– А деньги?
– Адольфыч найдет! В первый раз, что ли? А потом сядем на бережку, посидим, выпьем культурно, поговорим… Ты еще чего-нибудь расскажешь. Ну что, пойдем?
– Пойдем, – согласился голос.
– Горло промочить не мешает. Адольфыч понимает! А вот сейчас выпьем по чуть-чуть, поговорим по душам.
– Отлично! – отозвался голос.
– Адольфыч дело говорит! Пошли!
И свадебный фотограф, оживленно беседуя с кем-то невидимым, двинулся вдоль бульвара навстречу кошельку с деньгами.
ГЛАВА 8
– Ты представляешь? – возмущенно говорила Сати, зажав плечом мобильный телефон. Она пыталась нашарить в рюкзаке деньги, а над ней грозно нависала кондукторша с пузатой сумкой на груди. Кондукторша не сводила с пассажирки бдительных глаз, не иначе опасалась, что на остановке та шмыгнет в открывшуюся дверь – и поминай как звали!
– Вот такими словами он и выразился!
– Девушка, билетик брать будем?
– Да погодите вы! – Сати отыскала наконец смятую купюру и сунула кондукторше. – Представляешь? Этот гад так и сказал «Уйми свою рабыню»! Вот в каком качестве он меня увидел! И заметь, Тильвус это даже не опроверг! Стоял и ржал, как ненормальный!
Никита не выдержал и захохотал.
– Ну а ты-то чего заливаешься? – с досадой спросила Сати. – Тоже считаешь, что я на рабыню похожа? – Она покосилась на кондукторшу.
Та неторопливо отсчитывала сдачу, прислушиваясь к интересному разговору.
– Билет дайте, – нелюбезно буркнула Сати, уселась на заднее сиденье и продолжила разговор: – Ну я разозлилась, конечно, и говорю: «А у нас, между прочим, все люди равны и рабства Давным-давно нет!» Тут Тильвус снова закатился… так хохотал, будто клоуна на обед съел. А этот гад, специалист по заклятиям, говорит: «И напрасно вы так поторопились». Представляешь?! Ну потом они начали заклятия обсуждать: разматывают рулон туалетной бумаги, тычут пальцами, будто там написано что-то… ну может, и написано, я-то этого видеть не могла, это уж только они, маги… а я думаю, ну хоть послушаю, все же, как ни крути, меня это тоже касается! Да не тут-то было: Тильвус спохватился и говорит: «Вали-ка ты, дорогая, отсюда, я тебе потом все расскажу в простой и доступной для рабынь форме». – Сати недовольно фыркнула. – Ну конечно, он не так сказал, а другими словами, повежливей, но смысл был именно такой.
– Рабыня, – веселился сисадмин. – Ой, не могу! Рабыня!
– Да пошел ты! – сердито сказала Сати.
– Погоди, я кое-чего сказать хочу… – заторопился Никита, но она отключила телефон и уставилась в окно. За окном проплывали знакомые картины: серые пятиэтажки, городской дендрарий, блеснула за домами река, потом автобус свернул на бульвар и потянулись пейзажи поинтересней: старинные особняки, цветники, парки за коваными решетками.
На остановке «Речной вокзал» Сати вышла из автобуса, пересекла бульвар, свернула во двор редакции и вдруг остановилась как вкопанная.
На крыльце агентства «Нимфа» стоял руководитель, за его спиной столпились подчиненные. Напротив «Нимфы», на крыльце редакции размахивал руками начальник рекламы в окружении своих менеджеров. Тут же находился и Порфирий Петрович в щегольском кожаном пиджаке начальника отдела и в его же галстуке, привезенном из прошлогодней поездки во Францию.
Два руководителя вели содержательную беседу.
– А кто звонил вчера на мелькомбинат? Кто?! Думаете, мы не знаем? Мы все знаем! А мелькомбинат – это наш клиент! Наш! – надрывался начальник рекламного отдела, подпрыгивая на ступеньке.
– Обвинения бездоказательны! – доносилось от дверей «Нимфы». – Мелькомбинат нам сам позвонил! У нас скидки больше! Кроме того, вы нас ввели в заблуждение! Отобрали лучших рекламодателей! А нам подсунули…
– Мы все по-честному! Скажи, Порфирий!
