Пока Мавр вытирал свою физиономию, Барсим начал обряжать Криспа в императорское одеяние.
Наряд для коронации был старинного покроя – такого старинного, что его надевали исключительно для этой церемонии. С помощью Барсима Крисп натянул голубые узкие штаны и голубую юбку, отороченную белой каймой, подпоясавшись золотым поясом. Простой Криспов меч засунули в изукрашенные драгоценными каменьями ножны, свисавшие с пояса. Туника была малиновой, расшитой золотыми нитями. Барсим надел ему на плечи белую шерстяную накидку и застегнул на шее золотую фибулу.
– А теперь, – сказал евнух, – алые сапоги.
Они немножко жали; нога у Криспа была больше, чем у Анфима. И каблуки оказались непривычно высокими. Крисп неуверенной походкой прошелся по притвору.
Барсим вытащил из тюка простой золотой венец, а затем и саму корону: золотой купол, украшенный рубинами, сапфирами и мерцающим жемчугом. И венец, и корону евнух отложил в сторону. Крисп остался пока с непокрытой головой.
Мавр подошел к двери и выглянул наружу.
– Народу – тьма! – заявил он. – Ребята Яковизия постарались на славу.
Гул толпы, напоминавший сквозь закрытую дверь отдаленный шум прибоя, неожиданно ворвался в притвор.
– Уже восход? – спросил Крисп. Мавр снова выглянул за дверь:
– Скоро. Почти рассвело.
Крисп перевел взгляд на Барсима, затем на Гнатия:
– Что ж, давайте начнем.
Мавр опять открыл двери, на сей раз нараспашку. Грохот, с каким створки ударились о стены, привлек внимание толпы. Мавр постоял минутку в проеме и заорал во всю глотку:
– Народ Видесса! Фос самолично благословил сей день! Ибо сегодня благой бог даровал нашему городу и нашей империи нового Автократора.
Толпа притихла, прислушиваясь к словам Мавра, – и взорвалась оглушительным ревом, когда до нее дошло их значение. Мавр поднял руки, требуя тишины. Народ понемногу успокоился. Улучив минуту, Мавр прибавил:
– Автократор Анфим умер, погубленный собственным колдовством. Народ Видесса, узри Автократора Криспа!
Барсим тронул Криспа за руку, но тот уже и сам шагнул вперед, встав в дверном проеме. Мавр посторонился. Халогаи на нижних ступеньках взметнули вверх топоры, салютуя – и предупреждая заодно любого, кто осмелится выступить против.
– Крисп! – гаркнули они хором, грозными и низкими голосами!
«Крисп!» – подхватила толпа, за исключением нескольких глухарей, которые, как водится, не разобрав его имени, выкрикнули: «Приск!»
«Ты победил еси, Крисп!» – раздался старинный видесский приветственный клич. «Многая лета Автократору Криспу!» «Ты победил еси!» «Крисп!»
Крисп припомнил опьяняющее чувство, которое охватило его несколько лет назад, когда вельможи в Палате Девятнадцати лож выкрикивали его имя после победы над Бешевом, могучим борцом из Кубрата. Теперь это чувство вернулось вновь, стократ усиленное, ибо на сей раз орал не зал, но целая площадь. Воодушевленный всеобщим ликованием, Крисп забыл об усталости.
– Народ провозгласил тебя императором, Крисп! – воскликнул Мавр.
Толпа возликовала еще громче. Клич «Ты победил еси, Крисп!» – скандировало море голосов. «Один камень с плеч долой», – подумал Крисп. Не признай его толпа, ему недолго пришлось бы пробыть Автократором; какой бы поддержкой он ни обладал, она испарилась бы перед лицом народного презрения. В хрониках он как-то читал о некоем несостоявшемся императоре по имени Разатий, которого толпа смехом согнала со ступеней Собора всего лишь за то, что был он неимоверно тучен. А через несколько дней трон захватил его соперник.
