Рыси собирают армию? Этого следовало ожидать. Его и пантер обвиняют в том, что в их стае альбинос? Глупо.
– …О нас, о серых странниках, вообще говорить не приходится. К нам и раньше относились не слишком приветливо, а сейчас… В джунглях стало опасно охотиться. Мне пришлось отправить всех самок и детенышей на север.
– Вторая новость?
– Вторая вытекает из первой. Помните ту равнину, заросшую кактусами? Да, да. Именно там несколько лет назад произошло основное сражение с серыми странниками. Теперь армия джунглей собирается как раз в том месте. Мои лазутчики видели, как со всех джунглей стекаются жители. И все настроены против нас. Частенько вспоминают последний Большой Совет и мертвого Черри.
Ночной Родж искоса взглянул на Квара. Тот, как всегда, не придал этим словам абсолютно никакого значения. Может быть, смерть Черри от его лап была единственным светлым пятном в его биографии. Квар никогда не убивал из-за справедливости.
– Но это не все. Маленькие Но Злобные Кошки ведут туда мутантов.
А вот эта новость расшевелила даже седую пантеру. Остальные тоже зашумели. Никто не мог поверить в то, что мутанты решатся на прямое слияние с жителями.
– Но ведь мы решились. – Мил влез в разговор, оборвав поток восклицаний, упреков неверия и недоверия. – Мистер, ты знал об этом?
Мутант, все это время молча сидевший чуть в стороне, кивнул:
– Ходили разговоры. Но я не думал, что это произойдет так скоро. Кошки хитры, и они решили не рисковать. Еще вопрос, кто победил бы в споре – мы или остальные жители. Но сейчас… Когда я увел мутантов из пещер, они решили сыграть по-крупному. Все джунгли плюс мутанты против взбунтовавшихся. То есть нас.
– Будет слишком много крови, – ни к кому не обращаясь, констатировал Бобо.
– Джунгли стоят того.
И наступила тишина. Какая-то странная и неестественная. Словно каждый из присутствующих вдруг представил кровь.
Она вытекает из ран поверженных, стекает на траву, падает на землю, капля за каплей собирается в маленькие ручейки, которые спешат друг к другу, повинуясь не известным никому законам притяжения. Ручейки встречаются где-то в низинах, небольшим, чуть заметным всплеском приветствуют друг друга и бегут дальше вместе. Кто ответит, как в бескрайних джунглях эти ручьи находят себе подобных. Где-то под камнями, под сваленными гнилыми деревьями. Они сталкиваются с громким всплеском и образуют небольшую речку, которая старается быстрей убежать от своих истоков. А джунгли взирают с высоты вековых великанов на красную воду и удивляются. Откуда в джунглях красная вода?
Единственным, кто думал совершенно о другом, был Мил. Реки крови? Он видел моря крови и не удивлялся этому. Попробуйте пошарахаться по дальним планетам, где почти нет законов, и все будет понятно. Мила беспокоило другое.
– А скажи-ка, Родж, твои вездесущие лазутчики, случайно, не оценили силы противника?
– Их в три раза больше.
– Это мне ни о чем не говорит. Если я правильно понимаю, один медведь стоит сотни ежиков. Меня интересует, насколько они сильны.
Серый странник поморщился. Трудно разговаривать с Чокнутым, у которого своя шкала ценностей.
– Не знаю точно, но уверен, они гораздо сильнее нас.
– Я так и думал. – Почему-то в этот момент Мил подумал о том, что было бы неинтересно, если бы армия противника проигрывала им в силе. Тогда не к чему приложить свои руки. Лапы, дьявол их побери. – Первые две новости просто отвратительные, если ты, Квар, хотел услышать именно это. Что за третья новость? Надеюсь, она будет поинтереснее?
– Среди мутантов, которые двигаются к кактусовой равнине, были замечены две пантеры.
Если бы Мил не сбил Квара с лап, за шкуру серого странника вряд ли кто дал бы дохлого пухляка.
