Стараясь не шуметь, людоеды вернулись в деревню, наспех собрали оружие, кое-какую провизию и, умудрившись не разбудить Онсу, удалились.
Большая охота началась.
Отряд, лишившийся своих пирог – пришлось поплатиться за вчерашнюю пьянку, – состоял из дюжины воинов, вооруженных луками, стрелами, томагавками и саблями. Провизии захватили на неделю.
Кто знает, как долго могла продлиться погоня!
Беглецы не могли, скорее всего, уйти слишком далеко, так как груженая пирога тяжела, а гребет конечно же только Генипа, ведь только он способен избрать верный путь.
Преследователи вскоре нагнали собаку. Она бежала вдоль берега и принималась лаять, лишь только ветер доносил до нее знакомый запах.
Вот тогда-то каннибалы и издали тот самый крик победителей, эхо которого донеслось до пятерых беглецов.
К счастью, еще не начало светать. Если бы враги настигли их, то, по крайней мере, не смогли бы сразу применить оружие. У друзей оставалось время до рассвета, чтобы попытаться уйти от «охотников». Все были встревожены. Беник горевал, что у него нет с собой скорострельного ружья. Будь при нем карабин, бандитам пришлось бы худо. Жан-Мари мечтал о полдюжине своих дружков-авантюристов. Феликс оказался солидарен с Беником: головорезам он предпочитал огнестрельное оружие.
Ах! Если бы у Генипы был сарбакан да штук двадцать стрел, отравленных кураре! Ни один из негодяев не вернулся бы в деревню. Так каждый горевал о своем, а общая тревога все нарастала.
Вдруг с берега послышался радостный лай, а затем плеск воды. К пироге приближалось что-то черное.
Генипа узнал свою собаку. Ему пришлось подхватить ее у самого борта и за лапы втянуть в лодку. Вода стекала с шерсти ручьями. Пес радостно облизывал хозяина, всячески демонстрируя свою преданность.
– Несчастное животное, это, без сомнения, ты навело их на след. Ну что ж! Тем не менее добро пожаловать!
– Фу! Уаруку!
Собака, услыхав свое имя, завиляла хвостом, потом выпрямилась и замерла, устремив неподвижный взор на хозяина.
Ивон, обожавший животных, стал было ласкать ее, но собака не двинулась с места и никак не выказала мальчишке благодарности, чем сильно его обидела. Юнга про себя даже пообещал отомстить за такую холодность.
Лодка упорно продвигалась вперед, все так же бесшумно. Можно было только удивляться, как это Генипа, после стольких испытаний и потерь, до сих пор не выбился из сил.
Феликс, как всегда, умирал с голоду. Беник и Жан-Мари тоже страдали. Мало того, что в желудке было пусто, так еще и табак кончился.
Один лишь невозмутимый Генипа молча работал веслами, бесстрашно вел вперед маленькое суденышко, то и дело вглядываясь в береговую тьму. Ему везде чудились враги.
Наконец и он выдохся, из последних сил сделал несколько рывков и остановил лодку у противоположного берега под живописно свисавшими над водой ветвями. Знаток кураре велел своим спутникам крепко ухватиться за ветки прибрежного кустарника, чтобы лодку не отнесло течением, а сам ушел куда-то вместе с собакой.
Минуты тянулись бесконечно. Полчаса спустя индеец бесшумно вынырнул из зарослей и тихим голосом скомандовал покинуть пирогу.
– Послушай, – удивился Жан-Мари, – если мы оставим здесь лодку, то бандиты без труда определят, где именно мы вошли в лес.
Генипа улыбнулся, слегка пожал плечами и прошептал:
– Раньше, когда Жамали жил вместе с нами, он соображал лучше. А как только вернулся к белым, поглупел, словно старая баба.
– Ладно, ладно! Так что ты собираешься делать?
– Утопить лодку, конечно.
– Точно! Как это я не догадался? Лодку на дно, и концы в воду! Кстати, а что мы будем есть? У меня в животе ветер гуляет.