Твари поднял свой отделанный бронзой щит, демонстрируя его толпе. Люди притихли; все они знали, какую роль играет этот щит. Крисп, сопровождаемый Мавром, сошел вниз, где стоял халогай.
Тихо, так, чтобы не слышали люди во Дворе, Крисп сказал северянину:
– Мне нужен ты, Гейррод, Нарвикка и Вагн.
– Как вам будет угодно, – согласился халогай. Гейррод стоял рядом; остальные поименованные Криспом телохранители тоже были неподалеку. Твари прекрасно знал, кого из воинов предпочитает Крисп. По жесту командира Нарвикка с Вагном опустили топоры и встали еще ближе.
Барсим протянул Мавру золотой венец. Как прежде Твари показал толпе свой щит, так теперь Мавр поднял венец высоко над головой. Стоящие в задних рядах вряд ли сумели его разглядеть, но все благоговейно ахнули:
– наряду со щитом венец играл свою роль в церемонии коронации.
Ритуал продолжался. Мавр протянул венец Криспу. Тот выставил перед собой ладони, точно отталкивая дар. Мавр предложил венец еще раз. Крисп снова его отверг. Мавр постоял немного – и опять попытался вручить Криспу венец. На сей раз Крисп согласно склонил голову.
Мавр надел на него венец. Прохладный золотой обруч сковал Криспу лоб.
– Крисп! Именем народа сей венец дарует тебе титул Автократора! – гордо возвестил Мавр.
Пока толпа бушевала от счастья. Твари положил сверкающий бронзой щит на ступеньку. Крисп встал на него. Твари, Гейррод, Нарвикка и Вагн нагнулись, ухватились за края щита и по команде разом рванули его вверх.
Щит поднялся на уровень их плеч, вознося Криспа высоко над халогаями и демонстрируя народу, что будущий император пользуется также поддержкой солдат.
– Крисп! – снова хором рявкнули халогай. На секунду он почувствовал себя скорее одним из их лихих вождей, готовых отправиться в грабительский поход, нежели степенным и цивилизованным Автократором Видесским.
Телохранители опустили его обратно на лестницу. Сойдя на каменную ступеньку, Крисп задумался: уж не тот ли это щит, на котором некогда стоял Анфим – и кого вознесут на нем в следующий раз? «Моего сына, если на то будет воля Фоса, много-много лет спустя», – подумал он невольно и тут же отогнал от себя эту мысль.
Обернувшись, Крисп глянул наверх. В дверном проеме стоял Гнатий с атласной подушкой, на которой лежала императорская корона и фиал с благовонным миром для помазания. Патриарх кивнул. Крисп с бьющимся сердцем поднялся по ступеням. Признанный народом и армией, он нуждался теперь лишь в церковном благословении, чтобы коронация считалась завершенной.
Гнатий снова кивнул, когда Крисп встал рядом с ним. Но прежде чем начать церемонию помазания, патриарх посмотрел на выжидательно замершую толпу и выкрикнул пронзительным голосом:
– Быть может, наш новый повелитель окажет нам честь и произнесет краткую речь перед тем, как я возложу ему на голову корону?
Крисп повернулся, пронзив Гнатия бешеным взглядом. Патриарх спокойно выдержал его, не отводя глаз. Мавр что-то злобно прошипел: выступление перед народом не входило в обычный ритуал коронации. Нетрудно было догадаться, зачем это понадобилось патриарху. Он явно надеялся, что Крисп сваляет перед горожанами дурака и бесславно окончит свое царствование, так его и не начав.
Все разрастающаяся толпа на переднем дворе стихла в жажде услышать, что же ей скажет Крисп. Он помедлил мгновение, собираясь с мыслями, поскольку понял, что отказаться от выступления невозможно. И снова бросил на Гнатия гневный взгляд. После такого коварства он никогда уже не сможет доверять патриарху.