– Почему ты молчал об этом раньше?
Утихомирить Квара было достаточно сложно. Одно хорошо – тот не выпускал когти, да и челюсти держал сомкнутыми.
Серый странник недоуменно сидел у дерева и невпопад отвечал на вопросы Чокнутого.
– Да хотел сразу сказать. Кто ж знал, что он так расстроится.
– Ты же знал, что он думал, будто Ириза и Шейла мертвы.
– Да… но…
– Дурак ты.
– А чего это вы здесь делаете?
Голос, сказавший это, был настолько необычен для джунглей, что все мгновенно прекратили возню и ненужные препирательства. Собственно, в голосе не было ничего необычного. Просто в джунглях никто никогда не заикался.
Прислонившись одной рукой к дереву, свесив набок хитрую наглую морду, изредка икая, со счастливой улыбкой стоял Альвареза.
– Чок… пардон, Чокнутый, твой приказ выполнен. Стало быть, ик, произведено слияние двух… этих… индивидуальных видов.
И упал.
Мил повернул морду, вздернул ушами и неожиданно уловил, как из джунглей доносится нестройный, но нарастающий с каждой минутой хор. Странники, пещерники, орангутанги, мутанты и пантеры. Все в одном.
Первым, кто сообразил, что происходит нечто непредвиденное, оказался Ночной Родж. Он выскочил из-за кустов и остановился словно вкопанный. Его чуть не смял вовремя затормозивший Бобо, в спину которого поочередно уткнулись все остальные.
– Ну ни фига себе. – Пасть Бобо откинулась перпендикулярно вниз, В джунглях всем известно, что удивить пещерных медведей можно, только предоставив им для разграбления пустое гнездо диких пчел. Но сегодня пасть медведя распахнулась по другому поводу.
Жители, а именно серые странники, пантеры, медведи, обезьяны, а также мутанты предавались самому настоящему разгулу. Голубая мечта Альварезы сбылась. Только вместо одного товарища по поеданию пьяных ягод он нашел более чем достаточное количество. Самыми живописными фигурами были, вне всякого сомнения, обезьяны и мутанты, которые рассредоточились по парам и в обнимку шлялись по лагерю, пугая дикими песнями медведей, которые нашли приятных собутыльников в лице других представителей Проклятого народа. Шатаясь, но поддерживая друг друга, они разминались странной игрой, суть которой заключалась в отгадывании ударившего сзади. Причем казалось, что проигрывали всегда мутанты, которые от крепких ударов медведей отлетали на добрых десять шагов.
Пантеры, вечно добропорядочные пантеры, которые за всю историю джунглей не то что не пили – воздух не портили, расположились по периметру озера. Им было плохо. Впрочем, не только им. Добрая сотня мутантов перемешалась с ними, и вся эта компания дружно опохмелялась свежей водичкой.
– Я убью Альварезу, – сквозь зубы выдохнул Квар и двинулся в сторону сползшего по стволу на землю орангутанга.
– Не думаю, – задумчиво сказал Мил.
Данное заявление не вязалось с добропорядочностью пантер, которые нетерпимо относились к любым проявлениям тупости.
– Почему? – почти одновременно спросили старейшины.
– А потому. – Жители действительно иногда слишком тупы. – Альварезе удалось сделать то, на что у нас ушло бы черт знает сколько времени. Завтра утром все эти зверюги…
– Жители, – вкрадчиво поправил его Родж, до которого быстрее других дошло, чем отличился орангутанг.
– Ну да, жители, – соответственно поправился Мил. – Они очухаются и станут такими друзьями, о которых джунгли не слыхали. А теперь слушайте меня внимательно. Я хочу сказать. Но вначале приведите сюда Альварезу. Надеюсь, его гениальный мозг воспримет то, что я скажу.
Привели Альварезу, который все норовил с кем-нибудь обняться и оставить пламенный поцелуй.
