Очень уж хочется посмотреть на твоего спасителя…
* * *
Зал был переполнен. Лампы освещали обтянутый толстыми белыми канатами ринг. Внизу за длинным столом сидели судьи, рабочий в синем комбинезоне, стоя на коленях, что-то делал в углу, где обычно отдыхают после удара гонга боксеры. К удивлению подруг, в зале было много женщин. Они-то думали, что будут белыми воронами в этом мужском собрании…
Первый же бой боксеров в среднем весе захватил Олю. Еще школьницей она несколько раз была в спортивных залах разных обществ, смотрела, как боксирует Андрей, но брат после десятилетки бросил бокс и занялся самбо. В армии был даже чемпионом округа. В университете он три года руководил секцией самбистов, но потом и к этому виду спорта охладел. Увлекся автомобилями.
Два высоких мускулистых парня дрались изящно, красиво. Пританцовывали друг перед другом, казалось, удары их воздушны, а перчатки наполнены ватой. Когда судья поднял руку боксера в красной майке, Оля удивилась: ей показалось, что лучше боксировал другой, в белой майке с эмблемой спортобщества «Динамо».
После перерыва выступали боксеры полутяжелого веса. Первая пара ничем особенным не отличалась. Однако на этот раз Оля точно отгадала победителя.
– Дерутся они или танцуют? – недоумевала Ася. Она была в бордовом свитере и джинсах. Раскосые светлые глаза ее возбужденно блестели, на коротких темно-русых волосах играл отблеск прожекторов. – Я видела по телевизору американский бокс… Вот там лупили друг дружку! Один даже через канат перелетел и упал прямо на судей!
Глеб Андреев вышел на ринг в предпоследней паре полутяжеловесов. Высокий, с еще сохранившимся летним загаром, в синих атласных трусах с белыми лампасами и белой майке с эмблемой «Буревестника», Андреев скупым наклоном головы ответил встретившим его аплодисментами зрителям, не принялся прыгать по рингу, как его соперник, а сразу сел на свой стул в углу и, чуть наклонив голову, стал слушать нагнувшегося над ним тренера в голубом спортивном костюме, с длинным махровым полотенцем через плечо. Противник же его – парень с бычьей шеей и кривоватыми волосатыми ногами – приседал, выбрасывая длинные руки вперед, крутил бедрами, будто вращая вокруг себя обруч.
– Длинный какой, – негромко заметила Ася.
В зале как раз установилась тишина. Противники пожали друг другу руки, разошлись по своим местам. Судья дал сигнал, и бой начался. На длинных прямых ногах, широкоплечий, с буграми мышц на груди и плечах, Глеб двигался по рингу стремительно. Он сразу пошел в наступление, противник, прикрываясь перчаткой, медленно отступал, изредка делая выпады.
– Сейчас Глеб ему покажет, где раки зимуют… – услышали они сзади ликующий голос. – Смотри, какой апперкот! У него стиль Попенченко.
За несколько секунд до конца первого раунда противник Андреева – он находился у самого каната – вдруг сложился пополам и головой вперед пошел на Глеба, но, сделав всего два шага, тяжело повалился на пол. К нему подскочил судья и, взмахивая рукой, стал громко считать. Через канаты перелез тренер и тоже подошел к поверженному спортсмену, а Глеб стоял немного в стороне и смотрел, как показалось Оле, прямо ей в глаза.
– Чего он не встает? – шепотом спросила Ася.
– Чистый нокаут! – произнес кто-то рядом. – Против Глеба редко кто продержится три раунда. Молотит кулаками, как паровым молотом!
Оля вообще ничего не поняла: только что коренастый, с бычьей шеей боксер резво прыгал вокруг Андреева и вот смирно лежит на полу. Когда судья произнес: «Аут!» – коренастый зашевелился, приподнялся на одно колено, тренер помог ему встать и, обнимая его за талию, увел с ринга. А судья под громкие аплодисменты высоко поднял руку Глеба Андреева, ставшего чемпионом Ленинграда в полутяжелом весе.
