Оскалившись от усилия, Майкл отбил удар потустороннего оружия в каких-то паре дюймов от моего лица.
– Дрезден, – крикнул он. – Порошок!
Борясь с бешеными порывами ветра, я сделал шаг вперед, перехватил левую руку Агаты и вытряхнул из мешка немного порошка.
Соприкоснувшись с призрачной плотью, тот вспыхнул россыпью ярко-красных огоньков. Агата взвизгнула и отпрянула, но рука ее не шелохнулась, словно отлитая из бетона.
– Бенсон! – визжала Агата. – Бенсон! Спи, дитя мое! – и тут она просто отделилась от руки и исчезла. Оторванная по самое плечо рука на мгновение зависла в воздухе, а потом рухнула на пол, разом превратившись в прозрачную, желеобразную массу – то, что остается от призрачной плоти, когда дух исчезает. Обыкновенно эта эктоплазма быстро испаряется, не оставляя следа.
Ветер стих, но светлее в помещении не стало. Мое сине-белое магическое сияние и меч Майкла как были, так и оставались единственными источниками света. Уши даже заложило от внезапной тишины, хотя с дюжину младенцев честно продолжали реветь в своих колыбельках.
– С детьми все в порядке? – спросил Майкл. – Куда она делась?
– Пожалуй, в порядке. А призрак… Призрак, наверное, перевоплотился, – предположил я. – Она поняла, что другого выхода у нее нет.
Майкл медленно поворачивался на месте, держа меч наготове.
– Значит, она ушла?
Я мотнул головой, оглядываясь по сторонам.
– Вряд ли, – ответил я и склонился над колыбелькой, в которой лежала чудом не удушенная девочка. На наручном браслете значилось ее имя: Элисон Энн Саммерс. Я погладил ее по крошечной щечке, и она повернулась и присосалась к моему указательному пальцу, разом перестав плакать.
– Уберите палец у нее изо рта, – строго сказал Майкл. – Он у вас грязный. И что теперь?
– Я наложу на палату охранительное заклятье, – сказал я. – А потом мы уберемся отсюда, пока сюда не явилась полиция, чтобы нас арес…
Элисон Энн вздрогнула и перестала дышать. Ручки и ножки ее словно окаменели. Я ощутил, как что-то ледяное сгустилось в воздухе и накрыло ее, услышал далекие звуки безумной колыбельной.
– Баю-баюшки, баю…
– Майкл! – крикнул я. – Она все еще здесь! Ее призрак… он дотягивается сюда из Небывальщины!
– Господи, сохрани и спаси! – перекрестился Майкл. – Гарри, нам нужно туда, за ней.
Сердце мое застыло при одной мысли об этом.
– Нет, – сказал я. – Не выйдет. Слишком это опасно, Майкл, она слишком сильна. Я не хочу биться на ее территории голым и безоружным, при нулевых шансах.
– У нас нет выбора, – рявкнул Майкл. – Смотрите.
Я посмотрел. Один за другим младенцы умолкали на полувздохе.
– Спи, малютка, засыпай…
– Майкл, она нас на куски разорвет. А если не она, так уж моя крестная – наверняка.
Майкл нахмурился и мотнул головой.
– Клянусь Господом, нет. Я этого не допущу, – он посмотрел на меня в упор. – И вы, Гарри Дрезден, тоже. В вашем сердце слишком много добра, чтобы оставить этих малюток умирать.
Я ответил ему неуверенным взглядом. Еще в первую нашу встречу Майкл настоял, чтобы мы с ним встретились взглядами. Когда взглядом с тобой встречается чародей, дело серьезно. Он может заглянуть вглубь тебя, в самые сокровенные тайны твоей души – а ты в ответ видишь его. Заглянув в душу Майкла, мне хотелось плакать. От зависти. Хотелось бы мне, чтобы моя душа показалась ему такой же, как его – мне. Правда, я совершенно уверен в том, что это не так.
Воцарилась тишина. Младенцы молчали все до единого.
Я завязал мешок с призрачным порошком и сунул его в карман. В Небывальщине от него все равно не будет толка.