Мил скептически улыбнулся, растопырив во. все стороны усы. От Альварезы толку мало. Обезьяна сделала свое дело, обезьяна может отдохнуть.
– Раз уж вы меня избрали главнокомандующим, то должны слушать то, что я говорю. А говорю я обычно то, что думаю. А думаю…
Неожиданно для себя Мил перешел на крик. И очевидно, этого от него никто не ожидал. Вообще пантеры редко кричат, если кричат вообще. И скорее всего этот крик, даже рев белой пантеры несколько отличался от всего, что слышали джунгли с тех пор, когда в них происходила последняя коллективная трапеза пьяными ягодами. Неудивительно, что даже вконец впавший в беспамятство Альвареза трезво взглянул на окружающую действительность.
– Завтра утром все должны быть трезвыми. Все. В полдень мы уходим. На север. И там, на севере, в новом лагере, я устрою вам Рождественские каникулы. Мало не покажется.
Никто в джунглях не знал, что такое Рождественские каникулы, но по виду белой пантеры всем было ясно, это очень, очень и очень больно.
* * *
Квар склонился над ручьем и долго, чувствуя, как проникает влага в его разгоряченное тело, пил. Утолить жажду с одного захода не удалось. Староста на несколько мгновений оторвался, перевел дыхание и принялся лакать дальше.
– Я больше не выдержу. – Родж, пристроившийся рядом, от Квара не отставал. – Тебе не кажется, что Чокнутый слегка перегибает палку?
Квар не ответил. Он еще не утолил жажду и не хотел терять драгоценного времени на пустые разговоры. Они сами согласились выполнять все приказы Чокнутого, и теперь, когда эти самые приказы приводились в действительность, негоже было обсуждать их. Хотя… В чем-то странник прав. Последние три недели выдались не слишком легкими в жизни старой пантеры. Эти три недели Чокнутый зверствовал.
Послышались глухие удары. Это кто-то из дежурных колотил палкой по пустому дереву, объявляя жителям, что скоро наступит время Рождественских каникул. Именно так Чокнутый называл то, что заставлял делать жителей все это время.
– Почему я, вожак серых странников, должен заниматься этой ерундой? – Голос Ночного Роджа походил на скуление годовалого волчонка. – Я слишком стар для таких штучек. Мало ему молодых и сильных. Он и нас не жалеет.
– И себя тоже, – буркнул Квар.
На этот раз промолчал Ночной Родж. Что правда, то правда. Чокнутый себя не жалеет. Встает раньше всех, ложится позже. Целый день по лагерю мечется, орет словно бешеный. А по ночам нормальным жителям спать не дает, все посты проверяет. Вчера одного молодого странника чуть в клочья не разорвал. Годок только прикорнул на пару минут у валуна, так Чокнутый тут как тут. И по загривку лапой. А с надранной шеей не поспишь.
Огромная туша сиганула с кручи и, разбросав по сторонам фонтан брызг, исчезла в ручье.
– Бобо, что ли?
– Он, бедняга, – ответил Квар. – Говорит, что за последнюю неделю скинул столько жира, сколько за всю жизнь меда наел. А уж он до меда охоч. Доведет его Чокнутый.
Из-под воды показалась морда Бобо. Загребая лапами, он добрался до берега и растянулся на камнях.
– Вода становится холодной. Скоро сезон дождей.
– Тебе бы, старина, не водными процедурами заниматься, а жирок нагуливать, – вяло пошутил Родж. Пошутил, а потом пожалел. Слишком несчастный вид был у медведя.
Тот поворочался на камнях, согревая бока, потом, ни на кого не глядя, скорее для себя, прошептал:
– Помираю я.
Родж и Квар одновременно прыснули. Смеяться открыто – значит окончательно обидеть здоровяка, для которого Чокнутый придумал специальное Рождество. Персонально для Бобо и его сородичей.
– Твои еще не психуют? – осторожно начал Квар, обращаясь к медведю.
