Не выдержав, схватила ножницы, аккуратно отрезала край конверта и извлекла оттуда тонкий голубоватый листок, будто шелковый на ощупь.
«Дорогая Жанна! Не удивляйся, что я тебе снова пишу. К старости люди становятся сентиментальными, как бы заново переосмысливают всю свою жизнь. И из этой жизни не выбросишь тебя – мою дочь, Катю-Катерину и родной дом. Не подумай, что я раскаиваюсь, нет, я сам выбрал себе такой путь, который меня устраивал. И о прошлом не жалею. Как это у Есенина?.. „Не жалею, не зову, не плачу, все пройдет, как с белых яблонь дым…“ Просто мне последнее время часто стала сниться ты – маленькая, глазастая, крикливая… Не помнишь, как я тебя подкидывал под потолок, а ты визжала и просила еще и еще?
Думаю, что тебе не помешало бы посмотреть Европу. Если захочешь приехать в Мюнхен, я пошлю тебе вызов. Поверь, для меня было бы счастьем увидеть тебя. Наверное, у меня уже появились внуки? Пришли хотя бы свою фотокарточку. Можешь письмо послать и по почте, но лучше будет, если передашь его через Маргарет. Напиши, что тебе прислать. Джинсы, сапоги, дубленку? У нас этого добра навалом…
Жанна, я понимаю, что ты не испытываешь ко мне никаких чувств, но ты уже взрослая девушка и должна понимать, что иногда жизнь выкидывает с человеком такие шутки, которые ни в одном занимательном романе не встретишь! Хочу надеяться, что ты выросла умницей и не будешь меня очень уж строго судить. Кроме тебя, у меня в этой жизни не осталось ни одного по-настоящему близкого человека. Неужели и ты отвернешься от меня?.. Целую, твой отец». Размашистая подпись с завитушкой на конце.
Жанна, наморщив белый лоб, задумчиво смотрела в окно. Ветер шевелил в раскрытой форточке капроновую занавеску, два сизых голубя толклись на буром карнизе, заглядывая круглыми, глупыми глазами в комнату. Наверное, мать их подкармливает крошками… От письма веяло грустью; по-видимому, отец – одинокий человек, если после стольких лет вспомнил про дочь. Жалко ли ей отца? Она и сама не знала. Мать рассказывала, что он поехал на теплоходе в круиз по Средиземному морю и больше на Родину не вернулся.
Прочитав письмо, не было смысла не открывать посылку. В ней были завернуты пара новеньких фирменных джинсов, куртка, портативный стереомагнитофон с наушниками и косметический набор в красивой, с вензелем, коробке. Запах косметики пропитал все вещи, и они пахли необычно, волнующе. Жанна перебирала их, даже понюхала. В кармашке куртки что-то зашелестело – это была пожелтевшая фотография шесть на шесть, где был снят высокий симпатичный мужчина в модном костюме «сафари».
Долго, не отрываясь, смотрела молодая женщина на человека, который был ее отцом. Почему был? Он и есть ее отец. Они даже немного похожи, есть что-то общее в разрезе глаз, посадке головы. Да и сын Витя похож на нее, маленькую Жанну. Что же такое получается? Два близких человека – Витя и муж Иван – самые родные люди для нее. И мать, конечно. А вот давший ей жизнь человек – Игорь Иванович Найденов – совершенно чужой. Что же самое главное в нашей жизни? Девчонкой она была влюблена в Роберта, не мыслила себе жизни без него, а когда он сбежал, то перестал для нее существовать. А потом появился Иван. Муж любит Витю и считает его своим родным сыном. Значит, дороги нам те люди, которые окружают нас, любят, живут рядом и готовы все для тебя сделать. Иван – внимательный, нежный муж. За все прожитые вместе в военном городке месяцы они ни разу серьезно не поссорились. Былая любовь к Роберту по сравнению с ее глубоким чувством к Ивану кажется детским увлечением. Она даже не знает, где сейчас Роберт, что с ним. Ей как-то это безразлично. У нее есть Иван, и в ее мире нет сейчас человека ближе и дороже его. Смешно было бы, если бы вдруг объявился Роберт и стал предъявлять требования к ее сыну! Как случайно возникает жизнь на земле! Вдруг неожиданно рождается ребенок! А родившись, уверенно входит в жизнь и занимает в ней свое место, как и в сердце родителей.