Я повернулся к своим упавшим посоху и жезлу и вытянул руку в их сторону.
– Ventas servitas, –буркнул я. Взметнулся вихрь, и жезл с посохом полетели мне в руки. Ветер стих.
– Ладно, – сказал я. – Я отворю окно, которое даст нам пять минут на все про все. Будем надеяться, моя крестная не успеет нас найти за это время. Любое промедление – и мы будем или мертвы, или вернемся сюда. Во всяком случае, я.
– У вас доброе сердце, Гарри Дрезден, – сказал Майкл, и на губах его заиграла опасная улыбка. Он сделал шаг и остановился бок о бок со мной. – Господь улыбнется этому нашему выбору.
– Угу. Попросите его не устраивать из моего жилья Содом и Гоморру, и мы будем в расчете.
Майкл бросил на меня обиженный взгляд. Я встретил его как мог невозмутимо. Он сжал рукой мое плечо.
Я поднял руки, покрепче взялся кончиками пальцев за края реальности и напряг волю.
– Aparturum, – прошептал я и рванул тонкую перепонку, отделяющую наш мир от другого.
Глава третья
Даже дни, кульминацией которых становится грандиозная махаловка с призраком, а впридачу прогулка через границу, отделяющую наш мир от потустороннего, начинаются до ужаса обыденно. Этот, например, начинался с завтрака и работы в офисе.
Мой офис расположен в старом здании недалеко от центра Чикаго. Дом находится не в лучшем состоянии, особенно после той прошлогодней аварии лифта. И, что бы там ни говорили, моей вины в этом нет. Когда скорпион размером с ирландского волкодава продирается к тебе сквозь крышу лифтовой кабины, поневоле приходится идти на крайние меры.
Как бы то ни было, офис у меня небольшой: всего одна комната, зато угловая, с двумя окнами. Табличка на двери гласит просто: ГАРРИ ДРЕЗДЕН, ЧАРОДЕЙ. Сразу за дверью стоит стол, на котором разложены брошюры вроде: «Магия и Вы», или «Почему Ведьмы Тонут Не Быстрее Любого Другого – Точка Зрения Чародея». Большую их часть написал я сам. На мой взгляд, те, кто практикует наше искусство, должны заботиться о своем положительном образе в глазах общественного мнения. Хватит с нас Инквизиции.
За столом расположены раковина, кухонная стойка и старая кофеварка. Мой собственный рабочий стол стоит лицом к двери, а перед ним я разместил два удобных кресла. Кондиционер дребезжит, вентилятор на потолке скрипит при каждом обороте, а в стены и ковер навсегда въелся запах кофе.
Зевая, я ввалился в комнату, налил себе кофе и, пока он остывал, проверил утреннюю почту. Письмо от Кэмпбеллов с благодарностью за изгнание призрака из их дома. В помойку. Ага, слава Богу, чек от Полицейского Управления Чикаго за мою последнюю работу на них. Жутковатое было дело. Все одно к одному: призывание демонов, человеческие жертвоприношения, черная магия – одним словом, гадость.
Я выпил кофе и решил позвонить Майклу и предложить ему долю от своего заработка – при том, что большую часть работы проделал я сам, им с «Амораккиусом» все-таки довелось поучаствовать в развязке. Я справился с черным магом, он разобрался с демоном, и наши все-таки выиграли. Я влезал в это дело по уши, так что при таксе в пятьдесят баксов в час заработал в общей сложности две штуки. Ясное дело, Майкл откажется от денег (как всегда), но предложить ему долю представлялось мне естественным проявлением вежливости – особенно с учетом того, как много времени мы проводили вместе в последнее время в попытках обнаружить причину, по которой вся нечисть в городе словно с цепи посрывалась.
Телефон зазвонил прежде, чем я успел снять трубку.
– Гарри Дрезден, – представился я.
– Алло, мистер Дрезден? – промурлыкал мне на ухо томный женский голос. – Я вот тут все не знаю, не уделите ли вы мне минутку своего драгоценного времени?
Я откинулся на спинку кресла и ощутил, как рот у меня растягивается в блаженной ухмылке.
