Не теряя времени, она выкарабкалась на палубу, вцепилась обеими руками в поручни и попыталась оглядеться.
Команда вела себя героически. По всей палубе моряки пытались одной рукой закрепиться за что-нибудь, в то время как другой продолжали работать. Главный парус и немногочисленные реи были спущены и растрепанной кучей возвышались посредине палубы, под мачтой. Плохо то, что сама мачта опасно гнулась и скрипела на штормовом ветру.
Времени демонтировать палатку на палубе не хватило, это сделал шторм. Он сорвал крышу и две стены. Оставшиеся две сложились в некое подобие шалаша. Сейчас в этом укрытии находился Медер.
Розовое сияние окружало колдуна. В руке он держал атам. Его искривленные губы двигались, читая неслышные в этом хаосе заклинания. Возле него держалось примерно с полдюжины Кровавых Орлов. Либо они разыскивали госпожу прокуратора, либо просто не желали спускаться вниз, уверенные, что судно с минуты на минуту пойдет ко дну.
Ноннус сидел на носу судна, упершись расставленными ногами в переборку. Пенные волны захлестывали его по пояс, но отшельник не обращал на это внимания. Он был чем-то занят: в лезвии его ножа отражались белые вспышки молнии. Шарина осторожно поползла к нему, всем телом прижимаясь к поручням.
Ветер обрушивался на нее всем своим весом, подобно целой телеге песка. Он оглушал, замедлял и без того медленное передвижение. Часть поручней, которая пострадала во время предыдущего шторма и была заменена в Барке, похоже, не выдерживала давления. Они скрипели и едва держались на своих деревянных гвоздях. Девушка дождалась относительного затишья, затем, собравшись с духом, миновала опасный участок.
Она не могла точно сказать, что делает Ноннус, да и не задумывалась об этом. Единственное, что Шарина знала в тот страшный момент: она не хочет умирать рядом с чужестранцами.
Отшельник поднял глаза и увидел приближающуюся девушку. Он начал подниматься, но Шарина закричала и замахала, чтоб он оставался на месте. Сидя в относительной безопасности, за носовой переборкой, Ноннус наклонился вперед, схватил девушку мертвой хваткой и буквально проволок по палубе последний участок пути.
— Ноннус, — прокричала она. — Корабль тонет?
В общем-то она не боялась. В душе Шарина твердо знала, что они наверняка утонут, а следовательно, она на пороге гибели. Девушка промокла и замерзла. Она вздрагивала при каждом треске молнии, которая предваряла долгий рокочущий раскат грома. Но смерти как таковой она не боялась. Скорее, воспринимала как непреложный факт, подобно тем облакам, что темнели над головой, фактурой напоминая галечный пляж.
— Я не могу спасти корабль, — произнес Ноннус. Он убрал свой нож и начал мастерить деревянный треугольник при помощи такелажных веревок. — Хотя думаю, что попытаюсь спасти тебя, дитя мое. Собственно, я ведь поклялся сделать это.
Ему удалось разрубить на три части шест, на котором крепился кливер, и связать воедино. Затем он вытащил из-под себя сам кливер — оказывается, он сидел на нем, как на подушке, — и начал раскладывать его.
— Ты делаешь плот! — догадалась Шарина. Она поймала бьющийся на ветру край паруса и стала держать его, пока не настанет черед привязывать его к раме.
— Скорее поплавок, — поправил отшельник. Его расставленные руки работали с инстинктивной точностью — так паук, не задумываясь, ткет свою паутину и раскидывает ее для жертвы. Ни ветер, ни пропитанные солью снасти не могли помешать Ноннусу в его работе. — Я мастерю веревочные петли, за которые мы сможем держаться, пока наш поплавок будет на плаву.
— Но как насчет морских демонов, Ноннус? — спросила девушка и тут же прикусила язык. Их клыкастые пасти действительно прежде всего пришли ей на ум. Но это же не основание ныть и жаловаться единственному человеку, который пытается что-то сделать для ее спасения.