Что должна чувствовать дочь, получив весточку от отца, который много лет назад бросил семью на произвол судьбы? Не просто ушел к другой женщине, а предал Родину. И что для нее эти подарки? Надо было, не разворачивая, вернуть пакет Маргарет. Впрочем, она обещала зайти, вот тогда Жанна и отдаст ей отцовские подарки. Раз она ничего не чувствует к нему, не нужно их и брать. Или они там, на Западе, думают, что все у нас падки на заграничные вещи? Может, и есть такие, но она, Жанна, не возьмет эти вещи…
Зазвонил телефон. Жанна подняла трубку и услышала голос Маргарет:
– У меня еще до начала лекции пятнадцать минут… У вас поезда в метро ходят быстро… Вот что я подумала, Жанна: не говорите никому про нашу встречу и посылку. Может быть, кому-нибудь и не понравится, что вас разыскал отец.
– Мне не нужны эти вещи, – растерянно произнесла Жанна. – Я вам их верну.
– Вы, русские, так всего боитесь, что я и не надеялась, что вы развернете пакет, – рассмеялась Маргарет. – А вдруг там бомба? – И повесила трубку.
Жанна сложила подарки и снова упаковала в глянцевую бумагу, туда же сунула и конверт. На кухне она приготовила салат, который любил Иван. Поставила на газовую плиту варить курицу. Помыла в раковине чашки, ложки, потом сходила в комнату и взглянула на сына. Тот сладко спал, щеки его порозовели, ртом он пускал маленькие пузыри.
Часы показывали половину первого; наверное, после двух придет муж. Конечно, она ему обо всем расскажет… Иван, конечно же, заставит вернуть посылку иностранке… Глаза молодой женщины то и дело останавливались на пакете. Не выдержав, она снова развернула его. Перебирала, гладила вещи, внимательно разглядывала этикетки. Вещи были приятны даже на ощупь. Такую куртку она видела на очень модной женщине, повстречавшейся ей на улице Горького. Жанна примерила куртку, потом джинсы. Куртка в самый раз, а джинсы великоваты, но это потому, что после родов она сильно похудела. Все платья ей стали велики. Когда наберет свой прежний вес, джинсы будут как влитые. Вертясь перед трельяжем, Жанна подумала, что жалко будет отдавать эти прекрасные вещи Маргарет. У них там всего полно, а у нас за такой курткой нужно побегать по комиссионкам, да и стоит о-ё-ёй!
А нужно ли вообще о визите Маргарет рассказывать мужу? Он только расстроится. Ведь Иван через три дня улетает в свой авиационный полк, и увидятся они лишь через несколько месяцев. Впервые они так надолго расстаются, но Ваня понимает, что Жанне необходимо закончить медучилище и получить диплом медицинской сестры. Тогда она будет работать в санчасти летного городка. Главный врач пообещал сразу зачислить ее в штат, когда она вернется. Да ей и самой надоело сидеть в двухкомнатной квартире, готовить мужу обеды, стирать, с утра до вечера возиться с Витей. Однообразная жизнь отупляет. Первые месяцы после рождения сына у нее не было времени даже книжку почитать. Иван помогал ей, но не будет ведь он каждый день стирать пеленки и катать сына по улице в коляске? У него работа тоже нервная. Иногда по целым суткам не бывает дома. В подчинении у мужа столько молодых летчиков-истребителей, да и сам он не пропускает ни одного вылета. Жанна привыкла к шуму реактивных самолетов над головой – аэродром был не так уж далеко от городка, – ночным вызовам мужа, тревогам, воздушным учениям. Никто в городке не удивился, что Александров привез из Андреевки беременную жену. И они с мужем договорились никому не говорить, что Витя не его сын…
Услышав, как стукнул лифт, Жанна проворно завернула вещи в бумагу и сунула в шифоньер. И только тут увидела на кресле маленький стереомагнитофон с наушниками. Вспомнила, что муж восхищался таким: дескать, можно носить в кармане, а звучит, как настоящий большой стереомагнитофон, правда, для этого нужно надеть наушники. Жанна в подобной технике не разбиралась, не знала даже, как нужно его включать… Магнитофон она перед самым отъездом подарит мужу – вот обрадуется! Да, а что она ему скажет? Скажет, что мать дала ей денег на покупку кольца с камнем, а она решила сделать мужу подарок…
Жанне стало неприятно от одной мысли, что придется лгать мужу. Лгать она не любила, как и Иван. Но иначе он ни за что не примет ее подарок, уж она-то знает своего мужа!..