Тот перевернулся на живот и устремил на пантеру глаза, в которых сквозили тоска и почти отчаяние.
– Я не понимаю, что происходит. Чокнутый почти уморил мою стаю. От пещерных медведей остались только кожа да кости. Издевается, как хочет. Но самое интересное, что мои медведи ему в рот смотрят. Представляете? Как на идола. Что тот ни скажет, все делают. Или, может, я чего не понимаю?
– С серыми странниками то же самое, – нахмурился Родж. – Да и с остальными, знаю, такая же история. Уж на что мутанты поначалу шипели, так теперь толпами за ним ходят. Чудеса. Чего молчишь, Квар?
Квару было лень разговаривать, но ему задали вполне конкретный вопрос, и правила приличия требовали, чтобы он ответил. И он сказал то, что думал:
– Чокнутый все делает правильно. Молчите? Значит, тоже так думаете, да боитесь себе признаться. Вот ты, Родж, всю жизнь хотел, чтобы серые странники по струнке у тебя ходили. Добился? А Чокнутый сделал. А ты, Бобо. Кем ты был? Увальнем? А стал? Любо-дорого посмотреть. Да что там говорить! Раньше нам было лень задницы от лежанки оторвать, чтобы лишний раз по нужде за деревья сходить, а сейчас прыгаем, словно зайцы.
Прав. Во всем прав старина Квар. И хоть кое-кто бурчит, кое-кто бывает недоволен, Чокнутый делал правильное дело.
Все началось с того, что он заставил всех недельный путь преодолеть за три дня. Кого силком, кого обещаниями.
Когда они прибыли на новое место для лагеря. Чокнутый не дал ни секунды отдыха. Распоряжения следовали одно за другим, приказы распространялись по лагерю с быстротой весенних молний. Для каждого нашлось дело, каждый получил задание.
Для начала Чокнутый приказал натаскать в ледяную пещеру, которая находилась неподалеку от лагеря, побольше туш диких оленей. Эту пещеру белая пантера назвала странным именем – «консервным заводом». Потом он приказал разбить всех на десятки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– …О нас, о серых странниках, вообще говорить не приходится. К нам и раньше относились не слишком приветливо, а сейчас… В джунглях стало опасно охотиться. Мне пришлось отправить всех самок и детенышей на север.
– Вторая новость?
– Вторая вытекает из первой. Помните ту равнину, заросшую кактусами? Да, да. Именно там несколько лет назад произошло основное сражение с серыми странниками. Теперь армия джунглей собирается как раз в том месте. Мои лазутчики видели, как со всех джунглей стекаются жители. И все настроены против нас. Частенько вспоминают последний Большой Совет и мертвого Черри.
Ночной Родж искоса взглянул на Квара. Тот, как всегда, не придал этим словам абсолютно никакого значения. Может быть, смерть Черри от его лап была единственным светлым пятном в его биографии. Квар никогда не убивал из-за справедливости.
– Но это не все. Маленькие Но Злобные Кошки ведут туда мутантов.
А вот эта новость расшевелила даже седую пантеру. Остальные тоже зашумели. Никто не мог поверить в то, что мутанты решатся на прямое слияние с жителями.
– Но ведь мы решились. – Мил влез в разговор, оборвав поток восклицаний, упреков неверия и недоверия. – Мистер, ты знал об этом?
Мутант, все это время молча сидевший чуть в стороне, кивнул:
– Ходили разговоры. Но я не думал, что это произойдет так скоро. Кошки хитры, и они решили не рисковать. Еще вопрос, кто победил бы в споре – мы или остальные жители. Но сейчас… Когда я увел мутантов из пещер, они решили сыграть по-крупному. Все джунгли плюс мутанты против взбунтовавшихся. То есть нас.
– Будет слишком много крови, – ни к кому не обращаясь, констатировал Бобо.
– Джунгли стоят того.
И наступила тишина. Какая-то странная и неестественная. Словно каждый из присутствующих вдруг представил кровь.