– Придется убить и съесть Уаруку, – со вздохом промолвил Генипа.
– Никогда в жизни! – вскричал Ивон. – Съесть бедняжку, который так предан вам и с которым я уже почти подружился? Лучше умереть с голоду!
– Парень, пожалуй, прав, – сказал Беник. – Твой пес, приятель, стал членом нашей компании, и мы уже успели полюбить его. К тому же, кто знает, быть может, его чутье нам пригодится. Неизвестно, что для нас важнее, собачий нюх или кусок мяса.
– Как хочешь.
Если среди бела дня пробираться сквозь чащу тропического леса почти невозможно, то читателю легко представить, каково было нашим героям теперь. Ведь стояла непроглядная ночь.
Силы беглецов подходили к концу, и несмотря на все старания Жана-Мари, который всячески пытался ободрить друзей, им удалось пройти всего двести метров.
Надо сказать, что в девственном лесу индеец и его собака оказались как нельзя кстати. Белых людей здесь на каждом шагу поджидали самые невероятные опасности, и, не будь рядом этих двоих, один Бог знает, чем окончился бы их путь.
Отважный Уаруку возглавлял процессию. Он бежал абсолютно беззвучно и за все время ни разу не зарычал, не залаял. Генипа сумел объяснить ему, что надо вести себя тихо. Пес оказался отличным поводырем. Он не позволял колонне отставать ни на шаг, все время принюхивался, прислушивался, замирал у каждого подозрительного дерева: то ствол изогнулся подобно человеческой фигуре, то огромные крючковатые корни напоминали притаившегося индейца. След в след за собакой шел Генипа, держа за руку Беника. За спиной матроса то и дело спотыкался и бурчал что-то Синий человек, которого, по обыкновению, мучил жестокий голод. Ивон не терял самообладания и жизнерадостности. Замыкал шествие Жан-Мари.
Никто не отставал, все держались за руки и двигались вперед медленно, но верно.
Внезапно собака остановилась. Генипа пошарил по земле палкой и почувствовал, что почва под ногами расползается, как жидкая каша. Уаруку не ошибся: дальше была зыбь, одно из тех зловонных болотистых озер, какие во множестве затеряны в этой экваториальной глуши. Достаточно одной минуты, и человек исчезал в таком озере без следа.
Пришлось поворачивать, делать большой крюк, чтобы обогнуть страшное место.
Вдруг собака глухо зарычала. Смышленая и хорошо обученная, она не залаяла, но тяжело задышала.
Послышался легкий шорох, едва уловимый шелест, как будто кто-то повторял без конца «з-з-з-з».
– Буасиненгаnote 146, – невозмутимо проговорил Генипа.
При этих словах Жана-Мари бросило в дрожь. Он даже не смог скрыть своего страха.
– Что происходит? – спросил Беник.
– Гремучая змея откладывает яйца… Худая встреча!
– Она может напасть, укусить кого-то из нас?
– Нет! Скажите спасибо этому чудесному псу. Он предупредил нас. Слава Богу, никто не наступил на нее.
И так продолжалось все время. То то, то другое. Дальше – больше.
– А это что? – спросил Синий человек, когда они вновь остановились.
– Черепаха, – весело отозвался индеец.
– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Беник.
– Уаруку остановил ее и перевернул на спину.
– Невероятно! – удивился Синий человек, ведь Генипа ничего не мог видеть в темноте.
– Да-да, – подтвердил Жан-Мари. – Здешние собаки, преследуя какого-нибудь зверька, не брезгуют и черепахами. Они очень ловко лапой переворачивают их на спину и зовут хозяина полюбоваться на эту картину. Черепахи, запеченные в собственном панцире, – это очень вкусно.
– Скажите хотя бы, какой она величины? Я как-то в Париже видел этих тварей у одного торговца, но они не вызвали у меня аппетита.
– Они довольно крупные, и, если не ошибаюсь, нам будет чем поживиться. Их здесь, очевидно, много.
– Неужели? А почему вам так кажется?
– А вы принюхайтесь! Чувствуете приятный запах от земли? Тут целый ковер цветов.