Но когда он посмотрел на замершее скопище людей, все мысли о Гнатии вылетели у Криспа из головы.
– Народ Видесса! – начал он. И повторил, гораздо громче:
– Народ Видесса! Анфим умер. О мертвых плохо не говорят, однако вы знаете не хуже меня, что и в городе, и в империи не все было благополучно, пока он правил нами.
Крисп надеялся услышать одобрительные крики или вызвать на лицах усмешки. Но не тут-то было. Люди стояли молча, внимая и оценивая сказанное. Крисп глубоко вздохнул, стараясь не сбиться от волнения на привычный с детства деревенский выговор; слава Фосу, годы, прожитые в городе, сгладили его речь.
– Я служил Анфиму, – снова заговорил Крисп, бросаясь в омут. – Я видел, как он пренебрегал империей ради собственных наслаждений. Наслаждение – вещь хорошая, спору нет. Но Автократор должен в первую очередь заботиться о Видессе, а уж потом о себе. Я обязуюсь делать это в меру своих сил. – Он снова сделал паузу. – А это значит – я буду работать так, что одни сутки покажутся за трое.
Грустный тон Криспа был совершенно искренен; стоя на верху лестницы, глядя на людей, отдавших себя в его власть, прибавив к ним в уме массу соотечественников по всей империи, он просто не мог вообразить, кто еще согласился бы взять на себя неимоверную тяжесть ответственности, налагаемую титулом Автократора. Но печалиться об этом было поздно. Он взял на себя ответственность. Ему придется ее вынести.
– С помощью благого бога, – сказал он наконец, – я сумею добиться процветания Видесса. Я верю, что смогу. Это все.
Повернувшись к Гнатию, Крисп прислушался к реакции толпы. Никакого взрыва рукоплесканий – но Крисп его и не ждал, поскольку спровоцированная Гнатием речь была чистейшей воды импровизацией. Никто, однако, не шикал, не свистел и не топал ногами. Речь не уронила будущего императора в глазах народа. А большего и не требовалось.
Гнатии тоже это понял. Он хорошо умел владеть собой, но не сумел скрыть своего разочарования.
– Продолжайте, пресвятой отец, – холодно сказал ему. Крисп.
– Да, конечно, ваше величество. – Гнатии спокойно кивнул и возвысил голос, обращаясь скорее к народу, чем к императору:
– Склони свою голову для помазания.
Крисп подчинился. Патриарх снял с фиала крышку и вылил благовонное масло на голову Крисна, произнося ритуальные слова:
– Как Фосово солнце проливает свои лучи на нас, так да прольется его благословение на тебя с этим благовонным миром.
– Да будет так! – отозвался Крисп, подумав про себя: доходят ли до небес неискренние молитвы? Если нет, Фос наверняка останется глух к словам Гнатия.
Патриарх правой рукой втер масло в волосы Криспа. Закончив миропомазание, он нараспев затянул символ веры:
– Благословляем тебя, Фос, владыка благой и премудрый, пекущийся во благовремении, да разрешится великое искушение жизни нам во благодать.
Крисп эхом подхватил молитву, надеясь, что на сей раз она вполне искренна, поскольку не относится лично к нему. Горожане, собравшиеся на переднем дворе, тоже читали символ веры. Их голоса подымались и падали, словно прилив, заглушая отдельные слова, но безошибочно сохраняя ритм молитвы.
Гнатий наконец взял императорскую корону обеими руками и водрузил ее на склоненную голову Криспа. Корона была тяжелой – такой же тяжелой, как то, что она означала. По двору пронесся сдавленный вздох. В Видессе воцарился новый Автократор.
Через минуту толпа вновь зашумела; ликующие крики слились в оглушительный рев: «Ты победил еси!», «Крисп!», «Многая лета!», «Крисп!», «Ура императору!», «Крисп!», «Крисп!», «Крисп!».