Она вытекает из ран поверженных, стекает на траву, падает на землю, капля за каплей собирается в маленькие ручейки, которые спешат друг к другу, повинуясь не известным никому законам притяжения. Ручейки встречаются где-то в низинах, небольшим, чуть заметным всплеском приветствуют друг друга и бегут дальше вместе. Кто ответит, как в бескрайних джунглях эти ручьи находят себе подобных. Где-то под камнями, под сваленными гнилыми деревьями. Они сталкиваются с громким всплеском и образуют небольшую речку, которая старается быстрей убежать от своих истоков. А джунгли взирают с высоты вековых великанов на красную воду и удивляются. Откуда в джунглях красная вода?
Единственным, кто думал совершенно о другом, был Мил. Реки крови? Он видел моря крови и не удивлялся этому. Попробуйте пошарахаться по дальним планетам, где почти нет законов, и все будет понятно. Мила беспокоило другое.
– А скажи-ка, Родж, твои вездесущие лазутчики, случайно, не оценили силы противника?
– Их в три раза больше.
– Это мне ни о чем не говорит. Если я правильно понимаю, один медведь стоит сотни ежиков. Меня интересует, насколько они сильны.
Серый странник поморщился. Трудно разговаривать с Чокнутым, у которого своя шкала ценностей.
– Не знаю точно, но уверен, они гораздо сильнее нас.
– Я так и думал. – Почему-то в этот момент Мил подумал о том, что было бы неинтересно, если бы армия противника проигрывала им в силе. Тогда не к чему приложить свои руки. Лапы, дьявол их побери. – Первые две новости просто отвратительные, если ты, Квар, хотел услышать именно это. Что за третья новость? Надеюсь, она будет поинтереснее?
– Среди мутантов, которые двигаются к кактусовой равнине, были замечены две пантеры.
Если бы Мил не сбил Квара с лап, за шкуру серого странника вряд ли кто дал бы дохлого пухляка.
– Почему ты молчал об этом раньше?
Утихомирить Квара было достаточно сложно. Одно хорошо – тот не выпускал когти, да и челюсти держал сомкнутыми.
Серый странник недоуменно сидел у дерева и невпопад отвечал на вопросы Чокнутого.
– Да хотел сразу сказать. Кто ж знал, что он так расстроится.
– Ты же знал, что он думал, будто Ириза и Шейла мертвы.
– Да… но…
– Дурак ты.
– А чего это вы здесь делаете?
Голос, сказавший это, был настолько необычен для джунглей, что все мгновенно прекратили возню и ненужные препирательства. Собственно, в голосе не было ничего необычного. Просто в джунглях никто никогда не заикался.
Прислонившись одной рукой к дереву, свесив набок хитрую наглую морду, изредка икая, со счастливой улыбкой стоял Альвареза.
– Чок… пардон, Чокнутый, твой приказ выполнен. Стало быть, ик, произведено слияние двух… этих… индивидуальных видов.
И упал.
Мил повернул морду, вздернул ушами и неожиданно уловил, как из джунглей доносится нестройный, но нарастающий с каждой минутой хор. Странники, пещерники, орангутанги, мутанты и пантеры. Все в одном.
Первым, кто сообразил, что происходит нечто непредвиденное, оказался Ночной Родж. Он выскочил из-за кустов и остановился словно вкопанный. Его чуть не смял вовремя затормозивший Бобо, в спину которого поочередно уткнулись все остальные.
– Ну ни фига себе. – Пасть Бобо откинулась перпендикулярно вниз, В джунглях всем известно, что удивить пещерных медведей можно, только предоставив им для разграбления пустое гнездо диких пчел. Но сегодня пасть медведя распахнулась по другому поводу.
