Брелок с изображением волчьей головы, висевший у него на шее, тускло блеснул. Он поднял кинжал за деревянную рукоятку и проверил баланс оружия.
– У меня есть и еще. И не хуже этого, – сказал Вар.
– Серебро – редкий металл в Тепесте. Многие готовы будут хорошо заплатить за такую вещь, – холодно произнес хозяин. – Но только не я.
– Тогда подскажи, в какой лавке это могут купить? – попросил Вар.
– Лавке? – улыбнулся трактирщик. – Похоже, ты издалека.
Он налил нам по стакану эля. Я взглянула на картежников, которые по-прежнему не сводили с нас глаз.
– Мое имя Андор Мерривил, я хозяин этого трактира. И фермы. Если бы у тебя был кинжал попроще, а не такой, что подходит, пожалуй, лишь знати, мы, может быть, и договорились бы.
– Лейт, покажи ему свой нож, – приказал Вар.
Я крутила в кармане колечко и когда вытащила руку, оно выпало и покатилось по полу. Я поспешила подобрать его, но оказалась недостаточно проворна. Глаз трактирщика был слишком острым. Все его дружелюбие исчезло. Он протянул руку:
– Можно взглянуть?
Я положила колечко на стойку.
– Где ты его взяла? – сдавленным голосом спросил он.
– Мы наткнулись по дороге на тело ребенка. Колечко лежало среди костей.
– Тварь оставила кольцо? – недоверчиво спросил Андор.
– Тварь, убившая ребенка, мертва, – ответила я. – Мой муж убил ее таким вот ножом для знати. Она – в нашем фургоне.
Вар больно сжал мою руку – он счел, что я сказала слишком много. Он оказался прав. Вдруг город принес ребенка в жертву, а Вар просто прикончил местное божество.
Андор, похоже, понял наш испуг, и пояснил:
– Мы видели, как ее схватил чернокрыл. Чуть-чуть не успели.
– Глупая девчонка все время убегала далеко от дома. Ну, по крайней мере, у нее была быстрая смерть, не такая мучительная, как от зверей, – заявила из угла женщина.
Ее невозмутимость покоробила меня. Я нахмурилась, пристально посмотрела на нее, не отводя глаз дольше, чем позволяли приличия. Женщина тут же почувствовала мой взгляд, в упор посмотрела на меня. Я опустила глаза, показала на кольцо:
– Я хотела вернуть колечко матери девочки.
В ярко-голубых глазах Андора блеснуло удивление.
– Она будет благодарна, – произнес он, взял мой нож, потрогал пальцем лезвие. – За этот нож я дам вам комнату и еду сегодня и завтра.
– У меня лошадь и фургон, полный товара. Кирпичный дом – это твоя конюшня? – спросил Вар.
– И скотный двор, самый большой в Линде, тоже, – сказал Андор, подошел к двери, окинул взглядом наш фургон, прикидывая, сколько места нам понадобится.
– Лошадь на ночь можно поставить в конюшню, – заявил он, вернувшись к нам, – в этих лесах есть такие твари, которые набрасываются на любое живое существо.
– Волки? – спросила я, вспомнив о шкурах.
– Да, волки. Но не часто. Два раза в год они пересекают реку. Идут с юга. Их шкуры – большая редкость. Очень дорого ценятся. – Он повернулся к Вару: – А вот для фургона места в конюшне нет. Никто из Тепеста твой товар не украдет, но все равно не стоит бросать его на улице. Подгони фургон к заду дома, я помогу тебе разгрузить твой товар. Перенесем его в кладовку. Она всегда на замке, а ключ только у меня.
– Я сам могу разгрузить, – сказал Вар и дотронулся до моей руки непривычно ласково, что было совсем непохоже на него. – Мы давно в дороге. Я займусь грузом, а Лейт должна отдохнуть.
– Конечно, – хозяин подвел меня к лестнице, махнул рукой наверх. – Ваша комната – первая справа. На ночь нужно закрыть ставни.
Поднимаясь по ступенькам, я слышала низкие голоса игроков и мелодичный смех женщины.