— В сыром виде их мясо напоминает медузу, во всяком случае не намного вкуснее, — ответил отшельник, продолжая свой труд. Шарина решила, что это шутка. — Полагаю, мы решим данную проблему, но позже, когда доберемся до сухого места и разведем костер.
Шарина рассмеялась и смеялась до тех пор, пока изрядно не наглоталась соленой воды. Совершенно определенно, отшельник был серьезен. Сомневаться в Ноннусе — все равно как сомневаться в небе. Ведь оно всегда на месте: днем ли, ночью, в шторм или без шторма.
Она оглядела палубу триремы. Оба аутригера исчезли, очевидно, смытые штормом. Один из моряков держал капитана за плечо и указывал куда-то за правый борт, а Личнау что-то кричал в ответ. Слов Шарина разобрать не могла, но видела, что капитан с двумя матросами пытаются добраться до гнущейся мачты.
— Мне казалось разумным как можно дольше прятать тебя внизу, — рассуждал Ноннус, не отрываясь от работы. — Но, может, так и правильнее. Мы дрейфуем гораздо быстрее, чем я полагал. Должно быть, течение изменилось, также как и ветер.
Шарина старалась удерживать веревки и кусок паруса — это единственное, чем она могла помочь своему наставнику. По крайней мере, надеялась девушка, ее вмешательство поможет сэкономить время в чрезвычайных обстоятельствах.
— Дрейфуем куда? — переспросила она, откидываясь против ветра, чтобы Ноннус мог перевернуть конструкцию.
— Погляди направо, — мотнул головой отшельник, не поднимая глаз. — Я слышал их несколько минут назад.
Шарина попыталась посмотреть в указанном направлении. Ветер швырял в лицо ее волосы, которые превратились в тысячу крохотных бичей, шнурок с монетами, которым они были перевязаны не смог устоять против шторма.
Справа по курсу четко обозначилась белая полоса, разделявшая черноту неба и черноту моря.
— Рифы Тегмы, — пояснил Ноннус, возясь с узлами.
В этот момент один из офицеров поднялся, желая получше разглядеть то, что творилось за бортом. Его туника надулась ветром и, оторвав от палубы, подняла его в воздух.
Он перелетел через поручни, даже не коснувшись их ногами, скрылся в бушующих волнах. Море жадно поглотило свою жертву без единого пузыря или всплеска.
Капитан Личнау и его помощники рубили топорами главную мачту, но, увы, это уже не могло спасти положения. Даже обрубок мачты ловил ветер и ускорял боковой дрейф триремы. Пенная полоска рифов была так близко, что в вое ветра Шарина могла различить рокот валов, разбивавшихся о камни.
Внезапно палатку на палубе, где укрывался Медер, охватило красное свечение. Оно расширилось, протянулось до мачты и собравшихся вокруг нее моряков. Его цвет на глазах бледнел от ярко-пурпурного до того розового, который обычно можно наблюдать на закатном небе.
Под очередным порывом ветра остаток мачты треснул по всей длине. Острая, как кинжал, щепка отскочила назад и попала капитану в живот. Хлынула кровь.
Теперь весь корабль оказался в коконе красного света, напоминавшего цветом рубин на просвет. Шарина почувствовала, как волосы на ее теле встали дыбом. Она попыталась кричать, но горло будто сковало льдом.
С гулким ревом, как будто началось землетрясение, трирема поднялась над волнами. Киль уже не касался воды, весла трепыхались в воздухе. Охваченное красным пламенем, судно вместе со своими пассажирами перелетело через пенящуюся полоску рифов и с громким всплеском приземлилось по другую сторону. Поднялась волна выше сохранившегося обрубка мачты, но корабль благополучно взметнулся на ее гребень и плавно опустился. Теперь вокруг расстилалось спокойное море.