Александров возвратился в половине третьего. Он был возбужден и прямо с порога стал с восхищением рассказывать о своих впечатлениях от Третьяковской галереи. Сказал, что, наверное, с полчаса стоял перед гигантской картиной Александра Иванова «Явление Христа народу». И самое удивительное – в толпе верующих обнаружил полуголого человека, поразительно похожего на его отца…
Жанна с улыбкой накрывала на стол в большой комнате. Проснулся Виктор, отец взял его на руки, а потом опустил на паркетный пол. Сын, смешно переставляя толстые ножки, засеменил к матери. Он совсем недавно научился ходить. И научил его Иван. Когда Виктор впервые в жизни сделал несколько шагов и шлепнулся на пол, Иван рассмеялся и сказал:
– Я тебя научил ходить, я тебя научу и летать, Витек!
Жанна ничего не сказала мужу про нежданный приход Маргарет и подарки от отца.
2
Вадим Федорович шагал по наезженной велосипедистами тропинке вдоль железнодорожных путей. По обеим сторонам высокой насыпи тянулись сосны, вершины их купались в золотистом багрянце угасающего дня. В этот предвечерний час всегда было тихо, лишь редкие птичьи трели доносились из кустарника, подступившего к вырубкам. Солнце еще тяжело висело над соснами, оно утратило свой ослепительно желтый цвет, стало больше и побагровело. Редкие облака излучали все цвета радуги, а само небо было светло-зеленым, с широкой багровой полосой в том месте, куда собиралось зайти солнце.
Недалеко от висячего железнодорожного моста через Лысуху Казаков вдруг увидел на опушке лисицу – она неторопливо трусила к речке. Гладкий красноватый мех ее блестел, острая мордочка со стоячими ушами будто хитро улыбалась. Лиса наверняка его заметила, но делала вид, что не обращает внимания. Пушистый хвост ее равномерно отклонялся то в одну сторону, то в другую. Вадим Федорович, замерев, смотрел на рыжую красавицу. И, будто зная, что человек на путях ничего ей худого не сделает, лисица нырнула в камыши, грациозно переплыла неширокую речушку и, выйдя на другой берег, внимательно посмотрела на человека. А потом произошло нечто загадочное: хищница только что стояла на берегу и вдруг исчезла, будто растворилась в воздухе. И самое удивительное – вблизи не было ни кустарника, ни камыша.
Вадим Федорович улыбнулся: впервые он увидел здесь лисицу, хотя много лет подряд совершает вечернюю прогулку по этому маршруту. Зайца видел, ласку, ужей, а вот лисицу встречать не доводилось! Недавно в Андреевке умер последний охотник Корнилов. Он уже лет десять не охотился, сидя на завалинке у своего высокого дома, рассказывал внукам охотничьи байки. Не стало охотников, и зверье появилось. Федор Федорович Казаков рассказывал, что видел в лесу у Утиного озера медведя, а лосей встречал несколько раз, однажды даже лосиху с двумя лосятами.
Чтобы не возвращаться домой знакомым путем, Вадим Федорович спустился у моста вниз и вышел на большой зеленый луг с редкими могучими красавицами соснами. Он называл этот луг альпийским. Почему-то воображение рисовало времена Робина Гуда, братьев-разбойников, пировавших под сенью таких же могучих деревьев в глубокой древности… Осенью здесь прямо в траве растут крепкие боровички. Миновав луг, он вышел на дорогу. Слева серебристо блеснули сооружения газораспределительной станции, а метров через четыреста показался аккуратный двухквартирный типовой дом, где жили работники станции. Зря вот только низкий приземистый дом оштукатурили. Здесь, в бору, лучше было бы ему быть деревянным. Вокруг дома невысокий забор, посажены фруктовые деревья, разбиты грядки с овощами. Под огромной сосной сооружен зацементированный колодец с навесом. А людей не видно. На окнах занавески. Лишь развалившийся на тропинке коричневый пес да спящая на крыльце кошка свидетельствовали о том, что дом обитаем. Кошка даже глаз не открыла, когда Казаков проходил мимо, а пес приподнял тяжелую голову с висячими ушами, хотел гавкнуть, но вместо этого сладко, с протяжным стоном зевнул, показав великолепные белые клыки и длинный розовый язык.
Бор кончился, и теперь до самого переезда будет ольшаник. Андреевка разрослась, а вот за всю часовую прогулку Казаков не встретил на своем пути ни одного человека. Вот в огородах и во дворах домов можно увидеть мужчин и женщин, занимающихся хозяйством. Вспомнился недавний разговор за столом, накрытым для чая. Вадим Федорович уже попил и улегся с книжкой в комнате, а на кухне вели неторопливую беседу старики: Федор Федорович Казаков, Дерюгин и Самсон Павлович Моргулевич – давний приятель отчима. О чем бы ни шла беседа, рано или поздно разговор начинался о борьбе с пьянством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96