– Все вы там одного поля огурцы! Что вы, что ваш Порфирий!
– А конвенция? Вы обещали!
– Тьфу на вашу конвенцию!
– Вот как?! Посмотрим!
– Посмотрим!
Начальник рекламы влетел в контору и захлопнул дверь с таким грохотом, что испуганные голуби сорвались с карнизов и взмыли в небо.
Сати пожала плечами и поднялась на крыльцо.
В редакции сидел криминальный корреспондент и перебирал в папке какие-то бумажки, густо украшенные всевозможными печатями.
– Привет, Сати. Тебе из автосалона звонили.
Она насторожилась.
– Текстом, наверное, недовольны? Тоже мне, специалисты. Ничего не понимают в художественной литературе, а туда же! Ну и черт с ними, не до них мне теперь… вот, держи, дед Илья просил два письма тебе передать, ему почту принесли только что. От восторженных читательниц небось? Опять фотографию твою просить будут?
– Всем довольны. Хотели на открытие автовыставки тебя пригласить и на банкет.
– На банкет? – Она задумалась на минуту. – Ну это совсем другое дело. Гм… знаешь, хорошие все-таки люди в автосалоне-то этом работают! – Сати протянула Хамеру письма и вдруг насторожилась: – Ты что, курил? Сигаретами пахнет…
Криминальный корреспондент возмутился.
– Как можно?! – воскликнул он с негодованием. – Я же обещал коллективу! А слово я держу! Воля у меня железная, так что…
Сати посмотрела в честные глаза коллеги, подумала, обогнула стол и бесцеремонно заглянула через плечо Хамера в ящик.
– Ну? – самодовольно поинтересовался криминальный корреспондент, вскрывая конверт. – Сигареты ищешь? Ищи, ищи… нету! Я же сказал – бросаю курить. А мое слово, как говорится, тверже гороху! Вот так-то! И не отвлекай меня, сегодня что-то дел много. Через пять минут на брифинг еду.
Сати заглянула за стол, проверила коробку, куда он складывал всякие мелкие предметы, пошарила на подоконнике и недоверчиво посмотрела на Хамера. Тот ответил твердым взглядом.
– Молодец, – проговорила она, направляясь к своему столу. – Не зря шеф тебя на планерке всем в пример ставил.
– Конечно, не зря, – согласился он, вытаскивая из конверта письмо и теряя бдительность. – Ну-ка, ну-ка, почитаем…
Сати бросилась назад, оттолкнула Хамера и быстро провела рукой под крышкой стола.
– Ага! Так я и знала!
Она отлепила сигарету, приклеенную жвачкой, и сунула ему под нос.
– Что это?! Что? Люся еще вчера тебя заподозрила! Мы с ней весь вечер голову ломали, где ты заначку припрятать можешь?! А ты…
– А я – на брифинг! – поспешно объявил криминальный корреспондент, сунул письмо в стол и вылетел из редакции.
Когда дверь захлопнулась, Сати подождала еще немного и окликнула вполголоса:
– Раб лампы! Эй, раб лампы! Ты тут?
Ответом было молчание.
– Нет тебя, – подытожила Сати. – Ну и ладно.
Зазвонил телефон внутренней связи.
– Сати! – завопил в трубку начальник рекламного отдела. – Текст для салона готов?
– Салона? – Сати стала лихорадочно перерывать груду бумаг на столе, пытаясь понять, о чем идет речь. – Э… готов, – соврала она.
– Так неси мне! Обувной салон уже звонил!
– Ах, обувной! – Сати обнаружила наконец заявку и уставилась на нее, не веря своим глазам. – Бутик «Разумная итальянская обувь»? Сейчас принесу, жди! – и, пресекая ненужные вопросы, брякнула трубку на рычаг. – Черт! Какой еще салон?! Откуда он взялся?! Помереть спокойно не дадут!
Телефон тут же затрезвонил снова.
– Сати! – с удвоенной энергией заорал начальник. – Погоди, это еще не все. А Центр красоты? Тебе оттуда не звонили еще?
