному или паре хлопцев остаться рядом со сбитой бабулей, связаться со "Скорой", с милицией, и все такое, а остальным немедленно продолжить прерванный путь.
Четверка покинувших комфортабельные салоны сотрудников службы безопасности "Никоса" подошла к якобы мертвой бабушке. Один из четверки нагнулся, осторожно дотронулся кончиками пальцев до полоски кожи на шее между облезлым кроличьим воротником и белесым платочком. Нагнувшийся пытается нащупать пульс. Пора?
Пора, пожалуй. Таймер от стиральной машины в фанерном ящике отсчитывает последние секунды. Притворщику пора оживать, а мужикам из службы безопасности — наоборот. Что ж, такова се ля ви, назвался телохранителем — будь готов рассчитаться за высокие гонорары собственным живым телом.
— Бабка вроде живая! Я вроде чувствую — у нее жилка на шее вроде пульсирует. Давайте-ка, перевернем ее, что ли...
И тут псевдобабка сама, без всякой посторонней помощи, резво, очень резво перевернулась с боку на спину. Переворачиваясь, она рванула... то есть — рванул, нет более резонов изображать старушку, маскарад окончен, он рванул пистолет из-за войлочного голенища, затрещал, отпуская оружие, липкий скотч, боек ударил по капсюлю, выстрел!
Наклонившийся к притворщику сотрудник так и не успел выпрямиться, свалился, стукнувшись простреленным черепом об асфальт.
Еще выстрел! И еще один ответственный за безопасность падает с простреленной головой.
Еще! Еще! И последняя пара из четверки, покинувшей автомобили, гибнет на боевом посту. Надежные бронежилеты под элегантно-строгими пиджаками их не спасают, ибо притворщик стреляет в их ответственные лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Мелкого с собой возишь, дура! — Замыкающий делегацию "братков" мужичонка заглянул в салон Зоиного "Форда". — Пацаном, блин, рискуешь!..
Про ребенка это он зря высказался. Реплика прозвучала более чем двусмысленно: то ли имелось в виду, что дура-баба рискует ребенком, так как недостаточно классно управляется с автомобилем, то ли прозвучала угроза втянуть "мелкого" в конфликт.
Зоя привыкла всегда исходить из худшего.
— Спокойно, граждане. — Она, особенно не спеша, сунула руку в сумочку, взялась за рифленую пистолетную рукоятку. — Сейчас все разрулим, как говорится...
Куцый ствол скомкал шелк подкладки, тонкий женский палец нажал на спуск.
"Вул" тем и ценен, что стреляет практически бесшумно. Еле слышный хлопок, и цилиндрическая пуля массой 9,3 грамма проделала дыру в модной женской сумочке, пролетела мимо лопоухого, золотозубого, горбоносого и раздробила голень горлопану, который посмел вякнуть про ребенка.
Горлопан ойкнул, ахнул, споткнулся на ровном месте, присел на корточки, схватился за раздробленную кость, отвлек на себя внимание "братков", и когда те подняли глаза обратно на Зою, то, к неописуемому всеобщему удивлению, увидали дырочку в ее сумочке и женскую руку, из этой сумочки выскользнувшую, и пистолет в этой твердой, холеной руке, и пальчик с маникюром, готовый снова спустить курок.
— Спокойно, мужчины, — скорее попросила, чем потребовала Зоя. — Спокойно, не то баба-дура, в натуре, перестреляет вас всех к чертям собачьим. Всем стоять "смирно", кто пока может. Всем смотреть и слушать. Номерные знаки моего "Форда" запомнили? По ментовской базе пробьете, кому принадлежит тачка, и, как полагается, заявите претензию. Забьем "стрелку", устроим толковище по понятиям, выясним, кто, чего и сколько кому должен. Въезжаете в тему?
— Базаров нет... — промямлил лопоухий, загипнотизированный дырочкой на конце ствола.
— За что брателлу? — спросил золотозубый, указав жестом на раненого.
— Обижаешься, что он, а не ты маслину схавал? — ответила вопросом на вопрос Зоя, с показной беззаботностью убирая пистолет в сумочку со свежей дырочкой.
Золотозубый промолчал, молчал и кривоносый, и свидетели из "Мерседеса" застыли, точно на картине Репина "Не ждали".
— За мной не ехать, — строго велела Зоя, без лишней суеты уселась в водительское кресло, аккуратно прикрыла автомобильную дверцу, положила руки на руль, озябшие ноги на педали.
"На девяносто девять и девять десятых процента эти козлы всего лишь случайные бандиты с большой дороги, а не рядящиеся под них соратники шантажиста, — подумала Зоя, свернув за угол извилистого переулка и никаких сюрпризов там не обнаружив. — Эх, да чего мелочиться?! На все сто процентов это просто козлы. Мелкота с Таганки. — "Форд" выехал из переулка на улицу с деловито снующими автомобилями, спешащими прохожими и огнями рекламы. — Все на свете ерунда, суета сует и томление духа, но за Лешку, черт побери, страшно... Слава богу, я сумела обуздать страхи и сразу их всех не уложила. А могла бы и перестрелять всю бригаду, дура-баба..."
