— Если вы выкинете из вашей проповеди хоть одно слово, вы только всё испортите, — искренне сказал я.
— Я счастлив это слышать и обещаю вам, что исполню вашу просьбу.

* * *
Я всегда говорил и буду говорить, что заключать пари заранее — ошибка, заблуждение и просто дурость. Никогда не знаешь, что может произойти. Если б все молодые люди проявляли благоразумие, делая ставки, им легче было бы жить на свете. В субботу утром я едва успел позавтракать, как Дживз вошёл ко мне в спальню и сообщил, что Юстас требует меня к телефону.
— Великий боже, Дживз, что ещё случилось?
Должен признаться, к этому времени я совсем издёргался.
— Мистер Юстас не почтил меня своим доверием, сэр.
— Но, судя по его голосу, он взволнован?
— Похоже на то, сэр.
— Знаешь, что я думаю, Дживз? Наверняка с фаворитом что-нибудь стряслось.
— 0 каком фаворите вы говорите, сэр?
— О мистере Хеппенстолле. Теперь он идёт один к одному. Его проповедь о Братской Любви на корпус впереди всех остальных. Как бы с ним чего не вышло.
— Вы сможете обо всём узнать, поговорив с мистером Юстасом по телефону, сэр. Он ждёт.
— Разрази меня гром, я совсем забыл.
Я быстро накинул халат и помчался вниз по лестнице. Как только я услышал голос Юстаса, я понял, что мы погибли.
— Берти?
— Слушаю.
— Куда ты запропастился? Берти, нам каюк. Фаворит сошёл с дистанции.
— 0 нет!
— Да. Кашлял в своей конюшне всю прошлую ночь.
— Что?
— Стопроцентная информация. У него сенная лихорадка.
— Святые угодники и их тётушка!
— Сейчас у него доктор, так что не пройдёт и нескольких минут, как его официально объявят выбывшим из соревнования. Это означает, что завтра вместо него проповедь будет читать викарий, а он никуда не годится. За него предлагают сто к шести, но желающих поставить не нашлось.
Примерно с минуту я молчал, обдумывая ситуацию.
— Юстас?
— Слушаю.
— Сколько сейчас дают за Хейворда?
— Всего четыре к одному. Я думаю, Стегглз что-то прослышал. За последний день шансы Хейворда резко повысились.
— Четыре к одному нас тоже устроит. Поставь по пятёрке от каждого из нас, и мы окажемся в плюсе.
— Если он выиграет.
— То есть как? Ты говорил, он верняк, если не брать в расчёт Хеппенстолла.
— Глубоко сомневаюсь, что в мире остался хоть один верняк, — угрюмо заявил Юстас. — Мне говорили, преподобный мистер Такер показал великолепное время вчера в Бэджвике на собрании молодых матерей. Однако у нас нет выхода. Пока.
Так как я не был официальным наблюдателем, я мог пойти в воскресенье в любую церковь, и, естественно, у меня не было сомнений, куда направить мои стопы. К сожалению, Нижний Бингли находился милях в десяти от Твинг-холла, а это означало, что мне придётся рано встать, но я одолжил велосипед у одного из грумов и добрался до деревушки довольно быстро. О том, что Г. Хейворд скакун что надо, я знал только со слов Юстаса и невольно думал, что священник просто превзошёл самого себя, выступая на свадьбе, где присутствовали близнецы; но все мои сомнения рассеялись в тот момент, когда он взошёл на кафедру. Этот мужчина средних лет с седой бородой с самого начала заговорил уверенно и неторопливо, делая паузы и откашливаясь после каждой фразы, так что не прошло и пяти минут, как я понял, что вижу перед собой победителя. Его привычка внезапно умолкать и недоумённо оглядывать церковь выиграла нам немало времени, и мы получили огромное преимущество, когда он уронил пенсне и довольно долго не мог его найти. Через двадцать пять минут Г. Хейворд только вошёл в раж, а когда проповедь закончилась, хронометр отсчитал тридцать пять минут четырнадцать секунд. Если учесть гандикап, можно было не сомневаться, что он пришёл первым, и я вскочил на велосипед и отправился в Твинг-холл на ленч в прекрасном расположении духа.
Когда я вошёл в дом, Бинго разговаривал по телефону.
— Отлично! Чудесно! Замечательно! — говорил он. — А? Ну, о нём можешь не беспокоиться. Хорошо, я скажу Берти. — Он повесил трубку и увидел меня. — Привет, Берти. Я только что разговаривал с Юстасом. Полный порядок, старина. Согласно отчёту из Нижнего Бингли, Г. Хейворд обскакал всех.
— Я в этом не сомневался. Я как раз оттуда.