Пока Вар работал, я улеглась в просторную мягкую постель, укрылась зелеными, расшитыми синими цветами одеялами. Итак – я в безопасности, жива и здорова, мои злоключения вроде бы кончились – хотя бы на время. С этими мыслями я и уснула.
* * *
Я проснулась вся в поту – было жарко и мне приснился какой-то кошмарный сон. Я лежала спокойно, ожидая услышать рядом привычное дыхание Вара, но мужа не было. Хотя уже было почти темно, он еще не возвратился. Я быстро оделась и поспешила вниз.
Все места за столиками были заняты посетителями, выпивавшими и игравшими в карты.
Я окинула внимательным взглядом весь зал, прошлась между столов, заглянула даже на кухню, но мужа нигде не было.
Когда я повернулась к выходу, кто-то схватил меня за руку.
От неожиданности и испуга я вскрикнула.
– Выпей со мной, – заплетающимся языком проговорил человек. Это был крупный мужчина – даже крупнее моего мужа; на нем оказались кожаные штаны и куртка. Грязные, спутанные волосы, небритая физиономия, – от него разило потом и конюшней. Я попыталась выдернуть руку, но его хватка стала крепче, я вскрикнула от боли.
– Пей! – приказал он, пихая мне свой стакан.
Я глотнула темную вонючую жидкость и сморщилась от горького мерзкого вкуса – горло обожгло, на глазах выступили слезы.
– Еще, – потребовал он, дернув мою руку.
– В Тепесте есть обычай издеваться над женщинами? – как могла язвительно спросила я.
Прежде чем он успел ответить, позади него возник Андор.
– Оставь ее, – приказал трактирщик. Пальцы моего мучителя ослабли. Хотя он был гораздо крупнее Андора, но подчинился, – глаза трактирщика сузились, а взгляд не сулил ничего хорошего.
– Ничего с ней не случилось, – пробормотал мужчина и опустил свой стакан на ближайший стол. Потом снял с крючка свой плащ, распахнул дверь и вышел в туманный полумрак. Хотя казалось, что никто, кроме Андора, не заметил сперва нашей стычки, теперь весь трактир замер, лишь только дверь отворилась. Люди задержали во рту свое пойло и не глотали. Карты замерли в руках игроков. Даже игравший в дартс человек застыл с поднятой рукой. Все сохранили эту неподвижность, не отрываясь смотрели на дверь, пока она наконец не захлопнулась. Один из посетителей тут же запер ее, и напряжение, охватившее весь трактир, ослабло.
– Где Вар? – спросила я, не отводя глаз от двери, готовая к тому, что через толстые доски вот-вот протиснется чернокрыл.
– Твой муж очень хорошо продал свои ножи… и очень много выпил, – в низком голосе Андора мне почудилось участие. – И он слишком много говорил о крепости в Марковии.
Я покраснела. Хотя мы и были уже в другой стране, я не собиралась нарушать обещание, данное брату Доминику. Вар ничего такого не обещал, но все равно – должен же он соображать.
– Где он?
– Я нашел ему подходящую компанию. Одного полуглухого, выжившего из ума старика. Он уверен, что до сих пор староста. Почти ничего не слышит и мало что соображает, так что Вар может разговаривать с ним хоть всю ночь – утром ни один ничего не вспомнит. Если учесть, сколько выпил твой муж, то он, скорее всего, сейчас уже мирно храпит где-нибудь, да и тебе лучше отправиться спать.
Я поняла его намек, оглядела еще раз зал. Мужчины, заполнившие трактир, были все высокие, крепкие и глядели друг на друга, как бойцовые петухи, готовые вот-вот сцепиться. Кроме меня, в зале была всего одна женщина – та, которую я уже видела раньше. Но теперь она почему-то казалась еще опаснее мужчин – она была единственным посетителем, чувствовавшим себя легко и свободно.
Я не хотела возвращаться в кровать. Слишком много плохого происходило, когда я спала в фургоне и в комнате монахов. Оставшись без Вара, я нуждалась в другом защитнике. Эта женщина была здесь одна, своим присутствием бросая вызов всем мужчинам.