– Разве вы видите цветы?
– Нет, но я чувствую запах. Черепахи очень любят лакомиться этими растениями, собираются под деревьями, чтобы поесть вволю… Эй! Генипа! Ну, что, много их там?
– Слишком много!
– Прекрасно! Что ты собираешься делать?
– Рубить ветки, разводить костер, жарить черепах, есть их.
– Прямо сейчас?
– А когда же? Мы умрем с голоду. Надо есть.
– Но как развести огонь?
– Прежде чем потопить пирогу, я забрал из нее огненную сумку.
– Ты гений, дружище!
Индеец наломал хвойных веток, находя их на ощупь и по запаху. Затем аккуратно собрал и сложил в кучу. Так же аккуратно и обстоятельно развел огонь.
Вскоре пламя разгорелось и весело заплясало во тьме. Дрова потрескивали, распространяя по всей округе приятный хвойный аромат.
– Однако, – не без основания заметил Жан-Мари, – костер может привлечь внимание.
– Голодные мы никуда не годимся. Надо быстрее поесть, – настаивал Знаток кураре. – Вряд ли они ищут нас до сих пор.
Подумав, Генипа с необыкновенной ловкостью перенес костер на другое место. Теперь стволы громадных деревьев заслоняли огонь, и со стороны реки его не было видно.
Вот уже дюжина черепах жарится на костре. Агония длилась недолго. Панцири раздулись, и их содержимое закипело, словно в кастрюле. Вкусно запахло жареным. Рядом сидел Уаруку. Он важно наблюдал за происходящим и жадно облизывался.
Феликса голод уже доконал. Он нетерпеливо подкрался к огню и потянул носом. В свете костра его стало хорошо видно.
И тут Генипа, который до этого момента не видел белого вождя, подскочил, словно ошпаренный.
– Ой! – закричал он в ужасе. – Этот человек синий!
– Увы! Это так, мой бедный друг, – смущенно отозвался Обертен.
– Вы не белый!.. Почему синий?
– Он такой же белый, как и мы, – вмешался в разговор Жан-Мари, – но приблизительно три луны тому назад с ним случилось несчастье…
– Несчастье? Да это же колдовство!
– Ну, пусть колдовство, если тебе так больше нравится.
– А белый человек не знает, кто его околдовал?
– Нет. А какое это имеет значение?
– Большое значение! Его надо найти, убить, съесть.
– Черт возьми! – возопил парижанин. – Как же меня измучил голод и эта болезнь!
– Ах, месье Феликс, – не выдержал Ивон. – если бы я мог оказаться на вашем месте!
– Что ты, малыш! Не надо так говорить! И вообще – давайте больше не будем об этом, друзья мои. Мне кажется, что черепахи уже готовы. Приступим!
– Приступим! – дружно согласились остальные. А все еще не пришедший в себя Генипа принялся раздавать жаркое, открывая ножом панцири. Время от времени он бросал на Синего человека удивленные взгляды.
Поджаренные на костре черепахи – это ни с чем не сравнимое лакомство. Особенно если вокруг благоухают цветы и на деревьях полным-полно диковинных плодов.
Беглецам пришлось обходиться без хлеба, без соли и даже без вилок. Зато у каждого была своя тарелка, слишком горячая, правда. Это не давало расслабиться и отдаться блаженству.
Черепашье мясо оказалось очень сытным. Изголодавшиеся быстро управились с ним, легко орудуя ножами. Они непрерывно жевали в течение четверти часа. Не забыли и Уаруку. Ему тоже досталась черепаха. Хозяин заботливо вскрыл ее панцирь ножом и только тогда бросил собаке. Пес не отставал от своих сотрапезников.
К несчастью, нечем было утолить жажду. Оставалось потерпеть до следующей стоянки. Быть может, там будет ручей.
И вот ужин закончен. Силы вернулись, как по волшебству. Ночь на исходе. В путь!
Четвероногий проводник окинул взглядом команду; выстроившись друг за другом, друзья пустились в путь, навстречу приключениям.