– И это все? – разочарованно спросила Ася, когда ринг опустел.
Последняя пара сражалась все три раунда, и невозможно было понять, кто же победил. Наверное, и судьи не сразу разобрались, потому что оба спортсмена стояли рядом с рефери, который держал их за руки, и переминались с ноги на ногу. Наконец судья поднял руку того, который стоял справа от него.
Девушки вышли вместе с толпой болельщиков на улицу. Еще было светло, над Фонтанкой багрово полыхало небо, длинные перистые облака просвечивали. Прогромыхал в сторону цирка почти пустой трамвай.
– Интересный парень, – задумчиво произнесла Ася. – Я даже не поняла, что произошло: этот толстяк прыгал как заведенный вокруг него и вдруг лежит на полу! Отдыхает!
– Андрей сказал, что это жестокий вид спорта, – ответила Оля. – Он бросил бокс.
– Обычно у боксеров кривые ноги, приплюснутые носы и широкие лбы, а твой Глеб – стройный, симпатичный…
– Мой! – усмехнулась Оля. – Он такой же мой, как и твой.
– Подождем его у служебного входа? – предложила Ася.
– Еще не хватало! – передернула плечом Оля. – Я автографы не собираю.
– Здравствуйте, Оля, – услышали они негромкий голос.
На мосту через Фонтанку их догнал Глеб Андреев. Был он в тренировочном шерстяном костюме и плаще, в руке синяя, с белыми полосами, спортивная сумка. Причесанные волосы его влажно блестели.
– Здравствуйте… Глеб, – останавливаясь, растерянно ответила девушка. – Познакомьтесь, моя подруга Ася.
– Я вас увидел в зале, – невозмутимо продолжал он. – Вы, оказывается, любите бокс?
– Не люблю, – сказала она.
– Значит, пришли на меня посмотреть? – усмехнулся Глеб.
– Теперь я понимаю, что вам ничего не стоило с хулиганами справиться, – сказала Оля.
– Легкая разминка, – рассмеялся он.
– Мы шли мимо Зимнего стадиона, ну и решили зайти, – пришла на помощь подруге Ася. Она с интересом рассматривала спортсмена. – Вы совсем не похожи на боксера.
– Я – инженер, – ответил он.
– И чемпион Ленинграда в полутяжелом весе, – ввернула Ася.
– Мой противник сегодня был не в форме, – скромно ответил Глеб.
Оля снизу вверх посмотрела на него, улыбнулась, но ничего не сказала. Щеки ее порозовели, пышный узел светлых волос на затылке покачивался, грозя рассыпаться.
– Вам не жалко этого… ну, который упал? – немного погодя спросила она.
– Семченкова? – удивился Глеб. – Это же спорт: если бы не я его победил, то он бы меня.
Они вышли на Литейный и остановились на углу. Ася было по привычке направилась на другую сторону улицы под красный свет светофора, но Глеб остановил:
– Вы торопитесь?
– Господи, теперь милиционеры и дружинники на каждом перекрестке, – вздохнула Ася. – Меня уже два раза оштрафовали.
– Я тоже дружинник, – заметил Глеб.
– И вы останавливаете несчастных девушек и сдираете с них штраф, если они неправильно перейдут улицу? – насмешливо посмотрела на него Ася.
– Дружинники не штрафуют, – спокойно пояснил он. – Это дело милиционеров.
– А я радуюсь, когда обману милиционера, – сказала Ася.
– В «Вечернем Ленинграде» на последней странице каждый день сообщают об уличных происшествиях, – сказал Глеб. – Не думаю, чтобы те, кто попал в больницу, радовались, что нарушили правила уличного движения.
– Глеб, вы всегда такой скучный? – презрительно скривила полные губы Ася.
– Теперь можно, – сказал он, кивнув на зеленого человечка, загоревшегося на светофоре.
Они перешли Литейный и, дойдя до улицы Пестеля, свернули к стоянке такси.
– Мне пора домой, – подмигнув Оле, заявила Ася. – У меня очень строгие родители. Если приду позже одиннадцати – ставят на полчаса в угол.
