— Да ну, блажь какая! В них всё равно ничего не видать толком. — Хозяин посторонился, пропуская гостей. — Ну, здравствуй, что ли, мелкий! Я уж, грешным делом, подумал, тебе каюк устроили твои недруги!
— Каюк не каюк, а квартиру обнесли.
— Ты спасибо скажи, что сам жив остался, — хмыкнул Громила. — Хотите пива?
— А то!
Хлюпик огляделся. Жилище Громилы ничем не напоминало квартиру Иннота. Оно представляло собой одно большущее помещение — то ли планировка здесь изначально была такая, то ли хозяин счёл за лучшее снести стены, чтобы не мешали. Изнутри дверь была просто утыкана крючками — и на каждом висела пара перчаток из толстенной кожи. «Ну да, он же обезьянец — зачем ему сандалии!» — подумал Хлюпик. Пол устилал огромный мохнатый белый ковёр — ноги утопали в нём по щиколотку. Хлюпик прикинул, какого размера должен был быть зверь, с которого содрали эту шкуру, и с уважением посмотрел на Громилу. Несколько шкафчиков и буржуйского вида диванов приютились вдоль стен. Перед каждым диваном стоял небольшой низенький столик, уставленный разноцветными бутылками. На полу возле одного из них валялся цветной журнал. Хлюпик машинально бросил взгляд на раскрытую страницу и, густо покраснев, поспешно отвернулся.
Хозяин между тем достал откуда-то упаковку жестяных банок и, отделив две, ловко кинул их друзьям. Хлюпик с недоумением рассматривал пойманный предмет.
— Делай, как я. — Иннот подцепил какую-то штуковину на банке и со щелчком открыл её.
Хлюпик последовал его примеру. Жидкость показалась ему невероятно противной на вкус, да ещё горько-жгучие пузырьки неприятно кололи нёбо. Смоукер аккуратно поставил ёмкость на столик.
— Слушай, а ванну у тебя принять можно? А то мы, понимаешь, с дороги… — говорил между тем Иннот.
Громила широко развёл ладони.
— Мой дом — твой дом, старина.
— Да, кстати. Я же вас не представил. Это — Громила, а это — Хлю, серьёзный малый из племени смоукеров. Приехал развязать Третью Магическую. Шучу, конечно.
Хлюпик шаркнул ножкой. Громила осторожно похлопал его по плечу.
— Друзья моих друзей — мои друзья. А чего ты пиво не пьёшь?
— Непривычное оно какое-то…
Громила хохотнул:
— Ничего, поживёшь в Биг Бэби — привыкнешь!
— У тебя полотенца есть в доме? — крикнул откуда-то Иннот.
— Пошарь в корзине, там у меня чистые, — откликнулся Громила. — Слушай, парень, не сгоняешь пока за пивом? А то у меня сегодня вечеринка намечается, а осталась только неполная упаковка. Надо ещё хотя бы парочку взять.
— Э-э… Я схожу, конечно — если ты скажешь куда.
Громила хлопнул себя ладонью по лбу. Звук получился громким.
— Ах да, ты же здесь новичок! Вот, смотри, — он увлёк Хлюпика к окну. — Видишь, там река? А вон за тем домом — отсюда не видно — через неё есть мост. Вот под этим мостом продаётся хороший сорт — «Двойное Золотое». Возьми пару упаковок. Только в таких вот банках, а если «Золотого» нет, возьми «Речного бандита», только не тёмного, а светлого. Идёт?
— Идёт. — Хлюпик ничего не понял из слов Громилы, но про себя решил, что просто возьмёт такие же банки, как и у него.
— Подожди, я дам тебе что-нибудь накинуть. На, держи. — И он протянул Хлюпику кусок белой ткани.
Тот с недоумением осмотрел его.
— Да ты просто завернись, вот так, — Громила показал. — Сейчас какую-нибудь застёжку найдём.
— Не надо. — Хлюпик полез в поясную сумочку и достал свой талисман. — У меня вот что есть.
— О, клёвая штука! — Громила покрутил звёздочку в пальцах.
В его громадных лапах она казалась совсем маленькой.
— Возьми там мелочь на столике. На пиво с лихвой должно хватить, — обезьянец махнул лапой.
Хлюпик сгрёб горсть монеток и ещё раз украдкой бросил взгляд на лежащий на полу глянцевый журнал. Впервые в жизни ему страстно захотелось присвоить чужую вещь…
Когда благоухающий мылом и одеколоном Иннот вышел из ванной, на ходу вытирая шевелюру мохнатым полотенцем, Громила возлежал на диване и, прикрыв глаза, вслушивался в ритмичные басы. Магнитофон помаргивал разноцветными огоньками.
— А где Хлю? — озадаченно спросил Иннот.
— За пивом побежал, — небрежно сказал Громила. Иннот подпрыгнул.
— За пивом!!! И ты пустил его одного!!!
— А что такое? — Громила удивлённо посмотрел на Иннота.
— Да он же… Ему же… Он же только из Леса, балда!