Жители, а именно серые странники, пантеры, медведи, обезьяны, а также мутанты предавались самому настоящему разгулу. Голубая мечта Альварезы сбылась. Только вместо одного товарища по поеданию пьяных ягод он нашел более чем достаточное количество. Самыми живописными фигурами были, вне всякого сомнения, обезьяны и мутанты, которые рассредоточились по парам и в обнимку шлялись по лагерю, пугая дикими песнями медведей, которые нашли приятных собутыльников в лице других представителей Проклятого народа. Шатаясь, но поддерживая друг друга, они разминались странной игрой, суть которой заключалась в отгадывании ударившего сзади. Причем казалось, что проигрывали всегда мутанты, которые от крепких ударов медведей отлетали на добрых десять шагов.
Пантеры, вечно добропорядочные пантеры, которые за всю историю джунглей не то что не пили – воздух не портили, расположились по периметру озера. Им было плохо. Впрочем, не только им. Добрая сотня мутантов перемешалась с ними, и вся эта компания дружно опохмелялась свежей водичкой.
– Я убью Альварезу, – сквозь зубы выдохнул Квар и двинулся в сторону сползшего по стволу на землю орангутанга.
– Не думаю, – задумчиво сказал Мил.
Данное заявление не вязалось с добропорядочностью пантер, которые нетерпимо относились к любым проявлениям тупости.
– Почему? – почти одновременно спросили старейшины.
– А потому. – Жители действительно иногда слишком тупы. – Альварезе удалось сделать то, на что у нас ушло бы черт знает сколько времени. Завтра утром все эти зверюги…
– Жители, – вкрадчиво поправил его Родж, до которого быстрее других дошло, чем отличился орангутанг.
– Ну да, жители, – соответственно поправился Мил. – Они очухаются и станут такими друзьями, о которых джунгли не слыхали. А теперь слушайте меня внимательно. Я хочу сказать. Но вначале приведите сюда Альварезу. Надеюсь, его гениальный мозг воспримет то, что я скажу.
Привели Альварезу, который все норовил с кем-нибудь обняться и оставить пламенный поцелуй.
Мил скептически улыбнулся, растопырив во. все стороны усы. От Альварезы толку мало. Обезьяна сделала свое дело, обезьяна может отдохнуть.
– Раз уж вы меня избрали главнокомандующим, то должны слушать то, что я говорю. А говорю я обычно то, что думаю. А думаю…
Неожиданно для себя Мил перешел на крик. И очевидно, этого от него никто не ожидал. Вообще пантеры редко кричат, если кричат вообще. И скорее всего этот крик, даже рев белой пантеры несколько отличался от всего, что слышали джунгли с тех пор, когда в них происходила последняя коллективная трапеза пьяными ягодами. Неудивительно, что даже вконец впавший в беспамятство Альвареза трезво взглянул на окружающую действительность.
– Завтра утром все должны быть трезвыми. Все. В полдень мы уходим. На север. И там, на севере, в новом лагере, я устрою вам Рождественские каникулы. Мало не покажется.
Никто в джунглях не знал, что такое Рождественские каникулы, но по виду белой пантеры всем было ясно, это очень, очень и очень больно.
* * *
Квар склонился над ручьем и долго, чувствуя, как проникает влага в его разгоряченное тело, пил. Утолить жажду с одного захода не удалось. Староста на несколько мгновений оторвался, перевел дыхание и принялся лакать дальше.
– Я больше не выдержу. – Родж, пристроившийся рядом, от Квара не отставал. – Тебе не кажется, что Чокнутый слегка перегибает палку?
Квар не ответил. Он еще не утолил жажду и не хотел терять драгоценного времени на пустые разговоры. Они сами согласились выполнять все приказы Чокнутого, и теперь, когда эти самые приказы приводились в действительность, негоже было обсуждать их. Хотя… В чем-то странник прав. Последние три недели выдались не слишком легкими в жизни старой пантеры. Эти три недели Чокнутый зверствовал.
Послышались глухие удары. Это кто-то из дежурных колотил палкой по пустому дереву, объявляя жителям, что скоро наступит время Рождественских каникул. Именно так Чокнутый называл то, что заставлял делать жителей все это время.