Наконец страшная ночь оказалась позади. А вместе с ней и все переживания. Все целы и невредимы – это главное.
Теперь можно было бы и поспать. Беглецы так устали, что двое: Феликс и Ивон – еле передвигали ноги, на каждом шагу спотыкались, вздрагивали, и головы их падали на грудь. Если бы не поддержка Беника и Жана-Мари, юнга и бакалейщик наверняка повалились бы на землю.
– Эх!.. – протянул индеец. – Придется делать остановку.
– Конечно! – подхватил боцман. – Смотри, месье Феликс и Ивон не могут идти дальше. Да и мы не многим лучше. Надо лечь в дрейф.
– Ты с ума сошел! – прервал его Жан-Мари. – Генипа едва понимает по-французски, а ты к нему со своими матросскими штучками…
– Ну, так объясни…
Однако Знаток кураре, казалось, в этот момент никого не слышал. Лицо его напряглось, он явно был чем-то обеспокоен.
– Что еще случилось?
– Бежать!.. Бежать!..
– Как бежать? Мы просим тебя об отдыхе, а ты нам предлагаешь заняться бегом?
– Бежать! – Голос индейца заставил всех вздрогнуть.
Сказав это, он бросился вперед, поманив собаку.
Было ясно: их подстерегает смертельная опасность. Только она могла так напугать Генипу. Трое мужчин и мальчик, которые минуту назад не в состоянии были двигаться, сделав невероятное усилие, кинулись вслед за ним.
Они пробежали метров четыреста и остановились, обливаясь потом, едва переводя дыхание.
– Слушайте! – Вождь урити не шевелился.
Из леса доносился непрерывный, сильный гул.
– Смотрите-ка, – воскликнул Беник, неисправимый болтун, – можно подумать, что там идет град.
Более точного выражения нельзя было и найти. Это мерное постукивание тревожило слух Генипы и пугало его все больше.
– Вперед! Бежать! – в ужасе крикнул он.
– Гром и молния! Да что, в конце концов, происходит?
– Это муравьи. – Индеец едва шевелил губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Большая охота началась.
Отряд, лишившийся своих пирог – пришлось поплатиться за вчерашнюю пьянку, – состоял из дюжины воинов, вооруженных луками, стрелами, томагавками и саблями. Провизии захватили на неделю.
Кто знает, как долго могла продлиться погоня!
Беглецы не могли, скорее всего, уйти слишком далеко, так как груженая пирога тяжела, а гребет конечно же только Генипа, ведь только он способен избрать верный путь.
Преследователи вскоре нагнали собаку. Она бежала вдоль берега и принималась лаять, лишь только ветер доносил до нее знакомый запах.
Вот тогда-то каннибалы и издали тот самый крик победителей, эхо которого донеслось до пятерых беглецов.
К счастью, еще не начало светать. Если бы враги настигли их, то, по крайней мере, не смогли бы сразу применить оружие. У друзей оставалось время до рассвета, чтобы попытаться уйти от «охотников». Все были встревожены. Беник горевал, что у него нет с собой скорострельного ружья. Будь при нем карабин, бандитам пришлось бы худо. Жан-Мари мечтал о полдюжине своих дружков-авантюристов. Феликс оказался солидарен с Беником: головорезам он предпочитал огнестрельное оружие.
Ах! Если бы у Генипы был сарбакан да штук двадцать стрел, отравленных кураре! Ни один из негодяев не вернулся бы в деревню. Так каждый горевал о своем, а общая тревога все нарастала.
Вдруг с берега послышался радостный лай, а затем плеск воды. К пироге приближалось что-то черное.
Генипа узнал свою собаку. Ему пришлось подхватить ее у самого борта и за лапы втянуть в лодку. Вода стекала с шерсти ручьями. Пес радостно облизывал хозяина, всячески демонстрируя свою преданность.
– Несчастное животное, это, без сомнения, ты навело их на след. Ну что ж! Тем не менее добро пожаловать!
– Фу! Уаруку!