— Э-э… Но ты же сам сказал, что парнишка серьёзный! Вот я и подумал… — эту фразу он договаривал уже в спину Инноту.
Тот, вихрем вылетев из квартиры, побежал вниз.
* * *
Хлюпик бодро вышел из подъезда и двинулся вдоль набережной, ловко уворачиваясь от встречных прохожих. Теперь, когда он никуда не спешил, можно было рассмотреть их получше. Все люди здесь были закутаны в разнообразные, ярких расцветок одежды. Рядом с ними Хлюпик чувствовал себя почти раздетым — и это несмотря на то, что кусок ткани, наброшенный на плечи наподобие плаща и скреплённый красной звёздочкой, казался ему явно излишним. В Вавилоне было тепло, даже жарко, куда жарче, чем в Лесу, — тут ведь не было дающих тень листьев. Лица встречных вавилонян поразили Хлюпика каким-то странным, неуловимым общим выражением усталой озабоченности, словно каждого поджидало где-то тяжёлое и неприятное дело.
Он подошёл к мосту. В этом месте гранитный парапет исчезал, а мостовая лесенкой спускалась вниз, образуя там довольно широкую площадку. Большую её часть занимала дощатая хижина, крышей которой служил мостовой настил. В хижине были сделаны окошки, доверху заставленные разнообразными банками, бу-тылками, кувшинчиками… Чего там только не было! У Хлюпика буквально глаза разбежались. Внезапно он заметил знакомый силуэт — из такой же банки он отхлебнул неприятной шипучей дряни у Громилы.
— Дайте мне вот такую, — попросил он, встав на цыпочки и заглядывая в одно из окошек.
— Вот такую чего? — неприязненно переспросила сидящая в хижине тётка.
Лицо её украшали странные, соединённые тонкими палочками гнутые стёклышки. От этого глаза тётки казались выпученными, как у лягушки.
— Ну вот такого, как вот в этих банках! — Хлюпик для наглядности несколько раз ткнул пальцем в банку за стеклом.
— «Двойное Золотое», а не «вот такое вот», — брюзгливо сказала тётка. — Понаехали тут из лесу на наши шеи! Тебе сколько?
. — Две. То есть две связки… Упаковки, — вспомнил он незнакомое слово.
— С тебя сорок восемь монет, — тётка порылась внизу и вытолкнула Хлюпику пиво.
Он расплатился и, сжимая неудобные упаковки в руках, пошёл к лестнице. Внезапно дорогу ему загородила тощая фигура. Хлюпик поднял глаза. Перед ним стоял какой-то тип с гнусной улыбочкой на костлявом рябом лице. В уголке его рта перекатывалась туда-сюда камышинка, бесцветные глазки смотрели словно бы сквозь Хлюпика.
— Э-эй, куки-и! — неприятно растягивая слова, гнусаво проговорил он. — Отойдём в сторонку, а-а?
— Тебе чего? — удивлённо спросил Хлюпик.
— Да ты не бойся, куки-и. — Тип всё подталкивал его куда-то за ларёк.
Там в густой тени громоздились высокие штабеля пустых ящиков. Из-за них вышли ленивой походочкой ещё несколько личностей и взяли Хлюпика в кольцо. Происходящее вдруг живо напомнило ему вчерашнюю сцену на острове — точно так же кипадачи окружали их с Иннотом.
— Чего вам надо?! — стараясь, чтобы голос не дрожал, спросил Хлюпик.
— Де-еньги у тебя еэ-эсть? — спросил кто-то.
— Ну, есть немножко, — желая удостовериться, Хлюпик похлопал себя по поясной сумочке. Там зазвякало. — Только это не мои… А что?
— Давай сюда-а, вот что, — ответили ему.
Внезапно стоявший перед ним резко толкнул Хлюпика в грудь. Тот отшатнулся назад, и сразу же в его руки впились чьи-то пальцы, а жёсткий локоть перехватил шею, мешая дышать. Тот, кто говорил с ним, полез руками ему под плащ, прямо к поясной сумке. Хлюпик выпустил, наконец, упаковки с пивом и лягнул его ногой. Тут же локоть так сдавил ему шею, что на глазах выступили слёзы. И тогда Хлюпик изо всех сил запустил в него свои зубы.
Стоявший сзади заорал. Хватка ослабла, и красный взъерошенный Хлюпик отскочил к ящикам.
— Эта тварь меня укусила! — изумлённо сказал один из негодяев (в том, что это негодяи, Хлюпик теперь не сомневался). — Да я его… В речке закопаю!
— Отойди-ка, — тот, кого Хлюпик лягнул, небрежно отстранил поделыцика и, сделав неуловимое движение, извлёк, словно бы из воздуха, длинный и узкий нож.
Лезвие тускло блеснуло.
— Ну что-о, куки-и? Сейчас тебе будет больно-о! — кривляясь, протянул негодяй.
Остальные подались в стороны, освобождая место. Хулиган с ножом несколько раз ловко перекинул его из руки в руку и вдруг резко взмахнул перед самым носом Хлюпика — тот еле успел отшатнуться. Лезвие чиркну-ло по плащу и легко распороло его. В какой-то момент Хлюпик почувствовал кожей холодок металла.