– Блин! – в ужасе воскликнула Сати и поспешно включила сотовый телефон. – Вроде нет пока. Ну позвонят, никуда не денутся. Господи, столько дел! Тут о вечном подумать пора да место на кладбище бронировать, а…
Мобильник немедленно запиликал, словно только и дожидался, чтоб его включили.
– Центр красоты? – встрепенулся начальник, услыхав трели сотового.
Сати посмотрела на высветившийся номер.
– Нет, – раздосадованно сказала она. – Это не рекламодатели. Ладно, жди, текст сейчас принесу.
Сати не торопясь включила компьютер, открыла новый файл, написала первую строчку: «Этот обувной салон хорошо известен всем горожанам» и только потом нажала кнопку телефона.
– Ну чего звонишь? Снова пообзываться захотелось? Нет? Ну то-то… чего делаешь? На пляже небось валяешься или в баре сидишь? А другие трудятся в это время, обувной салон восхваляют.
– Салон-шмалон… Не на пляже и не в баре, – загадочно отозвался сисадмин.
– А где?
– На первом этаже, возле деда Ильи.
Сати захлопала глазами.
– Как это? – непонимающе спросила она. – На каком этаже? Где?!
– В родной конторе. На вахте.
– На вахте?! Ты же вроде в другом городе был?
– Город-шмород… Сел вчера вечером в поезд да утром домой приехал, делов-то… Я это тебе и хотел сказать, да ты телефон отключила.
– Шутишь, наверное? Погоди-ка…
Сати выскочила из комнаты, перегнулась через перила, стараясь разглядеть площадку первого этажа.
– А что ты заявился раньше времени? У тебя же отпуск. А семья где? На море осталась?
В трубке послышался тяжелый вздох:
– Может, подождешь, пока я в редакцию поднимусь?
Сати спохватилась, отключила телефон и понеслась на первый этаж.
Сисадмин повстречался на втором. Он поднимался по лестнице, одетый, как всегда, в джинсы и синюю футболку, со спортивной сумкой через плечо.
– Никита! – бурно обрадовалась Сати. – Молодец, что приехал! У меня новостей столько!
– Догадываюсь, – коротко ответил приятель. – Потому и приехал.
Стукнула дверь, и появился ответственный секретарь.
– Ты вроде сказала «Никита»? – осведомился он. – О, и правда Никита! На пляже отдыхал? В море купался? А известно ли тебе, что некоторые зарубежные страны коварно используют глубины океана для захоронения опасных высокоактивных отходов атомной промышленности? Морская фауна и флора заражена радиоактивными веществами!
– Не купался я, – сообщил сисадмин. – Не до того было.
– Это хорошо, – одобрительно сказал секретарь. – В отделе доставки принтер не работает, ты бы глянул?
– Гляну, – пообещал Никита.
Услыхав голоса, из соседнего кабинета выглянула главный бухгалтер.
– Уже вернулся, отпускник? – Она окинула сисадмина взглядом от светлых, коротко стриженных волос до пыльных кроссовок. – А что это ты и не загорел совсем? На пляж не ходил, что ли?
– В баре не загорают, – пробурчал «отпускник».
– Сетка опять упала, – скорбно сообщила бухгалтерша. – Уже третий день лежит. Сделаешь?
– Сделаю.
– Не-э-эт, – протянула Сати, когда дверь закрылась. – Нам поговорить спокойно не дадут. У нас в конторе все сломалось, вообще все! Ты теперь целый месяц чинить будешь. Так что, если не хочешь к работе приступить немедленно, надо свалить куда-нибудь поскорее. Погоди, я только за сумкой в редакцию поднимусь.
Тут на первом этаже раздался грохот, будто упал шкаф, потом послышался истошный вопль начальника рекламного отдела:
– Сати! Сати!
Она перегнулась через перила:
– Чего?
– Дед Илья сказал, Никита приехал?
– Приехал!
– Скажи, пусть он вместо Аверченко на выезд с тобой сегодня съездит! А то Аверченко такого наснимает!
Сати уставилась на сисадмина.
– Съезжу, – кивнул тот.
На четвертом этаже было тихо и безлюдно.
– Эх, Никита, – говорила Сати, запихивая в рюкзак блокноты и диктофон. – Хорошо все-таки, что ты приехал, а то, понимаешь, такая жизнь началась! Как в сказке, только страшнее. Пойдешь сегодня со мной к Тильвусу? Я, понимаешь, узнать хочу, что ему этот специалист по заклятиям-то сообщил.