– Ба, мисс Родригез, вы ли это? Та самая пронырливая журналисточка из «Волхва»? Из бестолковой газетенки, печатающий всякий вздор о ведьмах, вампирах и волосатых лесных людях?
– И еще об Элвисе, – дополнила она. – Как ты мог забыть Короля? И потом, я теперь член Гильдии. Моя колонка питается заслуживающими доверия материалами со всего света.
Я рассмеялся.
– Что у тебя сегодня?
Голос Сьюзен сделался ехиднее некуда.
– Ну, мой приятель кинул меня вчера вечером, а так…
Я слегка поморщился.
– Ну да, знаю. Извини. Понимаешь, Боб нашел для меня дело, не терпевшее отлагательств.
– Гхм, – произнесла она совершенно другим, профессионально-вежливым голосом. – Я звоню вам, мистер Дрезден, не затем, чтобы обсуждать мою личнуюжизнь. Это деловой звонок.
Я снова улыбнулся. Да, таких девушек, как Сьюзен, одна на миллион. Особенно по части общения со мной.
– О, прошу прощения, мисс Родригез. Умоляю вас, продолжайте.
– А… да. У меня сложилось впечатление, что по городу гуляют слухи о повышенной активности в городе потусторонних сил вчерашней ночью. Не могли бы вы поделиться с «Волхвом» некоторыми подробностями?
– Гм. Видите ли, с моей стороны это было бы не совсем профессионально. Я по возможности избегаю афишировать свои дела.
– Мистер Дрезден, – заявила она. – Мне бы не хотелось прибегать к исключительным мерам.
– Но почему же, мисс Родригез? – ухмыльнулся я. – Разве вы не исключительная девушка?
Я почти воочию увидел, как она выгнула бровь.
– Право же, мистер Дрезден, я не хочу угрожать вам. Но вы не можете не понимать, что, поскольку я хорошо знакома с одной юной дамой из вашего окружения, в моих силах значительно осложнить ваши с ней отношения.
– Я понял. Но в случае, если я поделюсь с вами рассказом…
– Мне нужно эксклюзивное интервью, мистер Дрезден.
– То есть, – уточнил я, – в случае эксклюзивного интервью вы сумеете обойтись без того, чтобы создавать для меня проблемы разного рода, так?
– Я даже замолвлю перед ней словечко, – радостно заверила меня Сьюзен, и голос ее снова понизился до томного шепота. – Как знать, может, вам и повезет.
Я обдумал это предложение. Призрак, которого мы с Майклом прищучили накануне, шатался по подземным хранилищам библиотечного корпуса Чикагского университета. Этакая здоровенная, зверского вида тварь. Я вполне мог обойтись без упоминания имен вовлеченных в эти события людей, и, хотя университет явно будет не в восторге от этого, он все же как-нибудь переживет упоминание в газете, которую и покупают-то разве что в очереди у кассы супермаркета, вместе с другими таблоидами. И потом, одна мысль о нежной коже Сьюзен, о ее темных волосах у меня под руками… Гр-рр.
– От такого предложения трудно отказаться, – признался я. – Ручка под рукой?
Ручка нашлась, и следующие десять минут я делился с ней подробностями. Она проглотила их, время от времени задавая мне каверзные, наводящие вопросы, и вытянула из меня всю историю с быстротой, которая показалась бы мне невероятной, не происходи все это со мной. Да, подумал я, репортер из нее отменный. Даже жаль, что время и талант она тратила на освещение сверхъестественного, во что большинство людей отказывается верить испокон веков.
– Большое спасибо, мистер Дрезден, – промурлыкала она, выцедив из меня последние капли информации. – Надеюсь, сегодня вечером у вас с этой юной леди все сложится. У вас. В девять.
– А юной леди не хотелось бы обсудить вероятные сценарии? – поинтересовался я.
Она томно усмехнулась.
– Но это же деловой звонок.
– Нет, Сьюзен, ты невозможна, – рассмеялся я. – Ты ведь никогда не сдаешься, правда?
– Ни за что, – подтвердила она.