Собака, услыхав свое имя, завиляла хвостом, потом выпрямилась и замерла, устремив неподвижный взор на хозяина.
Ивон, обожавший животных, стал было ласкать ее, но собака не двинулась с места и никак не выказала мальчишке благодарности, чем сильно его обидела. Юнга про себя даже пообещал отомстить за такую холодность.
Лодка упорно продвигалась вперед, все так же бесшумно. Можно было только удивляться, как это Генипа, после стольких испытаний и потерь, до сих пор не выбился из сил.
Феликс, как всегда, умирал с голоду. Беник и Жан-Мари тоже страдали. Мало того, что в желудке было пусто, так еще и табак кончился.
Один лишь невозмутимый Генипа молча работал веслами, бесстрашно вел вперед маленькое суденышко, то и дело вглядываясь в береговую тьму. Ему везде чудились враги.
Наконец и он выдохся, из последних сил сделал несколько рывков и остановил лодку у противоположного берега под живописно свисавшими над водой ветвями. Знаток кураре велел своим спутникам крепко ухватиться за ветки прибрежного кустарника, чтобы лодку не отнесло течением, а сам ушел куда-то вместе с собакой.
Минуты тянулись бесконечно. Полчаса спустя индеец бесшумно вынырнул из зарослей и тихим голосом скомандовал покинуть пирогу.
– Послушай, – удивился Жан-Мари, – если мы оставим здесь лодку, то бандиты без труда определят, где именно мы вошли в лес.
Генипа улыбнулся, слегка пожал плечами и прошептал:
– Раньше, когда Жамали жил вместе с нами, он соображал лучше. А как только вернулся к белым, поглупел, словно старая баба.
– Ладно, ладно! Так что ты собираешься делать?
– Утопить лодку, конечно.
– Точно! Как это я не догадался? Лодку на дно, и концы в воду! Кстати, а что мы будем есть? У меня в животе ветер гуляет.
– Придется убить и съесть Уаруку, – со вздохом промолвил Генипа.
– Никогда в жизни! – вскричал Ивон. – Съесть бедняжку, который так предан вам и с которым я уже почти подружился? Лучше умереть с голоду!
– Парень, пожалуй, прав, – сказал Беник. – Твой пес, приятель, стал членом нашей компании, и мы уже успели полюбить его. К тому же, кто знает, быть может, его чутье нам пригодится. Неизвестно, что для нас важнее, собачий нюх или кусок мяса.
– Как хочешь.
Если среди бела дня пробираться сквозь чащу тропического леса почти невозможно, то читателю легко представить, каково было нашим героям теперь. Ведь стояла непроглядная ночь.
Силы беглецов подходили к концу, и несмотря на все старания Жана-Мари, который всячески пытался ободрить друзей, им удалось пройти всего двести метров.
Надо сказать, что в девственном лесу индеец и его собака оказались как нельзя кстати. Белых людей здесь на каждом шагу поджидали самые невероятные опасности, и, не будь рядом этих двоих, один Бог знает, чем окончился бы их путь.
Отважный Уаруку возглавлял процессию. Он бежал абсолютно беззвучно и за все время ни разу не зарычал, не залаял. Генипа сумел объяснить ему, что надо вести себя тихо. Пес оказался отличным поводырем. Он не позволял колонне отставать ни на шаг, все время принюхивался, прислушивался, замирал у каждого подозрительного дерева: то ствол изогнулся подобно человеческой фигуре, то огромные крючковатые корни напоминали притаившегося индейца. След в след за собакой шел Генипа, держа за руку Беника. За спиной матроса то и дело спотыкался и бурчал что-то Синий человек, которого, по обыкновению, мучил жестокий голод. Ивон не терял самообладания и жизнерадостности. Замыкал шествие Жан-Мари.
Никто не отставал, все держались за руки и двигались вперед медленно, но верно.
Внезапно собака остановилась. Генипа пошарил по земле палкой и почувствовал, что почва под ногами расползается, как жидкая каша. Уаруку не ошибся: дальше была зыбь, одно из тех зловонных болотистых озер, какие во множестве затеряны в этой экваториальной глуши. Достаточно одной минуты, и человек исчезал в таком озере без следа.