Вспомнив «специалиста», Сати снова разозлилась.
– Гад! – мстительно сказала она и пнула ни в чем не повинный стол Люси. Стол крякнул. – Надо же – человека с высшим образованием за рабыню принял!
– Кто здесь? – прохрипел из угла страдальческий голос. – А, это ты… А с тобой кто?
Сисадмин подскочил и уставился на пустое кресло криминального корреспондента.
– Ага, раб лампы заявился, – сказала Сати многозначительно. – И когда только успел? Что я тебе говорила, Никита? Это он, тот самый невидимка и есть. Я сначала тоже пугалась, потом малость привыкла.
Никита кивнул, по-прежнему не сводя глаз с кресла.
– Раб лампы! Эй, раб лампы! – Джулис не откликался, и Сати повысила голос. – Чего молчишь? Знакомься, это Никита. Помнишь, я тебе о нем говорила?
– Помню, помню, – просипело кресло. – А зачем так кричать? Зачем голосить, как торговка на базаре? Потише, потише… помни, что тебе, как девице на выданье, надлежит говорить нежным тихим голосом, чтоб не спугнуть жениха столь вульгарными манерами… – Джулис страдальчески вздохнул. – Твержу, твержу, все без толку…
– Вот, слышишь, Никита? Вот так он постоянно бубнит! То обвиняет меня в том, что у меня манер нет, то начинает учить, как должна себя вести благовоспитанная девица, чтоб заполучить жениха. Я что, похожа на благовоспитанную девицу?
– Конечно нет, – поспешно сказал сисадмин. – Не похожа совсем. Даже и не расстраивайся.
– Ох, опять? У меня и без того голова – как стеклянная. Кажется, вот-вот разлетится вдребезги от любого звука Каждое слово отдается в ней, точно эхо в пещере. А во рту… – Тут речь невидимки стала почти неразборчивой. – Во рту словно тролли нагадили… Ух, как плохо, как мне плохо…
– Плохо-шмохо… ты что, заболел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Адольфыч найдет! В первый раз, что ли? А потом сядем на бережку, посидим, выпьем культурно, поговорим… Ты еще чего-нибудь расскажешь. Ну что, пойдем?
– Пойдем, – согласился голос.
– Горло промочить не мешает. Адольфыч понимает! А вот сейчас выпьем по чуть-чуть, поговорим по душам.
– Отлично! – отозвался голос.
– Адольфыч дело говорит! Пошли!
И свадебный фотограф, оживленно беседуя с кем-то невидимым, двинулся вдоль бульвара навстречу кошельку с деньгами.
ГЛАВА 8
– Ты представляешь? – возмущенно говорила Сати, зажав плечом мобильный телефон. Она пыталась нашарить в рюкзаке деньги, а над ней грозно нависала кондукторша с пузатой сумкой на груди. Кондукторша не сводила с пассажирки бдительных глаз, не иначе опасалась, что на остановке та шмыгнет в открывшуюся дверь – и поминай как звали!
– Вот такими словами он и выразился!
– Девушка, билетик брать будем?
– Да погодите вы! – Сати отыскала наконец смятую купюру и сунула кондукторше. – Представляешь? Этот гад так и сказал «Уйми свою рабыню»! Вот в каком качестве он меня увидел! И заметь, Тильвус это даже не опроверг! Стоял и ржал, как ненормальный!
Никита не выдержал и захохотал.
– Ну а ты-то чего заливаешься? – с досадой спросила Сати. – Тоже считаешь, что я на рабыню похожа? – Она покосилась на кондукторшу.
Та неторопливо отсчитывала сдачу, прислушиваясь к интересному разговору.