– Ты бы злилась на меня, даже если бы я предупредил тебя?
– Гарри, – вздохнула она. – Ты уехал, не дождавшись меня и не оставив даже записки. От любого другого мужчины я бы такого не потерпела. Если бы ты не выложил мне сейчас всю эту историю с потрохами, я бы решила, что ты просто загулял с дружками.
– Ну да, с Майклом, – усмехнулся я. – Уж он-то как раз тусовщик – первый класс.
– Тебе придется как-нибудь рассказать о нем. Да, кстати, тебе удалось разобраться хоть немного в том, что творится с духами? Ты не пытался связать это с временем года?
Я вздохнул и зажмурился.
– Нет и да. Я до сих пор не имею представления о том, почему все призраки разом повзбесились – нам пока не удалось удержать ни одного достаточно долго, чтобы хотя бы рассмотреть как следует. Вот как раз сегодня у меня появилось одно новое средство, может, с ним и удастся. Но Боб совершенно уверен, с Хэллоуином это никак не связано. Я хочу сказать, в прошлом году у нас никаких призраков не было.
– Верно. У нас были оборотни.
– Вот именно, – сказал я. – Совсем другое дело. Я попросил Боба глаз не смыкать на случай новых проявлений потусторонней активности. Если что-то где-то и выскочит, мы об этом узнаем.
– Ладно, – сказала она, потом помолчала немного, явно колеблясь. – Гарри, я…
Я подождал продолжения, но она снова замолчала, поэтому мне пришлось спросить: «Что?»
– Я… э… я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
У меня сложилось впечатление, что она хотела сказать что-то еще, но я не стал на нее давить.
– Ну, устал, – сказал я. – Нажил пару синяков, поскользнувшись на эктоплазме и врезавшись в шкаф-картотеку. Но так все в порядке.
Она рассмеялась.
– Судя по описанию, вид что надо. Значит, до вечера?
– Жду с нетерпением.
Вместо прощания она издала короткий, довольный звук, прямо-таки сочившийся сексуальностью, и повесила трубку.
За повседневными делами день пролетел почти незаметно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Дрезден, – крикнул он. – Порошок!
Борясь с бешеными порывами ветра, я сделал шаг вперед, перехватил левую руку Агаты и вытряхнул из мешка немного порошка.
Соприкоснувшись с призрачной плотью, тот вспыхнул россыпью ярко-красных огоньков. Агата взвизгнула и отпрянула, но рука ее не шелохнулась, словно отлитая из бетона.
– Бенсон! – визжала Агата. – Бенсон! Спи, дитя мое! – и тут она просто отделилась от руки и исчезла. Оторванная по самое плечо рука на мгновение зависла в воздухе, а потом рухнула на пол, разом превратившись в прозрачную, желеобразную массу – то, что остается от призрачной плоти, когда дух исчезает. Обыкновенно эта эктоплазма быстро испаряется, не оставляя следа.
Ветер стих, но светлее в помещении не стало. Мое сине-белое магическое сияние и меч Майкла как были, так и оставались единственными источниками света. Уши даже заложило от внезапной тишины, хотя с дюжину младенцев честно продолжали реветь в своих колыбельках.
– С детьми все в порядке? – спросил Майкл. – Куда она делась?
– Пожалуй, в порядке. А призрак… Призрак, наверное, перевоплотился, – предположил я. – Она поняла, что другого выхода у нее нет.
Майкл медленно поворачивался на месте, держа меч наготове.
– Значит, она ушла?
Я мотнул головой, оглядываясь по сторонам.
– Вряд ли, – ответил я и склонился над колыбелькой, в которой лежала чудом не удушенная девочка. На наручном браслете значилось ее имя: Элисон Энн Саммерс. Я погладил ее по крошечной щечке, и она повернулась и присосалась к моему указательному пальцу, разом перестав плакать.
– Уберите палец у нее изо рта, – строго сказал Майкл. – Он у вас грязный. И что теперь?