Пришлось поворачивать, делать большой крюк, чтобы обогнуть страшное место.
Вдруг собака глухо зарычала. Смышленая и хорошо обученная, она не залаяла, но тяжело задышала.
Послышался легкий шорох, едва уловимый шелест, как будто кто-то повторял без конца «з-з-з-з».
– Буасиненгаnote 146, – невозмутимо проговорил Генипа.
При этих словах Жана-Мари бросило в дрожь. Он даже не смог скрыть своего страха.
– Что происходит? – спросил Беник.
– Гремучая змея откладывает яйца… Худая встреча!
– Она может напасть, укусить кого-то из нас?
– Нет! Скажите спасибо этому чудесному псу. Он предупредил нас. Слава Богу, никто не наступил на нее.
И так продолжалось все время. То то, то другое. Дальше – больше.
– А это что? – спросил Синий человек, когда они вновь остановились.
– Черепаха, – весело отозвался индеец.
– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Беник.
– Уаруку остановил ее и перевернул на спину.
– Невероятно! – удивился Синий человек, ведь Генипа ничего не мог видеть в темноте.
– Да-да, – подтвердил Жан-Мари. – Здешние собаки, преследуя какого-нибудь зверька, не брезгуют и черепахами. Они очень ловко лапой переворачивают их на спину и зовут хозяина полюбоваться на эту картину. Черепахи, запеченные в собственном панцире, – это очень вкусно.
– Скажите хотя бы, какой она величины? Я как-то в Париже видел этих тварей у одного торговца, но они не вызвали у меня аппетита.
– Они довольно крупные, и, если не ошибаюсь, нам будет чем поживиться. Их здесь, очевидно, много.
– Неужели? А почему вам так кажется?
– А вы принюхайтесь! Чувствуете приятный запах от земли? Тут целый ковер цветов.
– Разве вы видите цветы?
– Нет, но я чувствую запах. Черепахи очень любят лакомиться этими растениями, собираются под деревьями, чтобы поесть вволю… Эй! Генипа! Ну, что, много их там?
– Слишком много!
– Прекрасно! Что ты собираешься делать?
– Рубить ветки, разводить костер, жарить черепах, есть их.
– Прямо сейчас?
– А когда же? Мы умрем с голоду. Надо есть.
– Но как развести огонь?
– Прежде чем потопить пирогу, я забрал из нее огненную сумку.
– Ты гений, дружище!
Индеец наломал хвойных веток, находя их на ощупь и по запаху. Затем аккуратно собрал и сложил в кучу. Так же аккуратно и обстоятельно развел огонь.
Вскоре пламя разгорелось и весело заплясало во тьме. Дрова потрескивали, распространяя по всей округе приятный хвойный аромат.
– Однако, – не без основания заметил Жан-Мари, – костер может привлечь внимание.
– Голодные мы никуда не годимся. Надо быстрее поесть, – настаивал Знаток кураре. – Вряд ли они ищут нас до сих пор.
Подумав, Генипа с необыкновенной ловкостью перенес костер на другое место. Теперь стволы громадных деревьев заслоняли огонь, и со стороны реки его не было видно.
Вот уже дюжина черепах жарится на костре. Агония длилась недолго. Панцири раздулись, и их содержимое закипело, словно в кастрюле. Вкусно запахло жареным. Рядом сидел Уаруку. Он важно наблюдал за происходящим и жадно облизывался.
Феликса голод уже доконал. Он нетерпеливо подкрался к огню и потянул носом. В свете костра его стало хорошо видно.
И тут Генипа, который до этого момента не видел белого вождя, подскочил, словно ошпаренный.
– Ой! – закричал он в ужасе. – Этот человек синий!
– Увы! Это так, мой бедный друг, – смущенно отозвался Обертен.
– Вы не белый!.. Почему синий?