— Ты ездил в Нижний Бингли? Я был в Бэджвике. Такер старался изо всех сил, но гандикап его доконал. Робертс из Фэйла-на-Водах занял третье место. У Старки болело горло, так что он пришёл одним из последних. Добрый старый
Г. Хейворд, — прочувствованно сказал Бинго, и мы вышли с ним на террасу.
— Значит, сведения поступили из всех церквей? — спросил я.
— Кроме Гэндла-на-Холме. Но о Бейтсе можно не беспокоиться. У него никогда не было шансов на успех. Кстати, бедняга Дживз потеряет десятку. Безмозглый осёл!
— Дживз? Что ты имеешь в виду?
— Он пришёл ко мне сегодня утром и дал мне десять фунтов, чтобы я поставил за него на Бейтса. Я попытался объяснить Дживзу, какую он делает глупость, и умолял его не выкидывать денег на ветер, но безуспешно.
— Прошу прощенья, сэр. Утром вам просили передать эту записку, но вы уже уехали.
Дживз материализовался у моего локтя бог весть откуда. Как всегда, он стоял в почтительной позе.
— А? Что? Записку?
— Дворецкий его преподобия, мистера Хеппенстолла, принес её из дома священника, сэр. К сожалению, я не смог вручить её вам вовремя, по причине вашего отсутствия.
Малыш Бинго обратился к Дживзу, как отец к несмышлёнышу, советуя ему впредь быть осторожнее. Вопль, который я издал, заставил придурка прикусить язык и заткнуться на середине фразы.
— Ты что, белены объелся? — недовольно спросил он.
— Мы погибли! Слушай!
И я прочитал ему записку:
Дом священника,
Твинг, Глос.
Мой дорогой Вустер,
Как вы уже слышали, обстоятельства, над которыми я не властен, помешали мне прочесть проповедь о Братской Любви, о которой вы так лестно отзывались. Однако мне совсем не хочется, чтобы вы испытали разочарование, поэтому, если вас не затруднит сегодня утром посетить церковь Гэндл-на-Холме, вы услышите эту проповедь из уст моего племянника, Бейтса. Я одолжил ему рукопись по его настоянию, так как, между нами, здесь затронуты и другие интересы. Дело в том, что мой племянник — кандидат в директора общеизвестной школы, и в настоящий момент у него остался всего один соперник.
Вчера поздно вечером Джеймс получил информацию из надёжного источника, что Глава Совета Попечителей школы собирается присутствовать на его проповеди, чтобы сделать о нём и о его ораторском искусстве определённые выводы, которые могут сильно повлиять на решение Совета. Я согласился выполнить просьбу моего племянника, тем более что он помнит мою проповедь так же хорошо, как вы. Он не успел бы написать достойной проповеди — вместо короткого обращения к прихожанам, с моей точки зрения, ошибочного — всего за один вечер, а мне хочется помочь мальчику в его начинаниях.
Надеюсь, выслушав проповедь о Братской Любви из его уст, вы получите не меньше удовольствия, чем если бы её читал я. Остаюсь
искренне ваш, Ф. Хеппенстолл.
P. S. От сенной лихорадки у меня временно ослабло зрение, поэтому я диктую письмо моему дворецкому, Брукфилду, который вручит его вам незамедлительно.
Такого мёртвого молчания мне ещё не доводилось слышать. Затем Бинго то ли всхлипнул, то ли судорожно вздохнул, и на лице его отразилась целая гамма чувств. Дживз кашлянул — наверное, так осторожно и деликатно кашляет овца, когда в горле у неё застревает травинка, — и устремил взгляд куда-то вдаль. Первым заговорил Бинго.
— Боже всемогущий! — хрипло прошептал он. — Тёмная лошадка!
— Совершенно верно, сэр, — согласился Дживз.
— Проклятье, значит, у тебя была секретная информация! — воскликнул малыш.
— Да, сэр. Брукфилд передал мне содержание записки. Мы с ним старые друзья.
На лице Бинго отразились горе, недоумение, ярость, отчаяние и обида.
— Ну, знаете ли, это уж слишком! — вскричал он. — Читать чужие проповеди! Разве это честно? Разве это по правилам?
— Старина, — сказал я, — будем справедливы. Ничего незаконного в этом нет. Священники часто так поступают. Им совершенно не обязательно каждый раз сочинять проповеди.
Дживз вновь кашлянул и посмотрел поверх моей головы отсутствующим взглядом.
— А в данном случае, сэр, я позволю себе смелость заметить, что нам надо проявить снисходительность. Мы не должны забывать, что место директора школы очень много значит для будущих молодожёнов.
— Молодожёнов! Каких молодожёнов?
— Преподобного мистера Бейтса, сэр, и леди Синтии. Горничная её светлости сообщила мне, что они обручились несколько недель назад, и его светлость дал согласие на брак при условии, что мистер Бейтс займёт достойное положение в обществе и устроится на высокооплачиваемую работу.