– Я наложу на палату охранительное заклятье, – сказал я. – А потом мы уберемся отсюда, пока сюда не явилась полиция, чтобы нас арес…
Элисон Энн вздрогнула и перестала дышать. Ручки и ножки ее словно окаменели. Я ощутил, как что-то ледяное сгустилось в воздухе и накрыло ее, услышал далекие звуки безумной колыбельной.
– Баю-баюшки, баю…
– Майкл! – крикнул я. – Она все еще здесь! Ее призрак… он дотягивается сюда из Небывальщины!
– Господи, сохрани и спаси! – перекрестился Майкл. – Гарри, нам нужно туда, за ней.
Сердце мое застыло при одной мысли об этом.
– Нет, – сказал я. – Не выйдет. Слишком это опасно, Майкл, она слишком сильна. Я не хочу биться на ее территории голым и безоружным, при нулевых шансах.
– У нас нет выбора, – рявкнул Майкл. – Смотрите.
Я посмотрел. Один за другим младенцы умолкали на полувздохе.
– Спи, малютка, засыпай…
– Майкл, она нас на куски разорвет. А если не она, так уж моя крестная – наверняка.
Майкл нахмурился и мотнул головой.
– Клянусь Господом, нет. Я этого не допущу, – он посмотрел на меня в упор. – И вы, Гарри Дрезден, тоже. В вашем сердце слишком много добра, чтобы оставить этих малюток умирать.
Я ответил ему неуверенным взглядом. Еще в первую нашу встречу Майкл настоял, чтобы мы с ним встретились взглядами. Когда взглядом с тобой встречается чародей, дело серьезно. Он может заглянуть вглубь тебя, в самые сокровенные тайны твоей души – а ты в ответ видишь его. Заглянув в душу Майкла, мне хотелось плакать. От зависти. Хотелось бы мне, чтобы моя душа показалась ему такой же, как его – мне. Правда, я совершенно уверен в том, что это не так.
Воцарилась тишина. Младенцы молчали все до единого.
Я завязал мешок с призрачным порошком и сунул его в карман. В Небывальщине от него все равно не будет толка.
Я повернулся к своим упавшим посоху и жезлу и вытянул руку в их сторону.
– Ventas servitas, –буркнул я. Взметнулся вихрь, и жезл с посохом полетели мне в руки. Ветер стих.
– Ладно, – сказал я. – Я отворю окно, которое даст нам пять минут на все про все. Будем надеяться, моя крестная не успеет нас найти за это время. Любое промедление – и мы будем или мертвы, или вернемся сюда. Во всяком случае, я.
– У вас доброе сердце, Гарри Дрезден, – сказал Майкл, и на губах его заиграла опасная улыбка. Он сделал шаг и остановился бок о бок со мной. – Господь улыбнется этому нашему выбору.
– Угу. Попросите его не устраивать из моего жилья Содом и Гоморру, и мы будем в расчете.
Майкл бросил на меня обиженный взгляд. Я встретил его как мог невозмутимо. Он сжал рукой мое плечо.
Я поднял руки, покрепче взялся кончиками пальцев за края реальности и напряг волю.
– Aparturum, – прошептал я и рванул тонкую перепонку, отделяющую наш мир от другого.
Глава третья
Даже дни, кульминацией которых становится грандиозная махаловка с призраком, а впридачу прогулка через границу, отделяющую наш мир от потустороннего, начинаются до ужаса обыденно. Этот, например, начинался с завтрака и работы в офисе.
Мой офис расположен в старом здании недалеко от центра Чикаго. Дом находится не в лучшем состоянии, особенно после той прошлогодней аварии лифта. И, что бы там ни говорили, моей вины в этом нет. Когда скорпион размером с ирландского волкодава продирается к тебе сквозь крышу лифтовой кабины, поневоле приходится идти на крайние меры.
Как бы то ни было, офис у меня небольшой: всего одна комната, зато угловая, с двумя окнами. Табличка на двери гласит просто: ГАРРИ ДРЕЗДЕН, ЧАРОДЕЙ. Сразу за дверью стоит стол, на котором разложены брошюры вроде: «Магия и Вы», или «Почему Ведьмы Тонут Не Быстрее Любого Другого – Точка Зрения Чародея». Большую их часть написал я сам. На мой взгляд, те, кто практикует наше искусство, должны заботиться о своем положительном образе в глазах общественного мнения. Хватит с нас Инквизиции.