Очередь была небольшая, такси то и дело подходили, и скоро Ася уехала. На прощание она чмокнула подругу в щеку, а Глебу помахала рукой:
– Если вы меня встретите на перекрестке, то, пожалуйста, не задерживайте, ладно? Я неисправимая нарушительница правил уличного движения…
– Веселая у вас подруга, – когда такси укатило, заметил Глеб.
– Вы действительно дружинник? – спросила Оля.
– Последний раз я сказал неправду, в девятом классе, когда мама была больна, а я завалил из-за бокса на экзаменах геометрию, – рассказал он. – Она очень близко к сердцу принимала все мои дела… Я знал, что если скажу правду, то это будет для нее ударом… И я солгал. Больше я этого никогда не делал.
– Ваша мать…
– Она умерла, – перебил он. Лицо его посуровело, он рукой отвел от глаз русую прядь. – А отец еще раньше ушел от нас. Я живу с младшим братом.
– Извините, если я…
– Все в порядке, – улыбнулся он и как-то по-особенному тепло посмотрел на девушку. – К сегодняшней моей победе причастны и вы… Увидев вас в зале, я понял, что должен победить. Хорош бы я был в ваших глазах, если бы валялся на ковре, а судья отсчитывал секунды!
– Вы же сказали, что Семченков был не в форме, – напомнила Оля. Ей приятно было слышать его признание.
– Вообще-то он экс-чемпион республики, – сказал Глеб. – Но последний год у него дела обстоят не лучшим образом.
– Вам очень нравится бокс?
– Это был мой последний бой, – помолчав, ответил он. – Бокс я, конечно, люблю, но моя работа мне нравится больше, а совмещать одно с другим очень трудно. И потом, приятно уйти с ринга чемпионом… – Он улыбнулся. – Два человека мне этого не простят – мой тренер и младший братишка.
– Он был в зале?
– Я от них из душа убежал, – сказал Глеб. – Мне вдруг захотелось поближе познакомиться с вами.
– Я вспоминала вас, – призналась Оля. – Шапку вы так, конечно, не нашли?
– Представьте себе, нашел! – рассмеялся он. – Не поленился, пришел утром в тот самый мрачный двор и обнаружил ее за мусорным баком… И самое смешное – в ней крепко спал маленький рыжий котенок. Кстати, он теперь живет с нами…
Они миновали ее дом на улице Чайковского, вышли на набережную и пошли к Зимнему дворцу. Закат поблек, но еще ослепительно сиял шпиль Петропавловской крепости. Вода в Неве потемнела, лишь желто светилась неширокая полоса. По набережной бродили парочки, какой-то энтузиаст-рыболов все еще взмахивал удочками у Литейного моста. Посреди Невы бесшумно скользила байдарка. Длинные желтые весла одновременно вздымались и опускались в воду. Всплеска их не было слышно. Гребцы в белых майках своей согласованностью движений напоминали роботов.
Бросая на него сбоку взгляды, Оля видела, что Глебу трудно с ней разговаривать, он морщил лоб, иногда тер рукой переносицу, то вдруг убыстрял шаги, уходя вперед, то едва переставлял свои длинные ноги.
Этот мастер спорта, боксер, пославший в нокаут здоровенного парня, явно робел перед ней, смущался. Ветер с Невы шевелил его густые волосы, в профиль он вдруг напомнил ей римского полководца Марка Антония. Дома у нее есть книга с барельефами, бюстами и скульптурными портретами римских императоров и знаменитых полководцев того времени. У Глеба правильное лицо с прямым крупным носом, высокий лоб, небольшие глаза, сейчас они потемнели и стали темно-серыми. На боксера он действительно не похож, но то, что он спортсмен, сразу видно: выпуклая грудь, широкие плечи, пружинистая походка. Свои длинные ноги он переставляет с осторожностью, укорачивая шаг и стараясь подладиться под ее походку. Андрей тоже так ходит, когда куда-нибудь спешит. За ним невозможно угнаться, почему она и не любит с братом ходить по улице. Где сейчас Андрей? В Кабуле? Или в провинции? Пока от него не пришло ни одного письма.