Воздух был насыщен водяной пылью, но ветер стих, и шум шторма затихал вдали. Шарина вскочила на ноги и оглянулась.
Она увидела циклопические каменные постройки, увитые буйной растительностью.
Глазам путешественников предстал остров Тегма, поднявшийся из морских глубин.
10
Гаррик медленно выплывал навстречу сверкающим бликам на темной воде. Он уже мог слышать грохот прилива. Руки и ноги у него были ледяные, но юноша старательно двигал ими, пока…
— Он приходит в себя! — раздался голос Кашела. — Отойдите и дайте ему воздуха.
Гаррик широко распахнул глаза и сфокусировал взгляд на том мире, где он лежал на земле посреди двора гостиницы. Голова его покоилась на коленях друга, вокруг столпилось два десятка людей. У некоторых в руках были фонари или факелы, которые в его небытии играли роль бликов на воде…
Что случилось? — спросил юноша. — Неужели я потерял сознание?
Опершись о землю, он попытался подняться и тут же почувствовал боль в ладонях. Ощущение было такое, будто по ним прошелся копытами тяжеловоз. Гаррик поднес руки к глазам и увидел красные вздувшиеся мозоли. Кожа не была содрана, но пальцы онемели, как после смертельной хватки.
Теноктрис опустилась рядом с ним на колени и приложила два пальца к его горлу. Только сейчас Гаррик понял, что монотонный звук, который он слышал до сих пор, был ее заклинаниями.
— На тебя напал лич, Гаррик, — пояснила она. — И ты убил его бревном.
— Вернее, колесным валом из конюшни, — поправил ее Кашел. — Ты огрел его по башке.
— Какой-такой лич? — захлопал глазами Гаррик. Неужели он действительно поднял колесный вал? Ага, тогда понятно, почему плечевые мускулы у него болят, будто из них готовили отбивную. — Кто такой лич?
Рядом с ним на корточках сидели отец и пришлый купец Бенлоу. Их спины загораживали нечто, лежащее на земле. С мрачной гримасой Райз поднялся и прикоснулся к плечу постояльца.
— Дайте посмотреть мальчику, — сказал он. — Может, он узнает эту тварь.
Гаррик осторожно сел. Он чувствовал себя почти нормально, но временами страдал раздвоением зрения. Очень странное ощущение: одной и той же парой глаз видишь два различных мира.
— Я в полном порядке, — произнес он больше для себя самого, чем для встревоженного Кашела.
Райз поднес поближе подожженный стебель болиголова, чтоб сын мог как следует разглядеть труп на земле.
Труп принадлежал человеку. По крайней мере, скелет был человеческий. Тяжеленный колесный вал буквально раздробил череп и левую ключицу лича. Несколько верхних ребер оказалось сломано. Все это Гаррик видел совершенно явственно, поскольку плоть существа была желеобразной, местами — прозрачной.
— Я не помню его, — сказал юноша. Он прикрыл глаза и помассировал виски. На самом деле он пребывал в сомнениях: что именно он помнил. И даже — кем именно являлся.
— Я спал в конюшне, — начал рассказывать Гаррик, по-прежнему с закрытыми глазами, — и видел сон. Мне снилось… Король Карус велел мне проснуться. Он указывал на меня. Я встал и вышел из конюшни…
Он открыл глаза и оглядел друзей и незнакомцев, сгрудившихся вокруг него. Шесть стражников Бенлоу стояли возле своего хозяина с обнаженным оружием. Вид у них был взвинченный и воинственный.
— Это все, что я помню! — закончил Гаррик. Он наклонился, чтобы получше разглядеть существо, которое, как ему рассказывали, он убил. — Я никогда прежде не видел подобного существа. Вообще ничего похожего не встречал!
— Это лич, — терпеливо повторила Теноктрис. — Он представляет собой скелет, в котором воплощена душа утопленника. А плоть для такого существа мастерится из ила и грязи, взятых со дня моря. Думаю, это дело рук могущественного мага.
