Браун – » Мицури, Вазу: «sm» Это не может поддерживаться, Альфред. «/sm»
Ваз – » Брауну, Мицури: «sm» Я сниму мертвую зону через несколько секунд. «/sm»
Вот почему в успешных операциях всегда присутствовал Местный Хончо.
Он окликнул мобили, которые пробрались в здание: до детей было футов тридцать, они находились глубоко в мертвой зоне и приближались. Он их уже слышал непосредственно через пластиковую стену. Ваз глянул на дверь – заперто. Может, он сумеет притвориться пустым воздухом, пока они будут стучать? Нет, они просто уйдут и приведут полицию.
Ладно, значит, время действовать. Альфред привел в движение два ближайших мобиля – строго сетевые роботы почти без возможности борьбы с людьми, но они создадут отвлекающий момент. Потом он открыл дверь и вышел вперед, встретив двух детей со сложенным велосипедом.
– Чем могу быть полезен?
Мири попыталась посмотреть на него сердито, но праведное возмущение трудно изобразить, когда залез в чужой дом и пытаешься что-нибудь удачно соврать. А связь с внешним миром отключилась наглухо.
Хуан шагнул вперед и выложил все, как есть:
– Мы ищем деда Мири. Запинговали его где-то у вас за спиной.
Уборщик-профессор-неизвестно-кто пожал плечами.
– Здесь только я. Вы, очевидно, знаете – сетевая связь сегодня очень ненадежна. Дом не должен был вас сюда пропускать. Вынужден просить вас вернуться в разрешенную зону.
На двери теперь был знак – символ биологической опасности, который украшал многие классы и лаборатории Пильчнер-Холла. Можно подумать, что сеть оживает – но Мири не могла нащупать ничего вне зоны прямой видимости.
Хуан кивнул, будто старик сказал что-то очень мудрое, и сделал еще пару шагов, одновременно передавая Мири то, что видел. Комната за дверью ярко освещена. На полу какая-то дыра, видны были верхние ступени железной лестницы.
– О'кей, – покладисто проговорил Хуан, что-то подкручивая на своем велосипеде. А по двухточечной линии передал совсем другое:
Хуан – » Мири: «sm» Смотри, одежда! «/sm» лежащая на полу рядом с ямой.
Мири – » Хуану: «sm» Пора уходить. «/sm»
Выбираться наружу, найти, откуда позвать копов. Она как можно более небрежно пожала плечами.
– Ладно, тогда мы пошли. Незнакомец вздохнул.
– Нет, теперь уже поздно.
Он шагнул к ним, и у Мири за спиной что-то металлически щелкнуло по полу, и к ней заскользили какие-то темные предметы.
Не было пути назад и не было пути вперед. И тогда путь вперед проложил Хуан.
Он толкнул велосипед навстречу незнакомцу. Раздался скрип резины. Колеса изо всей силы рванулись из восстановленных тормозов, и велосипед, рванув через комнату, влетел в незнакомца и находящуюся за ним аппаратуру. Мири бросилась вперед, к яме.
– Хуан, быстрее!
Она знала, где должен быть Роберт, и теперь могла поднимать тревогу.
Мири перебралась через край, увидела железные ступени.
– Хуан!
Уборщик-профессор снова был на ногах и, шатаясь, бросился вперед. У него в руке было что-то остроконечное. Мири замерла, глядя, как это острие летит на нее в замахе.
Ороско – жуть до чего мелкий недомерок, никого так остановить не мог бы – но он попытался.
Бандит шагнул назад, и то, что было у него в руке, ярко сверкнуло лиловым. Мири ощутила покалывание и онемение по всему боку. Она споткнулась о край ямы, упала внутрь, сумела Ухватиться за перекладину лестницы другой рукой, еще сохранившей чувствительность, но ноги с размаху соскользнули в пустоту. Мири попыталась нашарить перекладину другой рукой, промахнулась – и упала на очень твердый бетон.
Вся система образов отключилась – очевидно, «Эпифания» сгорела. Невооруженным глазом Мири видела круг света наверху, и слух тоже сохранила.
– Беги, Мири! Беги…
Крик Хуана оборвался звуком мясистого удара.
Мири побежала.
23
В СОБОРЕ
Беспорядки в УСД стали новостью вечера. Ясно было, что эта новость еще попрыгает пару недель по каналам всего мира – новый поворот в траектории развлечения публики. А кроме того – яркая точка на табло ситуаций у Боба Гу. Слишком яркая. Боб смотрел, как аналитики – даже с такими далекими специальностями, как судебная вирусология – собираются на единичном локусе в Южной Калифорнии.