Наверное, она почувствовала мой взгляд, обернулась ко мне. Ее раскосые, широко поставленные глаза выдавали капризный нрав. Зрачки у нее были почти черными, но как-то вспыхивали, переливались теми же искрами, что и иссиня-черные, цвета воронова крыла волосы. На ней была мужская одежда, отличавшаяся, правда, цветом от костюмов окружавших ее мужчин, – красная рубаха, распахнутая почти до самой талии, золотистые брюки и зеленый широкий кожаный пояс. Шею украшали золотые цепи, а запястья – браслеты. Когда она поворачивала голову, в ушах вспыхивали сережки с зелеными камнями. На ногах у нее не было ничего, ногти на руках и ногах ярко накрашены.
Я не смогла промолвить ни слова, когда она встала, подошла ко мне и в точности повторила слова трактирщика:
– Он слишком много болтал о Марковии.
Она протянула хозяину свой стакан, чтобы он вновь наполнил его, спросила вина для меня. Андор на мгновение встретился с ней взглядом и тут же неловко отвел глаза.
– Со мной она в безопасности, – заявила женщина. – Обещаю. Но есть вещи, которые должен знать бард.
– Пусть бедная девочка идет обратно спать, Маэв, – предложил один из мужчин, сидевших за ее столом. На первый взгляд он казался стариком – бледный, с длинными белыми волосами, но держался как мужчина в самом расцвете сил.
– Спокойно, Ивар, – приказала женщина, поворачиваясь ко мне. Если она услышала слова трактирщика, то теперь должна была слышать биение моего сердца, мое дыхание.
– Он сказал, что вы вдвоем украли полотно у Ордена, – прошептала она.
– Он это выдумал. Он всегда…
– Смотри мне в глаза, – приказала она, и я повиновалась. – Ты уверена, что говоришь правду? Подумай, прежде чем отвечать.
Я подумала. Вар не соврал этим людям – он обманул меня. Я пережила целую бурю чувств – и все же больше разозлилась, чем испугалась. Хотя я ничего ей не ответила, мое залившееся краской стыда лицо выдало меня.
– Так я и думала, – сказала Маэв, и я почувствовала на виске ее теплое дыхание. – Ты знаешь, что часто могущественные сокровища от воров охраняют заклинаниями?
– Да, – тихо произнесла я.
– Посмотрим, что скажет твой муж завтра… если с ним ничего не случится ночью.
Она кивнула, повернулась и вышла из зала. Все снова замерли, но не застыли надолго, как в первый раз, – казалось, люди считают, что любой кошмар во мраке не будет страшен этой женщине.
– Вещи, которые должен знать бард?.. – громко повторила я, обращаясь скорее к Андору, чем к кому-либо еще.
– Барды поют о страхах нашего мира, – сказал Андор. – Бездушные тираны, колдуны и ведьмы, гоблины, вампиры, привидения – все эти призраки вечно будут жить в умах людей. Полотно собирает их, удерживает в своих горящих складках, – в голосе Андора определенно послышалось благоговение. Последние слова он произнес нараспев: – Песни не дают людям забыть об этом, сохраняют им жизнь.
Услышав слова хозяина, какой-то пьяный взобрался на стол.
– Она не знает историю призрака? Дай мне рассказать об этом.
Одни закивали, другие принялись спорить, возражать, поднялся гвалт, который вдруг прервал громкий звон колокола снаружи – не услышать его было просто невозможно.
Испуганно переглядываясь, притихшие посетители быстро покончили с выпивкой и поспешили покинуть трактир. В зале остались лишь Андор, белоголовый Ивар и я. Как только за последним посетителем закрылась дверь, Андор задвинул массивный засов, проверил ставни на всех окнах. Пока он занимался этим, худая темноволосая женщина внесла с кухни поднос с хлебом и супом, поставила его на стол в углу зала. Наши глаза на мгновение встретились, и мне почудилась симпатия в ее взгляде.