– Почему я, вожак серых странников, должен заниматься этой ерундой? – Голос Ночного Роджа походил на скуление годовалого волчонка. – Я слишком стар для таких штучек. Мало ему молодых и сильных. Он и нас не жалеет.
– И себя тоже, – буркнул Квар.
На этот раз промолчал Ночной Родж. Что правда, то правда. Чокнутый себя не жалеет. Встает раньше всех, ложится позже. Целый день по лагерю мечется, орет словно бешеный. А по ночам нормальным жителям спать не дает, все посты проверяет. Вчера одного молодого странника чуть в клочья не разорвал. Годок только прикорнул на пару минут у валуна, так Чокнутый тут как тут. И по загривку лапой. А с надранной шеей не поспишь.
Огромная туша сиганула с кручи и, разбросав по сторонам фонтан брызг, исчезла в ручье.
– Бобо, что ли?
– Он, бедняга, – ответил Квар. – Говорит, что за последнюю неделю скинул столько жира, сколько за всю жизнь меда наел. А уж он до меда охоч. Доведет его Чокнутый.
Из-под воды показалась морда Бобо. Загребая лапами, он добрался до берега и растянулся на камнях.
– Вода становится холодной. Скоро сезон дождей.
– Тебе бы, старина, не водными процедурами заниматься, а жирок нагуливать, – вяло пошутил Родж. Пошутил, а потом пожалел. Слишком несчастный вид был у медведя.
Тот поворочался на камнях, согревая бока, потом, ни на кого не глядя, скорее для себя, прошептал:
– Помираю я.
Родж и Квар одновременно прыснули. Смеяться открыто – значит окончательно обидеть здоровяка, для которого Чокнутый придумал специальное Рождество. Персонально для Бобо и его сородичей.
– Твои еще не психуют? – осторожно начал Квар, обращаясь к медведю.
Тот перевернулся на живот и устремил на пантеру глаза, в которых сквозили тоска и почти отчаяние.
– Я не понимаю, что происходит. Чокнутый почти уморил мою стаю. От пещерных медведей остались только кожа да кости. Издевается, как хочет. Но самое интересное, что мои медведи ему в рот смотрят. Представляете? Как на идола. Что тот ни скажет, все делают. Или, может, я чего не понимаю?
– С серыми странниками то же самое, – нахмурился Родж. – Да и с остальными, знаю, такая же история. Уж на что мутанты поначалу шипели, так теперь толпами за ним ходят. Чудеса. Чего молчишь, Квар?
Квару было лень разговаривать, но ему задали вполне конкретный вопрос, и правила приличия требовали, чтобы он ответил. И он сказал то, что думал:
– Чокнутый все делает правильно. Молчите? Значит, тоже так думаете, да боитесь себе признаться. Вот ты, Родж, всю жизнь хотел, чтобы серые странники по струнке у тебя ходили. Добился? А Чокнутый сделал. А ты, Бобо. Кем ты был? Увальнем? А стал? Любо-дорого посмотреть. Да что там говорить! Раньше нам было лень задницы от лежанки оторвать, чтобы лишний раз по нужде за деревья сходить, а сейчас прыгаем, словно зайцы.
Прав. Во всем прав старина Квар. И хоть кое-кто бурчит, кое-кто бывает недоволен, Чокнутый делал правильное дело.
Все началось с того, что он заставил всех недельный путь преодолеть за три дня. Кого силком, кого обещаниями.
Когда они прибыли на новое место для лагеря. Чокнутый не дал ни секунды отдыха. Распоряжения следовали одно за другим, приказы распространялись по лагерю с быстротой весенних молний. Для каждого нашлось дело, каждый получил задание.
Для начала Чокнутый приказал натаскать в ледяную пещеру, которая находилась неподалеку от лагеря, побольше туш диких оленей. Эту пещеру белая пантера назвала странным именем – «консервным заводом». Потом он приказал разбить всех на десятки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54