– Спустимся к Неве? – предложил Глеб, когда они вышли к причалу. – Там есть плоский камень, на нем можно посидеть.
«С кем же ты там, интересно, сидел? – ревниво подумала Оля. – Ого, кажется, меня это уже трогает!»
Камень был теплый, к самым ногам подкатывалась черная маслянистая волна, наросший на парапет мох изумрудно светился. Вдоль противоположного берега, где, выбрасывая бледные языки пламени, розово светились Ростральные колонны, тянулась до самой Петропавловки густая черная тень. И из этой тени вдруг раздался протяжный гудок невидимого буксира.
– Я на этом камне прошлой весной просидел всю белую ночь, – сказал Глеб.
И снова ее поразило его изменившееся лицо, жесткий взгляд.
– Ты ждал свою девушку, а она не пришла, – в тон ему и даже не заметив, что перешла на «ты», произнесла Оля.
– Дурак был, – вырвалось у него. Он даже сплюнул в воду.
«Мог этого при мне и не делать…» – подумала Оля, а вслух спросила:
– Ты привык только побеждать?
– Не думал я никогда, что мы будем сидеть здесь, на моем камне, – усмехнулся он.
– Твой камень…
– Понимаешь, я думал, что уже больше никогда не буду сидеть рядом с девушкой, – не глядя на нее, произнес он. – Ни с одной девушкой!
– За что же такая немилость? – насмешливо спросила Оля. – Чем провинилась вторая половина человечества перед тобой?
– Я бы эту половину… – Он резко взмахнул рукой и отвернулся.
Это уже было оскорблением. Вот так возвысишь в своих глазах понравившегося тебе человека, а он оказывается на поверку совсем другим.
– Почему же вы тогда вступились за меня?
– Это совсем другое… Я же сказал – легкая разминка, и потом, я – дружинник…
– А я думала…
– Ну что я несу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
* * *
Зал был переполнен. Лампы освещали обтянутый толстыми белыми канатами ринг. Внизу за длинным столом сидели судьи, рабочий в синем комбинезоне, стоя на коленях, что-то делал в углу, где обычно отдыхают после удара гонга боксеры. К удивлению подруг, в зале было много женщин. Они-то думали, что будут белыми воронами в этом мужском собрании…
Первый же бой боксеров в среднем весе захватил Олю. Еще школьницей она несколько раз была в спортивных залах разных обществ, смотрела, как боксирует Андрей, но брат после десятилетки бросил бокс и занялся самбо. В армии был даже чемпионом округа. В университете он три года руководил секцией самбистов, но потом и к этому виду спорта охладел. Увлекся автомобилями.
Два высоких мускулистых парня дрались изящно, красиво. Пританцовывали друг перед другом, казалось, удары их воздушны, а перчатки наполнены ватой. Когда судья поднял руку боксера в красной майке, Оля удивилась: ей показалось, что лучше боксировал другой, в белой майке с эмблемой спортобщества «Динамо».
После перерыва выступали боксеры полутяжелого веса. Первая пара ничем особенным не отличалась. Однако на этот раз Оля точно отгадала победителя.
– Дерутся они или танцуют? – недоумевала Ася. Она была в бордовом свитере и джинсах. Раскосые светлые глаза ее возбужденно блестели, на коротких темно-русых волосах играл отблеск прожекторов. – Я видела по телевизору американский бокс… Вот там лупили друг дружку! Один даже через канат перелетел и упал прямо на судей!
Глеб Андреев вышел на ринг в предпоследней паре полутяжеловесов. Высокий, с еще сохранившимся летним загаром, в синих атласных трусах с белыми лампасами и белой майке с эмблемой «Буревестника», Андреев скупым наклоном головы ответил встретившим его аплодисментами зрителям, не принялся прыгать по рингу, как его соперник, а сразу сел на свой стул в углу и, чуть наклонив голову, стал слушать нагнувшегося над ним тренера в голубом спортивном костюме, с длинным махровым полотенцем через плечо. Противник же его – парень с бычьей шеей и кривоватыми волосатыми ногами – приседал, выбрасывая длинные руки вперед, крутил бедрами, будто вращая вокруг себя обруч.