– Может, поужинаем вместе, – сказала она, внимательно оглядев запертые ставни, и жестом пригласила нас к столу.
Мы вчетвером принялись за еду. Андор и его жена Дирка произнесли за ужином всего несколько слов, а покончив с едой, удалились, оставив меня наедине с Иваром.
– Я слышал, твой муж сегодня говорил с Маэв. Надеюсь, он не всегда поступает так глупо, – сказал он с поразившей меня прямотой. – Думаю, я должен честно рассказать тебе все, что знаю о Полотне.
– Честно?
– Да. Я молчал при других, потому что они ничего об этом не знают, – и это к лучшему, пусть так и будет. Но ты – знаешь. И достаточно, чтобы быть опасной, хотя слишком мало, чтобы защитить себя или своего глупого мужа.
– Продолжай, – пристально глядя на него, сказала я.
– Я не так давно в Линде, но слышал очень много историй. Некоторые жители Тепеста верят, что души их мертвецов продолжают жить – и не в каком-то призрачном мире, а в мире реальном, в котором есть та же красота, что и в нашей жизни, но нет ни боли, ни зла. Они верят, что все зло из того мира чудесным образом исчезло и осталась страна, полная добра и чистоты, где мужчина и женщина могут бродить под звездами, не боясь созданий, которые порождает ночь. Некоторые говорят, что этот гобелен – Полотно – и есть причина очищения этого мира.
– Откуда же оно взялось? – шепотом спросила я. – Я имею в виду Полотно.
– В самых первых историях о Полотне говорилось, что оно появилось из рук волшебника, который смог с его помощью украсть души своих смертных врагов. А в других преданиях говорится, что, хотя волшебник уничтожил тела своих врагов, их зло продолжает жить в этих паутинках. В ткани Полотна. Похищенные души, полные ненависти и зла, сплетали свои проклятия, отчего росла и сила Полотна, став наконец такой, что уже сам волшебник не мог справиться с ним. Говорят, что кудесник заплатил за Полотно тысячу золотых, а потом в десять раз больше, чтобы избавиться от него, иначе его самого бы взяла в плен эта ткань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– У меня есть и еще. И не хуже этого, – сказал Вар.
– Серебро – редкий металл в Тепесте. Многие готовы будут хорошо заплатить за такую вещь, – холодно произнес хозяин. – Но только не я.
– Тогда подскажи, в какой лавке это могут купить? – попросил Вар.
– Лавке? – улыбнулся трактирщик. – Похоже, ты издалека.
Он налил нам по стакану эля. Я взглянула на картежников, которые по-прежнему не сводили с нас глаз.
– Мое имя Андор Мерривил, я хозяин этого трактира. И фермы. Если бы у тебя был кинжал попроще, а не такой, что подходит, пожалуй, лишь знати, мы, может быть, и договорились бы.
– Лейт, покажи ему свой нож, – приказал Вар.
Я крутила в кармане колечко и когда вытащила руку, оно выпало и покатилось по полу. Я поспешила подобрать его, но оказалась недостаточно проворна. Глаз трактирщика был слишком острым. Все его дружелюбие исчезло. Он протянул руку:
– Можно взглянуть?
Я положила колечко на стойку.
– Где ты его взяла? – сдавленным голосом спросил он.
– Мы наткнулись по дороге на тело ребенка. Колечко лежало среди костей.
– Тварь оставила кольцо? – недоверчиво спросил Андор.
– Тварь, убившая ребенка, мертва, – ответила я. – Мой муж убил ее таким вот ножом для знати. Она – в нашем фургоне.
Вар больно сжал мою руку – он счел, что я сказала слишком много. Он оказался прав. Вдруг город принес ребенка в жертву, а Вар просто прикончил местное божество.
Андор, похоже, понял наш испуг, и пояснил:
– Мы видели, как ее схватил чернокрыл. Чуть-чуть не успели.
– Глупая девчонка все время убегала далеко от дома. Ну, по крайней мере, у нее была быстрая смерть, не такая мучительная, как от зверей, – заявила из угла женщина.