Он выпрямился. И корона вдруг показалась ему невесомой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Наряд для коронации был старинного покроя – такого старинного, что его надевали исключительно для этой церемонии. С помощью Барсима Крисп натянул голубые узкие штаны и голубую юбку, отороченную белой каймой, подпоясавшись золотым поясом. Простой Криспов меч засунули в изукрашенные драгоценными каменьями ножны, свисавшие с пояса. Туника была малиновой, расшитой золотыми нитями. Барсим надел ему на плечи белую шерстяную накидку и застегнул на шее золотую фибулу.
– А теперь, – сказал евнух, – алые сапоги.
Они немножко жали; нога у Криспа была больше, чем у Анфима. И каблуки оказались непривычно высокими. Крисп неуверенной походкой прошелся по притвору.
Барсим вытащил из тюка простой золотой венец, а затем и саму корону: золотой купол, украшенный рубинами, сапфирами и мерцающим жемчугом. И венец, и корону евнух отложил в сторону. Крисп остался пока с непокрытой головой.
Мавр подошел к двери и выглянул наружу.
– Народу – тьма! – заявил он. – Ребята Яковизия постарались на славу.
Гул толпы, напоминавший сквозь закрытую дверь отдаленный шум прибоя, неожиданно ворвался в притвор.
– Уже восход? – спросил Крисп. Мавр снова выглянул за дверь:
– Скоро. Почти рассвело.
Крисп перевел взгляд на Барсима, затем на Гнатия:
– Что ж, давайте начнем.
Мавр опять открыл двери, на сей раз нараспашку. Грохот, с каким створки ударились о стены, привлек внимание толпы. Мавр постоял минутку в проеме и заорал во всю глотку:
– Народ Видесса! Фос самолично благословил сей день! Ибо сегодня благой бог даровал нашему городу и нашей империи нового Автократора.
Толпа притихла, прислушиваясь к словам Мавра, – и взорвалась оглушительным ревом, когда до нее дошло их значение. Мавр поднял руки, требуя тишины. Народ понемногу успокоился. Улучив минуту, Мавр прибавил:
– Автократор Анфим умер, погубленный собственным колдовством. Народ Видесса, узри Автократора Криспа!
Барсим тронул Криспа за руку, но тот уже и сам шагнул вперед, встав в дверном проеме. Мавр посторонился. Халогаи на нижних ступеньках взметнули вверх топоры, салютуя – и предупреждая заодно любого, кто осмелится выступить против.
– Крисп! – гаркнули они хором, грозными и низкими голосами!
«Крисп!» – подхватила толпа, за исключением нескольких глухарей, которые, как водится, не разобрав его имени, выкрикнули: «Приск!»
«Ты победил еси, Крисп!» – раздался старинный видесский приветственный клич. «Многая лета Автократору Криспу!» «Ты победил еси!» «Крисп!»
Крисп припомнил опьяняющее чувство, которое охватило его несколько лет назад, когда вельможи в Палате Девятнадцати лож выкрикивали его имя после победы над Бешевом, могучим борцом из Кубрата. Теперь это чувство вернулось вновь, стократ усиленное, ибо на сей раз орал не зал, но целая площадь. Воодушевленный всеобщим ликованием, Крисп забыл об усталости.
– Народ провозгласил тебя императором, Крисп! – воскликнул Мавр.
Толпа возликовала еще громче. Клич «Ты победил еси, Крисп!» – скандировало море голосов. «Один камень с плеч долой», – подумал Крисп. Не признай его толпа, ему недолго пришлось бы пробыть Автократором; какой бы поддержкой он ни обладал, она испарилась бы перед лицом народного презрения. В хрониках он как-то читал о некоем несостоявшемся императоре по имени Разатий, которого толпа смехом согнала со ступеней Собора всего лишь за то, что был он неимоверно тучен. А через несколько дней трон захватил его соперник.