— Какого мага? — с тревогой спросил Бенлоу. Он выглядел ошеломленным, и Гаррик подумал, а не может ли быть, что он тоже видит два мира. — Где?
— Мне кажется, вы должны знать, мастер Бенлоу, — с нажимом заявил Кашел.
Его тон явно не понравился охранникам купца. Еще бы, это ведь только Гаррик знал о мягком нраве своего друга. Со стороны же молодой силач с посохом в руках выглядел угрожающе.
По большому счету, охранники были правы. Пастух, конечно, добр к своему стаду, но при любых обстоятельствах человек, способный в несколько секунд раскроить череп трем морским демонам, представляет серьезную угрозу.
— Понятия не имею, — в недоумении пожал плечами купец. Кажется, он не лгал: на лице его были написаны тревога и разочарование, а прозрачные намеки Кашела, похоже, не достигали цели.
Лиана пробиралась сквозь толпу, переводя испуганный взгляд с отца на Гаррика. Но ее опередила Илна. Решительно выступив вперед, она остановилась перед Гарриком и сочувственно кивнула ему.
Юноша снова бросил взгляд на дубину колесного вала, попробовал пнуть его — без особого успеха.
— Я это поднял? — недоверчиво спросил он.
— Мало того — размахивал, как перышком, — уверил его Кашел. — Что было очень кстати, потому как эта тварь явилась к тебе с мечом.
— Ничего не помню, — потерянно произнес Гаррик. Пока они разговаривали, плоть лича начала разлагаться, отходя от скелета. Тяжелый дух разложения смешивался в воздухе с запахом моря. — Я просто ничего не помню.
Это было не совсем правдой, какая-то часть его сознания услужливо выдала картину: он с длинным мечом в руке пробивает себе дорогу через толпу мерзких существ, очень похожих на убитого лича.
11
Сыпал мелкий дождик, воздух был перенасыщен влагой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Команда вела себя героически. По всей палубе моряки пытались одной рукой закрепиться за что-нибудь, в то время как другой продолжали работать. Главный парус и немногочисленные реи были спущены и растрепанной кучей возвышались посредине палубы, под мачтой. Плохо то, что сама мачта опасно гнулась и скрипела на штормовом ветру.
Времени демонтировать палатку на палубе не хватило, это сделал шторм. Он сорвал крышу и две стены. Оставшиеся две сложились в некое подобие шалаша. Сейчас в этом укрытии находился Медер.
Розовое сияние окружало колдуна. В руке он держал атам. Его искривленные губы двигались, читая неслышные в этом хаосе заклинания. Возле него держалось примерно с полдюжины Кровавых Орлов. Либо они разыскивали госпожу прокуратора, либо просто не желали спускаться вниз, уверенные, что судно с минуты на минуту пойдет ко дну.
Ноннус сидел на носу судна, упершись расставленными ногами в переборку. Пенные волны захлестывали его по пояс, но отшельник не обращал на это внимания. Он был чем-то занят: в лезвии его ножа отражались белые вспышки молнии. Шарина осторожно поползла к нему, всем телом прижимаясь к поручням.
Ветер обрушивался на нее всем своим весом, подобно целой телеге песка. Он оглушал, замедлял и без того медленное передвижение. Часть поручней, которая пострадала во время предыдущего шторма и была заменена в Барке, похоже, не выдерживала давления. Они скрипели и едва держались на своих деревянных гвоздях. Девушка дождалась относительного затишья, затем, собравшись с духом, миновала опасный участок.
Она не могла точно сказать, что делает Ноннус, да и не задумывалась об этом. Единственное, что Шарина знала в тот страшный момент: она не хочет умирать рядом с чужестранцами.