– Билет дайте, – нелюбезно буркнула Сати, уселась на заднее сиденье и продолжила разговор: – Ну я разозлилась, конечно, и говорю: «А у нас, между прочим, все люди равны и рабства Давным-давно нет!» Тут Тильвус снова закатился… так хохотал, будто клоуна на обед съел. А этот гад, специалист по заклятиям, говорит: «И напрасно вы так поторопились». Представляешь?! Ну потом они начали заклятия обсуждать: разматывают рулон туалетной бумаги, тычут пальцами, будто там написано что-то… ну может, и написано, я-то этого видеть не могла, это уж только они, маги… а я думаю, ну хоть послушаю, все же, как ни крути, меня это тоже касается! Да не тут-то было: Тильвус спохватился и говорит: «Вали-ка ты, дорогая, отсюда, я тебе потом все расскажу в простой и доступной для рабынь форме». – Сати недовольно фыркнула. – Ну конечно, он не так сказал, а другими словами, повежливей, но смысл был именно такой.
– Рабыня, – веселился сисадмин. – Ой, не могу! Рабыня!
– Да пошел ты! – сердито сказала Сати.
– Погоди, я кое-чего сказать хочу… – заторопился Никита, но она отключила телефон и уставилась в окно. За окном проплывали знакомые картины: серые пятиэтажки, городской дендрарий, блеснула за домами река, потом автобус свернул на бульвар и потянулись пейзажи поинтересней: старинные особняки, цветники, парки за коваными решетками.
На остановке «Речной вокзал» Сати вышла из автобуса, пересекла бульвар, свернула во двор редакции и вдруг остановилась как вкопанная.
На крыльце агентства «Нимфа» стоял руководитель, за его спиной столпились подчиненные. Напротив «Нимфы», на крыльце редакции размахивал руками начальник рекламы в окружении своих менеджеров. Тут же находился и Порфирий Петрович в щегольском кожаном пиджаке начальника отдела и в его же галстуке, привезенном из прошлогодней поездки во Францию.
Два руководителя вели содержательную беседу.
– А кто звонил вчера на мелькомбинат? Кто?! Думаете, мы не знаем? Мы все знаем! А мелькомбинат – это наш клиент! Наш! – надрывался начальник рекламного отдела, подпрыгивая на ступеньке.
– Обвинения бездоказательны! – доносилось от дверей «Нимфы». – Мелькомбинат нам сам позвонил! У нас скидки больше! Кроме того, вы нас ввели в заблуждение! Отобрали лучших рекламодателей! А нам подсунули…
– Мы все по-честному! Скажи, Порфирий!
– Все вы там одного поля огурцы! Что вы, что ваш Порфирий!
– А конвенция? Вы обещали!
– Тьфу на вашу конвенцию!
– Вот как?! Посмотрим!
– Посмотрим!
Начальник рекламы влетел в контору и захлопнул дверь с таким грохотом, что испуганные голуби сорвались с карнизов и взмыли в небо.
Сати пожала плечами и поднялась на крыльцо.
В редакции сидел криминальный корреспондент и перебирал в папке какие-то бумажки, густо украшенные всевозможными печатями.
– Привет, Сати. Тебе из автосалона звонили.
Она насторожилась.
– Текстом, наверное, недовольны? Тоже мне, специалисты. Ничего не понимают в художественной литературе, а туда же! Ну и черт с ними, не до них мне теперь… вот, держи, дед Илья просил два письма тебе передать, ему почту принесли только что. От восторженных читательниц небось? Опять фотографию твою просить будут?
– Всем довольны. Хотели на открытие автовыставки тебя пригласить и на банкет.
– На банкет? – Она задумалась на минуту. – Ну это совсем другое дело. Гм… знаешь, хорошие все-таки люди в автосалоне-то этом работают! – Сати протянула Хамеру письма и вдруг насторожилась: – Ты что, курил? Сигаретами пахнет…
Криминальный корреспондент возмутился.
– Как можно?! – воскликнул он с негодованием. – Я же обещал коллективу! А слово я держу! Воля у меня железная, так что…
Сати посмотрела в честные глаза коллеги, подумала, обогнула стол и бесцеремонно заглянула через плечо Хамера в ящик.
– Ну? – самодовольно поинтересовался криминальный корреспондент, вскрывая конверт. – Сигареты ищешь? Ищи, ищи… нету! Я же сказал – бросаю курить. А мое слово, как говорится, тверже гороху! Вот так-то! И не отвлекай меня, сегодня что-то дел много. Через пять минут на брифинг еду.
Сати заглянула за стол, проверила коробку, куда он складывал всякие мелкие предметы, пошарила на подоконнике и недоверчиво посмотрела на Хамера. Тот ответил твердым взглядом.