— Мама!
— Что, сынок?
— Мама, я боюсь...
— Не бойся, сынок. Все будет хорошо, парень. Мама рядом.
— Мама, куда мы едем?
— Сын, я решила, что нам с тобой надо съездить ко мне на работу.
— Зачем?
— Холодно, я заберу свою шубку...
Глава 3
Он — террорист
Тяжелая, полная луна висела низко-низко над горизонтом.
Он стоял, прислонившись спиной к шершавому стволу сосны, и дремал. Ночью выпал снег, а к утру потеплело, и он стоял по щиколотку в слякотной жиже, он промочил ноги, но простуды не опасался. Его тренированный организм легко справлялся с природными напастями, и он привык, давным-давно привык игнорировать капризы окружающей среды.
Сосна, что служила опорой его спине, росла в паре метров от малопопулярной асфальтовой дороги, пересекающей жиденький лес. Сосна торчала метрах в пятнадцати от крутого поворота слева и метрах в двадцати от еще более крутой дорожной извилины справа.
В шаге от приметной сосны тянулась, петляла меж редких деревьев тропинка, сейчас совершенно незаметная из-за темноты да слякоти. Неказистая эта тропинка пользовалась куда большей популярностью у местных жителей, чем асфальтовая, в две полосы дорожная лента у автовладельцев. По этой тропке пожилые жители забытой богом и администрацией деревеньки ходили к ближайшей железнодорожной станции с ее магазинами, аптеками, средствами связи и прочими благами цивилизации. Случалось, старушка отправлялась в путь засветло, чтобы вернуться к обеду. Случалось и так, что на пересечении тропки с асфальтом старушка вынужденно останавливалась, дабы пропустить диковинный иностранный автомобиль, мчавшийся в смрадный город из экологически чистой "зеленой зоны".
Человек, который дремал, прислонившись спиной к сосне, надеялся, и не без оснований, что сегодняшним ранним утром, более похожим на ночь, слякоть задержит ретивых пожилых пешеходов, и он будет единственной "старушкой", с которой повстречается кортеж новых хозяев здешнего тихого пасторального бытия.
Ну а ежели его надежны не оправдаются, не беда — приближение нежелательного пешехода он услышит и... И, значит, пешеходной помехе, какого бы возраста и пола она ни была, сегодня не повезло. Очень не повезло...
Он зевнул, посмотрел на циферблат наручных часов. Большая и малая стрелки, слабо фосфоресцируя, почти сошлись в одну линию, почти перечеркнули диск циферблата. Скоро, совсем скоро шесть, а значит, автокортеж господина президента нефтяного концерна "Никос" уже выехал за охраняемые пределы коттеджного поселка, и минут через пять-десять станет слышен шум моторов как минимум трех автомобилей. Сегодняшним слякотным утром господина Юдинова, Михаила Юрьевича, повезут на службу, разумеется, под усиленной охраной.
Человек с клюкой тщательно поработал с лицом, гладко побрился, наложил морщины и тени, поддел под платочек седой женский парик из натуральных волос.
Неподалеку был припрятан мотоцикл, двухколесный агрегат с шипованными шинами. Прежде чем приступить к переодеванию старушкой и накладке с гримом, человек с клюкой закатил мотобайк в пологую ямку на противоположной от приметной сосны стороне асфальтовой автодороги и аккуратно уложил его набок. Повесил на руль шлем с прозрачным забралом, а рядом с рогаткой мотоциклетного руля положил предусмотрительно моток крепкой "альпинистской" веревки. Если все пройдет, как и задумано, без веревки на втором этапе акции не обойтись.
Но, чу!.. Чу — тарахтят моторы! Едет! Едет кортеж с Юдиновым, с президентом нефтяного концерна!
Ожидающий отлепился от сосны, припал на колено, положил на мокрую землю инвалидную палку и нагнулся к прямоугольной фанерной коробке без крышки. Коробка стояла между выпирающих из почвы влажных сосновых корней. В таких коробках граждане отправляют посылки родным и близким, подобные фанерные короба продаются в некоторых почтовых отделениях.
Он сунул левую руку в ящик для посылок, коснулся плотного ряда пальчиковых батареек, аккуратно, чтобы не задеть мешанину проводков, нащупал колесико таймера. Механический таймер от стиральной машины крепился к днищу варварским способом, посредством гвоздей и изоленты, однако крепеж был надежным. Он сместил колесико таймера, совсем немного, на пару-тройку минутных делений, послушал, как тикает часовой механизм, прикоснулся к двум толстым, хорошо заизолированным проводам, что перевешивались через фанерный край, стелились по земле, расползались по влажной мякоти в разные стороны, один вправо, другой влево. От этих двух проводов в частности и от содержимого "посылки" вообще во многом зависело, доживет ли до рассвета отчаянный персонаж с инвалидной палкой, нарядившийся старушкой.