– Длинный какой, – негромко заметила Ася.
В зале как раз установилась тишина. Противники пожали друг другу руки, разошлись по своим местам. Судья дал сигнал, и бой начался. На длинных прямых ногах, широкоплечий, с буграми мышц на груди и плечах, Глеб двигался по рингу стремительно. Он сразу пошел в наступление, противник, прикрываясь перчаткой, медленно отступал, изредка делая выпады.
– Сейчас Глеб ему покажет, где раки зимуют… – услышали они сзади ликующий голос. – Смотри, какой апперкот! У него стиль Попенченко.
За несколько секунд до конца первого раунда противник Андреева – он находился у самого каната – вдруг сложился пополам и головой вперед пошел на Глеба, но, сделав всего два шага, тяжело повалился на пол. К нему подскочил судья и, взмахивая рукой, стал громко считать. Через канаты перелез тренер и тоже подошел к поверженному спортсмену, а Глеб стоял немного в стороне и смотрел, как показалось Оле, прямо ей в глаза.
– Чего он не встает? – шепотом спросила Ася.
– Чистый нокаут! – произнес кто-то рядом. – Против Глеба редко кто продержится три раунда. Молотит кулаками, как паровым молотом!
Оля вообще ничего не поняла: только что коренастый, с бычьей шеей боксер резво прыгал вокруг Андреева и вот смирно лежит на полу. Когда судья произнес: «Аут!» – коренастый зашевелился, приподнялся на одно колено, тренер помог ему встать и, обнимая его за талию, увел с ринга. А судья под громкие аплодисменты высоко поднял руку Глеба Андреева, ставшего чемпионом Ленинграда в полутяжелом весе.
– И это все? – разочарованно спросила Ася, когда ринг опустел.
Последняя пара сражалась все три раунда, и невозможно было понять, кто же победил. Наверное, и судьи не сразу разобрались, потому что оба спортсмена стояли рядом с рефери, который держал их за руки, и переминались с ноги на ногу. Наконец судья поднял руку того, который стоял справа от него.
Девушки вышли вместе с толпой болельщиков на улицу. Еще было светло, над Фонтанкой багрово полыхало небо, длинные перистые облака просвечивали. Прогромыхал в сторону цирка почти пустой трамвай.
– Интересный парень, – задумчиво произнесла Ася. – Я даже не поняла, что произошло: этот толстяк прыгал как заведенный вокруг него и вдруг лежит на полу! Отдыхает!
– Андрей сказал, что это жестокий вид спорта, – ответила Оля. – Он бросил бокс.
– Обычно у боксеров кривые ноги, приплюснутые носы и широкие лбы, а твой Глеб – стройный, симпатичный…
– Мой! – усмехнулась Оля. – Он такой же мой, как и твой.
– Подождем его у служебного входа? – предложила Ася.
– Еще не хватало! – передернула плечом Оля. – Я автографы не собираю.
– Здравствуйте, Оля, – услышали они негромкий голос.
На мосту через Фонтанку их догнал Глеб Андреев. Был он в тренировочном шерстяном костюме и плаще, в руке синяя, с белыми полосами, спортивная сумка. Причесанные волосы его влажно блестели.
– Здравствуйте… Глеб, – останавливаясь, растерянно ответила девушка. – Познакомьтесь, моя подруга Ася.
– Я вас увидел в зале, – невозмутимо продолжал он. – Вы, оказывается, любите бокс?
– Не люблю, – сказала она.
– Значит, пришли на меня посмотреть? – усмехнулся Глеб.
– Теперь я понимаю, что вам ничего не стоило с хулиганами справиться, – сказала Оля.
– Легкая разминка, – рассмеялся он.