Отшельник поднял глаза и увидел приближающуюся девушку. Он начал подниматься, но Шарина закричала и замахала, чтоб он оставался на месте. Сидя в относительной безопасности, за носовой переборкой, Ноннус наклонился вперед, схватил девушку мертвой хваткой и буквально проволок по палубе последний участок пути.
— Ноннус, — прокричала она. — Корабль тонет?
В общем-то она не боялась. В душе Шарина твердо знала, что они наверняка утонут, а следовательно, она на пороге гибели. Девушка промокла и замерзла. Она вздрагивала при каждом треске молнии, которая предваряла долгий рокочущий раскат грома. Но смерти как таковой она не боялась. Скорее, воспринимала как непреложный факт, подобно тем облакам, что темнели над головой, фактурой напоминая галечный пляж.
— Я не могу спасти корабль, — произнес Ноннус. Он убрал свой нож и начал мастерить деревянный треугольник при помощи такелажных веревок. — Хотя думаю, что попытаюсь спасти тебя, дитя мое. Собственно, я ведь поклялся сделать это.
Ему удалось разрубить на три части шест, на котором крепился кливер, и связать воедино. Затем он вытащил из-под себя сам кливер — оказывается, он сидел на нем, как на подушке, — и начал раскладывать его.
— Ты делаешь плот! — догадалась Шарина. Она поймала бьющийся на ветру край паруса и стала держать его, пока не настанет черед привязывать его к раме.
— Скорее поплавок, — поправил отшельник. Его расставленные руки работали с инстинктивной точностью — так паук, не задумываясь, ткет свою паутину и раскидывает ее для жертвы. Ни ветер, ни пропитанные солью снасти не могли помешать Ноннусу в его работе. — Я мастерю веревочные петли, за которые мы сможем держаться, пока наш поплавок будет на плаву.
— Но как насчет морских демонов, Ноннус? — спросила девушка и тут же прикусила язык. Их клыкастые пасти действительно прежде всего пришли ей на ум. Но это же не основание ныть и жаловаться единственному человеку, который пытается что-то сделать для ее спасения.
— В сыром виде их мясо напоминает медузу, во всяком случае не намного вкуснее, — ответил отшельник, продолжая свой труд. Шарина решила, что это шутка. — Полагаю, мы решим данную проблему, но позже, когда доберемся до сухого места и разведем костер.
Шарина рассмеялась и смеялась до тех пор, пока изрядно не наглоталась соленой воды. Совершенно определенно, отшельник был серьезен. Сомневаться в Ноннусе — все равно как сомневаться в небе. Ведь оно всегда на месте: днем ли, ночью, в шторм или без шторма.
Она оглядела палубу триремы. Оба аутригера исчезли, очевидно, смытые штормом. Один из моряков держал капитана за плечо и указывал куда-то за правый борт, а Личнау что-то кричал в ответ. Слов Шарина разобрать не могла, но видела, что капитан с двумя матросами пытаются добраться до гнущейся мачты.
— Мне казалось разумным как можно дольше прятать тебя внизу, — рассуждал Ноннус, не отрываясь от работы. — Но, может, так и правильнее. Мы дрейфуем гораздо быстрее, чем я полагал. Должно быть, течение изменилось, также как и ветер.
Шарина старалась удерживать веревки и кусок паруса — это единственное, чем она могла помочь своему наставнику. По крайней мере, надеялась девушка, ее вмешательство поможет сэкономить время в чрезвычайных обстоятельствах.
— Дрейфуем куда? — переспросила она, откидываясь против ветра, чтобы Ноннус мог перевернуть конструкцию.
— Погляди направо, — мотнул головой отшельник, не поднимая глаз. — Я слышал их несколько минут назад.
Шарина попыталась посмотреть в указанном направлении. Ветер швырял в лицо ее волосы, которые превратились в тысячу крохотных бичей, шнурок с монетами, которым они были перевязаны не смог устоять против шторма.