Ребята, сегодня еще происходит и кое-что другое. Рейд департамента по борьбе с наркотиками в графстве Керн запустил реальное насилие на севере Канады. Это уже было вне зоны наблюдения Боба, но оно могло значить нечто большее, чем просто улучшенные наркотики. Если бы не беспорядки в библиотеке, уже родились бы десятки теорий: может быть, дело в графстве Керн – прикрытие для разборки с иммигрантами. Может быть, тут что-то более смертоносное, чем просто наркотики расширения реальности. Аналитики классно умели придумывать дикие гипотезы и не менее классно их разносить в прах – или находить серьезные доказательства и привлекать силы, которыми командовал Боб Гу.
Но сегодня – да, беспорядки в УСД слегка напоминали классический отвлекающий маневр, прикрывающий что-то более серьезное и неприятное где-то в другом регионе континентальных штатов. Элис удвоила численность пула аналитиков. Теперь в него включались специалисты из Центра контроля заболеваний и даже люди из других смен. Обычно она справлялась с неуправляемой толпой своих специалистов: мощи ее характера и харизмы хватало, чтобы построить гражданских даже из университетов. Однако сегодня Элис сама составляла проблему. Каждый раз, когда Боб направлял какую-нибудь группу на более широкий обзор, она эту группу отзывала. Это она отвлекла вирусологов. Был тесный небольшой кластер типов биологических направлений, который становился все ярче и ближе, беря на себя все больше ресурсов. Элис изучала не беспорядки как таковые, но их связь с биолабораториями, окружающими школы. Если не считать отвлечения ночной смены сотрудников, лаборатории светились зеленым. И чем сильнее Элис вкапывалась в систему охраны лабораторий, тем чище эта система казалась.
Чертово СО! Элис только что закончила обучение для аудита биолабораторий. Это было самое экстенсивное СО из всех, пройденных ею. Сейчас Боб думал, что нет в мире большего знатока автоматики лабораторий и связанных с этим исследований. Надо бы поговорить с ней напрямую, без вежпивых перенаправлении… Черт, если она не сдаст назад, я ее отстраню!
И эти мысли слишком напоминали недавние домашние ссоры.
Так что сдал назад именно Боб. Он сидел и наблюдал за корреляциями, за статистическими выбросами. Членов своей группы от снял с дел в Сан-Диего. Они ему пригодятся, если события в УСД – отвлекающий маневр.
А пул биологов становился ярче. Элис перехватила отделения геномики Центра контроля над болезнями. Он еще услышит об этом на разборе действий. У Боба была холодная интуиция. Сегодня, может быть, именно та ночь. То, чего он боялся не меньше всего прочего, та возможность, которую Элис всегда отвергала. У нее сносит крышу? Что может значить полный СО-коллапс для человека, который был обучен на порядок раз больше, чем самый жуткий СО-пациент в госпитале ветеранов?
– Слышишь что-нибудь?
– Что именно, Томми?
– Что-то вроде далекого глухого стука.
Они остановились и оглянулись. Уинни издал возмущенный возглас. Это было как в старые добрые времена, когда Томми неизменно добавлял напряжения в их незаконные вылазки.
Томми задержался. Он шел сзади, чтобы тонкая волоконная нить, которую он выпускал, не запуталась ни у кого под ногами. Сейчас он еще послушал, потом повернулся и догнал группу.
– Может, там и ничего нет… но линия на миг отключилась. – Он глянул на свой лэптоп. – Сейчас вроде в порядке. – Он показал рукой в туннель, в темноту за небольшим кругом света. – Идем дальше.
Первая часть туннеля была очень знакомой – жутковатое путешествие вспять по дороге памяти. Было время – уже больше пятидесяти лет назад, – когда все они, кроме Карлоса, рыскали в этих туннелях. Томми Паркер был умник-первокурсник, выпендривающийся перед аспирантами, которые зачастую недоумевали, как они вляпались в такие кроличьи экспедиции.
А дальше все стало уже не так знакомо. Стеклянные трубы вдоль стен. На самих стенах знаки, загадочные физические обозначения для узлов, не отвечающих его компьютерной коробке. Что-то белое размером с волейбольный мяч просвистело по одной трубе. Еще раз, еще раз – то же движение в обратном направлении. Когда-то пневматические трубы были признаком дивного нового мира. В детстве Роберт видел такие штуки в приходящих в упадок универмагах.
– А зачем тут пневмотрубы, Томми?