За столом расположены раковина, кухонная стойка и старая кофеварка. Мой собственный рабочий стол стоит лицом к двери, а перед ним я разместил два удобных кресла. Кондиционер дребезжит, вентилятор на потолке скрипит при каждом обороте, а в стены и ковер навсегда въелся запах кофе.
Зевая, я ввалился в комнату, налил себе кофе и, пока он остывал, проверил утреннюю почту. Письмо от Кэмпбеллов с благодарностью за изгнание призрака из их дома. В помойку. Ага, слава Богу, чек от Полицейского Управления Чикаго за мою последнюю работу на них. Жутковатое было дело. Все одно к одному: призывание демонов, человеческие жертвоприношения, черная магия – одним словом, гадость.
Я выпил кофе и решил позвонить Майклу и предложить ему долю от своего заработка – при том, что большую часть работы проделал я сам, им с «Амораккиусом» все-таки довелось поучаствовать в развязке. Я справился с черным магом, он разобрался с демоном, и наши все-таки выиграли. Я влезал в это дело по уши, так что при таксе в пятьдесят баксов в час заработал в общей сложности две штуки. Ясное дело, Майкл откажется от денег (как всегда), но предложить ему долю представлялось мне естественным проявлением вежливости – особенно с учетом того, как много времени мы проводили вместе в последнее время в попытках обнаружить причину, по которой вся нечисть в городе словно с цепи посрывалась.
Телефон зазвонил прежде, чем я успел снять трубку.
– Гарри Дрезден, – представился я.
– Алло, мистер Дрезден? – промурлыкал мне на ухо томный женский голос. – Я вот тут все не знаю, не уделите ли вы мне минутку своего драгоценного времени?
Я откинулся на спинку кресла и ощутил, как рот у меня растягивается в блаженной ухмылке.
– Ба, мисс Родригез, вы ли это? Та самая пронырливая журналисточка из «Волхва»? Из бестолковой газетенки, печатающий всякий вздор о ведьмах, вампирах и волосатых лесных людях?
– И еще об Элвисе, – дополнила она. – Как ты мог забыть Короля? И потом, я теперь член Гильдии. Моя колонка питается заслуживающими доверия материалами со всего света.
Я рассмеялся.
– Что у тебя сегодня?
Голос Сьюзен сделался ехиднее некуда.
– Ну, мой приятель кинул меня вчера вечером, а так…
Я слегка поморщился.
– Ну да, знаю. Извини. Понимаешь, Боб нашел для меня дело, не терпевшее отлагательств.
– Гхм, – произнесла она совершенно другим, профессионально-вежливым голосом. – Я звоню вам, мистер Дрезден, не затем, чтобы обсуждать мою личнуюжизнь. Это деловой звонок.
Я снова улыбнулся. Да, таких девушек, как Сьюзен, одна на миллион. Особенно по части общения со мной.
– О, прошу прощения, мисс Родригез. Умоляю вас, продолжайте.
– А… да. У меня сложилось впечатление, что по городу гуляют слухи о повышенной активности в городе потусторонних сил вчерашней ночью. Не могли бы вы поделиться с «Волхвом» некоторыми подробностями?
– Гм. Видите ли, с моей стороны это было бы не совсем профессионально. Я по возможности избегаю афишировать свои дела.
– Мистер Дрезден, – заявила она. – Мне бы не хотелось прибегать к исключительным мерам.
– Но почему же, мисс Родригез? – ухмыльнулся я. – Разве вы не исключительная девушка?
Я почти воочию увидел, как она выгнула бровь.
– Право же, мистер Дрезден, я не хочу угрожать вам. Но вы не можете не понимать, что, поскольку я хорошо знакома с одной юной дамой из вашего окружения, в моих силах значительно осложнить ваши с ней отношения.
– Я понял. Но в случае, если я поделюсь с вами рассказом…
– Мне нужно эксклюзивное интервью, мистер Дрезден.