– Он такой же белый, как и мы, – вмешался в разговор Жан-Мари, – но приблизительно три луны тому назад с ним случилось несчастье…
– Несчастье? Да это же колдовство!
– Ну, пусть колдовство, если тебе так больше нравится.
– А белый человек не знает, кто его околдовал?
– Нет. А какое это имеет значение?
– Большое значение! Его надо найти, убить, съесть.
– Черт возьми! – возопил парижанин. – Как же меня измучил голод и эта болезнь!
– Ах, месье Феликс, – не выдержал Ивон. – если бы я мог оказаться на вашем месте!
– Что ты, малыш! Не надо так говорить! И вообще – давайте больше не будем об этом, друзья мои. Мне кажется, что черепахи уже готовы. Приступим!
– Приступим! – дружно согласились остальные. А все еще не пришедший в себя Генипа принялся раздавать жаркое, открывая ножом панцири. Время от времени он бросал на Синего человека удивленные взгляды.
Поджаренные на костре черепахи – это ни с чем не сравнимое лакомство. Особенно если вокруг благоухают цветы и на деревьях полным-полно диковинных плодов.
Беглецам пришлось обходиться без хлеба, без соли и даже без вилок. Зато у каждого была своя тарелка, слишком горячая, правда. Это не давало расслабиться и отдаться блаженству.
Черепашье мясо оказалось очень сытным. Изголодавшиеся быстро управились с ним, легко орудуя ножами. Они непрерывно жевали в течение четверти часа. Не забыли и Уаруку. Ему тоже досталась черепаха. Хозяин заботливо вскрыл ее панцирь ножом и только тогда бросил собаке. Пес не отставал от своих сотрапезников.
К несчастью, нечем было утолить жажду. Оставалось потерпеть до следующей стоянки. Быть может, там будет ручей.
И вот ужин закончен. Силы вернулись, как по волшебству. Ночь на исходе. В путь!
Четвероногий проводник окинул взглядом команду; выстроившись друг за другом, друзья пустились в путь, навстречу приключениям.
Наконец страшная ночь оказалась позади. А вместе с ней и все переживания. Все целы и невредимы – это главное.
Теперь можно было бы и поспать. Беглецы так устали, что двое: Феликс и Ивон – еле передвигали ноги, на каждом шагу спотыкались, вздрагивали, и головы их падали на грудь. Если бы не поддержка Беника и Жана-Мари, юнга и бакалейщик наверняка повалились бы на землю.
– Эх!.. – протянул индеец. – Придется делать остановку.
– Конечно! – подхватил боцман. – Смотри, месье Феликс и Ивон не могут идти дальше. Да и мы не многим лучше. Надо лечь в дрейф.
– Ты с ума сошел! – прервал его Жан-Мари. – Генипа едва понимает по-французски, а ты к нему со своими матросскими штучками…
– Ну, так объясни…
Однако Знаток кураре, казалось, в этот момент никого не слышал. Лицо его напряглось, он явно был чем-то обеспокоен.
– Что еще случилось?
– Бежать!.. Бежать!..
– Как бежать? Мы просим тебя об отдыхе, а ты нам предлагаешь заняться бегом?
– Бежать! – Голос индейца заставил всех вздрогнуть.
Сказав это, он бросился вперед, поманив собаку.
Было ясно: их подстерегает смертельная опасность. Только она могла так напугать Генипу. Трое мужчин и мальчик, которые минуту назад не в состоянии были двигаться, сделав невероятное усилие, кинулись вслед за ним.
Они пробежали метров четыреста и остановились, обливаясь потом, едва переводя дыхание.
– Слушайте! – Вождь урити не шевелился.
Из леса доносился непрерывный, сильный гул.
– Смотрите-ка, – воскликнул Беник, неисправимый болтун, – можно подумать, что там идет град.
Более точного выражения нельзя было и найти. Это мерное постукивание тревожило слух Генипы и пугало его все больше.
– Вперед! Бежать! – в ужасе крикнул он.
– Гром и молния! Да что, в конце концов, происходит?
– Это муравьи. – Индеец едва шевелил губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64