Твари поднял свой отделанный бронзой щит, демонстрируя его толпе. Люди притихли; все они знали, какую роль играет этот щит. Крисп, сопровождаемый Мавром, сошел вниз, где стоял халогай.
Тихо, так, чтобы не слышали люди во Дворе, Крисп сказал северянину:
– Мне нужен ты, Гейррод, Нарвикка и Вагн.
– Как вам будет угодно, – согласился халогай. Гейррод стоял рядом; остальные поименованные Криспом телохранители тоже были неподалеку. Твари прекрасно знал, кого из воинов предпочитает Крисп. По жесту командира Нарвикка с Вагном опустили топоры и встали еще ближе.
Барсим протянул Мавру золотой венец. Как прежде Твари показал толпе свой щит, так теперь Мавр поднял венец высоко над головой. Стоящие в задних рядах вряд ли сумели его разглядеть, но все благоговейно ахнули:
– наряду со щитом венец играл свою роль в церемонии коронации.
Ритуал продолжался. Мавр протянул венец Криспу. Тот выставил перед собой ладони, точно отталкивая дар. Мавр предложил венец еще раз. Крисп снова его отверг. Мавр постоял немного – и опять попытался вручить Криспу венец. На сей раз Крисп согласно склонил голову.
Мавр надел на него венец. Прохладный золотой обруч сковал Криспу лоб.
– Крисп! Именем народа сей венец дарует тебе титул Автократора! – гордо возвестил Мавр.
Пока толпа бушевала от счастья. Твари положил сверкающий бронзой щит на ступеньку. Крисп встал на него. Твари, Гейррод, Нарвикка и Вагн нагнулись, ухватились за края щита и по команде разом рванули его вверх.
Щит поднялся на уровень их плеч, вознося Криспа высоко над халогаями и демонстрируя народу, что будущий император пользуется также поддержкой солдат.
– Крисп! – снова хором рявкнули халогай. На секунду он почувствовал себя скорее одним из их лихих вождей, готовых отправиться в грабительский поход, нежели степенным и цивилизованным Автократором Видесским.
Телохранители опустили его обратно на лестницу. Сойдя на каменную ступеньку, Крисп задумался: уж не тот ли это щит, на котором некогда стоял Анфим – и кого вознесут на нем в следующий раз? «Моего сына, если на то будет воля Фоса, много-много лет спустя», – подумал он невольно и тут же отогнал от себя эту мысль.
Обернувшись, Крисп глянул наверх. В дверном проеме стоял Гнатий с атласной подушкой, на которой лежала императорская корона и фиал с благовонным миром для помазания. Патриарх кивнул. Крисп с бьющимся сердцем поднялся по ступеням. Признанный народом и армией, он нуждался теперь лишь в церковном благословении, чтобы коронация считалась завершенной.
Гнатий снова кивнул, когда Крисп встал рядом с ним. Но прежде чем начать церемонию помазания, патриарх посмотрел на выжидательно замершую толпу и выкрикнул пронзительным голосом:
– Быть может, наш новый повелитель окажет нам честь и произнесет краткую речь перед тем, как я возложу ему на голову корону?
Крисп повернулся, пронзив Гнатия бешеным взглядом. Патриарх спокойно выдержал его, не отводя глаз. Мавр что-то злобно прошипел: выступление перед народом не входило в обычный ритуал коронации. Нетрудно было догадаться, зачем это понадобилось патриарху. Он явно надеялся, что Крисп сваляет перед горожанами дурака и бесславно окончит свое царствование, так его и не начав.
Все разрастающаяся толпа на переднем дворе стихла в жажде услышать, что же ей скажет Крисп. Он помедлил мгновение, собираясь с мыслями, поскольку понял, что отказаться от выступления невозможно. И снова бросил на Гнатия гневный взгляд. После такого коварства он никогда уже не сможет доверять патриарху.