– Молодец, – проговорила она, направляясь к своему столу. – Не зря шеф тебя на планерке всем в пример ставил.
– Конечно, не зря, – согласился он, вытаскивая из конверта письмо и теряя бдительность. – Ну-ка, ну-ка, почитаем…
Сати бросилась назад, оттолкнула Хамера и быстро провела рукой под крышкой стола.
– Ага! Так я и знала!
Она отлепила сигарету, приклеенную жвачкой, и сунула ему под нос.
– Что это?! Что? Люся еще вчера тебя заподозрила! Мы с ней весь вечер голову ломали, где ты заначку припрятать можешь?! А ты…
– А я – на брифинг! – поспешно объявил криминальный корреспондент, сунул письмо в стол и вылетел из редакции.
Когда дверь захлопнулась, Сати подождала еще немного и окликнула вполголоса:
– Раб лампы! Эй, раб лампы! Ты тут?
Ответом было молчание.
– Нет тебя, – подытожила Сати. – Ну и ладно.
Зазвонил телефон внутренней связи.
– Сати! – завопил в трубку начальник рекламного отдела. – Текст для салона готов?
– Салона? – Сати стала лихорадочно перерывать груду бумаг на столе, пытаясь понять, о чем идет речь. – Э… готов, – соврала она.
– Так неси мне! Обувной салон уже звонил!
– Ах, обувной! – Сати обнаружила наконец заявку и уставилась на нее, не веря своим глазам. – Бутик «Разумная итальянская обувь»? Сейчас принесу, жди! – и, пресекая ненужные вопросы, брякнула трубку на рычаг. – Черт! Какой еще салон?! Откуда он взялся?! Помереть спокойно не дадут!
Телефон тут же затрезвонил снова.
– Сати! – с удвоенной энергией заорал начальник. – Погоди, это еще не все. А Центр красоты? Тебе оттуда не звонили еще?
– Блин! – в ужасе воскликнула Сати и поспешно включила сотовый телефон. – Вроде нет пока. Ну позвонят, никуда не денутся. Господи, столько дел! Тут о вечном подумать пора да место на кладбище бронировать, а…
Мобильник немедленно запиликал, словно только и дожидался, чтоб его включили.
– Центр красоты? – встрепенулся начальник, услыхав трели сотового.
Сати посмотрела на высветившийся номер.
– Нет, – раздосадованно сказала она. – Это не рекламодатели. Ладно, жди, текст сейчас принесу.
Сати не торопясь включила компьютер, открыла новый файл, написала первую строчку: «Этот обувной салон хорошо известен всем горожанам» и только потом нажала кнопку телефона.
– Ну чего звонишь? Снова пообзываться захотелось? Нет? Ну то-то… чего делаешь? На пляже небось валяешься или в баре сидишь? А другие трудятся в это время, обувной салон восхваляют.
– Салон-шмалон… Не на пляже и не в баре, – загадочно отозвался сисадмин.
– А где?
– На первом этаже, возле деда Ильи.
Сати захлопала глазами.
– Как это? – непонимающе спросила она. – На каком этаже? Где?!
– В родной конторе. На вахте.
– На вахте?! Ты же вроде в другом городе был?
– Город-шмород… Сел вчера вечером в поезд да утром домой приехал, делов-то… Я это тебе и хотел сказать, да ты телефон отключила.
– Шутишь, наверное? Погоди-ка…
Сати выскочила из комнаты, перегнулась через перила, стараясь разглядеть площадку первого этажа.
– А что ты заявился раньше времени? У тебя же отпуск. А семья где? На море осталась?
В трубке послышался тяжелый вздох:
– Может, подождешь, пока я в редакцию поднимусь?
Сати спохватилась, отключила телефон и понеслась на первый этаж.
Сисадмин повстречался на втором. Он поднимался по лестнице, одетый, как всегда, в джинсы и синюю футболку, со спортивной сумкой через плечо.
– Никита! – бурно обрадовалась Сати. – Молодец, что приехал! У меня новостей столько!
– Догадываюсь, – коротко ответил приятель. – Потому и приехал.
Стукнула дверь, и появился ответственный секретарь.