– А, здесь теория сталкивается с реальностью. Протеомика, геномика, регуломика – тут любая есть «омика», какую ни назови. И лаборатории эти – огромные. Местный трафик данных в миллион раз круче, чем на общественных магистралях, а задержки – как в домашней сети. Но все равно необходимо смотреть и на реальные биологические объекты. Кто-то должен транспортировать образцы: на близкие расстояния платформы, на дальнее – пневмопочта. У «ДженГена» – даже своя пусковая установка ЮПИ/Экспресс для доставки пакетов в лаборатории по всему миру.
Теперь Роберт слышал впереди из темноты звуки, голоса, которые так и не складывались в узнаваемые слова, щелчки вроде постукивания древних пишущих машинок. И это наука?
Карлос заметил:
– Когда я пытаюсь нащупать местную сеть, вижу только голые стены.
– Я тебя предупреждал. Разговор с лабораторной сетью слишком усложнил бы наше предприятие.
– Туннель наверняка знает, что мы здесь.
Они шли в небольшом круге света. Спереди и сзади в туннеле было темно.
– Ага. Знает. Но, можно сказать, только на подсознательном уровне.
Идущий впереди Роберт показал на стену у края освещенного круга:
– А что это за знаки?
На стену физически были нанесены буквы:
5PBps: Prot«-»Geno.10PBps: multi
Томми быстро подошел и встал впереди:
– А это, может быть, поперечина «Дженерал Геномикс»!
Он поднял свое «молитвенное колесо», отодвигая волоконную нить подальше от остальных. Незнакомец рядом с Томми был видим, но здесь он не мог как следует выбрать положение – ноги его плавали над полом, глаза смотрели на девяносто градусов в сторону.
Томми направил лэптоп камерой на буквы.
– Должен признать, что эта волоконная связь вполне удобна. Я могу отсылать видео моим консультантам.
Невидимый для Томми, Таинственный Незнакомец ткнул в себя большим пальцем и усмехнулся. Томми всмотрелся в экран лэптопа.
– Да! Мы дошли до оптического перекрестия «ДженГена». – Он показал на боковой туннель. – Вот тут начинается самое интересное.
Через пятьдесят футов боковой туннель расширился и вывел их в какой-то грот. В тени торчало нечто высокое и наклонное.
– Видите башню? – спросил Томми. – Собственная пусковая установка «ДженГена». Эти ребята не хотят возиться с пусковыми установками Восточного округа.
Щелкающие звуки шли теперь отовсюду. Они доносились сверху со стоек оборудования, и в них был ритм, как в стихах, скандируемых чисто для ударения. В конце куплета предметы реально передвигались. В матовых кристаллах поблескивал свет. На некоторых стойках виднелась физическая надпись:
MusMCog.
Между идущими танцевал Незнакомец – фантазия лэптопа Томми и волоконной нити. Но эта фантазия смотрела через камеру лэптопа и разговаривала – по крайней мере с Робертом. Незнакомец показал в направлении кристаллов:
– Чудеса нано-жидкостной технологии. Десятилетия работы прежней биологии – в каждой перемене цветов. Как можно представить триллион образцов и миллиард триллионов анализов? Как с этим может справиться искусство?
Он помолчал, будто его действительно интересовал ответ, и снова исчез. Но оставил свои надписи и объяснения.
Роберт глядел на ряды машин, на башню, почти скрытую темной далью. Это был своего рода храм, собор машин. Но как описать его, если даже на то, чтобы понять поверхностно, ушли бы годы? Бесчисленные кристаллы не расцвечены ярко, почти все жидкостные пути – микроскопические и спрятаны внутри шкафов, похожих на холодильники-переростки. Метки Незнакомца беспорядочно плавали вокруг – призрачные субтитры к трансцендентным процессам. И все-таки Роберту вспомнилось утраченное, и слова забурлили на дне воображения – слова, стремящиеся выразить охвативший его восторг.
Они пошли дальше по узким коридорам, поворачивая лишь по указаниям Томми, который примерно каждую минуту останавливался и вытаскивал из рюкзаков какие-то новые приборы.
– Установить это надо как следует, мужики. Тут остаться невидимыми куда труднее, чем в туннеле.
Приборы надо было устанавливать рядом с узлами связи, находившимися глубоко внутри жидких кристаллов. Почти все действия выполнял Роберт. Карлос подсаживал его на верх каждого шкафа, Роберт изгибался так близко к стеклянным конструкциям, что слышал едва уловимое пощелкивание и шипение жидкости – столь тихое, что это могла быть просто какая-то мелкая течь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61