Ее невозмутимость покоробила меня. Я нахмурилась, пристально посмотрела на нее, не отводя глаз дольше, чем позволяли приличия. Женщина тут же почувствовала мой взгляд, в упор посмотрела на меня. Я опустила глаза, показала на кольцо:
– Я хотела вернуть колечко матери девочки.
В ярко-голубых глазах Андора блеснуло удивление.
– Она будет благодарна, – произнес он, взял мой нож, потрогал пальцем лезвие. – За этот нож я дам вам комнату и еду сегодня и завтра.
– У меня лошадь и фургон, полный товара. Кирпичный дом – это твоя конюшня? – спросил Вар.
– И скотный двор, самый большой в Линде, тоже, – сказал Андор, подошел к двери, окинул взглядом наш фургон, прикидывая, сколько места нам понадобится.
– Лошадь на ночь можно поставить в конюшню, – заявил он, вернувшись к нам, – в этих лесах есть такие твари, которые набрасываются на любое живое существо.
– Волки? – спросила я, вспомнив о шкурах.
– Да, волки. Но не часто. Два раза в год они пересекают реку. Идут с юга. Их шкуры – большая редкость. Очень дорого ценятся. – Он повернулся к Вару: – А вот для фургона места в конюшне нет. Никто из Тепеста твой товар не украдет, но все равно не стоит бросать его на улице. Подгони фургон к заду дома, я помогу тебе разгрузить твой товар. Перенесем его в кладовку. Она всегда на замке, а ключ только у меня.
– Я сам могу разгрузить, – сказал Вар и дотронулся до моей руки непривычно ласково, что было совсем непохоже на него. – Мы давно в дороге. Я займусь грузом, а Лейт должна отдохнуть.
– Конечно, – хозяин подвел меня к лестнице, махнул рукой наверх. – Ваша комната – первая справа. На ночь нужно закрыть ставни.
Поднимаясь по ступенькам, я слышала низкие голоса игроков и мелодичный смех женщины.
Пока Вар работал, я улеглась в просторную мягкую постель, укрылась зелеными, расшитыми синими цветами одеялами. Итак – я в безопасности, жива и здорова, мои злоключения вроде бы кончились – хотя бы на время. С этими мыслями я и уснула.
* * *
Я проснулась вся в поту – было жарко и мне приснился какой-то кошмарный сон. Я лежала спокойно, ожидая услышать рядом привычное дыхание Вара, но мужа не было. Хотя уже было почти темно, он еще не возвратился. Я быстро оделась и поспешила вниз.
Все места за столиками были заняты посетителями, выпивавшими и игравшими в карты.
Я окинула внимательным взглядом весь зал, прошлась между столов, заглянула даже на кухню, но мужа нигде не было.
Когда я повернулась к выходу, кто-то схватил меня за руку.
От неожиданности и испуга я вскрикнула.
– Выпей со мной, – заплетающимся языком проговорил человек. Это был крупный мужчина – даже крупнее моего мужа; на нем оказались кожаные штаны и куртка. Грязные, спутанные волосы, небритая физиономия, – от него разило потом и конюшней. Я попыталась выдернуть руку, но его хватка стала крепче, я вскрикнула от боли.
– Пей! – приказал он, пихая мне свой стакан.
Я глотнула темную вонючую жидкость и сморщилась от горького мерзкого вкуса – горло обожгло, на глазах выступили слезы.
– Еще, – потребовал он, дернув мою руку.
– В Тепесте есть обычай издеваться над женщинами? – как могла язвительно спросила я.
Прежде чем он успел ответить, позади него возник Андор.
– Оставь ее, – приказал трактирщик. Пальцы моего мучителя ослабли. Хотя он был гораздо крупнее Андора, но подчинился, – глаза трактирщика сузились, а взгляд не сулил ничего хорошего.