– Мы шли мимо Зимнего стадиона, ну и решили зайти, – пришла на помощь подруге Ася. Она с интересом рассматривала спортсмена. – Вы совсем не похожи на боксера.
– Я – инженер, – ответил он.
– И чемпион Ленинграда в полутяжелом весе, – ввернула Ася.
– Мой противник сегодня был не в форме, – скромно ответил Глеб.
Оля снизу вверх посмотрела на него, улыбнулась, но ничего не сказала. Щеки ее порозовели, пышный узел светлых волос на затылке покачивался, грозя рассыпаться.
– Вам не жалко этого… ну, который упал? – немного погодя спросила она.
– Семченкова? – удивился Глеб. – Это же спорт: если бы не я его победил, то он бы меня.
Они вышли на Литейный и остановились на углу. Ася было по привычке направилась на другую сторону улицы под красный свет светофора, но Глеб остановил:
– Вы торопитесь?
– Господи, теперь милиционеры и дружинники на каждом перекрестке, – вздохнула Ася. – Меня уже два раза оштрафовали.
– Я тоже дружинник, – заметил Глеб.
– И вы останавливаете несчастных девушек и сдираете с них штраф, если они неправильно перейдут улицу? – насмешливо посмотрела на него Ася.
– Дружинники не штрафуют, – спокойно пояснил он. – Это дело милиционеров.
– А я радуюсь, когда обману милиционера, – сказала Ася.
– В «Вечернем Ленинграде» на последней странице каждый день сообщают об уличных происшествиях, – сказал Глеб. – Не думаю, чтобы те, кто попал в больницу, радовались, что нарушили правила уличного движения.
– Глеб, вы всегда такой скучный? – презрительно скривила полные губы Ася.
– Теперь можно, – сказал он, кивнув на зеленого человечка, загоревшегося на светофоре.
Они перешли Литейный и, дойдя до улицы Пестеля, свернули к стоянке такси.
– Мне пора домой, – подмигнув Оле, заявила Ася. – У меня очень строгие родители. Если приду позже одиннадцати – ставят на полчаса в угол.
Очередь была небольшая, такси то и дело подходили, и скоро Ася уехала. На прощание она чмокнула подругу в щеку, а Глебу помахала рукой:
– Если вы меня встретите на перекрестке, то, пожалуйста, не задерживайте, ладно? Я неисправимая нарушительница правил уличного движения…
– Веселая у вас подруга, – когда такси укатило, заметил Глеб.
– Вы действительно дружинник? – спросила Оля.
– Последний раз я сказал неправду, в девятом классе, когда мама была больна, а я завалил из-за бокса на экзаменах геометрию, – рассказал он. – Она очень близко к сердцу принимала все мои дела… Я знал, что если скажу правду, то это будет для нее ударом… И я солгал. Больше я этого никогда не делал.
– Ваша мать…
– Она умерла, – перебил он. Лицо его посуровело, он рукой отвел от глаз русую прядь. – А отец еще раньше ушел от нас. Я живу с младшим братом.
– Извините, если я…
– Все в порядке, – улыбнулся он и как-то по-особенному тепло посмотрел на девушку. – К сегодняшней моей победе причастны и вы… Увидев вас в зале, я понял, что должен победить. Хорош бы я был в ваших глазах, если бы валялся на ковре, а судья отсчитывал секунды!
– Вы же сказали, что Семченков был не в форме, – напомнила Оля. Ей приятно было слышать его признание.
– Вообще-то он экс-чемпион республики, – сказал Глеб. – Но последний год у него дела обстоят не лучшим образом.
– Вам очень нравится бокс?
– Это был мой последний бой, – помолчав, ответил он. – Бокс я, конечно, люблю, но моя работа мне нравится больше, а совмещать одно с другим очень трудно. И потом, приятно уйти с ринга чемпионом… – Он улыбнулся. – Два человека мне этого не простят – мой тренер и младший братишка.
– Он был в зале?
– Я от них из душа убежал, – сказал Глеб. – Мне вдруг захотелось поближе познакомиться с вами.