— Сейчас ты буде-ешь бледны-ый! — поведал ему негодяй.
А Хлюпика вдруг захлестнуло странное чувство. Смоукеры вообще народ очень мирный; и даже нанесённая обида заставляет их не сжимать кулаки, а тянуться за трубкой. Хлюпик же не дрался ни разу в своей жизни; он даже шуточных потасовок старался избегать. Он не знал, как назвать эту горячую, едкую волну, вдруг поднявшуюся, словно рвота, откуда-то из самых глубин его существа и выплеснувшуюся на поверхность. Его ладонь нащупала застёжку плаща — ту самую, взятую из дома старую красную звёздочку. Пальцы крепко охватили ставший вдруг горячим талисман и сжались изо всех сил. В мгновенном озарении Хлюпик понял, почему лучи у неё сделаны чуть скруглёнными — если бы они были острыми, то уже прокололи бы ему кожу.
А потом он оторвал руку от застёжки и выбросил вперёд, словно швыряя камень. Красный сполох осветил изумлённое лицо негодяя и расплавленный, стекающий яркими медленными каплями нож в его руке, а в следующий миг и само лицо вздулось жуткими пузырями и почернело — только белые зубы сверкали на нём. Хлюпик с каким-то отстранённым интересом наблюдал, как его собственная ладонь, зачерпнув воздух у груди, швырнула его во второго негодяя. Тот вспыхнул весь сразу, будто пропитанный смолой факел, и, нелепо растопырив руки и ноги, полетел спиной в воду, подняв фонтан брызг и облако пара. Остальные разбойники кинулись врассыпную. Кто-то прыгнул в реку, кто-то метнулся вверх по лестнице. Внезапно за ларьком сверкнула синеватая вспышка, и рядом с Хлюпиком оказался Куки. То есть Иннот, поправил себя Хлюпик.
— Живой?! — Иннот тяжело дышал. Грудь его блестела от пота, набедренная повязка сидела как-то криво.
— Вполне… — Хлюпик говорил медленно. Странное горячее чувство ярости и торжества ушло, оставив после себя слабость и лёгкий звон в ушах. Иннот подошёл поближе и заглянул в лицо (если это ещё можно было назвать лицом) того, кто стоял перед Хлюпиком.
— Ёпперный театр!!! — Челюсть Иннота отпала, и он едва ли не со страхом посмотрел на приятеля. — Это ты его так?!!
— Это всё она, — Хлюпик вяло ткнул пальцем в застёжку плаща.
Иннот моментально понял, о чём он.
— Так. Ясно. Давай-ка двигать отсюда, — он схватил Хлюпика за край плаща и потянул за собой.
При этом он задел обугленного негодяя — и тот вдруг рассыпался: там, где он только что стоял, осталась лишь кучка пепла. Хлюпик ошеломлённо оглянулся и тут же споткнулся о тело, валявшееся на ступеньках.
— Этого я завалил, — бросил Иннот, таща за собой Хлюпика.
Они бегом поднялись наверх. Иннот провёл приятеля какими-то дворами, и в дом Громилы они вошли с чёрного хода.
— Слушай, а как… Что это такое было? — наконец, опомнился Хлюпик.
— А чего тебе непонятно? — Иннот пожал плечами. — У тебя оказался очень мощный талисман, и в трудную минуту ты смог к нему воззвать.
— Но я ни к кому не взывал, — возразил Хлюпик.
— Это тебе так кажется. Ты воззвал, а он ответил. А вообще-то сегодня у Громилы собираются друзья, так что ты скорее всего сможешь получить исчерпывающее объяснение от специалиста. Если только старина Афинофоно соизволит прийти, конечно.
— Ну что, цел твой кореш? — приветствовал их Громила. — Не пропал?
— Ты не поверишь, — Иннот покачал головой. — Он сам там двоих уконтропупил!
— Вот видишь! У парня хватка профессионального каюкера, а ты за него боялся. Пива принесли?
Хлюпик охнул. Он совсем забыл о цели своего похода.
— Оно, наверное, так там и лежит, — задумчиво сказал Иннот. — Я сейчас…
— Да сиди уж! Я сам схожу, — остановил Иннота хозяин. — Заодно посмотрю, чего вы там натворили на пару…
* * *
Помело, выписывая лихие виражи, неслось по воздуху. Внизу сверкала в лучах солнца разлившаяся река. Наконец, среди множества островов показался нужный. Ведьма заложила над ним круг и пошла на снижение. Посреди изрытой, истоптанной поляны лежала её ступа. «С виду целёхонька, — подумала ведьма. — Если бы они мне её раздолбали — я бы не знаю, что с ними сделала. Я вообще-то и так не знаю, что с ними сделаю, но всё же… Э-э… Ладно, хорошо, что ступа цела».
Плавно погасив инерцию, метла застыла в метре от земли. Неловко спрыгнув с неё, Перегнида поскользнулась на влажной траве и ткнулась носом в землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50