– То есть, – уточнил я, – в случае эксклюзивного интервью вы сумеете обойтись без того, чтобы создавать для меня проблемы разного рода, так?
– Я даже замолвлю перед ней словечко, – радостно заверила меня Сьюзен, и голос ее снова понизился до томного шепота. – Как знать, может, вам и повезет.
Я обдумал это предложение. Призрак, которого мы с Майклом прищучили накануне, шатался по подземным хранилищам библиотечного корпуса Чикагского университета. Этакая здоровенная, зверского вида тварь. Я вполне мог обойтись без упоминания имен вовлеченных в эти события людей, и, хотя университет явно будет не в восторге от этого, он все же как-нибудь переживет упоминание в газете, которую и покупают-то разве что в очереди у кассы супермаркета, вместе с другими таблоидами. И потом, одна мысль о нежной коже Сьюзен, о ее темных волосах у меня под руками… Гр-рр.
– От такого предложения трудно отказаться, – признался я. – Ручка под рукой?
Ручка нашлась, и следующие десять минут я делился с ней подробностями. Она проглотила их, время от времени задавая мне каверзные, наводящие вопросы, и вытянула из меня всю историю с быстротой, которая показалась бы мне невероятной, не происходи все это со мной. Да, подумал я, репортер из нее отменный. Даже жаль, что время и талант она тратила на освещение сверхъестественного, во что большинство людей отказывается верить испокон веков.
– Большое спасибо, мистер Дрезден, – промурлыкала она, выцедив из меня последние капли информации. – Надеюсь, сегодня вечером у вас с этой юной леди все сложится. У вас. В девять.
– А юной леди не хотелось бы обсудить вероятные сценарии? – поинтересовался я.
Она томно усмехнулась.
– Но это же деловой звонок.
– Нет, Сьюзен, ты невозможна, – рассмеялся я. – Ты ведь никогда не сдаешься, правда?
– Ни за что, – подтвердила она.
– Ты бы злилась на меня, даже если бы я предупредил тебя?
– Гарри, – вздохнула она. – Ты уехал, не дождавшись меня и не оставив даже записки. От любого другого мужчины я бы такого не потерпела. Если бы ты не выложил мне сейчас всю эту историю с потрохами, я бы решила, что ты просто загулял с дружками.
– Ну да, с Майклом, – усмехнулся я. – Уж он-то как раз тусовщик – первый класс.
– Тебе придется как-нибудь рассказать о нем. Да, кстати, тебе удалось разобраться хоть немного в том, что творится с духами? Ты не пытался связать это с временем года?
Я вздохнул и зажмурился.
– Нет и да. Я до сих пор не имею представления о том, почему все призраки разом повзбесились – нам пока не удалось удержать ни одного достаточно долго, чтобы хотя бы рассмотреть как следует. Вот как раз сегодня у меня появилось одно новое средство, может, с ним и удастся. Но Боб совершенно уверен, с Хэллоуином это никак не связано. Я хочу сказать, в прошлом году у нас никаких призраков не было.
– Верно. У нас были оборотни.
– Вот именно, – сказал я. – Совсем другое дело. Я попросил Боба глаз не смыкать на случай новых проявлений потусторонней активности. Если что-то где-то и выскочит, мы об этом узнаем.
– Ладно, – сказала она, потом помолчала немного, явно колеблясь. – Гарри, я…
Я подождал продолжения, но она снова замолчала, поэтому мне пришлось спросить: «Что?»
– Я… э… я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
У меня сложилось впечатление, что она хотела сказать что-то еще, но я не стал на нее давить.
– Ну, устал, – сказал я. – Нажил пару синяков, поскользнувшись на эктоплазме и врезавшись в шкаф-картотеку. Но так все в порядке.
Она рассмеялась.
– Судя по описанию, вид что надо. Значит, до вечера?
– Жду с нетерпением.
Вместо прощания она издала короткий, довольный звук, прямо-таки сочившийся сексуальностью, и повесила трубку.
За повседневными делами день пролетел почти незаметно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51