– Ты вроде сказала «Никита»? – осведомился он. – О, и правда Никита! На пляже отдыхал? В море купался? А известно ли тебе, что некоторые зарубежные страны коварно используют глубины океана для захоронения опасных высокоактивных отходов атомной промышленности? Морская фауна и флора заражена радиоактивными веществами!
– Не купался я, – сообщил сисадмин. – Не до того было.
– Это хорошо, – одобрительно сказал секретарь. – В отделе доставки принтер не работает, ты бы глянул?
– Гляну, – пообещал Никита.
Услыхав голоса, из соседнего кабинета выглянула главный бухгалтер.
– Уже вернулся, отпускник? – Она окинула сисадмина взглядом от светлых, коротко стриженных волос до пыльных кроссовок. – А что это ты и не загорел совсем? На пляж не ходил, что ли?
– В баре не загорают, – пробурчал «отпускник».
– Сетка опять упала, – скорбно сообщила бухгалтерша. – Уже третий день лежит. Сделаешь?
– Сделаю.
– Не-э-эт, – протянула Сати, когда дверь закрылась. – Нам поговорить спокойно не дадут. У нас в конторе все сломалось, вообще все! Ты теперь целый месяц чинить будешь. Так что, если не хочешь к работе приступить немедленно, надо свалить куда-нибудь поскорее. Погоди, я только за сумкой в редакцию поднимусь.
Тут на первом этаже раздался грохот, будто упал шкаф, потом послышался истошный вопль начальника рекламного отдела:
– Сати! Сати!
Она перегнулась через перила:
– Чего?
– Дед Илья сказал, Никита приехал?
– Приехал!
– Скажи, пусть он вместо Аверченко на выезд с тобой сегодня съездит! А то Аверченко такого наснимает!
Сати уставилась на сисадмина.
– Съезжу, – кивнул тот.
На четвертом этаже было тихо и безлюдно.
– Эх, Никита, – говорила Сати, запихивая в рюкзак блокноты и диктофон. – Хорошо все-таки, что ты приехал, а то, понимаешь, такая жизнь началась! Как в сказке, только страшнее. Пойдешь сегодня со мной к Тильвусу? Я, понимаешь, узнать хочу, что ему этот специалист по заклятиям-то сообщил.
Вспомнив «специалиста», Сати снова разозлилась.
– Гад! – мстительно сказала она и пнула ни в чем не повинный стол Люси. Стол крякнул. – Надо же – человека с высшим образованием за рабыню принял!
– Кто здесь? – прохрипел из угла страдальческий голос. – А, это ты… А с тобой кто?
Сисадмин подскочил и уставился на пустое кресло криминального корреспондента.
– Ага, раб лампы заявился, – сказала Сати многозначительно. – И когда только успел? Что я тебе говорила, Никита? Это он, тот самый невидимка и есть. Я сначала тоже пугалась, потом малость привыкла.
Никита кивнул, по-прежнему не сводя глаз с кресла.
– Раб лампы! Эй, раб лампы! – Джулис не откликался, и Сати повысила голос. – Чего молчишь? Знакомься, это Никита. Помнишь, я тебе о нем говорила?
– Помню, помню, – просипело кресло. – А зачем так кричать? Зачем голосить, как торговка на базаре? Потише, потише… помни, что тебе, как девице на выданье, надлежит говорить нежным тихим голосом, чтоб не спугнуть жениха столь вульгарными манерами… – Джулис страдальчески вздохнул. – Твержу, твержу, все без толку…
– Вот, слышишь, Никита? Вот так он постоянно бубнит! То обвиняет меня в том, что у меня манер нет, то начинает учить, как должна себя вести благовоспитанная девица, чтоб заполучить жениха. Я что, похожа на благовоспитанную девицу?
– Конечно нет, – поспешно сказал сисадмин. – Не похожа совсем. Даже и не расстраивайся.
– Ох, опять? У меня и без того голова – как стеклянная. Кажется, вот-вот разлетится вдребезги от любого звука Каждое слово отдается в ней, точно эхо в пещере. А во рту… – Тут речь невидимки стала почти неразборчивой. – Во рту словно тролли нагадили… Ух, как плохо, как мне плохо…
– Плохо-шмохо… ты что, заболел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58