Но когда он посмотрел на замершее скопище людей, все мысли о Гнатии вылетели у Криспа из головы.
– Народ Видесса! – начал он. И повторил, гораздо громче:
– Народ Видесса! Анфим умер. О мертвых плохо не говорят, однако вы знаете не хуже меня, что и в городе, и в империи не все было благополучно, пока он правил нами.
Крисп надеялся услышать одобрительные крики или вызвать на лицах усмешки. Но не тут-то было. Люди стояли молча, внимая и оценивая сказанное. Крисп глубоко вздохнул, стараясь не сбиться от волнения на привычный с детства деревенский выговор; слава Фосу, годы, прожитые в городе, сгладили его речь.
– Я служил Анфиму, – снова заговорил Крисп, бросаясь в омут. – Я видел, как он пренебрегал империей ради собственных наслаждений. Наслаждение – вещь хорошая, спору нет. Но Автократор должен в первую очередь заботиться о Видессе, а уж потом о себе. Я обязуюсь делать это в меру своих сил. – Он снова сделал паузу. – А это значит – я буду работать так, что одни сутки покажутся за трое.
Грустный тон Криспа был совершенно искренен; стоя на верху лестницы, глядя на людей, отдавших себя в его власть, прибавив к ним в уме массу соотечественников по всей империи, он просто не мог вообразить, кто еще согласился бы взять на себя неимоверную тяжесть ответственности, налагаемую титулом Автократора. Но печалиться об этом было поздно. Он взял на себя ответственность. Ему придется ее вынести.
– С помощью благого бога, – сказал он наконец, – я сумею добиться процветания Видесса. Я верю, что смогу. Это все.
Повернувшись к Гнатию, Крисп прислушался к реакции толпы. Никакого взрыва рукоплесканий – но Крисп его и не ждал, поскольку спровоцированная Гнатием речь была чистейшей воды импровизацией. Никто, однако, не шикал, не свистел и не топал ногами. Речь не уронила будущего императора в глазах народа. А большего и не требовалось.
Гнатии тоже это понял. Он хорошо умел владеть собой, но не сумел скрыть своего разочарования.
– Продолжайте, пресвятой отец, – холодно сказал ему. Крисп.
– Да, конечно, ваше величество. – Гнатии спокойно кивнул и возвысил голос, обращаясь скорее к народу, чем к императору:
– Склони свою голову для помазания.
Крисп подчинился. Патриарх снял с фиала крышку и вылил благовонное масло на голову Крисна, произнося ритуальные слова:
– Как Фосово солнце проливает свои лучи на нас, так да прольется его благословение на тебя с этим благовонным миром.
– Да будет так! – отозвался Крисп, подумав про себя: доходят ли до небес неискренние молитвы? Если нет, Фос наверняка останется глух к словам Гнатия.
Патриарх правой рукой втер масло в волосы Криспа. Закончив миропомазание, он нараспев затянул символ веры:
– Благословляем тебя, Фос, владыка благой и премудрый, пекущийся во благовремении, да разрешится великое искушение жизни нам во благодать.
Крисп эхом подхватил молитву, надеясь, что на сей раз она вполне искренна, поскольку не относится лично к нему. Горожане, собравшиеся на переднем дворе, тоже читали символ веры. Их голоса подымались и падали, словно прилив, заглушая отдельные слова, но безошибочно сохраняя ритм молитвы.
Гнатий наконец взял императорскую корону обеими руками и водрузил ее на склоненную голову Криспа. Корона была тяжелой – такой же тяжелой, как то, что она означала. По двору пронесся сдавленный вздох. В Видессе воцарился новый Автократор.
Через минуту толпа вновь зашумела; ликующие крики слились в оглушительный рев: «Ты победил еси!», «Крисп!», «Многая лета!», «Крисп!», «Ура императору!», «Крисп!», «Крисп!», «Крисп!».
Он выпрямился. И корона вдруг показалась ему невесомой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60