– Я вспоминала вас, – призналась Оля. – Шапку вы так, конечно, не нашли?
– Представьте себе, нашел! – рассмеялся он. – Не поленился, пришел утром в тот самый мрачный двор и обнаружил ее за мусорным баком… И самое смешное – в ней крепко спал маленький рыжий котенок. Кстати, он теперь живет с нами…
Они миновали ее дом на улице Чайковского, вышли на набережную и пошли к Зимнему дворцу. Закат поблек, но еще ослепительно сиял шпиль Петропавловской крепости. Вода в Неве потемнела, лишь желто светилась неширокая полоса. По набережной бродили парочки, какой-то энтузиаст-рыболов все еще взмахивал удочками у Литейного моста. Посреди Невы бесшумно скользила байдарка. Длинные желтые весла одновременно вздымались и опускались в воду. Всплеска их не было слышно. Гребцы в белых майках своей согласованностью движений напоминали роботов.
Бросая на него сбоку взгляды, Оля видела, что Глебу трудно с ней разговаривать, он морщил лоб, иногда тер рукой переносицу, то вдруг убыстрял шаги, уходя вперед, то едва переставлял свои длинные ноги.
Этот мастер спорта, боксер, пославший в нокаут здоровенного парня, явно робел перед ней, смущался. Ветер с Невы шевелил его густые волосы, в профиль он вдруг напомнил ей римского полководца Марка Антония. Дома у нее есть книга с барельефами, бюстами и скульптурными портретами римских императоров и знаменитых полководцев того времени. У Глеба правильное лицо с прямым крупным носом, высокий лоб, небольшие глаза, сейчас они потемнели и стали темно-серыми. На боксера он действительно не похож, но то, что он спортсмен, сразу видно: выпуклая грудь, широкие плечи, пружинистая походка. Свои длинные ноги он переставляет с осторожностью, укорачивая шаг и стараясь подладиться под ее походку. Андрей тоже так ходит, когда куда-нибудь спешит. За ним невозможно угнаться, почему она и не любит с братом ходить по улице. Где сейчас Андрей? В Кабуле? Или в провинции? Пока от него не пришло ни одного письма.
– Спустимся к Неве? – предложил Глеб, когда они вышли к причалу. – Там есть плоский камень, на нем можно посидеть.
«С кем же ты там, интересно, сидел? – ревниво подумала Оля. – Ого, кажется, меня это уже трогает!»
Камень был теплый, к самым ногам подкатывалась черная маслянистая волна, наросший на парапет мох изумрудно светился. Вдоль противоположного берега, где, выбрасывая бледные языки пламени, розово светились Ростральные колонны, тянулась до самой Петропавловки густая черная тень. И из этой тени вдруг раздался протяжный гудок невидимого буксира.
– Я на этом камне прошлой весной просидел всю белую ночь, – сказал Глеб.
И снова ее поразило его изменившееся лицо, жесткий взгляд.
– Ты ждал свою девушку, а она не пришла, – в тон ему и даже не заметив, что перешла на «ты», произнесла Оля.
– Дурак был, – вырвалось у него. Он даже сплюнул в воду.
«Мог этого при мне и не делать…» – подумала Оля, а вслух спросила:
– Ты привык только побеждать?
– Не думал я никогда, что мы будем сидеть здесь, на моем камне, – усмехнулся он.
– Твой камень…
– Понимаешь, я думал, что уже больше никогда не буду сидеть рядом с девушкой, – не глядя на нее, произнес он. – Ни с одной девушкой!
– За что же такая немилость? – насмешливо спросила Оля. – Чем провинилась вторая половина человечества перед тобой?
– Я бы эту половину… – Он резко взмахнул рукой и отвернулся.
Это уже было оскорблением. Вот так возвысишь в своих глазах понравившегося тебе человека, а он оказывается на поверку совсем другим.
– Почему же вы тогда вступились за меня?
– Это совсем другое… Я же сказал – легкая разминка, и потом, я – дружинник…
– А я думала…
– Ну что я несу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96