Бинго позеленел.
— Обручились?
— Да, сэр.
Наступило молчание.
— Пойду прогуляюсь, — пробормотал малыш.
— Но, старина, — напомнил я, — скоро ленч. Гонг прозвучит с минуты на минуту.
— Я не голоден! — сказал Бинго.
ГЛАВА 14. И никакого жульничества
После описанных выше событий жизнь в Твинг-холле некоторое время продолжала идти своим чередом. К сожалению, выбор развлечений был здесь небогат, и рассчитывать на острые ощущения тоже не приходилось. Насколько я знал, самым важным событием в Твинге считался деревенский школьный пикник, который проводился ежегодно в один и тот же день. Короче говоря, мне ничего не оставалось, как бродить по окрестностям, изредка играть в теннис и по мере сил избегать встреч с Бинго.
Последнее являлось необходимым, чтобы не попасть в психушку, потому что любовная трагедия до такой степени выбила несчастного олуха из колеи, что он подкарауливал меня где только мог и начинал плакаться мне в жилетку, изливая свою душу. И когда однажды утром он ворвался ко мне в спальню, я решил пересечь его поползновения в корне. Я ещё выдерживаю, когда он стонет над моим ухом после обеда, и даже после ленча, но во время завтрака — никогда! Мы, Вустеры, сама любезность, но всему есть предел.
— Послушай, друг мой, — сказал я. — Мне известно, что сердце твоё разбито и всё такое, и чуть позже я с удовольствием тебя выслушаю, но…
— Я к тебе не за этим пришёл.
— Нет? Умница!
— Прошлое, — заявил малыш Бинго, — мертво. Не будем больше о нём говорить.
— Не будем.
— Моя душевная рана так глубока, что она никогда не заживёт, но я не скажу об этом ни слова.
— И не надо.
— Я не стану обращать на неё внимания. Я о ней забуду.
— Так держать!
Я давно не слышал, чтобы он говорил так разумно.
— Я пришёл к тебе, Берти, — продолжал он, выуживая из кармана листок бумаги, — с деловым предложением. Хочешь рискнуть?
В жилах всех Вустеров течёт горячая кровь, и в чём их нельзя упрекнуть, так это в отсутствии спортивного духа. Я отложил недоеденную сосиску в сторону и выпрямился.
— Говори, — сказал я. — Я весь внимание.
Бинго положил листок на кровать.
— Не знаю, известно тебе или нет, но в понедельник состоится ежегодный деревенский пикник. Лорд Уикхэммерсли предоставляет для этой цели свой парк. Будут игры, представления, петушиные бои и чаепитие в палатках. А также спортивные состязания.
— Знаю. Синтия мне говорила.
Малыш Бинго поморщился.
— Тебя не затруднит не произносить при мне этого имени? Я не мраморный.
— Извини!
— Итак, пикник состоится в понедельник. Займёмся мы им или нет, вот в чём вопрос.
— В каком это смысле «займёмся»?
— Я говорю о спортивных состязаниях. Стегглз так здорово заработал на «Проповеди с гандикапом», что решил стать букмекером и на этот раз. Мне кажется, дело стоящее.
Я нажал на кнопку звонка.
— Мне надо проконсультироваться у Дживза. Я ни гроша не поставлю без его совета. Дживз, — сказал я, когда он вошёл в комнату, — напряги свой ум.
— Сэр?
— Пошевели мозгами. Нам нужен твой совет.
— Слушаю, сэр.
— Изложи суть дела, Бинго.
Бинго изложил суть дела.
— Что скажешь, Дживз? — спросил я. — Стоит рискнуть?
На некоторое время честный малый задумался.
— Я ничего не имею против, сэр.
Мне этого было достаточно.
— Прекрасно! — воскликнул я. — В таком случае мы организуем синдикат и всех разорим! Я внесу в общую копилку деньги, Дживз — мозги, а Бинго… что ты внесёшь, Бинго?
— Если вы меня примете и позволите рассчитаться позже, я подскажу вам, как сорвать приличный куш на «Беге матерей в мешках».
— Годится. Ты будешь нашим тайным осведомителем. Ну, а теперь рассказывай о состязаниях.

* * *
Бинго взял листок бумаги и принялся читать.
— Сначала идёт забег девочек до четырнадцати на пятьдесят ярдов.
— Есть соображения, Дживз?
— Нет, сэр. Я не владею нужной информацией.
— Что дальше?
— Мальчики и девочки любых возрастов, состязание «Животное с картофелиной».
Это было что-то новенькое. По крайней мере я никогда о таком не слышал.
— Что это такое?
— Интересная штука, — заверил меня Бинго. — Соперники выходят парами, и каждой паре дают одну картофелину и говорят, какое животное они должны изображать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28