Справа по курсу четко обозначилась белая полоса, разделявшая черноту неба и черноту моря.
— Рифы Тегмы, — пояснил Ноннус, возясь с узлами.
В этот момент один из офицеров поднялся, желая получше разглядеть то, что творилось за бортом. Его туника надулась ветром и, оторвав от палубы, подняла его в воздух.
Он перелетел через поручни, даже не коснувшись их ногами, скрылся в бушующих волнах. Море жадно поглотило свою жертву без единого пузыря или всплеска.
Капитан Личнау и его помощники рубили топорами главную мачту, но, увы, это уже не могло спасти положения. Даже обрубок мачты ловил ветер и ускорял боковой дрейф триремы. Пенная полоска рифов была так близко, что в вое ветра Шарина могла различить рокот валов, разбивавшихся о камни.
Внезапно палатку на палубе, где укрывался Медер, охватило красное свечение. Оно расширилось, протянулось до мачты и собравшихся вокруг нее моряков. Его цвет на глазах бледнел от ярко-пурпурного до того розового, который обычно можно наблюдать на закатном небе.
Под очередным порывом ветра остаток мачты треснул по всей длине. Острая, как кинжал, щепка отскочила назад и попала капитану в живот. Хлынула кровь.
Теперь весь корабль оказался в коконе красного света, напоминавшего цветом рубин на просвет. Шарина почувствовала, как волосы на ее теле встали дыбом. Она попыталась кричать, но горло будто сковало льдом.
С гулким ревом, как будто началось землетрясение, трирема поднялась над волнами. Киль уже не касался воды, весла трепыхались в воздухе. Охваченное красным пламенем, судно вместе со своими пассажирами перелетело через пенящуюся полоску рифов и с громким всплеском приземлилось по другую сторону. Поднялась волна выше сохранившегося обрубка мачты, но корабль благополучно взметнулся на ее гребень и плавно опустился. Теперь вокруг расстилалось спокойное море.
Воздух был насыщен водяной пылью, но ветер стих, и шум шторма затихал вдали. Шарина вскочила на ноги и оглянулась.
Она увидела циклопические каменные постройки, увитые буйной растительностью.
Глазам путешественников предстал остров Тегма, поднявшийся из морских глубин.
10
Гаррик медленно выплывал навстречу сверкающим бликам на темной воде. Он уже мог слышать грохот прилива. Руки и ноги у него были ледяные, но юноша старательно двигал ими, пока…
— Он приходит в себя! — раздался голос Кашела. — Отойдите и дайте ему воздуха.
Гаррик широко распахнул глаза и сфокусировал взгляд на том мире, где он лежал на земле посреди двора гостиницы. Голова его покоилась на коленях друга, вокруг столпилось два десятка людей. У некоторых в руках были фонари или факелы, которые в его небытии играли роль бликов на воде…
Что случилось? — спросил юноша. — Неужели я потерял сознание?
Опершись о землю, он попытался подняться и тут же почувствовал боль в ладонях. Ощущение было такое, будто по ним прошелся копытами тяжеловоз. Гаррик поднес руки к глазам и увидел красные вздувшиеся мозоли. Кожа не была содрана, но пальцы онемели, как после смертельной хватки.
Теноктрис опустилась рядом с ним на колени и приложила два пальца к его горлу. Только сейчас Гаррик понял, что монотонный звук, который он слышал до сих пор, был ее заклинаниями.
— На тебя напал лич, Гаррик, — пояснила она. — И ты убил его бревном.
— Вернее, колесным валом из конюшни, — поправил ее Кашел. — Ты огрел его по башке.
— Какой-такой лич? — захлопал глазами Гаррик. Неужели он действительно поднял колесный вал? Ага, тогда понятно, почему плечевые мускулы у него болят, будто из них готовили отбивную. — Кто такой лич?
Рядом с ним на корточках сидели отец и пришлый купец Бенлоу. Их спины загораживали нечто, лежащее на земле. С мрачной гримасой Райз поднялся и прикоснулся к плечу постояльца.