– Ничего с ней не случилось, – пробормотал мужчина и опустил свой стакан на ближайший стол. Потом снял с крючка свой плащ, распахнул дверь и вышел в туманный полумрак. Хотя казалось, что никто, кроме Андора, не заметил сперва нашей стычки, теперь весь трактир замер, лишь только дверь отворилась. Люди задержали во рту свое пойло и не глотали. Карты замерли в руках игроков. Даже игравший в дартс человек застыл с поднятой рукой. Все сохранили эту неподвижность, не отрываясь смотрели на дверь, пока она наконец не захлопнулась. Один из посетителей тут же запер ее, и напряжение, охватившее весь трактир, ослабло.
– Где Вар? – спросила я, не отводя глаз от двери, готовая к тому, что через толстые доски вот-вот протиснется чернокрыл.
– Твой муж очень хорошо продал свои ножи… и очень много выпил, – в низком голосе Андора мне почудилось участие. – И он слишком много говорил о крепости в Марковии.
Я покраснела. Хотя мы и были уже в другой стране, я не собиралась нарушать обещание, данное брату Доминику. Вар ничего такого не обещал, но все равно – должен же он соображать.
– Где он?
– Я нашел ему подходящую компанию. Одного полуглухого, выжившего из ума старика. Он уверен, что до сих пор староста. Почти ничего не слышит и мало что соображает, так что Вар может разговаривать с ним хоть всю ночь – утром ни один ничего не вспомнит. Если учесть, сколько выпил твой муж, то он, скорее всего, сейчас уже мирно храпит где-нибудь, да и тебе лучше отправиться спать.
Я поняла его намек, оглядела еще раз зал. Мужчины, заполнившие трактир, были все высокие, крепкие и глядели друг на друга, как бойцовые петухи, готовые вот-вот сцепиться. Кроме меня, в зале была всего одна женщина – та, которую я уже видела раньше. Но теперь она почему-то казалась еще опаснее мужчин – она была единственным посетителем, чувствовавшим себя легко и свободно.
Я не хотела возвращаться в кровать. Слишком много плохого происходило, когда я спала в фургоне и в комнате монахов. Оставшись без Вара, я нуждалась в другом защитнике. Эта женщина была здесь одна, своим присутствием бросая вызов всем мужчинам.
Наверное, она почувствовала мой взгляд, обернулась ко мне. Ее раскосые, широко поставленные глаза выдавали капризный нрав. Зрачки у нее были почти черными, но как-то вспыхивали, переливались теми же искрами, что и иссиня-черные, цвета воронова крыла волосы. На ней была мужская одежда, отличавшаяся, правда, цветом от костюмов окружавших ее мужчин, – красная рубаха, распахнутая почти до самой талии, золотистые брюки и зеленый широкий кожаный пояс. Шею украшали золотые цепи, а запястья – браслеты. Когда она поворачивала голову, в ушах вспыхивали сережки с зелеными камнями. На ногах у нее не было ничего, ногти на руках и ногах ярко накрашены.
Я не смогла промолвить ни слова, когда она встала, подошла ко мне и в точности повторила слова трактирщика:
– Он слишком много болтал о Марковии.
Она протянула хозяину свой стакан, чтобы он вновь наполнил его, спросила вина для меня. Андор на мгновение встретился с ней взглядом и тут же неловко отвел глаза.
– Со мной она в безопасности, – заявила женщина. – Обещаю. Но есть вещи, которые должен знать бард.
– Пусть бедная девочка идет обратно спать, Маэв, – предложил один из мужчин, сидевших за ее столом. На первый взгляд он казался стариком – бледный, с длинными белыми волосами, но держался как мужчина в самом расцвете сил.
– Спокойно, Ивар, – приказала женщина, поворачиваясь ко мне. Если она услышала слова трактирщика, то теперь должна была слышать биение моего сердца, мое дыхание.
– Он сказал, что вы вдвоем украли полотно у Ордена, – прошептала она.
– Он это выдумал. Он всегда…
– Смотри мне в глаза, – приказала она, и я повиновалась. – Ты уверена, что говоришь правду? Подумай, прежде чем отвечать.
Я подумала. Вар не соврал этим людям – он обманул меня. Я пережила целую бурю чувств – и все же больше разозлилась, чем испугалась. Хотя я ничего ей не ответила, мое залившееся краской стыда лицо выдало меня.