"Мерседес" в авангарде свернул, фары высветили дорогу за крутым поворотом, и водитель увидел сгорбленную старушку с клюкой, успевшую доковылять до белой разделительной линии на асфальте. Водитель повернул руль вправо, намереваясь объехать бабушку по своей полосе, но старуха безмозглая вдруг всполошилась и, вместо того чтоб продолжать ковылять через дорогу, решила вернуться. Бабушка попятилась от белой линии, повернула сморщенное, как печеное яблоко, лицо к приближающемуся автомобилю, заморгала, ослепленная фарами.
Водитель за рулем первого из трех "мерсов" яростно выматерился и вывернул руль влево. Пусть Баба-яга, тетеря глухая, пятится, он выскочит на встречную и...
И тут она передумала возвращаться! Чтоб ее, дуру старую!!! Дебильная бабка, маразматичка, самоубийца, дернулась в ту же сторону, куда и машина!
Водила ударил по тормозам, вывернул баранку руля обратно вправо, но...
Но для маневра уже не хватило времени!..
Старуха, безмозглая идиотка, уронила клюку, отклячила задницу и выставила перед собой ручонки в детских варежках, как будто собиралась остановить дрейфующую по асфальту машину. Варежки шлепнули по капоту, старую подбросило, она подпрыгнула и перевернулась в воздухе, как акробатка, выполняющая сальто. Вращающуюся над капотами бабку швырнуло на лобовое стекло согбенной спиной, она широко растопырила ноги в валенках не по размеру, пуговицы на ее пальто не выдержали, их вырвало с корнем, а бабка, колобком прокатившись по овалу стекла, слетела на асфальт и так же, колобком прокатилась по асфальту. Перекатилась через белую разделительную полосу и замерла.
Второй "мерс" остановился, едва-едва не боднув бампером первый. Последний автомобиль той же престижной марки встал как вкопанный метрах в шести примерно от багажника второго.
Трюкач-лицедей с навыками мастера спорта по акробатике лежал на левом боку, поджав ноги в промокших валенках, прижавшись щекой в гриме к шершавому асфальту. Он был собой доволен — всего-то коленки зашиб, плечо потянул. Останутся, конечно, синяки, вспухнут, разумеется, гематомы, но это не беда. Сейчас самое главное, что он лежит, притворившись мертвой старушкой, в самой идеальной позе из всех возможных. Лишившееся пуговиц во время исполнения трюка пальто накрыло его, как плащ, и спрятало левую руку, пальцы которой освободились от неудобной варежки и незаметно для сторонних наблюдателей залезли под голенище валенка и взялись за рукоятку "стечкина". Всего-то и осталось, что дернуть посильнее за рукоятку, порвать широкие полоски скотча, с помощью коих оружие держится за мягким голенищем, и все, и можно стрелять.
Уцепившись за невидимую для телохранителей Юдинова рукоятку лучшего из отечественных пистолетов, зачем-то снятого с производства, он лежал, закатив глаза, и слушал, как открываются дверцы автомобилей.
Сначала открылись обе дверцы первого автомобиля, спустя секунду задняя левая последнего. Значит, Юдинов в средней машине. Само собой, на самом безопасном месте — за креслом водителя.
Шаги по асфальту. Судя по звукам, к притворщику-трюкачу спешат раз, два, три... Четверо. Трое из первого "Мерседеса", один из последнего. Кто-то из охранников-телохранителей в машине с Юдиновым, ясен перец, связывается сейчас по мобиле с московским начальством и, как полагается, докладывает о нештатной ситуации на маршруте. Вне всяких сомнений, начальство распорядится одному или паре хлопцев остаться рядом со сбитой бабулей, связаться со "Скорой", с милицией, и все такое, а остальным немедленно продолжить прерванный путь.
Четверка покинувших комфортабельные салоны сотрудников службы безопасности "Никоса" подошла к якобы мертвой бабушке. Один из четверки нагнулся, осторожно дотронулся кончиками пальцев до полоски кожи на шее между облезлым кроличьим воротником и белесым платочком. Нагнувшийся пытается нащупать пульс. Пора?
Пора, пожалуй. Таймер от стиральной машины в фанерном ящике отсчитывает последние секунды. Притворщику пора оживать, а мужикам из службы безопасности — наоборот. Что ж, такова се ля ви, назвался телохранителем — будь готов рассчитаться за высокие гонорары собственным живым телом.
— Бабка вроде живая! Я вроде чувствую — у нее жилка на шее вроде пульсирует. Давайте-ка, перевернем ее, что ли...
И тут псевдобабка сама, без всякой посторонней помощи, резво, очень резво перевернулась с боку на спину. Переворачиваясь, она рванула... то есть — рванул, нет более резонов изображать старушку, маскарад окончен, он рванул пистолет из-за войлочного голенища, затрещал, отпуская оружие, липкий скотч, боек ударил по капсюлю, выстрел!
Наклонившийся к притворщику сотрудник так и не успел выпрямиться, свалился, стукнувшись простреленным черепом об асфальт.
Еще выстрел! И еще один ответственный за безопасность падает с простреленной головой.
Еще! Еще! И последняя пара из четверки, покинувшей автомобили, гибнет на боевом посту. Надежные бронежилеты под элегантно-строгими пиджаками их не спасают, ибо притворщик стреляет в их ответственные лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54