— Дайте посмотреть мальчику, — сказал он. — Может, он узнает эту тварь.
Гаррик осторожно сел. Он чувствовал себя почти нормально, но временами страдал раздвоением зрения. Очень странное ощущение: одной и той же парой глаз видишь два различных мира.
— Я в полном порядке, — произнес он больше для себя самого, чем для встревоженного Кашела.
Райз поднес поближе подожженный стебель болиголова, чтоб сын мог как следует разглядеть труп на земле.
Труп принадлежал человеку. По крайней мере, скелет был человеческий. Тяжеленный колесный вал буквально раздробил череп и левую ключицу лича. Несколько верхних ребер оказалось сломано. Все это Гаррик видел совершенно явственно, поскольку плоть существа была желеобразной, местами — прозрачной.
— Я не помню его, — сказал юноша. Он прикрыл глаза и помассировал виски. На самом деле он пребывал в сомнениях: что именно он помнил. И даже — кем именно являлся.
— Я спал в конюшне, — начал рассказывать Гаррик, по-прежнему с закрытыми глазами, — и видел сон. Мне снилось… Король Карус велел мне проснуться. Он указывал на меня. Я встал и вышел из конюшни…
Он открыл глаза и оглядел друзей и незнакомцев, сгрудившихся вокруг него. Шесть стражников Бенлоу стояли возле своего хозяина с обнаженным оружием. Вид у них был взвинченный и воинственный.
— Это все, что я помню! — закончил Гаррик. Он наклонился, чтобы получше разглядеть существо, которое, как ему рассказывали, он убил. — Я никогда прежде не видел подобного существа. Вообще ничего похожего не встречал!
— Это лич, — терпеливо повторила Теноктрис. — Он представляет собой скелет, в котором воплощена душа утопленника. А плоть для такого существа мастерится из ила и грязи, взятых со дня моря. Думаю, это дело рук могущественного мага.
— Какого мага? — с тревогой спросил Бенлоу. Он выглядел ошеломленным, и Гаррик подумал, а не может ли быть, что он тоже видит два мира. — Где?
— Мне кажется, вы должны знать, мастер Бенлоу, — с нажимом заявил Кашел.
Его тон явно не понравился охранникам купца. Еще бы, это ведь только Гаррик знал о мягком нраве своего друга. Со стороны же молодой силач с посохом в руках выглядел угрожающе.
По большому счету, охранники были правы. Пастух, конечно, добр к своему стаду, но при любых обстоятельствах человек, способный в несколько секунд раскроить череп трем морским демонам, представляет серьезную угрозу.
— Понятия не имею, — в недоумении пожал плечами купец. Кажется, он не лгал: на лице его были написаны тревога и разочарование, а прозрачные намеки Кашела, похоже, не достигали цели.
Лиана пробиралась сквозь толпу, переводя испуганный взгляд с отца на Гаррика. Но ее опередила Илна. Решительно выступив вперед, она остановилась перед Гарриком и сочувственно кивнула ему.
Юноша снова бросил взгляд на дубину колесного вала, попробовал пнуть его — без особого успеха.
— Я это поднял? — недоверчиво спросил он.
— Мало того — размахивал, как перышком, — уверил его Кашел. — Что было очень кстати, потому как эта тварь явилась к тебе с мечом.
— Ничего не помню, — потерянно произнес Гаррик. Пока они разговаривали, плоть лича начала разлагаться, отходя от скелета. Тяжелый дух разложения смешивался в воздухе с запахом моря. — Я просто ничего не помню.
Это было не совсем правдой, какая-то часть его сознания услужливо выдала картину: он с длинным мечом в руке пробивает себе дорогу через толпу мерзких существ, очень похожих на убитого лича.
11
Сыпал мелкий дождик, воздух был перенасыщен влагой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94