– Так я и думала, – сказала Маэв, и я почувствовала на виске ее теплое дыхание. – Ты знаешь, что часто могущественные сокровища от воров охраняют заклинаниями?
– Да, – тихо произнесла я.
– Посмотрим, что скажет твой муж завтра… если с ним ничего не случится ночью.
Она кивнула, повернулась и вышла из зала. Все снова замерли, но не застыли надолго, как в первый раз, – казалось, люди считают, что любой кошмар во мраке не будет страшен этой женщине.
– Вещи, которые должен знать бард?.. – громко повторила я, обращаясь скорее к Андору, чем к кому-либо еще.
– Барды поют о страхах нашего мира, – сказал Андор. – Бездушные тираны, колдуны и ведьмы, гоблины, вампиры, привидения – все эти призраки вечно будут жить в умах людей. Полотно собирает их, удерживает в своих горящих складках, – в голосе Андора определенно послышалось благоговение. Последние слова он произнес нараспев: – Песни не дают людям забыть об этом, сохраняют им жизнь.
Услышав слова хозяина, какой-то пьяный взобрался на стол.
– Она не знает историю призрака? Дай мне рассказать об этом.
Одни закивали, другие принялись спорить, возражать, поднялся гвалт, который вдруг прервал громкий звон колокола снаружи – не услышать его было просто невозможно.
Испуганно переглядываясь, притихшие посетители быстро покончили с выпивкой и поспешили покинуть трактир. В зале остались лишь Андор, белоголовый Ивар и я. Как только за последним посетителем закрылась дверь, Андор задвинул массивный засов, проверил ставни на всех окнах. Пока он занимался этим, худая темноволосая женщина внесла с кухни поднос с хлебом и супом, поставила его на стол в углу зала. Наши глаза на мгновение встретились, и мне почудилась симпатия в ее взгляде.
– Может, поужинаем вместе, – сказала она, внимательно оглядев запертые ставни, и жестом пригласила нас к столу.
Мы вчетвером принялись за еду. Андор и его жена Дирка произнесли за ужином всего несколько слов, а покончив с едой, удалились, оставив меня наедине с Иваром.
– Я слышал, твой муж сегодня говорил с Маэв. Надеюсь, он не всегда поступает так глупо, – сказал он с поразившей меня прямотой. – Думаю, я должен честно рассказать тебе все, что знаю о Полотне.
– Честно?
– Да. Я молчал при других, потому что они ничего об этом не знают, – и это к лучшему, пусть так и будет. Но ты – знаешь. И достаточно, чтобы быть опасной, хотя слишком мало, чтобы защитить себя или своего глупого мужа.
– Продолжай, – пристально глядя на него, сказала я.
– Я не так давно в Линде, но слышал очень много историй. Некоторые жители Тепеста верят, что души их мертвецов продолжают жить – и не в каком-то призрачном мире, а в мире реальном, в котором есть та же красота, что и в нашей жизни, но нет ни боли, ни зла. Они верят, что все зло из того мира чудесным образом исчезло и осталась страна, полная добра и чистоты, где мужчина и женщина могут бродить под звездами, не боясь созданий, которые порождает ночь. Некоторые говорят, что этот гобелен – Полотно – и есть причина очищения этого мира.
– Откуда же оно взялось? – шепотом спросила я. – Я имею в виду Полотно.
– В самых первых историях о Полотне говорилось, что оно появилось из рук волшебника, который смог с его помощью украсть души своих смертных врагов. А в других преданиях говорится, что, хотя волшебник уничтожил тела своих врагов, их зло продолжает жить в этих паутинках. В ткани Полотна. Похищенные души, полные ненависти и зла, сплетали свои проклятия, отчего росла и сила Полотна, став наконец такой, что уже сам волшебник не мог справиться с ним. Говорят, что кудесник заплатил за Полотно тысячу золотых, а потом в десять раз больше, чтобы избавиться от него, иначе его самого бы взяла в плен эта ткань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44